Обратный путь занял меньше времени (хотя оказался более суровым для моих коленей), так как мы шли вниз и ни один дракон нас, к счастью, не потревожил. На подходах к деревне перед нами открылся роскошный вид на дом Грителькина. Явные признаки деятельности в доме красноречиво говорили о чьем-то возвращении.

Как оказалось, к нашему приходу домой вернулись и лорд Хилфорд с мистером Уикером. Судя по быстроте возвращения обоих, в пути им пришлось нелегко. Если только…

– Вам удалось увидеться с боярином? – выпалила я, едва ступив на порог рабочего кабинета, встревоженная внезапной мыслью о том, что некая причина могла вынудить лорда Хилфорда повернуть обратно с полпути.

– Да, а вот вас двоих куда черти носили? – очевидно, вопрос эрла был чисто риторическим, так как ответа он дожидаться не стал. – В самом деле, Кэмхерст, для человека, с таким трудом согласившегося позволить супруге отправиться в Выштрану, вы слишком охотно таскаете ее по всем окрестным горам.

Это обвинение заставило Джейкоба покраснеть. Я, со своей стороны, была озадачена: подобный тон был совсем не в духе лорда Хилфорда, прежде столь покладистого.

– Джейкоб никуда меня не таскал, – резко ответила я. – Мы чудесно прогулялись и открыли нечто совершенно не известное науке драконоведения, но об этом вы не услышите ни слова, пока не объясните, отчего вам взбрело в голову высказывать в адрес моего мужа подобные обвинения.

Мистер Уикер, сидевший на табурете возле окна, опустив лицо в ладони, выпрямился.

– Его преследовала эта тварь, – сказал он.

Я заморгала.

– Что?

Все мои мысли без остатка были заняты чудесными новостями, которые мы собирались сообщить спутникам по их возвращении, и я совсем забыла, отчего мистеру Уикеру пришлось ехать вслед за лордом Хилфордом.

– Мы обнаружили новые следы, выжженные в траве, – объяснил он. – По пути в резиденцию боярина.

– Вы видели этого зверя? – обратилась я к лорду Хилфорду.

Вероятно, мое нетерпение несколько выходило за рамки приличий. Возможно, вначале следовало спросить, все ли благополучно с эрлом, но это я могла видеть и сама, а вот заданный вопрос действительно требовал ответа.

– Нет, – ответил эрл, – и был вовсе не склонен позволять этому попу макать меня в ручей. Но в ту ночь… – он фыркнул в усы. – Впрочем, не могу точно сказать, что же я слышал. А Менкем заявил, что я не вернусь в Друштанев, если не позволю ему провести свой ритуал. И я счел самым разумным согласиться.

– С тех пор, как он подверг нас… э-э… «очищению», неприятностей подобного рода мы больше не наблюдали, – признал Джейкоб.

– И мы тоже, – сказал мистер Уикер.

– Значит, с этим покончено, – поспешно подытожила я. – Никаких призраков больше нет, и мы можем показать вам вот это.

Дабы не вводить читателя в заблуждение, должна признаться: не одна лишь рациональность ученого подвигла меня завершить тему духа Жагрита Мата так быстро. Мне почти удалось забыть и услышанные звуки, и следы, выжженные на склоне за нашим домом. Нет, я не отрицала очевидного, но пренебрегла им, так как события более не повторялись. Но известие о том, что тот же зверь преследовал лорда Хилфорда, не на шутку пугало, и ответной реакцией было игнорирование опасности.

Конечно, подобную ответную реакцию ужасно плодотворной не назовешь, и тебе, друг мой читатель, я ее не рекомендую. Проблемы редко исчезают сами по себе оттого, что их игнорируют, и данная проблема к исключениям из общего правила отнюдь не относилась.

Но выбор был сделан, и на стол легли образцы, найденные в пещере. Это тут же отвлекло лорда Хилфорда от всего прочего. Увидев их, он вскрикнул от изумления, и мистер Уикер не замедлил присоединиться к нему. Однако, разглядывая наши находки, ассистент эрла удержался от восклицаний.

– Чертовски жаль, что вы не смогли принести чего-либо в целости, – сказал он. Я тут же ощетинилась: казалось, его критический тон намекает на то, что виною всему – не отсутствие подходящего снаряжения, а исключительно наша лень. – Находки слишком фрагментарны и так покрыты минеральными отложениями, что я не могу с уверенностью опознать в них кости дракона. Скорее, они принадлежат другому крупному хищнику – возможно, медведю.

– Это не медведь, – резко сказала я прежде, чем Джейкоб или эрл успели ответить.

Мистер Уикер взглянул на меня с сожалением.

– На чем основано ваше заявление, миссис Кэмхерст? – под едва различимым нажимом, вложенным в это формальное обращение, моя спина выпрямилась, точно затянутая в самый тугой из корсетов. – Каковы основные признаки скелетной структуры семейства медвежьих? Если только вы не изучили великое множество книг, которых мы не привезли с собой, мои познания в этой области намного превышают ваши, и в данном случае следует доверять моему суждению.

– А мои познания о том, что обнаружено нами в пещере, намного превышают ваши, мистер Уикер, – отрезала я. – Я собственными глазами видела останки убитого нами дракона, чьи кости должны были давным-давно рассыпаться в пыль, и именно на этом основано мое суждение об этих фрагментах.

С моей стороны это было крайне нелюбезно, но я тоже подчеркнула формальное обращение к нему нажимом – и вовсе не столь незаметным. Намек был предельно ясен. Мистер Уикер не был рожден джентльменом, и в то время я еще не понимала, каких усилий стоило ему, низкорожденному, возвыситься, получить образование и войти в окружение человека, занимавшего такое высокое положение в обществе и в науке, как лорд Хилфорд. Посему не понять мне было и его обид на меня и мое присутствие в экспедиции. Однако вину следовало разделить поровну: оба мы относились друг к другу не лучшим образом, что и доказывало мое поведение в этот самый момент.

Мистер Уикер побагровел.

– Ваше суждение, миссис Кэмхерст? Я и не знал, что в нашей экспедиции вы имеете полномочия судить о чем-либо, кроме выбора карандаша для зарисовок. Но, судя по тому, как вы приноровились к брюкам мужа, возможно, я ошибался.

– Послушайте, – заговорил Джейкоб, повысив голос.

– Чего еще ждать от… – начала было и я.

– Хватит! – лорд Хилфорд хлопнул ладонью по столу, прежде чем мы успели узнать, чей ответ обещал быть более непростительным – мой или мужа. – Том, ради бога, ты прекрасно знаешь, что это не медвежьи кости. Даже с учетом минерализации, они слишком легки. Миссис Кэмхерст, возможно, происхождение Тома Уикера намного ниже, чем ваше, но он возвысился единственно благодаря собственным силам и одаренности, и уж от вас-то я в первую очередь мог бы ожидать уважения к этому.

Последовала пауза – достаточно продолжительная, чтобы меня охватил стыд. Затем лорд несколько умерил тон:

– А теперь, если кто-нибудь даст мне увеличительное стекло…

Мистер Уикер, раскрасневшийся одновременно от злости и стыда, кинулся выполнять его просьбу. Я рефлекторно опустила руки, чтобы одернуть юбки, нащупала брюки и, покраснев не меньше, чем он, подпрыгнула, как ужаленная, но подавила порыв извиниться и пойти переодеваться.

Получив лупу, лорд Хилфорд долго разглядывал наши находки и что-то возбужденно бормотал себе под нос.

– Какая жалость, что я не взял с собой хирургической пилы! – сказал он. – Если бы удалось сделать достаточно тонкий спил… – тут он вспомнил о нашем присутствии и поднял взгляд. – Трудно судить с уверенностью – эти кости просто насквозь пропитаны всевозможными минералами. Но я давно предполагал, что драконьи кости, если не полы, то пористы – намного более, чем кости других животных. Один известный мне кристаллограф полагает, что костный материал может иметь упорядоченную структуру, позволяющую обеспечить максимум прочности при минимуме веса. И мы, вполне возможно, наконец-то получили образец, который поможет ответить на этот вопрос! Где, вы говорите, все это найдено?

Я оставила объяснения Джейкобу. Конечно, лорд Хилфорд был прав, но и его проницательности не хватило, чтоб докопаться до самой истины. Я завидовала мистеру Уикеру – по той простой причине, что в нашем обществе гораздо легче преодолеть сословные, чем половые границы. Что было не только несправедливо с моей стороны, но и в некоторых отношениях неверно: порой исключения охотнее делают для женщины, чем для мужчины – при условии, что у нее все в порядке с родословной и воспитанием. Но в нежном возрасте девятнадцати лет я еще не познала мир настолько, чтобы понять это.

К счастью, мистеру Уикеру так же, как и мне, не терпелось замести сей неловкий вопрос под половик – по крайней мере, на время. Я послала Дагмиру за нашей кухаркой, а мы вчетвером провели ожидание ужина и вечернюю трапезу в оживленной беседе.

– Мне бы завтра же с утра пойти и взглянуть самому, – сказал лорд Хилфорд, – вот только эти старые ноги требуют отдыха. Пожалуй, послезавтра.

А я ведь чуть не забыла о его путешествии и цели оного!

– Что же сказал боярин? – спросил Джейкоб.

– Да, верно, Том уже слышал, а вы – еще нет, – эрл отложил салфетку и стер улыбку с лица. – Все вышло не так хорошо, как мы надеялись. Конечно, Кирзофф не сказал об этом прямо – иначе выглядел бы крайне глупо, – но, похоже, договоренности Грителькина с ним были далеко не такими содержательными, как я воображал. Я имею в виду их договоренности касательно нашего приезда. Судя по всему, боярин ожидал, что мы окажемся туристами из Ширландии.

– А не экспедицией натуралистов, – уточнила я.

Эрл кивнул.

– Теперь-то он, конечно, все знает – без сомнения, какой-то сплетник принес ему весточку. Кстати сказать, науке он вовсе не враг. Этот его гость, Гаэтано Росси, и сам – ученый. Но прием оказался холоднее, чем я мог бы надеяться.

Джейкоб, расправлявшийся с остатками ужина, отложил нож.

– Значит, он не поможет нам?

– О нет, поможет, – ответил лорд Хилфорд. – В конце концов, Грителькин – его ражеш, нельзя допускать, чтоб такая важная персона просто исчезла без следа. Кирзофф предполагает, что Грителькин пал жертвой дракона – его людям от их нападений тоже препорядочно досталось. Но он обещал организовать поиски и прислать кого-нибудь сообщить нам, если что-то удастся выяснить. И даже в том случае, если выяснить не удастся ничего.

Казалось бы, это должно меня утешить – но не утешило. Мало что с момента прибытия в Друштанев столь наглядно демонстрировало, насколько мы отрезаны от мира: Грителькин был отнюдь не простым крестьянином, однако его исчезновение все это время оставалось незамеченным.

Естественно, за этим последовала мысль, сорвавшаяся с моего языка не дожидаясь разрешения:

– Неужели никто из местных жителей не доложил боярину о пропаже?

Лорд Хилфорд нахмурился и отрицательно покачал головой.

– Кирзофф впервые услышал об этом от меня.

– Простого крестьянина к самому боярину просто не пустят. Возможно, они и докладывали, но никто не пожелал беспокоить боярина этим делом, – пояснил мистер Уикер.

Судя по всему, он и сам не был в этом убежден.

– Завтра я могу спросить старосту, – предложил было Джейкоб, но тут же опомнился. – Если, конечно, он согласится помочь. Местные жители с самого начала были от нас не в восторге, а эти странные напасти только ухудшили отношение к нам.

– Может быть, мне расспросить Дагмиру? – предложила я. – Не стану утверждать, будто она мне симпатизирует, но на вопрос, думаю, ответит.

Мистер Уикер не сделал пренебрежительного замечания из тех, что мог бы позволить себе раньше.

– А что ж, миссис Кэмхерст, попробуйте, – сказал лорд Хилфорд. – А если ничего не выйдет, обратимся к старосте.

Джентльмены договорились посвятить следующий день изучению фрагментов драконьих костей и поискам инструментов для тонкой резьбы по камню (хотя отыскать последние надежд было не много), и все мы отправились спать.

Но, как уже не раз случалось в этой экспедиции, все наши планы строились напрасно.

За всю ночь я не слышала ничего подозрительного. Однако другие слышали, и, если бы даже соседи не поверили им на слово, прочие свидетельства мог ясно видеть каждый.

Должно быть, по всей деревне было выжжено в траве не менее дюжины следов. Возможно, больше – я не считала. Могла бы и сосчитать – научный склад мышления, как и прежде, предоставил бы мне некое убежище от страхов – но этого нам не позволили.

Нам не позволили даже выйти за порог.

Нет, я не стала бы прибегать к термину «разъяренная толпа». Как не без горечи заметил мистер Уикер, всего населения Друштанева не хватило бы, чтобы собрать приличную толпу. Не было у них и горящих факелов, так как дело происходило при свете дня. Но в руках у них имелось множество всевозможных сельскохозяйственных орудий – от крючковатых пастушьих посохов до мотыг, и, конечно же, пресловутых вил; и разъяренных криков тоже хватало.

Менкем не вел крестьян за собой, но держался среди предводителей – сразу же за спиной старосты, Юряша Мажустина. Лорд Хилфорд выступил вперед, чтобы поговорить с ними, но староста предостерегающе поднял руку. Он явно сожалел о происходящем, но был напуган и полон решимости.

– Вы должны уехать, – сказал Мажустин. – Все до одного. Собирайте вещи, уезжайте, и демона забирайте с собой.

– Вот еще новости! – ответил лорд Хилфорд с плохо скрытым раздражением. – Вот этот ваш поп макал меня в ручей – разве не затем, чтобы смыть этого вашего «демона»?

Вот тут-то нам и поведали о ночных беспорядках по всему Друштаневу. Причем без всякой организованности – несмотря на то, что от имени жителей деревни, очевидно, был назначен говорить Мажустин, крестьяне обрушили на нас целую дюжину обвинений, и каждый следующий казался напуганным еще сильнее, чем предыдущий. Я стояла за спиной лорда Хилфорда, на нижней ступени крыльца, запахнувшись в халат. Заботливо положив мне руку на плечо, Джейкоб увлек меня назад и склонился к моему уху:

– Изабелла, пожалуй, тебе лучше уйти наверх.

– Разве это спасет меня, если они вздумают ворваться в дом и поколотить всех? – шепнула я в ответ.

Джейкоб стиснул зубы.

– Нет. Но я – спасу, если ты скроешься там, где до тебя будет не так просто добраться.

В сердце вновь всколыхнулось чувство вины. Да, Джейкоб был слишком тактичен, чтобы напоминать об этом, но экспедиция в руины произошла из-за меня: именно я поспешила согласиться на предложение Астимира и убедила лорда Хилфорда присоединиться ко мне. Некоторые из тех, снаружи, вполне могли вспомнить об этом. В голове мелькнула мимолетная горькая мысль: интересно, явились ли они и к Астимиру в дом с мотыгами и вилами? Но мысль эта тут же сменилась отнюдь не мимолетным опасением, что с ним, так или иначе, уже успели покончить.

В конце концов, возможно, мне действительно следовало убраться с глаз местных жителей. Я двинулась в дом под доносящийся сзади голос старосты:

– Менкему не по силам одолеть эту тварь. На всех вас лежит проклятие Жагрита Мата, и ради безопасности моих людей я не могу позволить вам остаться в моей деревне!

Нога зацепилась за край верхней ступени, и я едва не растянулась на полу во весь рост. Слова Мажустина эхом звучали в ушах: «На всех вас лежит проклятие Жагрита Мата».

Дагмира обнаружилась в нашей с Джейкобом спальне. Она швыряла мои платья в сундук, даже не пытаясь сложить их.

– Что ты делаешь? – возмущенно спросила я.

– Лучше вам уехать поскорее, – ответила она. – В деревне есть ослы, на них можно увезти вещи. Хоть некоторые, – с сомнением добавила она, словно вспомнив о любимом кресле лорда Хилфорда.

Похоже, она была готова найти для нас ослов, и это с ее стороны было куда милосерднее, чем я ожидала, учитывая настроения снаружи. Но в данный момент мне требовалась от нее другая услуга. Быстрым шагом я пересекла комнату и, шаря в груде чулок, обратилась к ней:

– Дагмира, ты знаешь дорогу в руины?

Судя по ее взгляду, она решила, что я окончательно повредилась умом.

– Зачем это вам опять туда понадобилось?

Искомый предмет выпал мне на ладонь из чулка, в котором был спрятан.

– Чтобы вернуть это.

Огневик засверкал даже в тусклом свете, проникавшем в спальню сквозь отдушину. У Дагмиры разом отвисла челюсть.

– Где вы?.. – она умолкла, прежде чем продолжение этого глупого вопроса успело сорваться с ее языка. – И он все это время был при вас?!

– В легенде о Жагрите Мате говорится что-нибудь об огневиках?

– Нет. Хотя он, говорят, был очень богат.

Этого мне было достаточно.

– Камень, да еще несколько рисунков – вот все, что я унесла из руин. И еще оттиски. Если ты не думаешь, что тут виноваты рисунки либо оттиски, все дело в камне.

Дагмира попятилась назад, отчаянно мотая головой.

– Мне туда нельзя! Только хуже выйдет!

– Тебе не нужно идти в сами руины, – с нетерпением сказала я. – Просто отведи меня туда, откуда их видно – или, если хочешь, не приближайся даже настолько. Я и сама отыщу их, если поможешь проделать большую часть пути. Но если уж идти, то поскорее.

Сбросив халат, я потянулась к первому подвернувшемуся под руку платью.

Нет, я не собиралась испытывать ее дружбу таким манером – тем более что сама не знала, можно ли назвать это «дружбой». Ее отношение ко мне вполне могло оказаться безразличием с оттенком враждебности. Однако однажды она уже оказала мне любезность, послав с нами в поход к пещере Ильиша, и теперь, после недолгих колебаний, подошла и помогла мне одеться.

– Я знаю короткий путь, – сказала она. – Но он тяжел.

После похода к пещере перспектива трудных переходов меня больше не пугала. Даже если лорду Хилфорду удастся успокоить разбушевавшуюся толпу – в чем он, судя по доносящимся снаружи звукам, успел достичь некоторого прогресса, – чем скорее дело будет улажено, тем лучше.

Все это выглядело вполне разумно… если не думать об опасности со стороны драконов.

Вырвав из блокнота лист, я написала короткую записку и кивнула Дагмире:

– Веди.

Путь Дагмиры действительно оказался много короче, чем тот, которым вел нас Астимир – и много, много труднее. Вместо того чтобы направиться в обход, на юг, по более ровному краю долины, а затем повернуть к руинам, мы пошли напрямик – путем, подходящим скорее оленю, чем женщине, да вдобавок почти вертикальным.

Ноги отчаянно ныли после недавних испытаний, но я крепко стиснула зубы, чтобы к жалобам ног не присоединился и голос. По крайней мере, шли мы налегке, так как на этот раз я не собиралась любоваться окрестными видами, и Дагмира обещала, что мы вернемся еще до темноты.

По дороге я хотела расспросить ее о Грителькине, но не хватало дыхания: осторожно спускаясь в долину, а затем карабкаясь на противоположный склон, я всю дорогу пыхтела, как кузнечные мехи. Смогла только коротко выругаться, сожалея о том, что не догадалась снова надеть брюки. В который уже раз я завидовала драконам – ведь у них есть крылья!

Правда, путь Дагмиры обладал одним несомненным достоинством – он пролегал под густыми кронами деревьев, что существенно снижало риск привлечь внимание драконов. И, если я не ошибалась в расчетах, он должен был вывести нас к задней стороне руин, что меня вполне устраивало. Пожалуй, камень следовало оставить там, где он был найден, а чем меньше времени я проведу в этом проклятом месте, тем лучше.

Как раз в тот миг, как мне подумалось, что силы мои исчерпаны, Дагмира остановилась, дожидаясь меня.

– Почти пришли, – сказала она, пока я старалась замедлить дыхание настолько, чтобы глотнуть – а не вдохнуть – воды. – Я с вами не пойду! – поспешно добавила она, как будто я могла об этом забыть.

Согласно кивнув, я утерла струйку воды, потекшую по подбородку.

– Понимаю. Просто покажи, куда идти.

– Вон оттуда их видно, – ответила она, указывая на высокий каменный выступ.

Я сдержала вздох. Проводив меня так далеко, что руины можно было разглядеть, она превзошла мои ожидания, и необходимость вскарабкаться на камень была не таким уж великим неудобством.

С опаской взглянув, не видно ли в небе драконов, Дагмира взлетела на каменный выступ, как горная коза. Я последовала за ней – с куда меньшей ловкостью. Шов юбки затрещал – громко, как падающее дерево. Я ожидала, что из-за этого шума Дагмира бросит на меня яростный взгляд, но, сумев встать понадежнее, обнаружила, что выштранка лежит, распластавшись на камне, и не мигая смотрит в сторону руин.

Может, она заметила дракона? Но, примостившись рядом, я обнаружила, что дело в другом.

С камня открывался прекрасный вид на заднюю сторону руин – на то самое место, где я провалилась в небольшую пещеру. Склон просто-таки кишел людьми. Их было не более дюжины, но суетились они, как муравьи в растоптанном чьим-то сапогом муравейнике. До них было недалеко, и я отчетливо разглядела их светлые волосы. Штаулерские контрабандисты явились навестить свой схрон.

– Проклятье, – негромко выругалась я по-ширландски.

Отчего они до сих пор не убрались? Теперь вернуть камень было не так-то просто. Хватит ли мне смелости обогнуть руины, пройти в ворота и бросить его там, где нашла? Но я не знала, нет ли в руинах караульных или других людей, скрывшихся там, где их не видно…

Я раскрыла рот, собираясь спросить Дагмиру, что она обо всем этом думает, но тут же осеклась.

Дюжина человек – и не просто рядом с руинами, а внутри: один из них сидел на вершине той самой стены, на которую взбиралась и я. Возможно, это был их главарь, Хацкель. Очевидно, они бывали в руинах и прежде. И откуда Дагмире знать короткий путь – настолько прямой, что хороший ходок может добраться до руин и вернуться в деревню в тот же день – если никто не ходит сюда, боясь Жагрита Мата?

– Ты ведь бывала здесь раньше, не так ли? – прошептала я.

Щеки Дагмиры порозовели. Она отвела взгляд.

– Дети вечно делают всякие глупости. Но нам всем хватило ума не тревожить демона!

Значит, никто из них никогда не уносил ничего из этого места? Держу пари, уж точно никто не брал огневик – для Друштанева такое богатство было бы просто невообразимым. Такая находка затмила бы славу самого легендарного Жагрита Мата. Но я все сильнее и сильнее сомневалась, что камень имеет хоть какое-то отношение к нашим напастям.

Я хотела продолжить расспросы, но тут Дагмира тихонько ахнула от удивления. Проследив за ее взглядом, я увидела нового человека, появившегося из-за деревьев – с темными волосами почти до ворота и в отделанной мехом шапке. Не штаулерец и, судя по роскошному платью, не контрабандист вообще.

– Ты его знаешь? – спросила я, стараясь говорить как можно тише. Конечно, они не могли услышать нас на таком расстоянии – по крайней мере, я не думала, что смогут, но этого требовали напряженные нервы.

– Нет, – прошептала Дагмира, не сводя с новоприбывшего глаз. – Но…

Она сделала паузу.

– Что «но»? – поторопила я.

Дагмира еще сильнее вжалась в камень, точно боясь оказаться замеченной.

– Он из боярских людей.

Упомянутый малый был вооружен винтовкой, но не нацеливал ее на контрабандистов. Шествуя среди них, он держался, точно надсмотрщик. Контрабандисты извлекали из той самой дыры в земле мешочки – маленькие, но, очевидно, тяжелые. Что же было внутри? Наверняка не бренди. Опиум? О нем я не знала почти ничего, кроме того, что это растение завезено из Йеланя, ныне в изобилии выращивается в некоторых районах Бульскево, опиоманы курят его, а врачи используют в медицинских целях. Но как он выглядит – мне было неизвестно. Вполне возможно, его возили именно в таких мешочках.

Мало-помалу в голове рождалось совершенно новое объяснение всем недавним преследованиям и наваждениям. Не имея ничего общего с древними демонами, оно было тесно связано с запиской, оставленной мною на контрабандистском ящике.

Я замолотила кулаком о камень, проклиная собственную глупость. Ведь я напрочь забыла об этой записке! Ложь звучит наиболее достоверно, если рассказчик верит в нее сам, и я так хорошо отрепетировала лживый рассказ о том, как повредила лодыжку, что он прочно укрепился в памяти, заменив собой правду. И теперь, вспомнив обо всем…

Рука Дагмиры с силой прижала мою руку к камню.

– Прекратите! – прошипела она. – Хотите, чтоб нас заметили?

Нет, этого я, определенно, не хотела: с контрабандистов сталось бы придумать что-нибудь похуже странных звуков и непонятных следов. Скрипнув зубами, я поползла назад и, едва контрабандисты скрылись из виду, развернулась и рухнула на землю. Ветер, проникавший сквозь прореху в юбке, был так холоден, что вмиг освежил мысли. Конечно, Джейкоб с лордом Хилфордом должны были узнать о моей гипотезе до того, как я начну болтать о ней по всей деревне, но для этого требовалось заручиться поддержкой Дагмиры.

– Забудем о возвращении камня, – сказала я. – Я должна рассказать об этом своим спутникам – и как можно скорее. Но также я должна просить тебя хранить молчание – хотя бы пока мне не удастся переговорить с ними.

Дагмира смерила меня испепеляющим взглядом.

– Нам хватает ума помалкивать о делах контрабандистов! И о боярских тоже.

Интересно, распространялось ли это и на Ревеку с ее любовником-контрабандистом? Но, очевидно, в Друштаневе могло происходить великое множество разнообразных событий, и никто не обмолвился бы о них и словом… Юбка раздражающе хлопала на ветру; разорвав ее по всей длине, я связала свободные концы узлом и подобрала подол, будто какая-то вульгарная девица. По крайней мере, так легче было идти, а что до моего вида – вокруг все равно не было ни души.

Спуск в долину, разверзшуюся передо мной, казался крутым, как склон ущелья драконьего кладбища. Вздохнув, я двинулась вниз. Самый крутой путь на свете – все, что угодно – только бы убраться подальше от этих людей. Вдобавок мне не терпелось рассказать об увиденном спутникам.