Борг

«Мля, больно-то как!» Он с трудом открыл глаза. Сырые осклизлые стены… Ржавая дверь с окошком посередине, из которого в темное помещение падали скудные лучи искусственного освещения. Острая боль резанула запястья. Волк поднял голову вверх: он был подвешен к какому-то крюку за блестящие браслеты, соединенные между собой короткой цепью. Ноги не доставали до пола. «Ясно, вот откуда эта режущая боль. Впрочем, очень скоро отток крови сделает свое дело, и боль уйдет… вместе с ощущением рук… Какого хрена происходит?! Где Маша? Последнее, что я помню, – это человек, целившийся в нас из гранатомета. Потом моя рука на кой-то выхватила меч… Нелогично как-то – против такого-то оружия! Потом был пузырь, вздувшийся вокруг машины… Или только вокруг меня? Снаряд-то благополучно достиг своей цели. – Он осторожно пошевелил ногами; скрипя зубами, слегка подтянулся на руках; крутанул плечевой пояс – вроде кости были целы. Из всех повреждений – легкая контузия и боль в запястьях. Но последнее – стараниями тех, кто его здесь подвесил. – Значит, картина примерно такова: боец какой-то группировки явно хотел уничтожить нашу машину вместе с нами. Наверняка у него для этого была веская причина… Но вышло немного не так: катана побудила меня вытащить ее и обнаружила в себе новое качество – способность создавать защитное поле, которое и спасло мою жизнь. А Маша?! Так, стоп! Без паники! Возможно, и с ней все в порядке… относительно. Нужно выбираться отсюда… И как можно скорей – пока руки действуют!»

Волк снова поднял голову, осмотрел толстый крюк, на котором висела цепь его браслетов. Хреново: крюк был с запорной планкой, исключающей возможность раскачаться и «соскочить». Раскачаться… Он осмотрел цепь, к которой крепился крюк, – она через массивный ролик, расположенный под высоким потолком, уходила к стене камеры. Там, за одно из звеньев, она была надета на загнутую короткую арматурину. «Если хорошенько раскачаться и попытаться ухватиться ногами за цепь, то можно будет попробовать…»

За дверью послышался звук шагов, гулким эхом отдающихся под сводами коридора. Раздалось бряцанье связки ключей, скрежет одного из них в замочной скважине… Массивная дверь отворилась, пропуская в камеру фигуру, своими очертаниями напомнившую Волку Танка. Вот только с интеллектом у визитера, судя по взгляду маленьких блеклых глаз, было не очень…

Громила ухватился широкой ладонью за цепь, потянул ее вниз и, сняв с арматурины, резко отпустил. Волк всем своим весом грохнулся на влажный холодный пол. Парень скрипнул зубами от боли и попытался встать. Здоровенный кулак едва не сломал ему ребра, откинув обратно на пол.

– Лежи, – миролюбиво посоветовал детина, стащил с Волка ботинки и защелкнул на лодыжках еще одни, такие же, браслеты, только цепь у них была чуть длиннее.

– Подъем! – скомандовал тюремщик.

Волк оперся на руки и медленно поднялся. Кровь прилила к рукам, и кисти бешено запульсировали болью. Он бросил взгляд на открытую дверь и коридор за ней. Пусто… «Как Домира тогда!» – промелькнуло в голове. Что-то вяло шевельнулось в груди… Громила на миг замер… Потом озадаченно почесал могучей пятерней широкую грудь и буркнул:

– Ну, чего встал? Вперед!

«Нда, то ли силенок маловато, то ли примитивная нервная система, словно броней, прикрытая горой мышц, вообще мало к чему восприимчива», – озадачился Волк. Цепи на ногах едва хватало, чтобы совершить маленький шажок.

– Шевели копытами! – Мощный толчок в спину.

Чтобы не упасть, Волку пришлось с неимоверной скоростью засеменить босыми ступнями по влажному от сырости каменному полу.

– Прямо по коридору!

Волк вздохнул и исполнил «прямо по коридору». Впереди, заслоняя головой тусклую лампочку, маячила фигура брата-близнеца того, что подгонял пленника сзади. Второй бугай дождался их и, повернувшись к Волку широкой спиной, пошел вперед. Они повернули и вновь долго шли по сумрачному подземному коридору. Подгоняемый периодическими толчками в спину, Волк лихорадочно искал путь к спасению… и не находил его. Шанс появился, когда они достигли длинной железной лестницы, ведущей наверх. Чтобы поставить ногу с одной ступеньки на другую, Волку приходилось так натягивать цепь, что кандалы тут же рисовали на его лодыжках багровые и местами кровоточащие следы.

Выведенный из себя его медлительностью, «Задний» ткнул парня чуть сильнее. Волк, тянувший ногу на очередную ступеньку, потерял равновесие и упал. «Передний» обернулся и недовольно произнес:

– Так мы никогда не доберемся! Ермоленко там уже рвет и мечет! Давай под руки его втащим, а дальше уж сам доковыляет…

Они синхронно подхватили пленника за руки и шустро потащили наверх. Волк застонал, изображая нестерпимую боль, и согнулся, уводя сцепленные руки влево.

– Терпи, козак! – с характерным акцентом хохотнул «Передний».

Он не заметил, что левая рука Волка осторожно расстегнула его кобуру и извлекла оттуда ПМ. «Даже не на предохранителе!» – восхитился Волк и, уткнув ствол в область печени «Переднего», нажал на спуск. Раздался сухой щелчок…

Конвоиры застыли на месте… «Передний» с яростью развернул к себе Волка, вырвал из его руки пистолет с ушедшей назад затворной рамой и со всей дури заехал парню ребром ладони в лоб. Лежа на холодных металлических ступенях, сквозь туман в голове, Волк расслышал издевательский смешок «Заднего»:

– Воин, мля! С пустым стволом опасных преступников конвоирует!

– Ну, забыл вчера после тира! – виновато ответил другой. – А не забыл бы – валялся бы сейчас здесь… Ты только, это… не говори никому…

– Лады, забыли! – снисходительно ответил «Задний» и пнул Волка по ребрам. – Хорош валяться, сам теперь поскачешь, раз такой ушлый! Пшел!

Казавшаяся бесконечной лестница вскоре закончилась. Подгоняемый беспрестанными тычками, Волк вновь засеменил по коридору – на этот раз покрытому толстым линолеумом. Они остановились перед металлической дверью. «Передний» осторожно постучал и, не дожидаясь ответа, затараторил с подобострастной миной:

– Командир, мы тут этого чудного приволокли. Идти почти не может, вот и подзадержались…

– Заводи! – послышалось из-за двери. – Сами снаружи подождите!

Конвоиры приоткрыли дверь и впихнули арестанта в проем, сами остались в коридоре.

В просторном кабинете, стены которого были увешаны картами и плакатами, за потрепанным столом сидел худощавый жилистый человек в уже знакомой форме красно-черной расцветки. Черные глаза смотрели на пленника цепко и с нескрываемым интересом. Какое-то время мужчина молча разглядывал стоящего перед ним Волка. Тот уже успел обшарить глазами кабинет и заметить весь их с Машей «арсенал», разложенный на столике у стены. Там же лежал и КПК на разгрузке.

– Рассказывай, – сухо произнес Ермоленко.

– Что? – прищурился Волк.

– Да все, епт! – беззлобно ругнулся хозяин кабинета. – Кто ты, откуда взялся… Почему ехал на машине Фанатиков Монумента… Откуда у тебя прибор Фартового…

– Где Маша?

– Женщина твоя жива и здорова, не беспокойся, – усмехнулся мужик. – Жаль только, что не увидит тебя больше… Ну да мы найдем ей применение – уж больно хороша!

– Почему не увидит?

– Да потому, что ты без вопросов – труп потенциальный. – Ермоленко начал загибать пальцы. – Путался с монументовцами – раз. Завалил нашего человека и забрал его добычу – два. Что еще? При попытке достать твой меч из ножен погиб мой друг – три. Вроде бы и не был он настолько полоротым, чтобы нечаянно себе сонную артерию перерезать… Так что – дорога у тебя одна… Вопрос лишь в том – как это произойдет…

– Ну, если ты и так все знаешь, какой мне смысл вдаваться в подробности? – Волк невесело усмехнулся.

– И тут ты прав, – уголки губ собеседника дрогнули в мимолетной улыбке. – Картина мне более-менее ясна. Куда больше меня интересует то, что ты разъезжаешь на тачке самого Перевозчика. Что у тебя за дела с ним? И самое главное: что ты знаешь о Монументе?

– Эта информация стоит гораздо больше, чем быстрая и безболезненная смерть…

– И что же ты хочешь за нее? Только не будь слишком наглым – я и без твоей доброй воли могу выбить из тебя нужные мне сведения. Вариантов много: боль, химия, целостность организма твоей ммм… Маши.

– Ты прекрасно знаешь, что существуют способы обойти все твои ухищрения. – Волк отчаянно блефовал, но ничего другого не оставалось. – На худой конец, я могу сейчас же сдохнуть прямо на этом месте. Чего в таком случае будут стоить все перечисленные тобой методики допроса? А важная информация уйдет в никуда…

По морщинкам, прорезавшим лоб Ермоленко, Волк понял, что не прогадал.

– Давай к делу! – после минутного раздумья произнес хмурый человек в форме. – Максимум, что могу предложить, – жизнь, твоя и твоей подружки. Артефакт в ножнах и прокачанная винтовка останутся здесь. Гарантирую – при условии, что информация действительно того стоит, – что Борг больше не тронет вас! Заметь, я иду на большую уступку по отношению к тебе!

– Который час? – спросил Волк.

– Восемнадцать тридцать, – Ермоленко взглянул на циферблат наручных часов. – Какое это имеет значение?

– Мне нужно подумать, – прищурился Волк. – Утром я дам тебе ответ.

– Цену себе набиваешь? – хищно ощерился собеседник. – Посмотрим, что ты запоешь утром… Эй, Дыбенко!

Дверь приоткрылась, и в кабинет просунулась рябая физиономия «Переднего».

– В камеру его! Пусть повисит до утра… В семь ноль-ноль – ко мне! Кружку воды и никакой пищи!

Два исполнительных мордоворота вновь отконвоировали парня в камеру, сопровождая его передвижения беспрестанными пинками и ударами. Особенно старался Дыбенко, до глубины души уязвленный тем, что Волк всерьез поставил под сомнение его боеспособность. Этот же громила излишне резко вздернул пленника на крюке – так, что у парня хрустнули плечевые суставы. «Задний» неодобрительно покачал головой и снял с Волка ножные кандалы.

– Ты… Это… не очень-то! С утра он еще в адеквате должен быть…

– Что с ним сделается! – сквозь зубы процедил Дыбенко и вышел в коридор.

Его соратник поднес к губам Волка алюминиевую кружку с водой:

– Пей, бедолага!

Волк набрал в рот воды, прополоскал горло и, проглотив, отвернулся.

– Все, что ли? – изумился охранник.

– Не хочу с утра в подмоченных штанах к вашему командиру идти!

– А-а, – понятливо кивнул «Задний» и поставил кружку на маленькую лавку у стены. – Ну, как говорится, спокойной ночи!

– И тебе не сдохнуть, – вполголоса откликнулся пленник.

Едва шаги тюремщика стихли в глубине коридора, Волк тряхнул головой. «Пора!» Стиснув зубы и с трудом подавляя стоны, рвущиеся из груди, он принялся раскачиваться. С каждым новым движением боль в израненных суставах все сильней топила его сознание. Наконец амплитуда движений его тела возросла настолько, что он смог ступней правой ноги зацепиться за натянутую цепь. Коротко перевел дух и рывком попробовал сорвать звено с крюка в стене. Ничего не вышло! Натянутую под весом его тела цепь сдернуть с фиксатора не получилось. Как, впрочем, и вырвать крюк из стены… Тогда он закинул на цепь вторую ногу и начал медленно перебирать ими обеими, заводя все выше – к самому ролику. Вскоре парень висел практически вниз головой, скрючившись в позе эмбриона. Цепочка наручников уже не давила на крюк. Далеко не с первой попытки Волку удалось зацепить большим пальцем задвижку и опустить ее вниз. Он затаил дыхание и распухшими пальцами другой руки вывел цепочку браслетов из-под защелки. «Есть!» Волк мягко спрыгнул на пол и зажмурился, не давая боли овладеть сознанием. Браслеты все сильнее давили на опухающие запястья.

– Эй, охрана! – что было сил заорал пленник. Через несколько секунд он услышал неторопливые приближающиеся шаги.

Волк подпрыгнул и уже руками уцепился за крюк под потолком. Шаги замерли, открылось дверное окошко, в проеме показалось широкое лицо «Заднего».

– Чего тебе? – спросил он, убедившись, что пленник по-прежнему висит в том же положении, в каком его и оставили.

– Слушай, друг, – охрипшим голосом произнес Волк. – Я тут подумал: хрен с ними, со штанами! Раз уж Ермоленко позволил кружку – пусть будет кружка, а то сдохну до утра от жажды…

– … за ногу! – донеслось из-за двери ворчание.

А через секунду Волк возликовал – раздался звон ключей.

– Ну вот! – добродушно произнес охранник, проходя в камеру. – А блажил про штаны, чистюля!

Он взял со скамьи полупустую кружку и подошел к пленнику.

– Вот так-то, брат! Жить захочешь – не только штаны уделаешь!

Пока он подносил воду, Волк едва заметно подтянулся на руках… а потом стремительно обвил охранника ногами и обрушил сцепленные в замок руки на череп «Заднего». Тот рухнул как подкошенный…

Волк легко коснулся пальцем его шеи.

– Жив? Ну и хорошо. Жаль тебя убивать через твою же доброту…

Он сорвал с ремня тюремщика связку ключей и почти сразу отыскал в ней нужный – тот был гораздо меньше остальных. Превозмогая боль, парень расстегнул браслеты и положил их на пол. Потом Волк сноровисто снял с охранника одежду, оставив того в одних трусах, переоделся в его форму и, тихо матерясь, с трудом напялил свои ботинки, валявшиеся на полу. Достал из кобуры ПМ, проверил обойму, дослал патрон и вновь засунул пистолет в кобуру, оставив ее открытой. Потом Волк застегнул браслеты на руках «Заднего», не без труда повесил его тушу на крюк и поднял вверх, зацепив звено цепи за арматурину в стене. Затем оторвал большой кусок от своих камуфляжных брюк, скомкал его и затолкал в безвольно открытый рот нового пленника.

– Вот теперь порядок! – удовлетворенно кивнул парень и хлопнул по мясистой щеке. – Если насморка нет – выживешь!

Волк осторожной тенью выскользнул в коридор, прикрыв за собой дверь камеры. За поворотом стоял стол, за которым нес дежурство «Задний». Беглец сноровисто обшарил ящики, но не нашел ничего интересного: какой-то затасканный журнал с голой девкой на обложке и рулон туалетной бумаги. Секунду поразмыслив, Волк подхватил рулон и отправился дальше. Там, насколько он помнил, за поворотом направо был еще один пост – в том месте, где у выхода с лестницы коридоры расходились еще в двух направлениях. Там дежурил еще один боец Борга. «Только бы без шума миновать его… Дальше – несколько пролетов неохраняемой лестницы, потом – пост Дыбенко…»

Волк схватился за живот, согнулся, опустив вниз голову, и оттопырил в сторону руку с туалетной бумагой. Он ускорился, как будто спешил необычайно…

– Петруха, ты куда это? – с беспокойством спросил вояка, по-видимому, не успев заметить подмены.

Волк красноречиво вытянул вверх руку с рулоном бумаги.

– Опять пережрал дерьма какого-нибудь! – почти злорадно прокомментировал охранник. – Ты давай, не задерживайся – через двадцать минут смена.

– Угу, – глухо произнес Волк и, завернув за угол, перевел дух: он понятия не имел, где тут у них туалет.

Прислушался – на лестнице было тихо. Волк извлек из кобуры ПМ, бросил в угол уже ненужную бумагу и легко побежал вверх. «Так, через двадцать минут смена… Что делать с Дыбенко? Убить – не вариант, смена тут же поднимет тревогу… Умыкнуть с собой – практически то же самое…» Он уже почти поднялся на следующий уровень, когда его лихорадочные размышления прервал громкий храп… «Ясно: спит боец, устал после боевого дежурства – неудивительно, что такой кадр после стрельбы обойму не меняет…» Волк бесшумно прокрался мимо развалившегося на стуле разгильдяя и повернул в коридор, заканчивающийся дверью Ермоленко. Лампа в узком проходе перегорела, и темная дверь была едва заметна на фоне стены.

Крадучись Волк приблизился к входу в кабинет, взялся за ручку и осторожно потянул на себя. Дверь поддалась. Волк приоткрыл ее – в кабинете было темно. «Спит и этот бравый вояка! Наверное, у себя на диванчике, что стоит возле окна». Волк прикрыл за своей спиной дверь и на цыпочках медленно пошел к окну. Внезапно его остановили голоса, раздавшиеся совсем рядом. В одном из них, мужском, Волк сразу опознал Ермоленко. Правда, вместо жесткой командной интонации звучал этот голос негромко, ровно и, можно даже сказать, ласково. Волк прислушался.

– Вот смотри, – объяснял Ермоленко. – Буква «М» и буква «А». Вместе – «МА», понятно?

Секундная пауза. Потом слабый детский голосок, прерываясь, несмело произнес:

– М… а…

– Нет, – терпеливо поправил мужчина. – М-а. Вместе!

Тонкая полоска света на полу тянулась от неплотно прикрытой двери: смежная комната, которую Волк ранее не заметил. Едва дыша, он приблизился и заглянул в щелку…

Над поверхностью невысокого детского столика склонились двое: Ермоленко и… маленькое существо в серо-зеленом платье. Голова и руки девочки были полностью перемотаны бинтами, которые кое-где были испачканы оранжево-желтыми пятнами – по всей видимости, гноящиеся нарывы. Волк задержал дыхание и невольно сглотнул ком в горле – на девочку было больно смотреть. Потом он собрался с мыслями и, тихонько постучав в дверь, вошел.

– Здравствуйте! – он улыбнулся девчонке.

Ермоленко, на мгновение введенный в заблуждение формой, впился взглядом в лицо парня. В тот же миг в темных глазах командира мелькнула ярость, а рука потянулась к кобуре.

– Ермоленко! – негромко, но резко остановил это движение Волк, наводя на мужчину ствол от бедра. – Не будем при ребенке устраивать молодецкие игры!

На лице хозяина комнат отразилась горечь поражения. Он с тревогой взглянул сначала на пистолет в руках Волка, а потом – на своего ребенка.

– Что делать собираешься? – хмуро спросил Ермоленко.

– Разберемся! – Волк кивнул на девчушку. – Что с ней?

– ОЛБ, – неохотно ответил мужчина и, видя непонимание в глазах собеседника, пояснил: – Острая Лучевая Болезнь. Ее мать, земля ей пухом, перед родами на прогулке возле базы умудрилась на Олби напороться. Потом сама еле за ворота зашла, а Оксанка вот уже пятый год так…

Волк нахмурился и кивнул. Он сразу вспомнил это запоминающееся описание из Энциклопедии. «Олби – человек, оказавшийся на пути мощного потока радиоактивных частиц, которые полностью меняют структуру материи жертвы, – с этого времени человек сам полностью состоит из радиоактивных элементов. Генерируя направленный поток гамма-частиц, убивает на своем пути все живое. Похож на медленно передвигающуюся статую, отлитую из серебра».

– Тебя поэтому так Монумент интересует? Спасти хочешь?

Ермоленко молча кивнул. Волк с сомнением покачал головой:

– Я не думаю, что ты сможешь туда пробиться, тем более – с ребенком. Вокруг Саркофага – целая армия. И я бы так не надеялся на помощь Монумента – он довольно избирателен в оказании услуг. Есть подозрения, что у него существует Хозяин, который и манипулирует его энергией.

– Что ты обо всем этом знаешь? – вскинулся несчастный отец.

– Не бери в голову, – махнул рукой Волк. – Тебе это не поможет… Разгрузку мою смотрел?

– Да вроде все посмотрел, – неуверенно ответил Ермоленко. – А причем тут это?

– Ствол медленно на стол положи и отойди, – приказал Волк.

Вояка медленно расстегнул кобуру, аккуратно, двумя пальцами достал «Беретту» и плавно опустил ее на стол.

– О, пистолет! – Забинтованная ручонка потянулась к оружию.

Но Волк опередил ее. Сграбастав пистолет, он подмигнул девочке.

– Не нужно тебе это, Оксана. Я тебе украшение сейчас подарю… Ермоленко, без глупостей! За мной – потихоньку!

Держа на мушке, он подвел безутешного отца к столу, на котором была свалена их с Машей амуниция.

– Верхний карман справа, – указал на разгрузку стволом Волк.

Ермоленко озадаченно залез рукой в карман, пошарил и вытащил невзрачные бусы.

– Мне дай! Теперь идем!

Они вернулись к Оксане.

– Освободи шею от бинтов, – посоветовал Волк.

Ермоленко без рассуждений надрезал бинты и открыл покрытую язвами шею девочки. Волк подошел к несчастному ребенку и ласково произнес:

– Меня зовут Волк. Сейчас я надену на тебя волшебные бусы, которые тебя вылечат.

– Волк? – Покрасневшие глаза без всякого намека на ресницы округлились от удивления. – Это тот, который Красную Шапочку съел?

– Не, – улыбнулся парень. – Я другой Волк – добрый!

Оксана взглянула на отца – тот кивнул – и доверчиво подставила тоненькую шею. Волк осторожно застегнул на ней бусы и бережно прикрыл открытую кожу бинтами.

– Ой, как тепло стало! – девочка прижала руки к груди.

– Это что?! – не веря в происходящее, прошептал Ермоленко. – Это…

– Дочкино ожерелье, – кивнул Волк. – Найдено мною в куртке твоего человека, как там – Фартовый? Но на этот раз фарт его подвел, я его уже в облике зомби нашел. Выходит, что я, мать твою, посланник Судьбы! Передал тебе от твоего сталкера подарок, который для тебя ценнее всего!

– Только мифы о нем слышал, – растерянно произнес Ермоленко и поднял глаза. – И… и как – не пробовал?

– Моей девушке плечо раздробленное за несколько часов восстановил. У вас случай посерьезней будет, но, думаю, побрякушка справится. – Волк нахмурил брови. – Кстати, о девушке… Прикажи привести ее сюда! Мы заберем свое барахло и уйдем с базы! Мы вам ни враги, ни друзья – так, мимо шли. А теперь ты мне должен – за причиненные неудобства и подарок для твоей дочери!

Ермоленко вздохнул и почесал затылок. Потом задумчиво произнес.

– Конечно, ее я сейчас же вызову! Но вот уйти отсюда будет не так просто… Ты пойми – я сегодня лишь дежурю по объекту. Короче, не тот ферзь, что решает подобные вопросы. Сейчас Машу твою выдернем и думать будем…

Он активировал КПК и произнес в микрофон:

– Крутов! Девчонку, что днем взяли, – ко мне, быстро!

Потом он помассировал виски и начал рассуждать вслух:

– Если меня в заложники. – Он покачал головой. – Ранг не тот – пристрелят всех вместе! Если вы сбежите, а меня заподозрят в сообщничестве, меня пристрелят. В принципе, за то, что ты мне дал, жизни не жалко, но как она вот потом, – он кивнул на Оксану.

– Потайной ход? – спросил Волк.

Ермоленко покачал головой:

– Боюсь, что только с боем вам прорываться… Кто у вас с винтовкой управляется?

– Это к Маше!

Ермоленко подошел к окну и поманил Волка. Потом раздвинул пальцами жалюзи и начал объяснять:

– Если девчонка хорошо стреляет, то должно получиться. Справа у стены емкости видишь? Бензин. Теперь налево. Держи бинокль. Паропровод, идущий от бойлерной – внизу серая труба с задвижкой. Он с наветренной стороны. Складывается в голове? На вышках, прямо над воротами, двое с оптикой и один за пулеметом. С грузовым автомобилем управишься? – Волк неуверенно кивнул. – Так вот, план такой…

В дверь постучали.

– Кто? – рявкнул Ермоленко.

– Пленная… – донеслось снаружи.

– Запускай! Сам снаружи подожди!

Дверь отворилась, и в кабинет зашла Маша. Волк взглянул на нее так, словно не видел несколько лет. Он подошел и нежно обнял ее. Она всхлипнула и уткнулась носом в его плечо.

– Как ты, родная? Тебе не причинили вреда?

Она молча покачала в ответ головой. Потом отстранилась и осмотрела его. Задержала взгляд на ладонях, и ее губы затряслись: кулаки Волка напоминали две багрово-синие гири.

– Ничего, все пройдет! – успокоил он подругу.

– Что происходит?! – Она удивленно взглянула на Волка и стоявшего у окна Ермоленко.

– Мы бежим! – улыбнулся парень. – Ты подоспела как раз на составление плана операции.

– Ты ему доверяешь? – Маша недоброжелательно взглянула на постороннего.

– Теперь я просто обязан вам помочь, – виновато улыбнулся Ермоленко.

В этот момент дверь в смежную комнату распахнулась, и оттуда, прыгая на одной ноге, выскочила Оксана:

– Пап, смотри, я как теперь могу!

– Господи! – прошептала Маша, прикрыв рот рукой.

Темные глаза Ермоленко увлажнились.

– А ведь она едва ноги переставляла, – сдавленно произнес он. – Спасибо вам…

– Маша, – Волк взял девушку за локоть и подвел к окошку. – Емкость с бензином подорвать сможешь из винтовки?

– Думаю, да, – кивнула она. – У меня есть два магазина с бронебойно-зажигательными.

– Отлично! – потер руки Волк и подал ей бинокль. – Сначала взрыв цистерны…

– Потом я даю сигнал тревоги и увожу людей к месту взрыва, – прервал его Ермоленко. – Вы снимаете часовых, а потом дырявите паропровод, который обеспечит вам завесу. У выхода из здания останется один караульный. Справитесь? Прямо под этим окном, в ангаре, – «Урал-М», бронированный. Ключи всегда в замке зажигания. Тараните ворота – и вы на свободе!

Маша, которой Волк указывал объекты поражения, вздрогнула и опустила бинокль:

– Только что кто-то снял пулеметчика…

Волк вырвал у нее бинокль и увидел караульного, повисшего на пулемете, ствол которого задрался вверх. Парень перевел обзор на соседнюю вышку и через секунду заметил, как нелепо всплеснул руками и упал на пол снайпер.

– Кто-то снимает охрану ворот! Маша, твой выход!

Ермоленко тут же увел Оксану в ее комнату и запер за девочкой дверь.

Маша уже перезарядила винтовку. Волк распахнул окно. Девушка припала к оптике, и через секунду раздался хлесткий звук выстрела – словно плетью над ухом ударили. В то же мгновение прогремел взрыв, и вечерние сумерки озарились пламенем, ревущим над взорванной цистерной.

– Внимание! Общая тревога! – сухо произнес Ермоленко в микрофон наладонника. – Все на ликвидацию пожара! Рота охраны – внимание на укрепления с северной стороны!

Он отключил переговорное устройство и пожал Волку руку.

– Не поминайте лихом! Удачи вам!

Мужчина открыл дверь, улыбнулся и исчез из их жизни…

Маша убедилась, что караульные действительно мертвы, и поменяла сектор обстрела. Через несколько мгновений вновь раздался выстрел, который во всеобщей суматохе уже никто не заметил. Вооруженные автоматами люди в форме Борга бежали через двор в сторону полыхающей топливной базы. Их тут же накрыло густой завесой пара, с ревом выходившего из пробоины. Маша обернулась. Волк уже собрал со стола оружие, заткнул за пояс меч и накинул на плечо ремень автомата. Один из мешков парень взял себе, другой – протянул подруге.

– Ну что, пошли?

– Ага, – кивнула она.

В коридоре и на лестнице было пусто. Ребята беспрепятственно спустились к выходу, но на пути у них возникла гора мышц, снабженная маленькой узколобой головой с узкими прорезями глаз.

– Вы где шляетесь?! – прорычал часовой, но, заметив девушку, удивленно вытаращился на беглецов. – Вы кто таки…

Договорить ему не дал удар прикладом в челюсть. Что-то громко хрустнуло, и гигант рухнул на землю. Волк тронул Машу за рукав:

– Сюда. – Они побежали в сторону открытых створок широких ворот.

Волк с восторгом взглянул на огромный транспорт, на решетке радиатора которого красовалась надпись: «УРАЛ». Вот это была машина! Если до этого момента Волк и сомневался, что сможет вынести прочные ворота, то теперь был полностью в этом уверен.

Они забрались в кабину. Подкорка памяти уже выдавала Волку информацию по управлению. Поворот ключа – движок завелся с пол-оборота. Звук был ровным и не слишком шумным, но за ним чувствовалась недюжинная мощь. Парень выжал сцепление и включил передачу.

– Пристегнулась? – спросил он у Маши. Та кивнула.

– Эй! Куда это вы?! – грозно прозвучало снаружи.

Рядом с машиной с гаечным ключом в руках стоял человек в промасленном комбинезоне.

– В Москву! – громко ответил Волк и надавил на газ.

Они пересекли широкий двор и, набирая скорость, направились к воротам. Видимо, кто-то из борговцев почуял неладное, так как сзади застучали автоматные очереди. «Пусть ребята потешатся! Лишь бы из гранатомета не пальнули!»

Нос «УРАЛа» врезался в соединение створок ворот. Раздался скрежет вырываемого засова замка, полетели в стороны обрывки толстой цепи. Волк переключил передачу и плавно вдавил педаль газа в пол. Мощный мотор взревел, и машина, выдирая петли ворот, развалила створки в стороны и вырвалась на свободу. Справа разорвалась граната.

– О! – воскликнул Волк. – Тяжелая артиллерия подключилась!

Он опасался того, что за ними успеют организовать погоню. Но в этот момент из небольшой рощи выбежала многочисленная группа людей и устремилась в сторону выбитых ворот. «Так вот кто часовых снимал! А мы им подарок – база на блюдечке! Тоже какая-то группировка. – Волк разглядел на рукавах нападающих зеленые нашивки. – Кажется, „Воля“ – именно так значилось в Энциклопедии». Один из атакующих улыбнулся ребятам и помахал рукой. Волк отсалютовал ему в ответ и под нос себе пробурчал:

– Не-е, ребята! Вы уж тут сами меж собой воюйте сколько в голову взбредет. А у нас своя дорога. Да, звезда моя?

– Да, болтун мой! – улыбнулась Маша и обняла его.