74
Кипиру
Кипиру мчался к северо-востоку, на звуки боя, которые он слышал всю ночь. Он плыл поверху, быстро и мощно, прыгая и ныряя. Бремя экзоскелета он клял всеми известными ему словами, но сбросить его было немыслимо.
Он клял и свою чёртову везучесть. Сани, его и Моки, были разряжены до конца, бесполезны, их пришлось оставить.
Когда он вошёл в путаницу крохотных островов, в первый раз явно услышал охотничий клич.
До сих пор он говорил себе, что работает воображение, или расстояние и странные отражения в водной среде играют с ним шутки, донося то, чего быть не может.
Пронзительный крик вырвался наружу, отразившись от металлических склонов. Кипиру извернулся: на мгновение показалось, что стая преследователей окружила его самого.
Затем раздался другой звук, отважный и очень смутный раскат далёкого тринари. Кипиру повёл челюстью, выбрал направление и помчался туда изо всех сил.
Мощно сокращающиеся мышцы несли его сквозь лабиринт, когда пронзительное жужжание предупредило, что ДУ почти пуст. Выругавшись, он сорвал тупую штуку и снова помчался верхом, вдыхая и выдыхая на каждом несущем взлёте.
Влетев в узкое сплетение каналов, озадаченно завертелся.
Куда теперь? Он крутился, пока охотничий клич не раздался снова. Затем донёсся жуткий хруст. Он слышал визг ярости и боли, мягкое гудение сработавшего экзоскелета, Ещё один далёкий зов тринари, и ответ – знобящий визг и снова хруст.
Кипиру рванулся. Это не может быть далеко! Он мчался, не щадя оставшихся сил, потому что оттуда нёсся последний крик мучительной отваги.
* Во славу
Калаф… *
Голос потонул в диком ликующем вое. Затем – тишина.
Кипиру понадобилось пять минут отчаянного метания по узким проходам, чтобы найти место схватки. Вкус воды в спокойном проливе, куда он ворвался, сказал ему, что уже поздно.
Он быстро свернул в узкую долину между тремя металлоостровами. Медные пряди водорослей плыли поверху. Розовое пятно ширилось в центре, вытягивая багровые пряди по доминирующим течениям. Посередине, опутанное изломанным экзоскелетом, брюхом вверх плыло тело юного фина, amicus, местами уже прокушенное, забавы ради, челюстями громадного дельфина.
Гигантский дельфин? Как же он мог за всё то время, что они летели с Земли, не заметить? Кипиру судорожно возвратил на место свежее ДУ своего экзо и глотал воздух, следя за убийцей и слушая его.
«Смотри на тёмный окрас, – говорил он себе. – Смотри на короткую челюсть, огромные зубы, короткий, заострённый спинной плавник. Слушай его!»
Кта-Джон одобрительно взрыкивал, отрывая кусок от бока Акки. Гигант вроде не замечал длинного ожога на левом боку и раны, медленно расползавшейся от того места, куда пришёлся последний отчаянный удар Акки. Кипиру знал, что монстр чует его. Кта-Джон лениво сглотнул, затем всплыл, чтобы вдохнуть. Поднимаясь, он посмотрел прямо в глаза Кипиру.
– Ну что, пилот? – счастливо проурчал он.
Кипиру заговорил на англике, хотя ДУ глушил слова.
– Я имею дело с одним чудовищем, Кта-Джон, но твоя деэволюция марает всю нашу расу.
Насмешка Кта-Джона прозвучала серией пронзительных щелчков.
– Тебе кажется, что я скатился назад, как этот жалкий стеносс Моки? Да, пилот?
Кипиру смог лишь кивнуть, не в состоянии сказать, чем, по его мнению, стал боцман.
– Разве может деградировавший фин так же хорошо говорить на англике, как я? – издевался Кта-Джон. – Или так пользоватьсся логикой? Может ли деэволюционировавший турсиопс, или даже чистокровный стеноссс, преследовать добычу, дышащую воздухом, с такой целеустремлённостью… и нассслаждением? Ты прав – кризис последних дней позволил чему-то во мне вырватьссся на волю. Но можешь ли ты слушать меня и с чистой совестью назвать меня деэволюционировавшим дельфином?
Кипиру смотрел на багровую пену вокруг обрубленной морды с могучими челюстями. Труп Акки медленно уплывал следом за отливом.
– Я знаю, что ты такое, Кта-Джон. – Кипиру перешёл на тринари.
* Кипит ледяная вода
От криков твоих
* Голод с кровавой пастью
Царит в снах твоих
* Гарпуны пронзают
Китов
* Сети Ики
Ловят нас
* Но лишь тебя одного
Мы боимся в ночи —
Орка —
дельфин-убийца *
Кта-Джон удовлетворённо щёлкнул челюстями, словно принимая восхваление. Поднявшись для вдоха, он снова нырнул, ухмыляясь, несколькими метрами ближе к Кипиру.
– Я уссснал правду недавно: я один из прославленных экспериментов нашего обожаемого человеко-патрона Игнасио Меца. Э-т-тот дурак совершил одну великую вещь, несмотря на свою глупоссть. Некоторые из внесённых им в списки «Броска» точно деэволюционировали или ссспятили. Но я – удача…
– Ты – беда! – ДУ не позволяло Кипиру выразиться жёстче.
Кта-Джон подплыл ещё ближе, заставив Кипиру невольно попятиться. Гигант снова остановился; удовлетворённое пощёлкивание донеслось из лобной пазухи.
– Это я-то, пилот? Как можешь ты, простой рыбоед, понять превзошедших тебя? Ты считаешь себя достойным судить тех, чьи предки опережали тебя на вершине пищевой цепочки океана? Кто был судьями моря для всссего твоего рода?
Кипиру едва слушал, напряженно сознавая, как сокращается расстояние между ним и чудовищем.
– Ты слишком заносчив. В т-т-тебе лишь обрывки генов от…
– Я – орка! – взвизгнул Кта-Джон. Вопль отозвался эхом мощной струи пузырей. – Совершенное тело – ничто! Всё решают мозг и кровь! Слушай меня и посмей только отрицать то, что я есть!
Челюсти Кта-Джона хлопнули, словно выстрел. Охотничий клич разнёсся вокруг, и Кипиру, оказавшийся прямо в его фокусе, ощутил, как вскипел древний инстинкт, желание свернуться в клубок, спрятаться или умереть.
Кипиру противился. Он заставил себя принять вызывающую позу и прокричать слова вызова:
– Ты выродок, Кта-Джон! Хуже того, ты мутант без потомства! Подсадки Меца не сработали. Думаешь, истинный орка сделал бы то, что сделал ты? На Земле они порой охотятся на неподнятых дельфинов, но никогда, если сыты! Ни одна косатка не убивает, чтоб насытить злобу!
Испражнившись, Кипиру толкнул помёт плавниками в сторону гиганта.
– Ты – провалившийся эксперимент, Кта-Джон! Говоришь, что ещё логичен, но теперь у тебя нет дома! А когда мой рапорт попадёт на Землю, твою геноплазму выплеснут в сточную канаву! Твоя линия закончится так, как кончают все монстры.
Глаза Кта-Джона замерцали. Окатив Кипиру импульсом сонара, он словно запомнил каждую складку намеченной жертвы.
– С чего ты решил, что с-с-сможешь отрапортовать?.. – прошипел он.
Кипиру ухмыльнулся открытой пастью.
– Да просто по факту, что ты увечный и безумный монстр, чьё куцее рыло не пробьёт и листа картона, чья мужская плоть удовлетворяет лишь сток бассейна, выбрызгивая одну тухлую воду…
Гигант завизжал снова, теперь уже в ярости. Когда Кта-Джон бросился, Кипиру извернулся и скользнул в боковой проток, мчась на полфута от могучих челюстей.
Продираясь сквозь толщу водорослей, Кипиру поздравлял себя с успехом. Раздразнить Кта-Джона до персональной вендетты означало заставить его забыть об экзоскелете… и лазерном ружье. Сейчас Кта-Джон явно хотел лишь убить Кипиру так, как он прикончил Акки.
Кипиру летел на корпус впереди мутанта.
«Всё идёт как надо», – думал он, несясь мимо сверкающих металлом горных склонов. Но оторваться от преследователя было нелегко. Яростные челюсти заставляли задуматься, верна ли избранная стратегия. Погоня длилась, пока не сгустились сумерки. Солнце уже село, а они ещё мчались.
Во тьме всё стало поединком умов и сонаров.
Ночные обитатели архипелага в ужасе разбегались кто куда от двух стремительных инородных чудовищ, метавшихся назад и вперёд по островным протокам, бросавшихся и уворачивавшихся в бурлящих облаках пузырей. Проносясь, они обдавали глубины и мели сложными, путаными потоками звука – причудливыми образами и живыми иллюзиями эхо. Местная живность, даже самая крупная, уносилась прочь, уступая место воюющим чужакам.
Жуткая игра образов и теней, обманов и внезапных атак.
Кипиру выскользнул из узкого щелистого канала и вслушался. Почти час прошёл, как он слышал охотничий крик, но это не значило, что Кта-Джон молчал. Кипиру сложил ментальную карту ближнего дна из долетавших до него отражений и теперь знал, что некоторые из них были очень искусными конструктами. Гигант находился неподалёку, используя свои невероятно даровитые звукоорганы, чтобы вставить и наложить покров лжи на эхо здешних мест.
Кипиру хотелось бы видеть самому. Но полуночные облака залили всё тьмой. Дно освещали только фосфоресцирующие растения.
Он всплыл для вдоха и оглядел призрачные, серебрящиеся низы облаков. Угрюмая мрачная морось поблёскивала на бугрящихся металлохолмах, ветер покачивал и звенел растительностью.
Сделав семь вдохов, Кипиру погрузился вновь. Там, глубоко внизу, произойдёт битва.
Фантомы плыли по открытым каналам. Ложные эхо рисовали проход на север, в направлении, куда Кипиру старался увести погоню, но после тщательного изучения он понял, что это иллюзия.
Ещё один ложный проход уже одурачил его, пока в последний миг он не догадался свернуть, но слишком поздно, чтобы не врезаться в заросший водорослями склон металлохолма. Оглушённый, он отчаянно выпутывался из стеблей и едва успел избежать удара. Огромная морда Кта-Джона промазала буквально на дюймы. Ускользавшего Кипиру настиг жалящий разряд лазерного ружья. В его левом боку он оставил глубокий ожог, дьявольски болезненный. Только лучшая маневренность позволила ему спастись в этот раз, найти убежище и уплыть на волнах боли.
Он мог бы обойти псевдоорку, но время работало против него. Кта-Джон безраздельно отдался ритуалу охоты и оставил все иные мысли. Он не собирался возвращаться в цивилизацию. Всё, что ему было нужно, – не дать Кипиру отослать сообщение и доверить Игнасио Мецу защиту его права на потомство там, на Земле.
Однако на Кипиру лежала ответственность. Да и «Бросок» не станет его дожидаться, если будет шанс улететь.
«И всё же, – подумал он. – Достаточно ли усердно я пытаюсь спастись?»
Нахмурившись, Кипиру потряс головой. Два часа назад он был почти уверен, что потерял Кта-Джона. Вместо того, чтобы обеспечить отступление, повернул обратно, по странному логическому обоснованию, которого сейчас не мог вспомнить, пока не наткнулся вновь на след- запах. Враг тоже его учуял. Секунды спустя раздался охотничий вопль, и мутант погнался за ним.
«Зачем я это сделал?»
На миг забрезжила мысль… о правде. Но Кипиру отбросил её: Кта-Джон догонял. Он едва заметил наплыв адреналина, заглушивший боль ссадин и ожогов.
Иллюзии рассеялись, как нестойкий туман, превратившись в щелчки и шорохи. В водовороте мощных гребков гигант вошёл в проход ниже убежища Кипиру. Кта-Джон всплыл, показал белое пятнистое брюхо, затем нырнул и проплыл мимо ниши Кипиру, посылая перед собой импульсы сонара.
Подождав, когда монстр проплывёт мимо, Кипиру сам всплыл за воздухом. Он тихо продулся пять раз, потом ушёл вглубь, не шевельнув плавником.
Чудовище было метрах в пяти от него. Кипиру не издал ни звука, пока Кта-Джон снова всплывал и продувался. Но когда стенос погружался, Кипиру выпустил короткую очередь щелчков так, чтобы они отразились от двух металлоостровов на другом берегу пролива.
Полуорка мгновенно развернулся и бросился влево от Кипиру, проскочив прямо под ним в погоне за муляжом.
Кипиру вылетел, как ныряющий снаряд, носом вперёд, прямо во врага.
Невероятное чутьё убийцы сработало, хотя Кипиру был беспримерно тих. Кта-Джон расслышал что-то позади, крутнулся волчком, словно дервиш, и встал в воде боком к Кипиру.
Угол вдруг оказался негодным для тарана или укуса. Прямо перед ним выросли лазерное ружьё и исполинские челюсти. Откатиться и бежать – значит получить молнию в упор!
Память Кипиру озарилась внезапной вспышкой. Вспомнился инструктор тактики в академии, читавший лекцию о преимуществе внезапности.
«…это уникальное оружие в нашем арсенале, арсенале разумных земнорождённых, которое другие не могут воспроизвести.»
Кипиру поднажал, выскочив прямо на Кта-Джона, брюхо в брюхо с изумлённой тварью. Тот ухмылялся.
*Кто же откажет
Настойчивому кавалеру
*Танец наш! *
Моторы его экзоскелета взвыли, и все три манипулятора вцепились в «руки» Кта-Джона, намертво заблокировав их в гнёздах.
Потрясённый экс-боцман яростно взвизгнул и лязгнул челюстями, но не смог перегнуться и достать Кипиру. Он пытался хлестнуть его массивными плавниками, но хвост Кипиру бил вперёд и назад в точном соответствии с ударами врага.
Кипиру ощутил, что у него начинается эрекция и взбодрил её. В подростковых эротических играх молодых самцов-дельфинов тот, кто одолевал, принимал мужскую роль. Он воткнулся в Кта-Джона, вызвав рёв яростного бессилия.
Гигант бился и изворачивался. Дёргаясь, лупя хвостом, он бросался во все стороны, наполняя океан своими воплями. Кипиру держался что есть сил, зная, какую тактику Кта-Джон выберет следом.
Полуорка боком рванулся к крутому склону металлоострова. Кипиру держался, пока Кта-Джону едва не ударил им в стену. Внезапно он изогнулся и швырнул себя в сторону.
Гигантом Кта-Джон стал, но чистокровной косаткой – нет. Кипиру весил достаточно, чтобы развернуть его перед самым столкновением. Правый бок Кта-Джона врезался в рваный металлический коралл, оставив на нём полосы кровавого жира.
Кта-Джон отплыл, очумело тряся головой и волоча за собой багровое облако. На минуту даже показалось, что монстр утратил интерес ко всему, кроме воздуха – всплыв, он длинно выдохнул.
«Мне тоже скоро понадобится воздух, – осознал Кипиру. – Но сейчас надо ударить!»
Он попытался оторваться, чтобы включить и использовать свою горелку средней мощности.
Она застряла! Намертво сцепилась с экзоскелетом Кта-Джона! Кипиру рванул её, но она не двинулась.
Кта-Джон смотрел на него.
– Твоя очередь, малыш, морская свинка… – Он ухмылялся. – Ты запер меня здесссь. Но теперь мне надо только продержать тебя под водой. Интерес-с-сно послушать, как ты будешь просить «Воздуха, воздуха!»
Кипиру хотелось выругаться, но лучше поберечь силы. Он попытался перевернуть Кта-Джона на спину, чтобы дотянуться до поверхности, буквально на метр, но полуорка был начеку и пресекал каждое его движение.
«Думай, – говорил себе Кипиру. – Надо думать. Если бы я лучше знал кининк! Если бы.»
Лёгкие горели. Он едва не издал зов о помощи на праймале.
Вспомнился последний раз, когда его искушали праймалом. Проиграл себе голос Тошио, сначала патронски-бранящий, потом патронски-успокаивающий.
Вспомнил свою тайную клятву умереть, прежде чем снова скатиться в животное сознание.
«Ну, конечно! Я и вправду идиотская, перехваленная рыба! Почему я не додумался!»
Сперва он послал нейрокоманду сброса горелки. Всё равно от неё не было пользы. Потом запустил руки экзоскелета.
* Тому, кто выбрал
Дорогу назад,
* Не нужен ни космос
Ни руки-захваты*
Одной клешнёй Кипиру ухватил нейролинк на виске Кта-Джона. Глаза монстра выкатились, но прежде чем он успел что-то сделать, Кипиру выломал разъём, стараясь причинить как можно больше повреждений и боли. Враг завизжал, а он выдрал кабель из гнезда, сделав экзоскелет косатки абсолютно бесполезным.
«Руки» Кта-Джона, дёргавшиеся в его захватах, обмякли. Гудение лазерного ружья смолкло. Кта-Джон взвыл и забился.
Кипиру жадно глотал воздух, когда мутант вынес их обоих из воды в гигантском прыжке. Они снова обрушились в воду, и Кипиру успел сменить захват на экзоскелете Кта-Джона. Теперь он держал его двумя «руками». «Ку-ку», – промурлыкал он, словно приглашая другого в игру, готовясь разорвать врага.
Но отчаянно извернувшийся Кта-Джон сумел отбросить его. Кипиру взлетел в воздух и с шумом вонзился в воду по другую сторону узкой болотистой отмели.
Задыхаясь, они мерили друг друга глазами поверх крошечной мели. Потом Кта-Джон лязгнул челюстями и двинулся искать дорогу. Охота возобновилась.
Утончённость погони исчезла с рассветом. Больше были не нужны звукообманы, соблазнительные издёвки. Кта-Джон гнался за Кипиру с жуткой целеустремлённостью. Казалось, слово «усталость» ничего не значит для этого монстра. Кровопотеря словно добавляла ему ярости.
Кипиру нырял в узкие проходы, иные не глубже двенадцати дюймов, стараясь измотать раненого псевдоорку до того, как вымотается сам. Ему больше не приходила и мысль о побеге. Теперь это была битва, которая могла завершиться лишь победой или смертью.
Но силам Кта-Джона, казалось, не было конца.
Охотничий клич гремел над мелями. Чудовище меняло курс, их разделяло несколько проток.
– Пилот-т-т! Зачем ты упорссствуешь? Ты же знаешь, что пищевая цепоччка за меня!
Задолго до возвышения понятие пищевой цепочки как таинственной иерархии было осевым для верований китообразных – временной частью Сна Великого Кита. Но как мог Кта-Джон втягивать сюда веру?
Кипиру передал на всех диапазонах:
– Кта-Джон, ты безумен. Если Мец вклеил тебе в зиготу несколько генов малой косатки, это не даёт тебе права пожирать всех подряд.
В прежние времена люди интересовались, почему дельфины и многие виды китов оставались дружелюбными к человеку, даже познав смерть от его руки. Люди начали это понимать, пусть смутно, когда впервые попытались поместить дельфинов и косаток рядом в аквапарках и, к своему изумлению, обнаружили, что дельфины перепрыгивают ограждения, чтобы быть вместе с китами-убийцами. По крайней мере, пока орки сыты. В эпоху праймала китообразные не винили представителей иной расы за то, что те убивали их – не тогда, когда другая раса была выше в пищевой цепочке. Веками китообразные просто принимали как факт, что человек стоит на высшей ступени, и протестовали только против бессмысленных массовых забоев.
Это был кодекс чести; когда люди узнали о нём, многие устыдились сделанного.
Кипиру скользнул в открывшийся канал, чтобы сменить место, уверенный, что Кта-Джон тут же отследит его перемещение.
Окружение выглядело знакомым. Но Кипиру не мог вспомнить чем. Что-то во вкусе воды. Она отдавала давней дельфиньей смертью.
* Ешь – съедают,
Укусишь – кусают
* Морю плати…
Собой накорми! *
Слишком близко. Голос Кта-Джона был совсем рядом, скандируя богохульства. Кипиру искал расщелину для укрытия, но внезапно остановился, когда вкус смерти стал неодолимым.
Он медленно заглянул внутрь и дёрнулся назад, увидев дельфиний скелет в плетях водорослей.
– Хиссс! – выдохнул он.
Дельфин-астронавт пропал в самый первый день, когда волна разбила Хикахи, а он вёл себя, как последний идиот. Тело до костей обглодали падальщики. Причина смерти была неочевидна.
«Теперь я знаю, где это…» – подумал Кипиру. В этот миг охотничий клич взмыл снова. Близко! Очень близко!
Развернувшись, он метнулся назад, в канал, заметил промельк движения и успел нырнуть в тот самый миг, когда чудовищная туша пронеслась мимо. Волна от гигантских плавников отбросила его.
Кипиру выгнулся и помчался прочь, хотя бок отчаянно болел, видимо, из-за сломанного ребра. Он звал:
* Следом за мной – одичавший мерзавец!
* Знаю – пора тебя накормить *
Кта-Джон взревел в ответ и рванулся за ним.
На корпус впереди, на два, теперь на полкорпуса. Кипиру понимал, что у него есть лишь мгновение. Зияющая пасть прямо за ним. «Вот тут, – думал он. – Должно быть рядом!»
Затем он увидел другую расщелину и понял всё.
Кта-Джон рыкнул, увидев, что Кипиру заперт склоном острова.
# Медленно-медленно
Или быстро-быстро
# Пора кормить меня – меня кормить! #
– О, я тебя накормлю, – выдохнул Кипиру, быстро уходя в сужающееся ущелье. По обе стороны колыхались водоросли, будто движимые течением.
# Попался! Попался!
Ты мой… #
Кта-Джон взвизгнул от неожиданности. Кипиру взлетел к поверхности, прорываясь наверх, пока стебли не сомкнулись вокруг него. Он вырвался, мощно выдохнув, тяжело дыша и стараясь держаться ближе к стене.
Вода поблизости бурлила и кипела. Кипиру смотрел и слушал в ужасе, как Кта-Джон борется в одиночку, без экзоскелета или другой помощи, разрывая челюстями толстые плети травы-убийцы, пытаясь выпутаться, пока стебель за стеблем оплетали его огромное тело.
Кипиру тоже был занят. Он старался заставить себя оставаться спокойным и использовать экзо. Мощные клешни манипуляторов срывали дотянувшиеся до него стебли. Твердя таблицу умножения, он пытался остаться в паттернах мышления англика, рубя плети по одной.
Полуорка боролся, фонтанируя в небо океанской водой и рваными водорослями. Поверхность воды скоро исчезла под зелёно-розовой пеной. Охотничий клич заполнил пещеру боевым вызовом.
Летели минуты. Стеблей, пытавшихся схватить Кипиру, было всё меньше. Всё больше их опускалось вниз, чтобы опутать борющегося великана. Охотничий клич раздался снова, глуше и слабее, но ещё вызывающий, хотя уже скорее отчаянный.
Кипиру смотрел и слушал, как битва затихает. Странная печаль переполняла его, словно он почти сожалел о таком конце.
* Я обещал тебе – я накормлю… *
Он тихо пропел умиравшему зверю там, внизу:
* Но ведь я не сказал – кого,
Я накормлю тобой…*
