47
«Бросок»
Моки и Хаоке вызвались в патруль – каждый по своей причине.
Обоим нравилось выбираться с корабля и делать передышку. Хотя ни один фин, в сущности, не рвётся подключиться к саням, часами кружащим в темных безмолвных водах за корабельными стенами.
Но дальше начинались расхождения. Хаоке приплыл, потому что считал это необходимой работой. Моки же надеялся, что обязанности дадут ему шанс что-нибудь убить.
– Я так хотел, чтобы Такката-Джим отправил меня за Акки вместо Кта-Джона, – вздыхал Моки. – Я бы не хуже отследил этого умника!
Сани Моки шли в двадцати ярдах от Хаоке, над высоким подводным обрывом, откуда просматривался весь корабль. Дуговые прожекторы ещё горели на корпусе «Броска», но вокруг теперь было пусто – запретная территория для всех, кроме немногих, отобранных старшим помощником.
Моки видел Хаоке через эластичный пузырь на носу его саней. Хаоке, как обычно, молчал, оставляя все реплики Моки без внимания.
Чванный выползок вонючего кальмара! Хаоке был из тех же умников-турсиоп, что и Крайдайки, и паскудный мелкий гардемарин Акки.
Моки создал в уме звукостатуэтку, нечто сокрушающее и терзающее, и поместил туда капитана Крайдайки в виде жертвы. Капитан, так часто застававший его за имитацией работы, раздражавшей исправлением ошибок в англике, наконец получил то, что заслуживал. Моки радовался, но теперь ему требовалась новая мишень для фантазий. Никакого удовольствия делать вид, что терзаешь неизвестно кого.
Калафианин Акки отлично подошёл на эту роль, когда открылось, что юный гардемарин предал старшего помощника. Моки надеялся, что его пошлют за Акки, но Такката-Джим отдал приказ Кта-Джону, объяснив, что задача – вернуть Акки для уставного наказания, а не совершить убийство.
Гигант казался абсолютно несведущ в столь тонких различиях и отправился на задание, взяв мощное лазерное ружьё. Похоже, Такката-Джим был не слишком уверен в своей власти над Кта-Джоном и отослал его ради собственной безопасности. Вспомнив огонь в глазах Кта-Джона, Моки не позавидовал калафианину, если его найдут.
Пусть Кта-Джон схватит Акки! Без одного маленького удовольствия от большой радости Моки не убудет.
Как здорово стать БОЛЬШИМ, изменить жизнь! В свободное от вахт время все стараются убраться с дороги Моки, будто он вожак стаи! Он уже присмотрел пару сочных самочек в госпитале у Маканай. Некоторые молодые самцы тоже недурны… Моки не слишком привередничал.
Они все скоро попадут к нему, как только поймут, куда течёт вода. Он быстро подавил желание, но до конца не удержался. Короткий победоносный вопль, да ещё в самой запретной форме.
# Слава! есть, есть,
Слава!#
# Грызь есть и Слава!
Самки уступят! #
# Новый самец есть! есть! #
Он увидел наконец реакцию Хаоке. Второй патрульный слегка дёрнулся и поднял голову, чтобы взглянуть на Моки. Однако он промолчал, когда тот ответил ему вызывающим взглядом. Моки послал сфокусированный импульс сонара прямо в Хаоке, чтобы показать, что он его тоже слушает.
Заносчивая каракатица! Хаоке он тоже обработает, после того как Такката-Джим хорошенько запустит зубы в ситуацию. А люди с Земли его никогда не осудят, потому что Большой-Человек Мец на стороне Такката- Джима и согласен со всем!
Моки издал ещё один взвизг на праймале, наслаждаясь вкусом запретной дикости. Она будила в нём что-то, спрятанное глубоко внутри. Каждый оттенок усиливал этот голод.
Пусть Хаоке щёлкает в отвращении! Моки даже хотелось, чтобы галакты попробовали спуститься сюда и вмешаться в отношения между ним и его новым капитаном.
Хаоке стоически переносил животные вопли Моки. Однако они напомнили ему, что он связался с бандой кретинов и ничтожеств.
На беду, именно кретины и ничтожества оказались правы, а самые умные на «Броске» ввязались в самоубийственную авантюру.
Хаоке отчаянно жалел искалеченного Крайдайки: капитан явно был из лучших, кого мог дать их вид. Но несчастье привело к полному и совершенно законному изменению политики, а сожалеть об этом не мог. Такката-Джим, по крайней мере, осознавал всю глупость следования безумному плану «Троянский Конёк».
Даже если «Бросок» удастся переместить незаметно к разбитому теннанинцу и если команда Тшут чудесным образом сумеет сделать всё, чтобы «Бросок» смог нести эту оболочку, словно гигантский камуфляж, и вообще стартовать при таких условиях, – какой победы они добьются?
Даже если Томас Орли сообщит, что теннанинцы все еще в бою, остается проблема, как одурачить тех теннанинцев, которые явятся спасать предположительно сбитый корабль. Шансы сомнительны.
Спорный вопрос. Орли, скорее всего, мёртв. От него уже несколько дней ни слова, а игра оборачивается отчаянным желанием.
Почему бы просто не отдать этим трижды проклятым галактам всё, что они требуют? К чему романтическая дребедень про сбережение данных для Совета Земнорождённых? С чего нам трястись над кучей давно брошенных посудин? Уж явно не наше дело, если галактам хочется драться за этот древний флот. Даже китрупские аборигены не стоят того, чтобы отдавать за них жизнь.
Всё это было ясно Хаоке. И это было очевидно для Такката-Джима, чей интеллект Хаоке уважал. Но если это очевидно, почему такие, как Крайдайки, Орли, Хикахи, не согласны? Непонимание задерживало Хаоке в подсекции машинного отделения, вместо того чтобы сосредоточиться на попытках стать сержантом или даже офицером; его тесты не скрывали происходящее.
Моки провизжал ещё одну похвальбу на праймале. В этот раз куда громче. Стенос пытался вывести его из себя.
Хаоке вздохнул. Многие в экипаже начали вести себя так же, менее скверно чем Моки, но плохо. И дело было не в стеносах. Рушилась мораль, а с нею мотивация сохранять кининк, вести ежедневную битву с животной частью себя, вечно стремящейся вырваться из-под контроля. Неделю назад никто не смог бы предсказать, кому выпадет сдаться первым.
Разумеется, лучшие члены команды ушли вместе с Суэсси и Хикахи.
«К счастью», – подумал Хаоке. Он понимал всю иронию того, как хорошее становится дурным, а верное – неверным. По крайней мере Такката-Джим вроде понимал, каково ему, и не нападал за это. Старший помощник с благодарностью принимал его поддержку.
Он услышал, как Моки бьёт хвостом, но прежде чем разозлённый маленький стенос выдал новую насмешку, коммуникаторы их саней ожили.
– Хаоке и Моки? Офицер-связист Хиурки-пит вызывает… Подтвердить!
Вызов по корабельному передатчику от оператора слежения. То, что приходилось сочетать обязанности, показывало, насколько плохи дела.
– Приём, Хаоке слушает. Моки пока не может ответить. В ч-ччём дело?
Он слышал, как Моки давится от возмущения. Но было ясно, что фину потребуется время, чтобы переключить мозги на англик.
– У нас звуковой след с востока, Хаоке… Похоже на сани. Если вражеские, уничтожьте. Если кто-то с острова, верните назад. Если откажутся, стрелять по саням.
– Понято. Хаоке и Моки стартуют.
– Ладно, оратор, – бросил он запутавшемуся Моки и подарил напарнику долгую ехидную усмешку. – Давай проверим, чччто там. И поосторожее со спуском! Мы только сохраняем карантин. В товарищей по команде не стреляем, пока нет крайней необходимости!
Нейроимпульсом он запустил двигатель саней. Не оглядываясь, вырвался из донного ила и медленно набрал ход к востоку.
Моки смотрел, как мчится Хаоке, прежде чем повернуть свои сани следом.
# Искушён, искушён… искушён, Моки, да, да
# Искушение, сладко, да-да-да! #
Сани погружались во мрак, одни за другими. На экране пассивного сонара они выглядели маленькими мерцающими точками, медленно плывущими к тени подводной горы, а затем исчезающими в ней.
Кипиру разжал правый захват своего экзоскелета и уронил портативный акустический детектор. Тот беззвучно лёг в мягкий ил. Затем пилот повернулся к Джиллиан.
* Сделано, спрятано —
Ловите нашу тень
*Вот порадуются —
Поймав ложную дичь! *
Джиллиан ждала патрульных. За несколько километров до цели они оставили сани, включив автозапуск навигатора, а сами поплыли на северо-запад. Когда двигатели саней опять заработали, пловцы уже кружили в нескольких сотнях ярдов от входного шлюза.
Джиллиан дотронулась до бока Кипиру. Чувствительная кожа дрогнула под её ладонью.
– Помнишь план, Кипиру?
* Нужно ли спрашивать? *
Джиллиан изумлённо приподняла брови. Тройная восходящая трель да ещё вибрирующий вопросительный щелчок? Необычно кратко и прямолинейно для Кипиру. Он оказался способен на куда большую душевную тонкость, чем она полагала.
– Конечно, нет, мой дорогой Мчащийся-на-Гребне, прости. Я завершу мою часть и целую минуту не буду волноваться о твоей.
Кипиру взглянул на неё, будто сожалея, что на нём ДУ и он не может ответить на её собственном языке.
Джиллиан ощутила это в мягчайшем телеэмпатическом касании.
Она потрепала его по гладкому серому торсу.
– Осторожнее, Кипиру. Помни, что тобой восхищаются и тебя любят. Очень.
Пилот покачал головой.
* Плыть – или
Биться
* Упреждать – или
Спасать
* Завоевать – твоё
Доверие *
Они перевалили через гребень утёса и быстро поплыли к входу на корабль.
