В отсутствие других джентльменов Джейкоб остался не у дел. Он пытался расспрашивать друштаневцев, но никто и приближаться к нему не желал, пока не станет ясно, что злой дух Жагрита Мата успешно изгнан. Дома, в Пастеруэе, он занялся бы ответами на письма, но из-за сложностей с доставкой почты в Друштанев нам никто не писал. Отметив признаки вызванного бездельем раздражения, я приняла меры к его устранению.

Я, как и было объявлено с самого начала, приводила в порядок записи, сделанные джентльменами, но занятие это было более беспорядочным, чем хотелось бы, так как прежде я никогда не занималась чем-либо подобным и работала бессистемно. Вместе с Джейкобом мы листали страницы, обсуждая то, что удалось узнать, и аккуратно переписывая множество неразборчивых каракулей.

Работа была монотонна и скучна, но доставляла мне глубокое внутреннее наслаждение. Я вспоминала наивную девочку в королевском зверинце, даже не мечтавшую выйти замуж за Джейкоба Кэмхерста, но надеявшуюся, что он сможет стать ей другом. Эта наивность вполне оправдалась: мы действительно стали друзьями в странно (как мне казалось в те дни) мужском смысле этого слова. Дамы не ведут разговоров о том, как дневная апатия и зимняя спячка горных змеев позволяют этим огромным хищникам выжить, не пожирая все живое в пределах видимости, – ни друг с другом, ни с джентльменами, коим не подобает перегружать наши умы столь весомыми материями.

Аманды Льюис всего мира скажут, что это не любовь – по крайней мере, не любовь романтического свойства. Согласна, это не те отношения, какие можно встретить в пьесах или захватывающих романах, – впрочем, описанные на страницах книг отношения этого сорта неизменно навлекают беду на головы всех участвующих плюс ни в чем не повинных случайных свидетелей. (Я думала так в те дни, а теперь, понаблюдав за данным принципом в действии, просто уверена в этом.) Но должна возразить Аманде и ей подобным: столь глубокое и радостное взаимопонимание и есть настоящая любовь. Оно – связующая нить между друзьями, родными или супругами. Более того, самая пылкая страсть без этой нити – всего лишь животное влечение.

Таковы были мысли, наполнявшие глубины моего разума, пока поверхность его была занята нанесением на нашу карту новых отметок. Многие логова, указанные контрабандистами, оказались заброшенными, а Джейкоб с мистером Уикером в ходе полевых изысканий обнаружили в нескольких пещерах новых обитателей. Драконы явно меняли места жительства… но отчего?

Я сердито взглянула на карту: нанося отметки тушью поверх поспешных карандашных пометок Джейкоба, я не думала о необходимости последующих изменений. Наконец я решила зачернить крестики на опустевших логовах, превратив их в квадратики, и расставить новые крестики там, где, по словам Джейкоба, неожиданно обнаружились драконы.

– Хотелось бы знать, как давно началась миграция и куда делись остальные? – заметила я.

Джейкоб согласно кивнул.

Закончив работу, я оглядела обновленную карту. Если это действительно миграция, нет ли в ней скрытой закономерности – определенной дистанции перемещения или определенного направления, которые могли бы помочь нам понять весь процесс и отыскать остальных драконов?

Ответа на свой вопрос я не увидела, зато увидела кое-что другое.

Я обвела кончиком пальца ряд логов, вытянувшихся дугой с востока на юг. Дуга с некоторыми перерывами продолжалась через запад к северу, образуя круг диаметром в несколько миль. Не совсем правильный круг, но…

– Джейкоб, – спросила я, указав в центр круга, – а что находится здесь?

Склонившись, он взглянул, куда уперся мой палец. В этом месте карта была чиста – согласно имевшимся данным, там не было ни единого логова.

– Здесь? Посмотрим… это за тем ущельем… – он пожал плечами. – Ничего особенного на ум не приходит.

– Вы были там?

– Пока нет, – ответил он. – Дальше тех логов, которые ты только что отметила, мы с Уикером не забирались – подняться туда нелегко.

– Значит, там может оказаться нечто такое, чего вы не видели?

Опустившись на стул, Джейкоб нахмурился.

– Например? Согласен, окружность выглядит странно правильной, но наша карта не отличается совершенством: некоторые расстояния неверны, не все логова найдены… Одно из них может оказаться прямо в центре этого мнимого круга.

– Это и есть один из возможных ответов на твой вопрос, – заметила я. – Мы полагаем, что горные змеи живут обособленно, собираясь вместе только для спаривания, и никакой иерархии среди них нет. Но что, если мы ошибаемся? Возможно, там находится логово… например, драконьей матки, и остальные держатся от него в отдалении.

– А может, там просто нет подходящих пещер.

Справедливое замечание; причина скоплений драконов в определенных местах – в том, что не во всех частях выштранских гор имеются подходящие для их нужд пещеры. Поэтому им и приходится летать на охоту так далеко. Но круг выглядел таким правильным… Могло ли это оказаться случайностью?

Верный ответ, кстати заметить, – да. В данном случае это было не так, но подобные вещи происходят постоянно – особенно если данные так же скудны, как наши. Человеческий разум прекрасно умеет отыскивать закономерности там, где их на самом деле нет. Если вы читаете эту книгу, собираясь посвятить себя науке – натуральной истории или любой другой, – имейте это в виду. Это убережет вас от множества унижений, могу сказать по собственному опыту. Впрочем, эта история – для следующих книг.

Мне хватало здравого смысла, чтобы не спешить с суждениями. А разумный путь поиска ответа имелся только один.

– Нам нужно пойти и проверить.

При слове «нам» Джейкоб удивленно поднял брови.

– Здесь мне стоит напомнить, что до возвращения Уикера и Хилфорда еще минимум четыре дня, а, скорее, пять.

Я одарила его очаровательнейшей из улыбок и ответом, о неизбежности коего он прекрасно знал:

– А здесь мне стоит предложить не дожидаться их.

– Изабелла…

– Ты же взял меня с собой на охоту.

– Только потому, что тащить тушу дракона сюда для зарисовок было бы бесполезно. А нападения происходят все чаще и чаще.

– Но факт остается фактом: ты взял меня на охоту, – возразила я. – От того, что на это была причина, опасность не становится меньше. Вдобавок причина есть и на сей раз: до возвращения мистера Уикера и лорда Хилфорда еще четыре или пять дней. То есть четыре или пять дней, потраченных даром, не говоря уже о том, что за это время драконы могут стать еще агрессивнее, чем сейчас.

– Изабелла, ты не умеешь стрелять.

Об этом упущении я тоже прекрасно помнила.

– Зато могу нести вахту и наблюдать не хуже других. Джейкоб, стоит ли медлить, когда наши новые знания могут спасти чью-нибудь жизнь?

Джейкоб закусил губу. Он колебался. Я усилила натиск:

– Если ты пойдешь один, это действительно будет опасно – вспомни, как ты упал, когда вы с мистером Уикером наносили на карту пещеры. Что, если на этот раз повредишь ногу? Тебе нужен спутник, и я готова пойти с тобой.

– Тебя предположительно преследует дух древнего чудища, – сухо сказал он.

Тут я поняла, что спор выигран. Говоря со всей откровенностью, не припоминаю, чтобы он хоть раз действительно отказал мне – даже в том, в чем, по мнению других, должен был отказать наотрез.

Но мне хватило ума не высказать такого мнения самой. Вместо этого я ответила на его замечание, будто приняла его всерьез:

– Посмотрим, не потревожит ли нас что-либо ночью. Если нет, можно считать, что ритуал Менкема Гоэна принес пользу, или имела место случайность, которая не повторится.

Мы в любом случае не смогли бы отправиться в путь в тот же день: было слишком поздно. Поэтому мне ничего не стоило подождать.

Подозреваю, Джейкоб в уме произвел те же расчеты, но ничего о них не сказал.

– Посмотрим.

Должно быть, в ту ночь я просыпалась раз восемь, но не слышала ничего, и Джейкоб – тоже. А наутро в траве не обнаружилось новых следов, только вчерашние, за домом, оставались на месте.

И все же в тот день мы никуда не пошли. Думаю, Джейкоб втихомолку искал способ отговорить меня: за день мы говорили о многом – например, о погоде (холодной, неумолимо ветреной, как всегда, но в остальном хорошей) и о пригодности моей одежды для такого похода (на это я ответила, что позаимствую у него брюки).

Дело решило нетерпение самого Джейкоба. Раньше я не замечала за ним особой непоседливости, но заняться привычными хобби в Друштаневе он не мог, и теперь, проведя почти месяц в едва ли не ежедневных вылазках, изнывал от внезапного бездействия. Сидеть сложа руки, когда мы можем узнать нечто такое, что могло бы помочь местным жителям, ему нравилось не больше, чем мне.

– Если сегодня ночью будет тихо, – наконец сказал он, – завтра выходим.

Вторую половину дня я провела в приготовлениях, чтобы не тратить время зря на следующее утро. От цели похода нас отделял день нелегкого пути, еще один день мы отвели на исследования, итого выходило трое суток. Мы успевали вернуться одновременно с мистером Уикером и лордом Хилфордом, а, возможно, даже несколько раньше.

Приготовлений я не скрывала, и неудивительно, что Дагмира догадалась об их общей цели.

– Куда это вы опять собрались? – требовательно спросила она, уперев руки в бедра.

Прежде я, не желая вступать в возможный спор, отделалась бы от нее каким-нибудь туманным ответом. Но после нашего разговора мне было стыдно за невнимание, с которым мы относились к друштаневским жителям. Конечно, на то имелись свои причины: держались они, в основном, замкнуто и крайне неохотно помогали в исследованиях, видя в нас досадную помеху и даже возможную угрозу. Но если Дагмира знала что-либо об опасностях, которые могли ждать нас впереди, то вполне могла смягчиться настолько, чтобы предостеречь меня.

– Идем со мной, – сказала я, бросив укладывать вещи, и отвела ее вниз.

Наша карта все еще лежала на единственном столе в рабочем кабинете.

– Что здесь? – спросила я, указав в центр круга.

Взглянув на карту, Дагмира озадаченно наморщила лоб.

– На бумаге?

– Нет, в… – я осеклась на полуслове. – Ты умеешь читать карту?

На самом деле я сказала «рисунок земли»: я знала нужное выштранское слово, но в тот момент оно на время ускользнуло от меня. Озадаченная еще сильнее, Дагмира зашевелила губами, пытаясь вникнуть в смысл моего странного выражения. Но тут же лоб ее разгладился.

– Юлыйн! У старосты Мажустина есть одна, а у Менкема Гоэна хранится карта Ахии. Красивые – куда как красивее этой!

Судя по всему, столь небрежное поношение моих трудов означало «нет». Да и зачем ей было уметь читать карту? Друштанев был настолько обособлен, что она, возможно, никогда не бывала даже в другой деревне. Местные жители привыкли находить путь по самим ориентирам, а не по их изображению на бумаге. Я описала Дагмире нужную местность, основываясь на том, что рассказывал Джейкоб, и тут она закивала.

– В середине этой местности, – уточнила я. – Есть там что-нибудь? Я хочу сказать, что-нибудь особенное.

Девушка отрицательно покачала головой. (Написав это, я впервые за всю жизнь осознала, что Дагмира вряд ли была значительно младше меня. Она была незамужней – выштранские горцы женятся удивительно поздно – и не помышляла о поисках мужа, пока не сошьет себе приданое. Возможно, отчасти дело было в этом, но, подозреваю, основная причина была иной: я считала себя опытной светской женщиной, а ее – простой деревенской девчонкой. Как грустно осознавать подобные вещи, давным-давно утратив хотя бы возможность извиниться перед ней!)

– Слишком скалистая, – сказала она об обсуждаемой местности. – Нет смысла рубить или выжигать лес – хороших пастбищ не выйдет.

– А нет ли у вас каких-нибудь легенд о тех местах? О злых духах, которых следует опасаться?

Исправить вылазку в руины было невозможно, но стоило хотя бы попробовать избежать новых оплошностей.

Дагмира полоснула по мне взглядом, подозревая, что я смеюсь над ней, но я говорила абсолютно искренне.

– Нет, – ответила она. – Горы как горы.

Услышав, что мы с Джейкобом намерены отправиться туда и взглянуть на эти горы своими глазами, она философски пожала плечами. К тому времени она уже смирилась с тем фактом, что я веду себя не как разумная выштранская крестьянка и не как роскошная леди из дальних стран. Но мысль о том, что в предстоящем трудном походе я сама понесу свою долю припасов и снаряжения, ее откровенно рассмешила.

– И полпути не одолеете, – заявила она (и, вероятнее всего, не ошибалась). – Пошлю с вами брата.

– Какого брата?

Она взглянула на меня, как на полную дурочку, и вскоре я поняла, почему.

– Ильиша?

То был парнишка, заменявший джентльменам лакея – правда, на самом деле он был скорее разнорабочим, чем слугой. А я и не знала, что он – брат Дагмиры. Между ними и сходства особого не было…

– А ваши родители не станут возражать? – запинаясь от смущения, спросила я.

Дагмира беззаботно пожала плечами – по-моему, эта беззаботность была, скорее, струпом на старой ране, которую я разбередила по незнанию.

– Они умерли.

Щеки мои вспыхнули жарче прежнего. Эта девушка служила у меня горничной почти месяц, а я даже не удосужилась хоть в общих чертах узнать о ее семье! Я никогда не считала себя особенно высокомерной или склонной не замечать никого и ничего вокруг, однако драконы занимали мои мысли куда больше, чем люди, содержавшие в порядке наш дом.

Я ухитрилась ответить на предложение Дагмиры благодарностью, но стыд за свою слепоту не проходил. Как трудно, должно быть, пришлось ей в деревне! Осиротев, она должна была стать Ильишу и сестрой, и матерью. Неудивительно, что она согласилась пойти в прислуги к странным чужеземцам.

Вечером, за ужином, я держалась необычайно тихо, гадая, нет ли и в прошлом нашей безмятежной кухарки неведомых мне горестей. Конечно, она не носила вдовьего траура, но расспрашивать ее мне не хватило духу – ведь я почти не знала ее, и начинать знакомство таким образом не стоило.

Но раздумывать над этими материями всю жизнь я не могла. На следующее утро, с первым лучом солнца, мы с Джейкобом и Ильишем вышли в поход – в один из самых незабываемых походов в моей полной приключений жизни.