Глава 11

Если все другие отнеслись к поискам, так сказать, с прохладцей, не столько искали, сколько чесали языками обо всем том удивительном, что случилось в Васильках за последние дни, то дядя Федор искал настойчиво. Он словно бы знал, что должен найти.

И это подметил Варин отец:

– Ты так ищешь, что того и гляди найдешь. Чего ищешь-то хоть? Нам скажи!

Но дядя Федор лишь отмахнулся и продолжил свои поиски. Создавалось устойчивое ощущение, что у мужчины есть какая-то конкретная цель.

И наконец он воскликнул:

– Есть! Помогите!

Голос дяди Федора звучал сдавленно, что было неудивительно, ведь шел он из погреба, куда мужчина спустился в одиночку.

– Нашел! – взывал к своим друзьям дядя Федор. – Идите все сюда! Ой, горе! Ой, беда! Кажись, и не дышит уже!

Последняя фраза заставила всех пошевеливаться. Саша оказался у двери в погреб первым. И вначале ему не удалось разглядеть ничего, кроме самого дяди Федора, загораживающего обзор. Но потом дядя Федор посторонился, и молодой человек увидел, что в погребе на полу лежит чье-то тело. Тело было женским.

– Это кто там?

– Не видишь, что ли? Мальвинка моя! Убилась, кажись!

Сашу кинуло в пот. Так кинуло, что даже нос вспотел. Никогда прежде с ним такого не случалось.

Голос у него дрожал:

– Дядя Федор… Уверен?

– Проверь сам, коли мне не веришь.

Мужик выбрался по приставной лесенке из подпола, а Саша туда спустился.

– Ну, точно. Это ваша жена.

– Сам вижу! Ты пульс у ней пощупай! Я бы сам, да руки трясутся. Не пойму ничего.

Саша попробовал, но у него тоже ничего не получилось. И не потому, что руки тряслись, а потому, что пульс упорно не прощупывался.

– Зеркальце дайте.

– А маникюр тебе не сделать?! – обозлился на него дядя Федор. – Тоже нашел время красоту наводить! Там Мальвинка, может, богу душу отдает, а он о красоте думает!

– Зеркальце мне нужно, чтобы проверить, дышит ли она.

– А-а-а… Это сейчас. Это я мигом!

Сначала дядя Федор, который слегка помешался от свалившегося на него горя и потому плохо соображал, приволок ему настенное зеркало в металлической раме, которое никаким боком не проходило через узкий лаз.

– Дядя Федор, другое надо! – в отчаянии закричал Саша. – Поменьше.

– Сейчас! Мигом!

Но мигом не получилось. Нужного размера зеркальце никак не находилось. Так что Саша, пока ждал, имел возможность осмотреться в том месте, где оказался. Смотреть на тело Мальвины он избегал и поэтому шарил глазами по сторонам, благо под потолком имелась электрическая лампочка. Погреб бабки Глаши так же, как и все хозяйство, содержался в абсолютном порядке. Аккуратно выбеленный, с рядами полочек, он был больше похож на огромный холодильник, в котором помимо любезных каждой хозяйке домашних заготовок – солений в огромных бочках, банках и бутылках – еще хранились и те самые продукты, которые прибывали к бабе Глаше из школьной столовой.

– Вот он где творожок и маслице.

Было ясно, что Мальвина не обманывала, когда говорила, что бизнес у них с бабой Глашей был отлажен до мелочей. Тут же стояли и яйца, которые бабка не успела продать, выдав за экологически чистые, от деревенских курочек. На каждом яйце стоял штамп, но что с того? При желании, а оно у бабы Глаши было, штамп птицефабрики можно было легко отмыть простой теплой водой. После такой процедуры яйца хранятся хуже, но никто и не ожидает от деревенской продукции долгого срока хранения. Напротив, всем известно, чем быстрей портятся сыр или масло, тем они качественнее, тем меньше в продукты добавили всякого рода консервантов.

Наконец зеркальце нашлось. Это было автомобильное зеркало. Новое и еще в упаковке. Откуда бы ему тут взяться? Зеркало было такое навороченное, что было совершенно непонятно, как оно здесь появилось. У бабы Глаши и машины-то не было. Весь товар они тащили с Сережей на рынок на своем горбу. Откуда тогда в доме появилось зеркало?

Но этот вопрос мелькнул в голове у Саши и пропал. Юноша полностью сосредоточился на другой задаче – стараясь не дышать сам, он пытался поймать дыхание Мальвины. Пытался, но так и не сумел.

– Нет, не дышит, – крикнул он.

– Так я сразу сказал, не дышит она! – осерчал дядя Федор. – И чего было эту кутерьму с зеркалом разводить?! И что теперь делать? Надо ее наружу тащить!

– Ни в коем случае!

– Чего? В погребе у старухи так и оставим? Пущай тут валяется моя покойница?

– До приезда полиции – да.

– А полиция тут с какой стати? – удивился дядя Федор. – Ясно же, что Мальвинка убилась, когда с лестницы упала. Несчастный случай. Небось свет не нашла, где включить, да так в потемках в погреб и полезла. Лестница там такая, что я и при свете едва не навернулся. Немудрено, что Мальвинка сорвалась.

– Но что ее туда потянуло?

– Знаю что, – угрюмо произнес вдовец. – Неспроста она намедни все твердила, что не для того продукты к бабке сумками таскала, чтобы ими другие воспользовались. Вот и надумала за ними в ночи слазить. Знала, что старуха сыр да мясо в подвале держит, вот и полезла за ними.

Небось Мальвиной двигал в первую очередь страх, что украденные из школьной столовой деликатесы найдут и заинтересуются, каким образом продукты, промаркированные штампом «для школьного питания», вдруг оказались в доме бабы Глаши. Что же, этот страх перед разоблачением можно было понять.

– Не давало ей это покоя, вот и полезла, – продолжал плакать дядя Федор. – Но не дотумкала Мальвинка моя свет включить, вот в потемках с лестницы и упала да шею себе и сломала. Что тут расследовать, Сашка? Ясней ясного картина получается.

– Все равно без полиции нельзя в таком случае обойтись.

Саша промолчал о том, что если Мальвина знала, где у бабки хранятся продукты, то она должна была знать и где включается свет. Но почему-то женщина не стала его включать. А почему? Боялась, что увидят снаружи? Но свет в погребе снаружи дома не виден. Что же заставило Мальвину действовать в темноте? Что-то было в этом всем странное.

Оказывается, спорили они напрасно. Едва прознав о случившемся новом несчастье, Коля самостоятельно и ни с кем не советуясь вызвал и «Скорую помощь», и полицию. И те, и другие приехали в течение получаса, что было просто удивительно.

– В Низинках мы были, – пояснил всем уже знакомый следователь Басов. – Там нынче утром сбежавшего арестанта видели, вот нас на его задержание и вызвали.

– А врачи тоже с вами были?

– Так преступник не просто так в Низинках засветился, он еще и преступление там совершил. На одну местную жительницу напал, задушить ее пытался.

– Что за день такой! – воскликнул дядя Федор. – У нас Мальвина, у них нападение.

– Вашей жене уже не помочь, сочувствую вам.

– Ладно, – махнул рукой Федор. – Чего уж там. Бог дал, Бог взял.

– А вы нисколько не расстроены?

– Есть чуток, не совсем Мальвина мне чужая. А так… Ну, чего там переживать особо? Детей малых у нас нет. Стариков на содержании тоже. Сами уже не первой молодости, скоро и я помру. Годков десять еще протяну, а там следом за Мальвиной отчалю. Вот Вася тот говорит, что вообще каждую минуту нужно быть готовым, что тебя вызовут.

– Куда? – не понял его следователь.

– Туда… – И дядя Федор выразительно посмотрел наверх.

– Вряд ли ваша жена думала так же. Насколько я понял, она жизнь любила и в ближайшее время расставаться с ней не планировала. Наоборот, черпала от жизни удовольствия, насколько могла.

– Пожила Мальвинка свое, и хорошо пожила. Никогда ни в чем себе не отказывала. И наряды, и юга, и танцульки до упаду. Как будто бы чувствовала, что короткий век у нее будет. А что до ее смерти, так все там будем.

Следователь взглянул на дядю Федора еще внимательней. Он явно хотел что-то сказать, но пока что ограничился вопросом:

– Вы с вашей покойной супругой жили врозь?

– Она в городе, я в деревне. Летом приезжала и на праздники. А так врозь жили, верно вы это подметили. Мальвине наше деревенское житье-бытье словно кость в горле. Ее сюда на постоянку и на веревке было не затянуть. Да что про нее говорить, померла, и бог с ней. На кого хоть в Низинках-то напали?

– Гражданка Косорукая Алефтина.

Варина мать, которую совместными усилиями мужа и врачей только что наконец окончательно привели в чувство, так что она смогла самостоятельно стоять, едва услышав фамилию пострадавшей, внезапно громко охнула и снова начала заваливаться на бок.

– Что это с ней?

Муж снова бросился к несчастной женщине, но все же коротко буркнул:

– Сестра.

– Чего?

– Алефтина – это ее сестра, – объяснил Варин отец. – Ну, та женщина, на которую напали. Косорукая Алефтина.

– Это сестра вашей жены?

– Да! Что с ней? Жива она?

Следователь внимательно оглядел Варину мать, которую энергично похлопывал по щекам ее супруг, и кивнул:

– Жива. Глаз подбит, и нос сломан, но жить будет. Более тяжких последствий нападения удалось избежать, скажите за это спасибо некоему Богданову Остапу, который в этот момент находился неподалеку от пострадавшей. Знаете такого?

– Это же завхоз у них в клубе.

В Низинках стараниями жителей и администрации имелся клуб, в котором проводились всяческие мероприятия и в летнее время занимались несколько детских кружков.

– Не тот ли это завхоз, что на Алефтину заглядывался? – припомнил Варин отец.

Но его жена, только что помиравшая, открыла глаза и тут же яростно кинулась на защиту чести сестры:

– Будет тебе языком молоть! Что он там на нее заглядывался!

– Не знаю, но Семен – муж твоей Альки – явно проявлял недовольство.

– У Семена один глаз кривой, а другой водкой залит постоянно. Что он ими видит?

Несмотря на старания женщины выгородить свою сестру, все почему-то дружно пришли к выводу, что у этой Алефтины с завхозом и впрямь что-то такое имеется. Тем более если муж у Алефтины такой, что наполовину кривой, наполовину непонятно какой. Ясно, что женщина могла искать утешение на стороне.

– Но вы задержали негодяя, который изувечил Алю?

– Где там, – с сожалением признался следователь. – Он еще до нашего приезда из Низинок в леса утек. Хитрый! Второй раз от нас уходит!

– Но вы его хотя бы ищете?

– Ищем.

Но в голосе следователя особого воодушевления что-то не слышалось.

– Как от вас вызов поступил, думали, тут его возьмем. Но он и от вас успел слинять? Так? Правильно я понимаю?

– Мы не знаем. Мы никого не видели. На рассвете в дом пыталась зайти Варя, но получила от преступника по затылку.

Следователь почему-то этим даже восхитился:

– На рассвете? Вот шустрый! Или кто подвез? Расскажите-ка мне подробно, что и как у вас произошло.

Ну, за этим дело не стало! Событий случилось так много, что жители Васильков были только рады ими поделиться. Следователь внимательно выслушал показания многочисленных свидетелей, каждый из которых стремился выступить первым. Получалась разноголосица, но следователь как-то умудрялся вычленить из обрывков фраз главное для себя.

А после того, как умолк последний свидетель, Басов кивнул:

– Все ясно! Парень окончательно свихнулся. Сперва бабку свою порешил, которая о нем всю жизнь заботилась, себя не помня, потом на жену свою молодую напал. А в довершение ко всему еще и тещу пытался задушить. Я-то еще голову ломал, что он от той бабы хотел? А теперь понял, преступник ее за свою тещу принял. Сестры они. И фигурой, и лицом друг на дружку похожи. Небось перепутал. Только с чего парень так на своих близких взъелся? Понять бы, да где там! В бега ваш сосед подался, во второй раз, между прочим. А места здешние он хорошо знает. Мы свидетелей опрашивали, так они нам в один голос твердили: Сережа в здешних лесах как рыба в воде.

Все выслушали монолог следователя очень внимательно. Но ответом ему была тишина. Все обмозговывали сказанное Басовым, и пазл в голове у людей никак не складывался.

– Вы о ком говорите-то? – выразил общее недоумение дядя Федор. – Кто преступник-то?

– Сережа.

– Сережа на бабку свою напал – это мы уже слышали. Хоть и дико, но это уже не новость для нас. А вот кто та баба, на которую он, по вашим словам, тоже напал?

– Родственница его тещи, сестра, как я понимаю.

– Та, что в Низинках пострадала, – кивнул дядя Федор. – Ясно. А жена? Она кто?

– Как кто? Сами же сказали, Варя по затылку получила, когда в дом войти пыталась. А муж ее как раз в это время из-под конвоя утек. Мы его на рассвете как раз из местного отдела в город перевозили. И как у него получилось уговорить конвоиров машину остановить и якобы по малой нужде его в лес вывести?! Правилами это строжайше запрещено. Да кто у нас правила эти соблюдает! Вывели. Одного он оглушил, второго придушил малость. Пока конвойные в себя приходили, он и сбежал.

– Сережа?

– Сережа!

– Наш дурачок?

– Ваш! И далеко не дурачок, а очень даже умный и хитрый! Вон как ловко сбежал из-под конвоя! И словить себя не дал, сразу в леса подался. Мы и не представляли, что он до Васильков успеет за такой короткий срок добраться. Это же больше тридцати километров от места его побега! Пешком нипочем не успеть. Не иначе как помогал ему кто. Или на машине передвигался? Мы-то его ближе к месту побега искали. Когда нам из Низинок пришло сообщение, что Сергея видели у них и что он там напал на женщину, свою родственницу, мы даже ахнули. А потом еще и от вас звонок. Похоже, что он и тут, и там успел наследить.

Жители Васильков только ахали. Представить, что их пусть и недалекий, но такой миролюбивый и всегда безотказно готовый помочь людям Сережа вдруг разом превратился в дерзкого и отчаянного злодея, неуловимо перемещающегося из одного места в другое, у них упорно не получалось.

– Наверное, это кто-то другой был, – неуверенно предположил дядя Федор. – Вот вы, гражданин следователь, сказали, что этот злодей на Варе женат?

– Так.

– Ну а Сережа наш холост! – воскликнул дядя Федор.

Но следователь ничуть не смутился.

– И кто вам сказал, что сосед ваш холостяком ходит?

– Как кто? Разве надо это особо говорить? Свадьбы у бабы Глаши в доме не играли, значит, и не женат наш Серега.

– Свадьбы молодые не играли, потому что денег не было. За свадебное застолье совсем молодых людей обычно их близкие платят. А близкие с обеих сторон против их женитьбы были. Что Глафира Андреевна покойная, что родители невесты, никто этого союза не хотел. Да только кто нынче старших слушает! Уж не знаю, кто из них двоих инициатором был, а только стащили молодые свои паспорта, да и подали заявление в ЗАГС. Накануне трагедии их как раз и расписали. Так что теперь они новоиспеченные молодые. Как говорится, совет да любовь.

– Не может быть! Сережа особенный. Баба Глаша над ним опеку учредила. Он не в себе. Не могли такого парня без ведома опекуна в ЗАГСе расписать.

– В документах то, что подозреваемый страдает слабоумием, никак не отражено, – возразил сле-дователь.

– Что? Инвалидности нет? Как же Сережа тогда пенсию получал?

– Инвалидность у парня имеется, но по причине мышечной нестабильности.

– С мышцами у Сереги все нормально было, – заявил дядя Федор. – Бабка на нем разве что землю не пахала.

– Да такого коня, как наш Серега, еще поискать надо! – подтвердил и дядя Вася.

– С башкой у него дружбы нет, а так Серега здоровехонек! – добавил Коля.

Несмотря на такое дружное противостояние жителей Васильков, следователь упрямился и твердил свое:

– Я знаю только то, что в документах указано. Мышечная нестабильность. Это когда мышцы то нормально работают, то отказываются человеку подчиняться. Хочет он взять в руку бутылку с молоком, а рука сама собой разжимается. Бутылка падает. А в другой раз отлично и лопату возьмет, и копать примется, и все у него ладится и спорится. А потом бац! И лопата тоже на землю летит.

– Ну, может, когда и случалось с ним такое, но я не видел.

И никто из жителей Васильков таких особенностей поведения у Сережи не наблюдал. Что неразговорчив был, даже порой угрюм, то бабка Глаша объясняла умственной отсталостью внука, из-за которой ему и инвалидность дали.

– Инвалидность была, а умственной отсталости не было?

– Выходит, врала нам баба Глаша насчет того, что внук у нее слабоумный? А зачем?

Кажется, Саша начинал догадываться, зачем хитрой старухе понадобилось выставить своего внука дурачком перед всеми жителями. Конечно, баба Глаша сделала это не ради забавы, а ради собственной безопасности. Ведь когда день за днем занимаешься мошенничеством и махинациями с ворованными у государства продуктами, лучше, чтобы об этом никто не знал. А если уж рядом живет человек, от которого никак не утаишь свои делишки, то пусть этого человека считают дурачком, который сам не знает, что мелет. Станет Сережа говорить, чем его бабка промышляет, да только кто же ему – дурачку – поверит?

– Ну а кто жена-то? – спросил дядя Федор. – Кто же за нашего Сережку замуж пошел?

– Варя.

– Вон оно что! Варька! Выходит, девка-то от своих родителей не просто так сбежала, а домой к мужу подалась. Выходит, теперь это и ее дом тоже?

И в ответ на удивленные взгляды дядя Федор пояснил:

– Ну, я так рассуждаю, коли Сережка внук старухи, а Варя – его жена, значит, и дом, и хозяйство все ей принадлежит. Хлебаковым-то обломаться придется!

– А кстати, почему вы их не подозреваете в нападении?

– Да! Любой из них мог на Варю напасть.

– Вот поэтому я их и не подозреваю. После того столкновения, которому я сам лично был свидетелем, я очень строго побеседовал с этой семейкой и доходчиво им объяснил: коли в Васильках что криминальное случится, то они первые на подозрении. Все они имеют те или иные судимости и прекрасно понимают, что им лишний раз даже пальцем шевелить не стоит.

– И что? – спросил дядя Федор. – Вы их теперь не посадите? Это кто-то из них на Варьку напал.

Следователь внимательно взглянул на мужика.

– Интересный вы человек. Смотрю я на вас и удивляюсь, как это вы все больше делами других интересуетесь, чем судьбой собственной жены?

– А чего там интересоваться? Померла моя Мальвинка, это точно. Да только с кем не бывает. Не надо было ей в темноте в погреб соваться. Хоть бы фонарик зажгла. В темноте с лестницы дело нехитрое вниз загреметь.

– А если я вам скажу, что ваша жена не сама упала? Что, если ей в этом помогли?

– Помогли? Да как же это? Кто?

– Вот вы мне это и скажите. Вы же с женой не слишком дружно жили? И смерть ее, как я вижу, вас ничуть не огорчила.

– Так-то оно так, а все же жена она мне, да и человек живой. Как же это можно, чтобы живого человека с лестницы столкнуть?

– А ее вовсе и не толкали.

– Как же тогда? Она ведь шею себе сломала, так?

– Шея у нее как раз в полном порядке. Ее в спину ножом ударили. Да так профессионально, что с одного удара прикончили.

– В погребе?

– Убийство произошло в доме. А в погреб сбросили уже мертвое тело.

– З-зачем?

Дядя Федор даже заикаться от возмущения начал. Пока он считал кончину своей супруги естественной, он воспринимал ее стоически. Но узнав, что смерть была насильственной, вознегодовал.

– Это кто же посмел? – взревел он, размазывая по лицу злые слезы. – Какая это образина Мальвину мою ножом ткнула?! Найдите мне этого гада! Хочу в лицо ему взглянуть!

Следователь кивнул:

– Тут наши с вами интересы совпадают. Так когда ваша жена ушла из дому?

– Не знаю. Меня Дик на рассвете разбудил. Думаю, Мальвина часа за полтора до того ушла. Чайник был едва теплый.

– И вы сразу же пошли ее искать? Вас что-то тревожило?

– Нехорошо как-то на душе было. Дик еще скулил. И поневоле мне вчерашние Мальвинины слова запомнились. Очень она сильно возмущалась, что баба Глаша ее обманула. Мальвина сама кого хочешь вокруг пальца обведет, но ее – ни-ни. Так что она грозилась обидчицу свою наказать.

– Покойницу? Это как же?

– Что-то Мальвина про спрятанное в доме у бабы Глаши добро говорила, которое будто бы Мальвине принадлежит. Скажу честно, я свою бабу не очень внимательно слушал, знал, что мне с ее рубашки все равно ни единой нитки не перепадет. Хотя если бы знал, что она со злостью в душе да еще в потемках в пустой дом попрется, нипочем бы ее одну не отпустил.

– Не такой уж дом был и пустой. Тут и Варя появилась. И ваша жена, нынче покойная. И еще кто-то, кто их обеих здесь встретил.

Дальше следователь принялся расспрашивать, не происходило ли в окрестностях Васильков нынче ночью что-либо необычное.

– Может быть, видели кого?

– НЛО к нам прилетало! Автограф на поле оставило! Вы бы его видели!

Если следователь и удивился, то вида не подал.

– Я имею в виду из людей? Кого-нибудь постороннего в Васильках наблюдали?

– Сколько угодно! Телевизионщики, например, сегодня на заре прикатили!

– Тем не до чего было.

– Они только следами на полях и интересовались.

– Хорошо, – подбодрил следователь. – А еще кого видели?

– Варю.

– Когда она появилась?

– Вчера вечером, – ответил Саша. – Уже стем-нело.

Следователь огляделся по сторонам и поманил Сашу за собой в сторону, подальше от любопытных ушей.

И когда они отошли, конфиденциальным шепотом спросил:

– Девушка была одна?

– Да.

– Точно?

– Одна на крылечке у опечатанной двери рыдала, – произнес парень. – Я привел ее к нам домой.

– Она с тобой охотно ушла?

– Я бы не сказал.

– Вот то-то и оно! – удовлетворенно кивнул головой следователь. – Вряд ли девчонка из Низинок прибежала просто ради того, чтобы поплакать на крылечке у любимого. Что-то ей в этом доме было нужно. А ты ее планам своей неуместной заботой помешал. Не хотела она с тобой идти?

– Нет.

– Вот то-то и оно, – повторил следователь с еще более довольным видом и внимательно посмотрел на Сашу.

Тот ответил ему таким же внимательным взглядом.

– Сама она нам нипочем не расскажет, что ее сюда привело. Но как бы нам это у нее выведать?

Следователь смотрел на Сашу, и парень разволновался. Такой взрослый и солидный человек спрашивает его совета! Надо в лепешку расшибиться, а чем-то ему помочь.

– Тут все зависит от того, сумела Варя взять то, что намеревалась, или же нет.

– При ней вы ничего не обнаружили?

– Чего именно?

– Если бы я это только знал! – с досадой вздохнул следователь. – Это может быть все, что угодно.

– Нет, возле Вари никаких вещей не было. Она одна на полу лежала.

– Хорошо. То есть плохо, конечно. Но продолжаем рассуждать дальше. У Вари ничего необычного при себе не оказалось. У тела Мальвины тоже ничего такого не было. И у Сережи тоже.

– А у него вы откуда знаете, что не было?

– Если бы он что-то из дома своей бабки взял, то не побежал бы в Низинки, не стал бы там светиться. Сразу бы слинял, запрятался, куда подальше, да и все дела. Вывод такой. В доме что-то есть. За этим чем-то идет охота. Но пока что этот предмет никому еще не достался.

– И… и что?

– А то, что за домом надо установить наблюдение.

Саша задумался.

– Он или они как раз этого и ждут. И будут вести себя осторожно. На рожон не полезут. Сколько вы будете следить за домом? Сутки? Двое? Ну, максимум неделю.

– Какую там неделю! – безнадежно отмахнулся следователь. – Максимум сутки, и всего парочку наблюдателей могу выделить.

– Ясно. Дольше вам никто не позволит. А эти личности или личность выждут несколько дней, а то и неделю, им-то спешить некуда, а потом придут и спокойно продолжат свои поиски. В эту ночь не нашли, в следующую найдут.

– Что предлагаешь?

– У меня вот какая мысль, а что, если попробовать их с помощью НЛО выкурить?

– Излагай!

И Саша принялся излагать. Когда он закончил, следователь потрепал его по плечу и похвалил:

– Рад, что не ошибся в тебе, парень. Толково придумал. Вот только как нам все это теперь осуществить?

– Не волнуйтесь, осуществление я беру на себя. Только вы своих предупредите, чтобы они не препятствовали.

Следователь заверил, что никаких препятствий не будет. А будет напротив всесторонняя помощь и поддержка, лишь бы план сработал.