Глава 5

Но какая-то часть моего сознания уже знала о том, что случилась беда. Интуиция развита у меня довольно сильно и не раз выручала в трудных ситуациях. Но сейчас был как раз такой случай, когда я была бы рада ошибиться.

Я надела и застегнула ремни кобуры, накинула куртку и, стараясь ступать очень тихо, спустилась по лестнице. Открыла разбухшую от ночной сырости дверь и вышла во двор. На плитке лежали опавшие за ночь листья. Было еще очень рано, и в поместье все спали. Даже дворники еще не приступили к своим обязанностям.

Дверь стеклянного домика была открыта и тихо покачивалась на ветру. Я достала оружие. Предчувствие, что в домике меня ждет что-то плохое, еще усилилось. Я переступила порог. На диване все так же лежали плед и подушка, но вот Тины Горенштейн там не было.

Но куда же подевался охранник? Я обошла дом и обнаружила его лежащим на траве без сознания. На голове у незадачливого телохранителя виднелась глубокая рана, а валявшиеся вокруг осколки бутылки из-под джина не оставляли сомнений, чем она нанесена. Я проверила пульс, выругалась и вызвала «Скорую», потом подняла тревогу в «караулке». Поручив раненого его напарнику, я занялась делом.

К этому времени солнце уже встало, а я успела тщательно осмотреть домик (никаких следов борьбы, пятен крови и тому подобного), комнаты девушек (Лиза мирно спала в своей кровати, а Тины не было нигде) и даже сделать пятикилометровый марш-бросок по территории поместья. Я искала любую зацепку – следы на траве, сломанную ветку, отпечаток протекторов или следы ног. Но ничего не нашла, хотя искать я умею. Оставалось признать, что Валентина Горенштейн таинственным образом растворилась в воздухе.

Имелась слабая надежда, что девушка где-то на территории поместья. Но мы с людьми Коваля обыскали все – дом, служебные помещения, даже домики персонала – к восьми все уже встали. Мы бесцеремонно вторгались в комнаты горничных и садовников. Никто ничего не знал, молодую хозяйку никто не видел со вчерашнего дня. Последнее, что могли сказать о Тине служащие, – это то, что она в компании сестры и в сопровождении телохранителя Евгении Охотниковой удалилась в домик у бассейна.

Стыд и ярость – вот два чувства, которые полыхали в моей душе, когда я шла будить хозяйку поместья, чтобы сообщить ей ужасную новость. Оставалось признать, что найти пропавшую девушку своими силами мне, что называется, слабо. Я усилила охрану ребятами Коваля, и даже это не помогло! Кто, кто мог проникнуть на территорию Семирадово, охраняемую так, что и мышь не проскочит?! И похитить девушку, хоть и нетрезвую, но все-таки вполне взрослую и способную сопротивляться?

Тут у меня перед глазами встала фигура киллера в зеленой бейсболке. Вот кому такое вполне по силам! Человек, который умудрился уйти от моего преследования, который застрелил жениха на глазах у десятка гостей и охраны и скрылся безнаказанным. Да, этот тип на такое способен.

Тут мне сделалось совсем уж хреново, и я принялась будить Анну.

Женщина, похоже, находилась под действием снотворного и никак не могла понять, чего я от нее хочу и о чем я вообще говорю. А когда поняла… в общем, теперь я точно знала, почему перед ней трепещут слуги и даже собственный муж предпочитал не связываться.

Я услышала много нового о себе, своей профессиональной пригодности и дутой славе крутого профи. Я терпеливо ждала, стиснув зубы. Наконец Анна выдохлась и замолчала.

– Вызывайте полицию, – вот все, что я сказала.

После чего отправилась на пост охраны. То, что я собиралась сделать, было не вполне законно. Но я знала, что очень скоро на территории Семирадово будет полно полицейских, и тогда мне точно не дадут сделать того, что нужно. Мне было совершенно необходимо снять информацию с камер слежения. Исчезновение Валентины Горенштейн – только мой косяк, мне его и исправлять.

Начальник охраны Шамраев уже прибыл в поместье. Ночевал он в городе, а на службу являлся к восьми, как и остальной персонал. К Даниле Алексеевичу у меня не было претензий – он свою работу выполнял на совесть. Периметр охранялся, камеры исправно работали. Даже собаки несли свою службу. Правда, все это не помешало неизвестному проникнуть в поместье и похитить девушку прямо у нас из-под носа, до зубов вооруженных тренированных профессионалов.

Шамраев все это понимал не хуже меня, поэтому не стал кивать на то, что, дескать, право смотреть записи имеют только спецслужбы, и немедленно проводил меня в специальное помещение, где располагался сервер. Конечно, копаться в их записях Шамраев мне не позволил, но по моей просьбе открыл нужные файлы.

Как я и предполагала, камеры записали все, что случилось ночью. Увиденное заставило меня растерянно моргать. Качество записи было отличным, несмотря на ночное время и непогоду – ночью лил дождь. Аркадий Станиславович не поскупился, устанавливая систему слежения. И правильно сделал. Хорошей оптике непогода была нипочем, и на записи оказалось явственно видно, как Валентина выходит из стеклянного домика (на часах четыре ноль семь), отправляется за дом (здесь девушку перехватила другая камера слежения), а затем скрывается в кустах. Охранник (он дремал, укрывшись от дождя под навесом, где хранились шезлонги) при появлении Валентины встал (на мой взгляд, недостаточно быстро) и последовал за девушкой. В этот момент из кустов вылетела бутылка и вырубила его.

После этого до самого утра камеры исправно показывали абсолютно пустой двор и неподвижно лежащего охранника.

Мы с начальником охраны переглянулись и как по команде бросились вон. До кустов, в которых исчезла Валентина, мы добежали почти одновременно. Но я немного опередила тяжелого Данилу Алексеевича, так что мне первой выпала честь, раздвинув кусты, уткнуться носом в дырку в ограде.

– Твою дивизию! – в сердцах сказал мужчина.

– Вот именно, – сквозь зубы подтвердила я.

Это же надо, по периметру у них сигнализация, забор высотой три метра, кругом камеры, а в ограде дыра – залезай, кто хочет!

Мне даже стало бы жаль начальника охраны, если бы не опасность, грозившая Валентине. Одного не понимаю – зачем девушка полезла в эту дыру? Очевидно, Тина знала о ее существовании – для близнецов, которые выросли в Семирадово, здесь был знаком каждый кустик и камень. Но куда отправилась среди ночи девушка в джинсах и маечке, без теплой одежды?

Стараясь не затоптать возможные следы, мы с начальником охраны выбрались из кустов и обследовали территорию за забором. Поскольку ночью и под утро шел дождь, следов на траве не осталось. Мы одновременно уставились на подъездную дорогу, вымощенную камнем. Конечно, никаких следов на ней не было, но, вернувшись в помещение и отсмотрев еще полчаса записи, мы заметили девичью фигурку, мелькнувшую на периферии сектора обзора камеры.

– Не пешком же она ушла! – пробормотал старший.

– Естественно, ее должен был кто-то ждать, – злобно сказала я. – Кто-то на тачке. И скорее всего, этот кто-то ей позвонил. Поэтому девушка посреди ночи встала и покинула дом. Осталось выяснить сущие пустяки – кто, зачем и почему? – Я покосилась на мужика и безжалостно закончила: – А самый главный вопрос – почему у вас такой бардак творится? Заелись, да? Расслабились, ребята?

Шамраев был настолько потрясен случившимся, что даже не пытался мне возражать. Мужика можно понять – он сделался начальником охраны уже после смерти Бориса и его жены. А с тех пор ничего серьезного не случалось – до самой гибели Аркадия Горенштейна.

Я набрала номер Коваля и в нескольких словах высказала все, что думаю о профессионализме его ребятишек.

– Я сейчас приеду, – вот единственное, что ответил мне Сергей.

– Не вздумай! – заорала я. – Только тебя тут не хватало. Я с тобой после поговорю!

Полиция прибыла через пятнадцать минут после звонка Анны. Пропавшую девушку объявили в розыск. Оставалось надеяться, что Тина жива.

Я была, что называется, в нокауте. Особенно досадным исчезновение Тины выглядело после нашего вчерашнего разговора. Близнецы битый час твердили мне о доверии, которое испытывают ко мне. И вот, не прошло и нескольких часов, как случилось такое! Лживые лисички! Я поверила им, расслабилась, и вот результат. Больше я не поверю ни единому слову близнецов Горенштейн.

Удивительно, но про Лизу никто даже не вспомнил. Когда девушка в обычное время спустилась к завтраку, то обнаружила, что дом полон людей в форме. Елизавета очень удивилась и спросила меня, не обращая внимания на бледную от волнения и злости тетку:

– Евгения, что происходит?

– Тина пропала. Ночью она покинула поместье. Кстати, вы не в курсе, где ваша сестра?

– Понятия не имею, где она может быть, – пожала плечами девушка. – Еще вчера она никуда, кажется, не собиралась.

Анна тут же потеряла к племяннице интерес и принялась объяснять случившееся заспанному Вадику. Тот тоже поздно встал после вчерашних волнений и теперь, рассчитывая всего лишь на тарелку овсянки, оказался в самом центре очередного расследования.

– Мам, у нас что, теперь всегда так будет? – спросил великовозрастный детина, проявляя склонность к черному юмору.

Лиза вдруг ухватила меня за рукав и отвела в сторону.

– Женя, я могу довериться только вам. Вы меня не выдадите?

– Вашему доверию грош цена, – процедила я. – Вчера вы тоже говорили о доверии. Клялись, что будете соблюдать договоренность. А всего через пару часов ваша сестра сбежала в неизвестном направлении.

– Как раз в известном, – улыбнулась Лиза, в этот момент девушка была очень похожа на лисичку.

– Вы знаете, где Тина? – ахнула я.

– Понятия не имею, где эта поганка, – пожала плечами девушка. – Зато могу предположить, с кем она.

– И с кем? Говорите же! – От нетерпения я едва не пританцовывала на месте.

– Это Алекс, помните его? Наш матрос, тот, что ходил в дядей на «Счастливчике».

С моих глаз как будто спала пелена. Я вспомнила, как Тина стояла рядом с этим типом, как в момент взрыва она обняла Алекса, как будто искала у него защиты…

– Только прошу вас, не говорите полицейским, – попросила Лиза Горенштейн. – Сестра меня убьет, когда узнает, что я вас навела на ее след.

– Не убьет, – усмехнулась я. – Зато сейчас вашей сестре может угрожать реальная опасность. Я обязана рассказать обо всем следователю.

Лиза обиженно закусила губу и ушла к себе.

Итак, как и опасался Аркадий Горенштейн, Тину угораздило влюбиться в типичного «гадкого лебедя». Белокурый Алекс – матрос на яхте «Счастливчик» – стал избранником девушки. Да, матросик куда симпатичнее коренастого Дамира. Только вот его стройная фигурка вызывает у меня нешуточные подозрения. Очень странным выглядит то, что Алекс не был с Аркадием в момент взрыва. Правда, хозяин яхты сам ему велел остаться на берегу. Кроме того, бегство в неизвестном направлении прямо из-под носа у спецслужб ничего хорошего не обещает. Да и шашни Алекса с хозяйской девочкой выглядят неприятно. Ясно одно – этот юноша ведет свою игру.

Мои раздумья прервал полицейский:

– Евгения Максимовна Охотникова? Пройдемте.

Допрашивали меня долго – минут сорок. Я добросовестно рассказала все, что знала, не пыталась что-то утаить, выложила им на блюдечке информацию, полученную от Лизы, и все время чувствовала на себе взгляд Анны. Женщина сидела в кресле в углу, Вадим суетился около матери, тут же был врач, который подносил хозяйке то капли в рюмочке, то ампулу с нашатырным спиртом. Но взгляд вдовы не отрывался от меня, казалось, он прожжет во мне дыру. Поскольку я сама терзала себя тем, что не смогла обеспечить безопасность объекта, то это меня просто добивало. Но я не привыкла слишком долго переживать – я привыкла действовать. Мне жизненно важно как можно быстрее исправить допущенную ошибку. А для этого мне необходима свобода действий. Может быть, я найду Валентину быстрее, чем это сделает полиция.

Наконец допрос был окончен. Я встала и выдохнула, как будто после марш-броска. Мой телефон заливался злобной трелью. Я взглянула на экран. Ну конечно, Сергей Коваль. Мой друг не оставит меня в покое. Я тихонько выругалась сквозь зубы. Я Серегу знаю, он упорный, как танк, и в том, что касается репутации и чести его хваленого агентства, щепетильнее самурая. Теперь он не отстанет.

Я отошла в сторону.

– Слушаю.

– Я тебя жду, – коротко отозвался мой друг.

– Пять минут, – так же резко ответила я и поманила к себе одного из «кузнечиков». Я почти не различала Серегиных мальчишек, но этого я знала. Он был сообразительным и молчаливым, звали его так же, как и меня, – Женя.

– Слушай сюда, тезка, – проговорила я. – Сейчас мы с твоим шефом кое-куда смотаемся по делам. Оставляю тебя за старшего. Сколько ваших ребят на месте?

– Трое, – ответил Евгений. – Нас пятеро было, Игоря в больницу увезли, один сопровождает, так что осталось трое.

– Значит, так. Ваш приоритетный объект – Елизавета Горенштейн. Понял меня? Глаз с нее не спускать! Ты лично отвечаешь за ее безопасность. Имей в виду – девушка может отколоть такой же номер, как ее сестричка, и сбежать. Нормально работать вам полиция не даст, так что не маячьте тут, но держите руку на пульсе. Часа через четыре я приеду и спрошу с тебя как полагается. Задача ясна?

Он кивнул.

– Тогда работай. Вопросы есть?

Женя покосился на…

– А правда, что та девица, ну, сестра этой, разбила Игорю голову бутылкой?

– Мы этого не знаем, – поморщилась я. – Может быть, это сделала не она. В любом случае это дело полиции, а не наше. Работай.

Коваль ждал меня в машине. Я захлопнула дверцу и молчала до тех пор, пока мы не выехали за территорию поместья. Тут я повернулась к Сергею и довольно нелюбезно поинтересовалась:

– Теперь выкладывай, зачем приехал? Только не говори, что извиняться.

По своему обыкновению, мой приятель был чисто выбрит, подтянут и деловит. Сергей съехал на обочину, заглушил мотор, протянул мне раскрытую пачку сигарет, но меня так легко не купишь. Я взяла пачку, аккуратно запаковала и сунула Сереге в нагрудный карман куртки.

– Дымить вредно. Твои ребятишки прохлопали клиентку.

К чести Коваля надо заметить, что он не стал вступать в спор и защищаться, а также выдвигать неспортивные аргументы типа: «А где была ты, подруга, когда твоя клиентка била одного из моих людей бутылкой по голове?»

Сергей только пошевелил желваками на челюсти и задал вопрос:

– Мне самому надо было приехать?

Тут мне сделалось стыдно. Дело в том, что у моего друга не было обеих ног выше колена – Коваль был военным юристом, однажды поехал в командировку на Кавказ и угодил под минометный обстрел.

– Мне нужна помощь, – созналась я. – Нужно быстро найти девчонку.

Коваль кивнул. Ясно, что если я самостоятельно верну домой беглянку, то это хотя бы отчасти поможет смыть пятно позора с моей репутации.

– Затем и приехал, – сказал мой друг. – Светлые мысли есть?

– Начальник охраны у них довольно дельный мужик, – задумчиво протянула я. – Может, начать с него, а? Думаю, он знает о своих хозяевах много интересного. Знает, но, естественно, молчит.

– А нам скажет, – ухмыльнулся Серега. Он был хорошо воспитанным человеком с высшим юридическим образованием, но вел себя так, будто играл роль в сериале про ментов и частных сыщиков. Иногда это напрягало, и я чрезвычайно ценила те немногие моменты, когда он переставал изображать батяню-комбата и становился самим собой – умницей, любителем читать Дилана Томаса без перевода (с языками у Коваля было более чем нормально), поклонником арт-хаусного кино (тут наши вкусы совпадали), мужем юной красавицы (с которой его познакомила именно я) и отцом двух милых малышей. Но если нужно, мой приятель умел действовать очень эффективно и жестко.

– С чего это он будет нам помогать? – недоверчиво хмыкнула я. – Или ты надеешься, что он из чувства солидарности с тобой как бывшим военным выложит тебе то, что скрыл от полиции?

– Почему ты думаешь, будто он что-то скрывает? – напрягся Коваль.

– Слишком уж нервный, – пояснила я. – Да, у него произошел прокол, племянница хозяев сбежала. Но все-таки он слишком распсиховался. Крепкий такой дядька, а сделался аж белый…

– Верно мыслишь, подруга, – оскалился Коваль. – А скажи-ка мне, дорогая, как звать этого начальника охраны?

Судя по тому, что Сергей снова начал балагурить, дела наши были не так уж плохи. Видимо, Ковалю удалось вытянуть какую-то нитку из этого запутанного клубка.

– Шамраев Данила Алексеевич.

– Так, а теперь скажи, как звать этого бежавшего матросика.

– Алекс. Ну и что?

– На самом деле Александр Владимирович Шамраев.

– Так они родня? – обрадовалась я.

– Это еще не все приятные новости на сегодня, – продолжал Коваль, и глаза его горели сыщицким азартом. – Знаешь, как звали шофера, того, которого взорвали в машине вместе с папашей твоих близняшек? Не знаешь, подруга.

– Не томи, – попросила я.

Коваль не стал меня мучить:

– Владимир Алексеевич Шамраев.

– Значит, – сообразила я, – после смерти шофера семья Горенштейн – скорее всего, лично Аркадий – взяла на работу брата погибшего и даже дала дослужиться до начальника охраны, а сына этого шофера тоже приставили к делу. То-то до меня доходили слухи, что Алекс – любимчик хозяина. Весь персонал сменяют каждые полгода, а матрос служит несколько лет.

– Я всегда говорил, что ты умная женщина, – ухмыльнулся Коваль.

– Сама знаю. Да погоди ты, – отмахнулась я, – дай подумать. Значит, у него имеется веская причина для мести. Его отец погиб потому, что Борис Горенштейн кому-то перешел дорогу.

– Не слишком он спешил с местью, этот матросик, – задумчиво протянул Сергей. – Зачем Алексу было так долго ждать? К тому же Аркадий Горенштейн его благодетель – вон, на работу взял, зарплату хорошую платил.

– Это ты так думаешь, – перебила я приятеля. – Алекс, очень может быть, думал иначе. Карьерных перспектив у него не было никаких, разве что до старости быть матросом на яхте. К тому же он мог слететь с катушек по другой причине.

– Эти твои близнецы? – догадался Коваль.

– Одна из них. Валентина Горенштейн. То-то мне Дамир намекал, что у нее кто-то появился, а я не придала значения. Он мне говорил, что ради любимого девушка готова на самые дикие поступки. Я решила, что в нем ревность говорит, а спортсмен оказался прав.

Тут меня осенила очередная догадка.

– Что бы ты понимал! – Я свысока взглянула на приятеля. – А что, если причина, по которой Алекс решил убить своего благодетеля, вовсе не месть за отца? Что, если матрос сделал это из-за Тины?

– Вот вечно ты все усложняешь, Евгения! – оборвал меня Коваль. – Ты, конечно, не вполне типичный экземпляр, но все-таки у вас, женщин, одна любовь на уме. Моя Ирка тоже воспринимает жизнь в категориях «любит – не любит». Хотя вроде бы умная девушка.

Критику слабого пола я привычно пропустила мимо ушей.

– Смотри, что получается. Даже я успела заметить шашни матроса с хозяйской племянницей. Что уж говорить про Аркадия. Что, если Горенштейн поймал Алекса, так сказать, с поличным? Своими глазами увидел его роман с дорогой племянницей? Что бы ты сделал, будь на месте Аркадия? Вот представь, что кто-то приставал бы к твоей Кате?

Катерине было всего три года, однако Сергей уже сейчас высказывал озабоченность будущим замужеством дочери.

– Вышвырнул бы гаденыша под зад коленом, – без раздумий ответил Коваль.

– Вот! Именно так хотел поступить Аркадий Горенштейн. И тогда Алекс подложил бомбу. Кстати, раз уж ты наводил справки – он в армии служил?

– Ну, служил, – кивнул Сергей. – Между прочим, имел дело с взрывчаткой.

– Понимаешь, Валентина Горенштейн очень богата. Живет в полной изоляции. Шансы встретить представителя противоположного пола у нее минимальные. Если Тина примет предложение руки и сердца (больше у мальчика все равно ничего нет), будущее Алекса обеспечено! Ради этого стоит постараться… Если Аркадий хотел остановить человека, который всего в одном шаге от долгожданной цели, тот вполне мог перейти черту. Тем более яхту готовил к отплытию именно он. Все сходится.

– Ты что, всерьез думаешь, что этот матросик взорвал хозяина? – засомневался Сергей.

– Ничего я не думаю, – отрезала я, – это просто одна из версий. И я ее проверяю. Кстати, времени у нас не так уж много, а мы тут с тобой сидим и беседуем. Мне нужно найти девушку как можно скорее, и уж всяко опередить полицию, понял?

– Понял, не дурак. Командуй давай.

Вот за что я люблю работать с Ковалем – он понимает с полуслова и готов действовать, что называется, без разгона.

– Давай сделаем так – ты подбросишь меня до города и вернешься в Семирадово. К тому времени полиция уже уберется из поместья. Возьми за жабры этого начальника охраны – как ты один это умеешь, – польстила я приятелю, – а я тем временем попробую отработать другую версию. Когда закончишь, набери мне, тогда решим, что делать дальше.

– Лады. – Сергей завел мотор, и машина с ручным управлением понеслась в сторону города. – Ну что, я реабилитирован в твоих глазах, подруга?

– Более чем. Следи за дорогой, милый. Не отвлекайся.

– Язва ты, Евгения! – не выдержал и рассмеялся Коваль. – И как тебя мужики терпят?

– Сама удивляюсь.

Я попросила высадить меня в районе моего дома. Сергей посигналил на прощание и уехал. Тетушка Мила уехала в санаторий, дома пусто – ни приятного общества, ни нормальной еды. Заходить я не хотела, но пришлось – мне было нужно переодеться. Люди, с которыми мне предстояло встретиться, даже разговаривать не станут с замарашкой в камуфляже.

Поэтому я привела себя в надлежащий вид – приняла душ, быстренько уложила волосы, оделась и нанесла легкий макияж. Теперь никто бы не признал во мне ту дылду в грязных берцах, которая этим утром лазила по кустам в поместье Горенштейнов. Из зеркала на меня смотрела необычайно самоуверенная, но очень привлекательная особа. Я ей подмигнула и сказала: «Не все потеряно, подруга».

Мой оптимизм вовсе не был беспочвенным, а имел под собой некоторую опору, которая называлась «супруга господина Ващенко».

Дело в том, что мы были с ней знакомы – еще при первой встрече на траурной церемонии я узнала это стройную блондинку, но, разумеется, не подала виду. Белокурая красавица, похожая на немку, еще пару лет назад была не супругой миллионера, а тренером в фитнес-клубе, где я занималась трижды в неделю. Леночка, выпускница института физкультуры, нравилась мне своей старательностью и грамотным подходом к клиентам. Она не старалась навязать ненужные услуги, честно говорила, каков истинный уровень возможностей новичка, и не выжимала из клиентов лишние деньги. Пожалуй, можно даже сказать, что мы стали приятельницами, друзей среди прекрасной половины человечества у меня нет, а вот приятельниц предостаточно. Иногда такие знакомства бывают очень полезны – вот как сейчас.

Так что я нашла в памяти телефона предусмотрительно сохраненный номер Леночки и позвонила.

Молодая супруга местного бизнесмена не стала ломаться и делать вид, будто не помнит, кто я такая. Леночка Ващенко разговаривала со мной довольно приветливо, но все же с легкой прохладой в голосе. Естественно, когда ты выходишь замуж за состоятельного мужчину втрое тебя старше, ты поневоле будешь ждать от старых знакомых, когда же наконец они попросят у тебя денег.

Я не стала играть в кошки-мышки и довольно быстро перешла к делу:

– Лена, мне кое-что нужно от тебя.

Повисла тишина, в которой явственно слышались непроизнесенные слова: «Сколько? Женя, неужели и ты тоже?! Вот от тебя и я никак не ожидала!»

– Мне нужно встретиться с твоим мужем.

– Прости?! – не поняла Леночка.

– Устрой мне встречу с твоим мужем.

– Зачем? – осторожно поинтересовалась Леночка, которая, помнится, всегда восхищалась моими внешними данными.

– У меня к нему важный разговор.

– Женя, боюсь, я не смогу выполнить твою просьбу, – совсем уж холодно сказала молодая супруга Ващенко. – Дима меня не поймет.

– Поймет. – Мой тон тоже сделался холоднее градусов на пятьдесят. – Кстати, ты еще не забыла при каких обстоятельствах мы познакомились? Помнишь Джабу? Ну, Джабраила?

Леночка тяжело вздохнула и сказала:

– Что тебе нужно? Денег? У меня их нет.

– Ты меня неправильно поняла! – возмутилась я. – Совершенно не собираюсь тебя шантажировать. А про этого урода Джабу вспомнила только потому, чтобы напомнить – ты мне кое-чем обязана. Теперь я прошу тебя об ответной услуге. Всего лишь устрой мне встречу с твоим Димой – чисто деловую, кстати, – и мы в расчете. Да, если получится, сделай так, чтобы там присутствовал еще и Илья Базарчук.

Леночка вздохнула с видимым облегчением. Деловая встреча – это ладно, это ничего. А уж в присутствии постороннего – вообще ничего страшного.

Не знаю, чего боялась блондинка – то ли того, что муж узнает о кое-каких шалостях своей юной супруги, или что я планирую увести ее Диму?

Поняв, что шантаж отменяется, Леночка повеселела:

– Ой, да проще простого! Как раз сейчас Дима едет на встречу с Ильей.

– Серьезно? Надо же, как удачно! – восхитилась я. – И где же эта встреча состоится?

– В деловом центре на Покровке, – простодушно сообщила мне Леночка.

Так-так, не успели предать земле тело Аркадия Горенштейна, как его деловые партнеры принялись делить поляну.

– Чудненько, – сказала я. – А теперь последняя услуга – дай мне номер мобильного твоего мужа.

Эта простая просьба вызвала у Леночки приступ паники:

– Ой, Жень, не могу! Никак не получится! Дима очень строго следит, чтобы его личный номер никто из посторонних не знал.

– Послушай, подружка, – я уже теряла терпение, – снявши голову, по волосам не плачут. Просто скинь мне этот проклятый номер в сообщении! Твой Дима никогда не узнает, каким образом я его раздобыла. Клянусь!

– А-а, тогда ладно, – протянула госпожа Ващенко. Мы еще немного дружески поболтали, вспомнили общих знакомых, потом попрощались. Через минуту мне пришло сообщение с номером Дмитрия Ващенко.

Я бросила последний, контрольный взгляд в зеркало, заперла квартиру и сбежала по лестнице. Надеюсь, Серега Коваль тоже не теряет времени даром. А я близка к успеху! Заводя мотор своего «Фольксвагена», я даже напевала что-то такое жизнеутверждающее.

Тормознувшись у бизнес-центра на Покровке, я набрала номер, послушала приятную музыку вместо гудков, дождалась ответа и сказала:

– Дмитрий Юрьевич? Охотникова беспокоит. Я бы очень хотела встретиться и побеседовать с вами и с Ильей Ивановичем. Поскольку у вас запланировала встреча, не уделите ли вы и ваш бизнес-партнер мне буквально десять минут вашего времени? Речь идет о жизни и смерти.

Фразу, с которой начну разговор, я продумала очень тщательно – крутила ее всю дорогу до Покровки, пока не отшлифовала, точно бриллиант.

Эта простая на первый взгляд фраза содержала несколько зацепок, призванных удержать внимание собеседника.

Вообще-то мне, простому телохранителю, пусть и с отличной репутацией, не по чину беседовать с фигурами такого калибра, как Ващенко и Базарчук. Но… вот тут-то и начинается самое интересное.

Во-первых, мне откуда-то известен номер его личного телефона. Во-вторых, я в курсе его дел – знаю, что он встречается с Базарчуком, даже разнюхала, во сколько и где именно. И, наконец, речь идет о жизни и смерти… О чьей?! Это можно трактовать как угодно. Я в чем-то обвиняю господина Ващенко? Или хочу предупредить об опасности, которая угрожает ему самому?

В общем, Дмитрий Юрьевич предсказуемо проглотил мою наживку.

– Поднимайтесь, – коротко произнес мужчина и прервал связь. Я дала ему несколько минут, чтобы Ващенко успел предупредить охрану. Сладко улыбаясь, я прошла через стеклянно-металлический шлюз. В этот раз я была без оружия, так что претензий ко мне у мальчиков быть не могло. На лифте я поднялась в уже знакомый офис, дружески кивнула Костику, сидевшему за компьютером, – секретарь потрясенно уставился на меня и проводил долгим взглядом – и вошла в кабинет.

К чести акул тарасовского бизнеса, они все же соблюдали какие-то приличия. Ни один не посмел расположиться в кресле босса, который столько лет занимал Аркадий Горенштейн, а до того – его брат.

Бизнесмены расположились в креслах у окна, на стеклянном столике между ними были разложены какие-то бумаги, явно не предназначенные для посторонних глаз. Едва я появилась на пороге, Базарчук сгреб бумаги и запихал в сейф, расположенный в стене кабинета. Я сделала вид, что не заметила. Мне было плевать на их деловые тайны, интересовало меня только одно – жизнь и безопасность моих подопечных, бедных богатых сироток Горенштейн.

Обе акулы бизнеса уставились на меня – Базарчук подозрительно, а Ващенко с легким восхищением.

– Охотникова, ну конечно! – воскликнул муж Леночки и даже легонько хлопнул себя по лбу ладонью. – А я все голову ломаю, кто такая Охотникова? Думал, вы из антимонопольного комитета.

– Здравствуйте, Дмитрий Юрьевич, – кивнула я и обернулась к Базарчуку: – Добрый день, Илья Иванович.

Похожий на носорога мужчина поджал губы и отвернулся.

Причина, по которой я рискнула побеспокоить таких влиятельных людей (и нажить в их лице парочку могущественных врагов в случае неудачи), была спрятана в словах, которые произнес при мне Шкарпетка – Павел Горенштейн. «Для деловых партнеров семьи была выгодна смерть Бориса – мой брат был желчным, властным, авторитарным и очень несговорчивым человеком. Я любил Бориса, но поверьте, то, что я говорю, истинная правда. Для господ типа Ващенко или Базарчука куда проще вести дела с Аркашей».

А что, если Павел Станиславович прав? Что, если эти акулы местного бизнеса причастны к гибели Бориса Горенштейна? Может быть, они и Аркадия устранили? Анна тоже говорила много интересного, что наводит на подозрения. Например, вот такое: «Аркадий был занят серьезным проектом, связанным с застройкой. Мало ли, кому могло не понравиться то, что он купил кусок земли в центре города и собирался строить там деловой центр. Мы никогда раньше не занимались строительством…»

Еще мне очень не понравилось внимание этих господ к близнецам на похоронах их дяди.

Конечно, я не собиралась предъявлять какие-либо обвинения ни Базарчуку, ни Ващенко. Эти люди меня в порошок разотрут, попробуй я сделать это. Я приехала сюда с единственной целью – узнать, не известно ли им что-либо о пропавшей Тине Горенштейн.

Но Базарчук мне и рта не дал открыть:

– Вот что, Евгения… как вас там? Да, Максимовна. Мы тут навели справки и выяснили, кто вы такая. Оказывается, вы в нашем городе личность известная.

– У вас репутация кристально честного человека, – польстил мне более дипломатичный Ващенко. – Не могу поверить, будто вы замышляете что-то против нас. Чего вы от нас хотите, Евгения?

Сесть мне никто не предложил, поэтому я осталась стоять.

– Вам известно, что произошло сегодня утром в Семирадово? – спросила я.

Бизнесмены переглянулись.

– Лично я встаю не раньше десяти, – лениво протянул Дмитрий Юрьевич, – это Илья у нас жаворонок. Ты как, Илья Иванович, не в курсе, что там случилось в Семирадово?

Базарчук помотал головой и не удостоил меня ответом.

– Может быть, вы нас просветите, Евгения? – в том же тоне продолжал Ващенко.

– Сегодня рано утром Валентина Горенштейн пропала.

Акулы бизнеса уставились на меня.

– Как – пропала? Что значит – пропала? – недоумевал Базарчук. – Она что – иголка?

– Девочку похитили? – деловито предположил Илья Иванович. – Просят выкуп? Сколько? Мы готовы помочь Анне, если нужно. Я девочек еще вот такими помню, – и мужчина показал ладонями размеры хорошего кота.

– Надеюсь, Анна обратилась в полицию? – всерьез забеспокоился Ващенко. – Бедная женщина, в последнее время на нее столько всего свалилось! Она не всегда действует адекватно. Скажите, Евгения, она ведь не сделала такую глупость – не пошла на поводу у похитителей? А то, знаете, все эти записки: «Не обращайтесь к ментам, а то заложнику конец»…

– Или она именно так и поступила, а вас отправила вести переговоры? – нахмурил мохнатые брови Базарчук.

– Но почему вы пришли к нам? – удивленно уставился на меня Дмитрий Юрьевич. – Думаете, мы можем что-то знать?

Я только успевала вертеть головой, как будто наблюдала за теннисным матчем. Подача слева, принято! Теперь справа… Базарчук и его более молодой коллега явно были отлично сыгранной командой. Пробить брешь и в их двойной обороне шансов не было.

– Нет-нет, Анна вызвала полицию, девушку уже ищут, – поспешила я заверить обеспокоенных бизнесменов.

– Тогда чем мы можем вам помочь? – участливо поинтересовался Ващенко. – Хотите, дам распоряжение выделить людей из моей личной службы безопасности? У меня работают толковые спецы…

– Нет, благодарю, не нужно. Скажите, а кто управляет делами Аркадия Станиславовича теперь?

Базарчук вдруг поднялся из кресла и пошел на меня, тяжело ступая.

– Вон что ты задумала, овчарка дешевая! – взревел бизнесмен. – Ты на кого хвост пружинишь? Ты знаешь, с кем разговариваешь?

– Илья Иванович, держи себя в руках, – лениво бросил Ващенко.

Как ни странно, это подействовало. Похожий на носорога мужчина остановился, не дойдя до меня каких-то двух шагов, посмотрел почему-то на свои руки (задушить он меня собирался, что ли?) и упал в свое кресло. Я ничуть не боялась пожилого мужчину, просто не хотелось обострять ситуацию, и без того до предела накаленную.

– Ты понимаешь, Дмитрий, что эта девка только что сказала? – никак не успокаивался Базарчук. – Она обвиняет нас с тобой, будто мы хотим у сирот кусок хлеба отнять!

Тут я, признаться, разозлилась:

– А это не так, Илья Иванович?

Бизнесмен горько усмехнулся и полез в карман за платком. Утер вспотевший лоб и сказал на удивление спокойно:

– Что мы, нехристи? Если бы хотели выкинуть Горенштейнов из дела, то это проще было бы провернуть с Аркашкой. Пусть ему земля будет пухом, но в делах он был профан.

– Серьезно? – удивилась я. – Как же так – империя Горештейнов процветала, доходы росли, крупные контракты заключались… и вдруг слышу такое?

– У Аркадия был отличный стартовый капитал и налаженные деловые связи, – сквозь зубы процедил Ващенко. – Борис оставил в наследство. Да и мы старались, благополучие одного означает процветание всех. Хотя от Аркадия иногда было больше вреда, чем пользы.

– Но девочек мы бы ни за что не обидели, – прогудел Базарчук. – Конечно, кое-какие активы мы перенаправили, не без этого… но капитал не тронули бы ни за что.

– Например, деловой центр в Тарасове теперь будете строить вы, – предположила я.

– Естественно, малышкам такой проект не потянуть, – ухмыльнулся Ващенко. – Но прибылью поделимся, обещаю.

– И подыщем толкового управляющего, – вмешался Базарчук. – Анна в делах понимает еще меньше девочек, только самоуверенная очень.

– А Вадим? – вдруг вспомнила я. – У Аркадия остался взрослый сын. Почему вы его не принимаете в расчет? Это ведь он наследник отца.

– Знаете, Евгения, вы слишком много от нас хотите, – покачал головой Ващенко. – Мы вам что – Робин Гуды? Перед близнецами у нас обязательства, Борис просил приглядеть за девочками. А Вадим нам никто. Ну, получил он наследство. Знаете, что он сделает? Продаст все местные активы и свалит жить в Лондон.

– Да нам же и продаст, – подал реплику Базарчук, добродушно усмехаясь. – Я бы купил.

– Я бы тоже купил, – жестко произнес Ващенко. – Но сейчас мы не об этом. Так что там с Валентиной?

Что ж, следовало признать, что оба бизнесмена были вполне искренними со мной. Я им верила. Значит, эту версию – о причастности деловых партнеров – можно отбросить.

– Илья, ты не знаешь, почему мы были так откровенны с этой милой, но малознакомой девушкой? – усмехнулся Ващенко.

– Лишнего мы наговорили порядочно, – задумчиво протянул Базарчук, искоса поглядывая на меня. – Но больно девка красивая. Это она нас специально раззадорила, разозлила, а мы ей все выложили, что она хотела знать. Умная, а? Где ты там, девонька, училась? В каком-то элитном учебном заведении, что кадры для конторы поставляет?

Я подняла руки, демонстрируя открытые ладони жестом примирения.

– Прошу прощения за отнятое время и беспокойство. Но я должна была проверить. Должна была убедиться, что вы…

– Что мы непричастны, – хмыкнул Ващенко.

– Еще раз извините.

– А что бы вы сделали, Евгения, если бы это оказалось наших рук дело? – с искренним интересом спросил Базарчук.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Стратегическое планирование – не мой конек. Я привыкла действовать, а не анализировать.

– В одном я точно уверен, – хохотнул Ващенко, – мало бы нам с тобой, Илюша, не показалось…

Особняк на Покровке я покинула в приподнятом настроении. Да, ничего нового о судьбе и местонахождении Тины я не узнала. Зато радовало другое – я убедилась, что господ Базарчука и Ващенко можно скинуть со счетов. Они не причинят зла близнецам Горенштейн. Причем куда больше, чем совместные дела, которые они вели с Аркадием, этих лишенных сентиментальности людей держит обещание, данное шесть лет назад погибшему Борису Станиславовичу, отцу девочек.

Господа бизнесмены даже предложили мне помощь, от которой я благоразумно отказалась. Быть в долгу у этих акул мне не хотелось.

Я припарковала «Фольксваген» у знакомого кафе. Мне нужно было заправиться кофеином и немного подумать. А главное, дождаться звонка от Коваля. Сергей Михайлович в прошлом, на минуточку, следователь военной прокуратуры. Вопросы задавать он умеет, и если Данила Шамраев что-то знает, Коваль из него вытащит информацию. Не буду мешать – телефонный звонок в неподходящий момент способен нарушить хрупкое взаимопонимание между собеседниками.

Я заказала чашку крепкого кофе. Как только я допила последний глоток, зазвонил мой мобильный. На дисплее высветился номер Сергея.

– Слушаю тебя очень внимательно, – сказала я, не тратя время на лишние слова.

– Похоже, он ничего не знает, – голос моего друга звучал устало, – иначе давно бы выложил. Мужик чувствует себя виноватым, что недосмотрел за племянником. Кается, готов сотрудничать. Честно сказать, вообще на все готов, лишь бы сохранить свое теплое место – хозяева платят ему более чем прилично, а за последние шесть лет ничего серьезного в Семирадово не случалось – до этой взорванной яхты.

– Ты не заметил за ним озлобленности? Недовольства жизнью? – озабоченно спросила я. – Может, он винит хозяев, что из-за их разборок с конкурентами погиб его дорогой брат?

– Да ты что, он готов молиться на хозяйку! Аркадию был предан, как овчарка, тот его пригрел, работу дал. Данила ведь отставной вертолетчик, пенсия у него не слишком высокая. Да и не умеет он ничего – только командовать. Но дело свое он выполнял на совесть.

– То есть это он так думал, – злобно сказала я.

Если бы Аркадий взял на работу не отставного вертолетчика, а настоящего профи, то сейчас был бы жив.

– Полиция его трясла, не сомневайся. Шамраев чист. А насчет его непутевого племянничка… говорит, видел шашни с хозяйской девочкой и даже по этому поводу грозился челюсть своротить матросику. Алекс вроде бы проникся. А на самом деле…

– И что, вообще никаких зацепок? – тоскливо протянула я. Надо же, а я так рассчитывала, что Сергей вытянет из начальника охраны полезную информацию! И зачем я так самонадеянно отказалась от помощи Ващенко и Базарчука? Неужели придется идти на поклон к этим малосимпатичных господам и просить о содействии в поисках Валентины?

– Никаких. Этот Алекс, я так понял, тот еще жук. Работы у него было не слишком много, обязанность только одна – содержать яхту в порядке да иногда сопровождать шефа, когда тот вздумает поплавать. Так что свободного времени у него было навалом. И использовал он его по-всякому.

– Например? – заинтересовалась я.

– Ну, в город уезжал часто. Там тусовался с какими-то подозрительными личностями.

– Подозрительными? – напряглась я. – Наркота? Или купи-продай?

– Да он сам не знает, Шамраев этот, – зло произнес Коваль. – Ему на племянничка было наплевать. Мне так показалось, он просто не заметил, как мальчишка вырос.

– Так что там про подозрительных личностей? – Я вернула разговор в нужное русло, потому что по спине пополз знакомый холодок – это женская интуиция давала о себе знать таким способом.

– Да придурки какие-то. Любящий дядя выразился проще: «Ерундой страдали». Наряжались в кого-то, сценки разыгрывали. Один раз Алекса дядя застал в шубе хозяйки – у той их целый меховой магазин. Дядя, натурально, заволновался, все ли в порядке с ориентацией. Тогда Алекс ему заявил, что дядя отстал от жизни, а он, дескать, никакой не трансвестит, а вовсе даже Манс-налетчик. Ну, дядя ему за налетчика и выдал, – и Коваль невесело засмеялся.

– Дубина ты, Сергей! – нежно сказала я другу. – Наконец-то я слышу от тебя что-то дельное!

– Издеваешься? – напрягся Коваль.

– Слушай внимательно. В нашем деле наметился прорыв. Так что не теряй времени, жду тебя в городе через сорок пять минут. Конец связи.

Я откинулась на спинку стула и на радостях заказала еще чашку кофе и пирожное. Мои поиски близятся к финалу, так что награду я могу вручить себе уже сейчас.

Манс-налетчик – один из персонажей «Игры престолов», знаменитой саги Джорджа Мартина. Значит, белокурый матрос водил дружбу с ролевиками! И у меня на примете человек, который введет меня в этот избранный круг.

Я медленно, смакуя, съела шоколадное пирожное, допила кофе, аккуратно промокнула губы салфеткой и набрала номер.

– Костя? – радостно воскликнула я, когда абонент наконец отозвался. – Костя, это Женя Охотникова. Еще не забыл меня?

– Мы же только сегодня виделись, – осторожно произнес секретарь покойного Аркадия.

– Вот и славно. У меня к тебе небольшая просьба.

– Слушаю, – без особого энтузиазма произнес Константин.

– Совсем несложная просьба, простенькая такая, – затараторила я, не давая секретарю опомниться. – По нашим делам, понимаешь? Ищу одного человечка. Он мне кое-что должен. Взял одну очень ценную штуку и с ней пропал, вот ведь поросенок, представляешь?

– О ком идет речь? – осведомился Константин. Поняв, что я не собираюсь просить у него денег или ключи от квартиры, юноша повеселел на глазах.

– Да так, мелкая сошка. Манс-налетчик. Подскажи, где его найти, будь другом?

Я затаила дыхание. Жизнь Валентины Горенштейн зависела от того, насколько успешно я применила «метод хамелеона» к секретарю.

– Вообще-то такое у нас не принято, – забормотал Костя, – но раз ты своя, Женя… Так и быть. Только для тебя.

– Ой, спасибо тебе! Я твоя должница, Костик! Слушаю очень внимательно.

– Манс – неприятный и опасный тип, – неожиданно пошел на попятный секретарь. – Слушай, если он узнает, что я тебя на него навел, у меня будут неприятности. И друзья у него…

– Не узнает, – твердо сказала. – А если и узнает, поверь, ему будет не до тебя. Говори адрес.

– Да он в разных местах бывает, – заюлил мой ненадежный приятель.

Мое терпение иссякло.

– Жди, я скоро, – нежно проворковала я в трубку и прервала связь.

Мой «Фольксваген» с визгом затормозил у ворот делового центра на Покровке ровно через шесть минут после разговора.

– Спускайся, жду у ворот, – позвонила я Константину. В трубке повисла пауза, достойная Малого театра. Нет, пожалуй, даже Большого.

– Вообще-то я на работе, – заблеял Костик.

– Я в курсе. Спускайся. Часики тикают.

– Дмитрий Юрьевич на месте, я могу ему понадобиться! – заволновался секретарь.

– Он тебя отпустит. Ты только скажи, что едешь со мной, – зловеще посоветовала я.

Видимо, на этом месте Костя понял, что лучше не спорить с девушкой, которая без доклада входит в кабинет сразу двух местных олигархов. Спустя пять минут секретарь вышел из ворот.

– Дмитрий Юрьевич был занят, я не решился его беспокоить, – озабоченно сказал секретарь. Молодой человек выглядел бледным, но, как обычно, элегантным.

– Дмитрий Юрьевич тебя простит, – сквозь зубы пробормотала я. – Давай не будем терять времени. Говори адрес, едем.

И, не дожидаясь ответа, газанула с места.

– У них несколько сквотов по городу, – со вздохом сообщил наконец секретарь. – Занимают какое-нибудь брошенное здание и тусуются там, пока не прогонят. Или пока не сгорит. Недавно пытались изобразить дракона и сожгли брошенный барак.

Поймав мой злобный взгляд, секретарь мгновенно раскололся:

– Скорее всего, они в сквоте на Гоголя, адрес не помню, там подворотня такая…

– Показывай свою подворотню, – сурово проговорила я, окончательно сбрасывая маску собрата-ролевика. – Сейчас еще один товарищ подъедет.

Одной рукой крутя руль, другой я вытащила телефон и сообщила Сергею, куда ехать.

– О, я близко, сейчас буду, – отозвался глава агентства «Фортуна».

Константин опасливо посмотрел на меня, облизнул пересохшие губы и спросил:

– Женя, а ты вообще-то кто?

– Секретный агент, – усмехнулась я.

Мне показалось, Костя поверил. А тут и Коваль подкатил – с шиком остановил свою тачку с ручным управлением и распахнул дверцу. Секретарь потрясенно уставился на мужика в камуфляже, без обеих ног, на крутой тачке. Кажется, мысль, что в мирном сквоте ролевиков будет проведена настоящая военная операция, всерьез обеспокоила Константина.

– Женя, а твой… друг, он тоже с нами… э-э, пойдет? – тихо спросил юноша.

– Друг останется в машине, – весело отозвался Сергей, который отличался превосходным слухом. – И будет группой огневой поддержки. Если что…

И Сергей зловеще ухмыльнулся.

– Может быть, ты тоже в машине посидишь? – спросила я, поглядывая на бледного секретаря. Юноша сглотнул и мужественно заявил:

– Н-нет, я пойду с тобой.

Константин провел меня вниз по лестнице, к двери, обитой допотопным дерматином, и нажал на кнопку звонка. Прошло добрых пять минут, прежде чем дверь приоткрылась на ширину ступни, в щель выглянул воспаленный красный глаз:

– Ну чего там… А, это ты, Сноу? А кто это с тобой?

– Свои, – сказала я, резко толкая дверь. Получивший по лбу, жалобно ругаясь, отступил, давая нам дорогу, и я прошла внутрь. Темно, убого, с прогнившим полом и низкими потолками, помещение было набито людьми, как маковая коробочка зернами. Причем мне вовсе не показалось, что все здесь собравшиеся – безобидные фанаты «Игры престолов», ребятишки-ролевики. Глядя на их стриженые складчатые затылки, красные шеи и тяжелые кулаки, тренировочные штаны с лампасами и кожаные куртки, я бы ни за что не поверила, что предо мной собратья-киноманы.

Но все же персонажи знаменитой саги про «Песнь льда и пламени» здесь попадались. На коленях у одного детины сидела девица в длинном платье, в белоснежном парике. Судя по всему, так она представляла себе Дейенерис, матерь драконов. Девица была явно не в себе, как и большинство присутствующих, а сладковатый дым, слоями плававший в комнате, указывал, по какой причине.

– День добрый, – сказал я, обводя взглядом собравшихся. Валентины Горенштейн среди них не было. Неужели нам не повезло?

– Гусек, че за дела? Че это за баба? – изумился крепкий мужичок, на коленях у которого сидела девица.

– Так она как даст ногой! – пожаловался ушибленный дверью. – Че я один могу?

– Почему – один? – Главарь, кажется, собрался встать и зашевелился в кресле. – Мы тебе поможем, не вопрос!

Но тут за меня вступилась фальшивая Дейенерис:

– Погоди, Димон, давай послушаем, чего ей надо.

Великая вещь – женская солидарность!

Я поблагодарила королеву драконов кивком и сказала:

– Ищу девушку, зовут ее Валентина. Рыженькая такая, одета дорого.

– Не видали, – отмахнулась Дейенерис. Почему-то я ей поверила.

– Тогда меня интересует Алекс Шамраев, он же Манс-налетчик. Подскажите, где его найти, и мы тут же уйдем.

Как оказалось, «мы» было стратегической ошибкой – обитатели сквота обратили внимание на моего спутника.

– А, Сноу, продажная душа! – оскалила белые зубки Дейенерис. – Это ты ментовку на нас навел?

– Ментовка тут совершенно ни при чем, – сказала я, – и вообще, по-моему, вы выходите из роли, Дейенерис.

– Чего ты, сучка, к моей девушке цепляешься? – На этот раз Димону удалось подняться на ноги – его подруга предусмотрительно соскочила с колен. Димон воздвигся и оказался выше меня на голову, а ведь во мне метр восемьдесят.

– Послушайте, у меня мало времени, – устало проговорила я, – меня интересуют только эти двое – Алекс и девушка. До вас мне дела нет. Подскажите, кто и когда в последний раз видел Алекса и где он сейчас. И расстанемся друзьями.

– Да я таких, как ты, имел, – начал свой предсказуемый монолог Димон.

Я не стала ждать, когда он закончит – надо признаться, этому обкуренному уроду удалось то, что мало кому по силам – как следует разозлить меня. Я ударила в живот, коротко и без замаха. Помните, в фильме «Убить Билла» героиня Умы Турман пробивает крышку гроба голыми руками? Вот и я так могу. Живот Димона был покрыт слоем жира, под которым прятались накачанные мышцы, а то бы ему пришлось совсем кисло. Но и этого хватило. Димон согнулся и завыл. Друзья и сподвижники ошалело смотрели, как с их атаманом творится что-то непонятное.

– Гаси ее! – взвыл сзади Гусек. В атаку ринулись многие, но не он. Давно замечаю – подстрекатели бунтов и революций предпочитают оставаться теоретиками.

Я принялась быстро, но аккуратно выводить из строя нападавших – одного за другим. Легкие телесные повреждения – отличное лекарство от глупости. Позади меня раздался задушенный крик. Я обернулась – Костя отчаянно боролся с Дейенерис. Девушка оказалась ветераном уличных драк, она норовила заехать секретарю коленом в пах и успела расцарапать ему лицо. Я схватила Королеву драконов за косы. К моему глубокому изумлению, волосы оказались настоящими. Хулиганка взвыла, когда я намотала косы себе на руку и притянула девицу к себе. Костя тяжело дышал и вытирал кровь, стекающую по лицу.

– Сейчас я подожгу ваш клоповник, поднимусь по лестнице и запру дверь, – тихо проговорила я. Услышали меня все. Дейенерис бурно задышала, косясь на меня полными слез глазами. – И я не шучу. Потом скажут, что вы, уроды обкуренные, бычок не загасили. Так что сдай мне Алекса, и я уйду. Твоему другу лучше поехать в больницу. Через пару недель он будет в полном порядке, обещаю.

Девица смерила меня ненавидящим взглядом, еще раз оценила обстановку и приняла единственно правильное решение:

– Высокая, двадцать пять.

– Спасибо, – сказала я, отпуская заложницу. – Всегда знала, что женщины куда умнее мужчин.

Никто не мешал нам покинуть сквот. Костя поспешил за мной, и мы выбрались на свежий воздух.

– Тебе лучше продезинфицировать рану, – посоветовала я. – Кто знает, что у нее под ногтями.

– Вы всегда так… эффективно действуете? – спросил секретарь, утирая кровь белоснежным платком. На «вы» он перешел, видимо, из уважения к моим способностям суперагента.

– Речь идет о жизни девушки, не забыл? – огрызнулась я. – Кстати, мог бы предупредить, что вместо ролевиков там будут какие-то гопники.

– Я же говорил, что у Манса друзья те еще отморозки.

– Ладно, проехали.

Коваль удивился, увидев Константина.

– Шальная пуля? – спросил мой приятель, кивая на расцарапанное лицо секретаря.

– Высокая, двадцать пять, – сказала я, садясь в машину. – И дай аптечку.

Пока мы ехали, Костя успел промыть рану и заклеить ее пластырем. Но секретарь то и дело трогал щеку и озабоченно косился в зеркало – юноша явно дорожил своей внешностью. Коваль ехал за нами. У нужного дома мы остановились и устроили военный совет.

– Может, мне вызвонить моих ребятишек? – озабоченно глядя на окна дома, спросил Сергей.

– Сами справимся, – буркнула я. – Жди в машине. Если девушка тут, я сдам ее тебе с рук на руки. Так что будь готов.

– Всегда готов, – мрачно отозвался Коваль.

Константин выглядел совсем жалким, поэтому я сказала:

– Ты тоже останься в машине.

Благодарный взгляд был мне ответом. Нет, дружок, жидковат ты для роли Джона Сноу, бастарда-короля…

Сквот на улице Высокой представлял собой здоровенное подвальное помещение, видимо, в позапрошлом веке здесь располагались винные погреба или склады. Я обошла здание по периметру, прикидывая, как лучше проникнуть внутрь. На окнах стояли ржавые, но крепкие на вид, решетки, запасные выходы были наглухо забиты. Эх, пожарного инспектора на вас нету, господа ролевики… Может, поджечь? Тогда придется просто подождать, пока выбегут сами…

Но я отбросила эти кровожадные мысли и просто постучала. Видимо, избитые мной гопники с улицы Гоголя не стали звонить и предупреждать своих приятелей, а предпочли решать собственные проблемы, созданные мной же. Эгоистично, но разумно! Зато здесь меня не ждали. Дверь распахнулась сразу, и тонконогое существо неопределенного пола, одетое в какой-то кафтанчик, вежливо осведомилось:

– Пароль?

– Зима близко! – сквозь зубы процедила я, аккуратно отодвинула щуплого стражника и вошла. Привратник обиженно смотрел на меня и хлопал длинными ресницами. За поясом у него был заткнут кинжал, но, видимо, ненастоящий.

– Слушайте, так нельзя! – возмутилось существо. – У нас так не принято. Врываетесь, командуете тут…

Я удивленно уставилась на хилое создание. Но мужество я уважаю в любом теле, так что я остановилась, повернулась к стражу ворот и проговорила:

– Извини.

Тут я замялась. Как сказать: «Не будешь ли так любезен», или «любезна»?

Поэтому я выбрала простой вариант:

– Будь другом, проводи меня к Мансу. У меня к нему дело.

Храброе дитя уставилось на меня честными голубыми глазами и решительно заявило:

– А его тут нет.

– Врать ты не умеешь, вот что, – наставительно сказала я и решительно прошла в сквот.

Внутри было полутемно – сорокаваттным лампочкам явно не под силу разогнать темноту полуподвала. Пахло сыростью.

– Слушай, вы что, не могли найти себе место получше? – спросила я стража, который вприпрыжку бежал за мной по длинному коридору.

– Зато за аренду платить не надо, – отмахнулось дитя. – Вы кто, а?

– Ужас, летящий на крыльях ночи, – усмехнулась я. Возня с этим детским садом мне уже порядком надоела – на кону стояли слишком важные вещи.

Наконец коридор привел нас в круглый зал с низким потолком и щелястым деревянным полом. Посреди помещения стоял вполне современный кожаный диван, на нем несколько персонажей знаменитой саги, одетые в подобие костюмов, грызли арахис и смотрели на мониторе очередную серию фильма. Кажется, это что-то из шестого сезона.

– Ты смотри, смотри, какая у него палица! – горячился кто-то. – На твою совсем не похожа, понял?

Мне показалось, что никто из присутствующих еще не достиг возраста, в котором наступает уголовная ответственность. Какой поразительный контраст с первым сквотом… Я вежливо кашлянула.

Никто из ребятишек не обратил на меня внимания. Тогда я обошла диван и выдернула шнур из розетки. Монитор погас.

– Я ей говорю, что нельзя, а она как танк! – пожаловался стражник.

– День добрый, – поздоровалась я. – Мне нужен Манс-налетчик. И девушка, которую он привел с собой.

– Его тут нет, – храбро соврал мне тот, что был одет в черное. – Мы его уже месяц не видели.

– Послушайте, не советую со мной ссориться, – сверху вниз глядя на притихших разнаряженных детей, сказала я. – Да, понимаю, Манс велел вам не говорить, где он. Но я все равно его найду.

– Она найдет, не сомневаюсь! – неожиданно поддержал меня страж в зеленом кафтанчике.

– Вот ты и покажешь, – сказала я, хватая за воротник существо неопределенного пола. – В случае чего скажешь, что я тебе ножик к горлу приставила.

– Ой, отпустите, щекотно, – хихикнул страж и обратился к остальным: – Все видели, она меня заставила, ясно?

Как оказалось, я правильно поступила, взяв провожатого. Самой мне пришлось бы плутать по здешним коридорам, а так мой хлипкий спутник открыл одну дверь, другую, мы прошли неосвещенным коридором, который уперся в деревянные створки из почерневшего дуба. Мой спутник указал большим пальцем на дверь и почему-то засмущался.

Я рванула тяжелую створку и остановилась на пороге. Моим глазам предстала удивительная картина – на продавленном диване сплелись в объятиях два тела. Одно определенно принадлежало белокурому матросу Алексу, а вторым оказалась очередная Дейенерис Бурерожденная – белые косы, раскрашенное лицо.

– Какого… – взвизгнул Алекс и скатился на пол. Пока матрос пытался натянуть штаны, я подошла к постели. Девушка натянула на себя простыню и уставилась на меня глазами раненой лани. Это определенно была не Валентина Горенштейн.

– Где Тина? – заорала я, оборачиваясь к стражу.

– Не знаю никакую Тину, – хладнокровно отвечало дитя. – Вы просили Манса – вот вам Манс-налетчик.

Алекс успел натянуть штаны. Очевидно, это придало ему храбрости, потому что он бросился на меня. Причина этого неоправданно смелого поступка прояснилась очень быстро – из кармана матросик достал выкидной нож.

Дейенерис вдруг подскочила, завернулась в простыню и, опасливо миновав меня, дунула прочь из комнаты. На то, чтобы разоружить матроса, мне понадобилось ровно десять секунд. Алекс скорчился на полу, баюкая вывихнутую руку.

Я вышла из комнаты, захлопнула за собой дверь и продела ножку стула в металлические ручки.

– Вы его тут оставите, да? – с искренним интересом спросило дитя с кинжалом. – Как Дейенерис Ксаро Ксоана Даксоса?

– Э, извини?

Я не фанат знаменитого сериала и уж точно не стану забивать голову именами его многочисленных персонажей.

– Она заперла его в секретном хранилище вместе со служанкой, которая помогла колдунам похитить ее драконов, помните? – затараторил стражник.

Ну все, с меня хватит.

– Где девушка? Рыжая девушка, которую этот привел с собой?

– А-а, эта. Так бы и сказали! – протянуло дитя, открывая очередную дверь. В крохотном чулане на раскладушке свернулась клубком еще одна Дейенерис. Девушка выглядела совершенно больной и тряслась в ознобе.

– Тина? – Я шагнула в комнату и стянула парик – длинные белые косы. Передо мной определенно была Валентина Горенштейн.