Глава 23
Магическое искусство

Два каменных дракона стояли, как часовые, над нашим экипажем, когда мы проезжали по мощенной булыжником дороге под стрельчатой аркой самых больших из трех ворот, ведущих на кладбище Литтл-Илфорд.

Плотный туман накрыл маленькую кучку скорбящих, стоящих вокруг свежей могилы мисс Катерины Эддоуз, мертвое тело которой я осматривала на месте последнего двойного убийства; мгла окутала их, как одеялом, защищая от холодного дня.

Зима уже кусала осень за пятки, напоминая более мягкому времени года, что скоро придет сюда.

В знак уважения к покойнице я надела подобающее платье вместо костюма для верховой езды и бриджей, которые в последнее время обычно предпочитала носить. Мое простое черное платье поразительно напоминало то, которое было на мне в ночь убийства мисс Энни Чапмен. Я надеялась, что это не послужит предзнаменованием еще худших событий в будущем.

Я чувствовала странную связь с Катериной, возможно, потому что стояла тогда на коленях над ее телом и осматривала место, где ее нашли.

В газетах ее описывали как общительную женщину, когда она бывала трезвой, готовую спеть для любого, кто ее об этом попросит. В ту ночь, когда ее убили, она была пьяна, валялась на улице, а потом ее задержала полиция после часу ночи.

Потрошитель нашел ее вскоре после этого и навсегда оборвал ее песни.

Дядя остался у себя в лаборатории, беседуя с детективами о второй жертве той кровавой ночи. Он послал Томаса и меня в своем экипаже выведать все, что удастся, у тех, кто придет на похороны. Он верил, что убийца часто приходит на место своего преступления или участвует в расследовании, но, как и большинство его идей, это невозможно было доказать. Детективы-инспекторы недолго убеждали дядю в том, что его опыт крайне важен для расследования данного дела. Высшему руководству Скотленд-Ярда стоило лишь немного польстить самолюбию дяди, чтобы залечить его уязвленную гордость.

Я не могла удержаться, чтобы тайком не бросать взгляды на Томаса, гадая, не стоит ли рядом со мной то самое чудовище, на которое я охочусь. Хотя его рассказ о смерти матери и поспешной повторной женитьбе отца растрогал меня, но, может быть, это входило в его намерения. А пока надо следить за ним, но вести себя так, будто отношения между нами наладились.

Томас держал над нами зонтик и внимательно наблюдал за всеми собравшимися. Скорбящих было не так много, если честно, но никто не вызывал ни малейших подозрений – кроме одного бородатого мужчины, которые иногда через плечо поглядывал на нас. Что-то в его внешности меня настораживало.

– Прах есть, и вернешься в прах, – цитировал священник из Книги Бытия, воздевая руки к небу, – да упокоится твоя душа и да пребудет с миром, хоть и не мирно ты нас покинула, возлюбленная сестра.

Горстка скорбящих пробормотала хором «аминь», потом все разошлись. Унылая погода сдерживала их скорбь и делала молитвы по покойнице короткими. Через несколько минут небеса разверзлись и полил сильный дождь, заставив держащего зонтик Томаса придвинуться чуть ближе ко мне.

Или, может быть, он просто воспользовался этим предлогом. Он все время вертелся вокруг меня, словно я была солнцем в его вселенной, вращался вокруг с тех самых пор, как позволил мне проникнуть за один из его многочисленных эмоциональных барьеров. Надо будет потом поразмыслить над этим.

Я подошла к самодельному надгробию, опустилась на колени и провела кончиками пальцев в перчатке по грубому деревянному кресту. На меня нахлынула волна печали по женщине, которой я даже не знала. Лондон объединил усилия, чтобы обеспечить ей должное погребение и могилу. По-видимому, люди всегда готовы дать человеку после смерти то, в чем отказывали при жизни.

– Одри Роуз, – Томас прочистил горло. Я взглянула вверх и заметила бородача, который стоял в нескольких шагах от могилы и, казалось, колебался – подойти к нам или раствориться в сером утреннем тумане. Не в силах отделаться от ощущения, что он хочет сообщить нам нечто важное, я сделала знак Томасу следовать за мной.

– Если он не подходит к нам, – бросила я ему через плечо, – мы сами к нему подойдем. – Я остановилась перед ним, протягивая руку. – Доброе утро. Меня зовут…

– Мисс Одри Роуз Уодсворт. Дочь Малины и… как его имя? – спросил он, обращаясь к кому-то невидимому слева от него. Мы с Томасом обменялись озадаченными взглядами.

Он явно не в себе, если разговаривает с воздухом. Но он знал имя моей матери, и это меня нервировало. Он кивнул кому-то, кого мы не видели.

– Ах, да. Дочь Малины и Эдмунда. Ваша мать говорит, что вы можете взять то украшение, с фотографии. Медальон в форме сердца, по-моему. Да, да, – проговорил он, снова кивая головой. – Правильно. Тот, которым вы любовались в кабинете вашего отца. Он теперь служит в качестве закладки.

Он помолчал, глядя куда-то прищуренными глазами. Мое сердце чуть не выскочило из груди. Томас схватил меня за руку и поддержал, так как я покачнулась. Откуда этот человек может знать такие вещи? Воспоминание о том, как я прокралась в кабинет отца и смотрела на мамину фотографию, затмило все остальные чувства.

Я когда-то любовалась этим медальоном, гадала, где он спрятан…

Никто об этом не знал. Я и сама едва об этом вспомнила. Я сделала нетвердый шаг назад, испуганная и все еще подозревающая, что это какой-то обман. Какие-то манипуляции иллюзиониста с реальностью. Я читала в газетах о шарлатанах и мошенниках. О бессовестных обманщиках, зарабатывающих на том, что они показывали публике то, во что ей хотелось верить. Они как-то играли с зеркалами и дымом, но я ничего подобного не потерплю.

– Откуда вы знаете о таких вещах? – потребовала я ответа, взяв себя в руки.

Успокаивая свое все еще стремительно бьющееся сердце, я стремилась применить логику к этой ситуации. Этот человек – наверняка искусный лжец; он провел какое-то расследование, потом кое о чем догадался, будучи человеком образованным, и, в сущности, использовал тот же принцип, что и Томас, когда делал очевидные выводы.

Медальоны в форме сердца были популярны, их имели практически все женщины в Лондоне. Это была логичная догадка, ничего более. Насколько я знала, этот медальон покоится в какой-нибудь запретной шкатулке для украшений, а не служит дорогой закладкой.

Меня бы не удивило, если бы он работал на какую– нибудь жалкую газетенку. Возможно, мистер Дойл послал его шпионить за нами, стремясь собрать материал для еще одной публикации.

– Полегче, Уодсворт, – произнес Томас тихо, чтобы слышала только я. – Если вы еще чуть сильнее затрясетесь, то можете взлететь, погубив нас при этом. Хоть я и не боюсь смерти, через какое-то время нам может там немного надоесть. Все это божественное пение вскоре нас утомит, вы согласны со мной?

Я сделала медленный спокойный вдох. Он прав. Положение не станет лучше от моего волнения. Я дала себе время успокоиться, потом снова перевела сердитый взгляд на обманщика. Он поднял руки вверх, показывая, что не желает причинить зла, – вот только он уже его причинил.

– Позвольте мне начать сначала, мисс Уодсворт. Я часто забываю, каким странным должен казаться не-ясновидящим, – он протянул мне руку, ожидая, что отвечу ему тем же. Я нехотя позволила ему поцеловать свои пальцы в перчатке, потом снова опустила руки. – Мое имя – Роберт Джеймс Лиз. Я медиум. Я устанавливаю контакт с душами тех, кто покинул этот мир. И еще я проповедник-спиритуалист.

– О, славно. – Томас с облегченным видом вытер лоб. – А я-то решил, что вы просто безумец. Теперь гораздо лучше.

Я подавила улыбку, так как спиритуалист произнес, запинаясь:

– Д-да, да, ну, тогда ладно. Как я говорил, я разговариваю с дорогими ушедшими, и на этой неделе дух мисс Эддоуз почти каждую ночь являлся ко мне, начиная с той ночи, когда ее убили, – сказал он. – Мои духи-наставники сообщили мне, что здесь я найду того, кто мог бы остановить Джека-потрошителя раз и навсегда. Меня все время притягивало к вам, мисс. Именно тогда явилась ваша мать.

Я слушала его ухом опытного скептика. Мой разум был слишком погружен в науку, а не в фантазии и идеи бесед с покойниками.

Мистер Лиз выдохнул, снова кивая той же невидимой силе.

– Я так и думал. Достоверный источник сообщил мне, что вы из неверующих. – Он поднял руку, когда я открыла рот, собираясь возразить. – С этим я мирюсь почти каждый день своей жизни. Мой путь нелегок, но я не остановлюсь в своем путешествии. Если вы захотите пойти вместе со мной в мое жилище, я устрою для вас настоящий сеанс.

Мне отчасти хотелось ответить «да». Почувствовав мои колебания, он продолжал свои уговоры.

– Возьмите то, что пожелаете, из нашего сеанса и оставьте все, что вам не нужно. Я лишь прошу уделить мне несколько минут вашего времени, мисс Уодсворт, – говорил он. – Ничего более. В лучшем случае вы уйдете с информацией об убийстве. Самое меньшее – с забавной историей, которой можно будет потом поделиться с друзьями.

Он предложил невыгодную сделку, изложив ее такими словами.

– Если у вас есть информация о Джеке-потрошителе, – спросил Томас, скрестив на груди руки, – почему вы не обратились прямо в Скотленд-Ярд?

Я внимательно смотрела на Томаса. Его вопрос прозвучал абсолютно искренне – если только он не отводил от себя подозрение. Мистер Лиз печально улыбнулся.

– Они не раз отказывались от моих услуг, – ответил он. – Легче считать меня сумасшедшим, чем серьезно рассмотреть любые улики, которые я мог бы найти.

Я постукивала пальцами по своим предплечьям, обдумывая его предложение.

Если хочешь быть хорошим ученым, главное – изучить все переменные, ни одной не отвергая, даже если они кажутся непонятными. Я проявила бы узость мышления, если бы отказалась от какой-то возможности, не изучив ее, просто потому что она не вписывается в уже придуманную теорию.

Дело не сдвигалось с мертвой точки. Скотленд-Ярд поступил глупо, отвергая его. Велика вероятность, что он окажется жуликом, но даже самого незначительного процента вероятности, что он прав, должно хватить, чтобы по крайней мере его выслушать.

Я понимала, что надежда поговорить с мамой проникла в мои мысли и в душу и повлияла на мое суждение. Я внутренне боролась с собой.

Возможно, когда-нибудь я захочу найти мистера Лиза, когда буду готова разобраться в этом эмоциональном хаосе. Теперь, в присутствии Томаса, мне нужно было сохранить ясность мышления.

Я глубоко вздохнула, понимая, что это может оказаться огромной потерей времени, но мне было все равно. Если бы мне пришлось махать куриными лапками на каждого ворона, которого увижу, во время полнолуния, чтобы остановить этого убийцу и отомстить за всех замученных женщин, я бы это сделала. Кроме того, так или иначе, может быть, это устранит все мои сомнения насчет Томаса.

– Ну хорошо, – сказала я. – Ослепите нас своим магическим искусством, мистер Лиз.

Томас бросил на меня нетерпеливый взгляд, сидя напротив за крохотным потрепанным столиком для спиритических сеансов в гостиной мистера Лиза; он так быстро качал ногой, что легкий как перышко столик вибрировал при каждом его движении.

Поджав губы, я ответила ему взглядом, полным невысказанной угрозы. Все-таки я научилась у тетушки Амелии кое-чему полезному. Томас перестал качать ногой, потом начал нервно барабанить пальцами по своим предплечьям. Если честно, он вел себя так, будто я тащила его по вымощенной гвоздями улице во время зимней бури. Это выдает молодого человека, у которого есть тайны, или это просто признак скуки? Если мистер Лиз – настоящий маг, я, возможно, вскоре получу ответ.

Я осмотрелась вокруг, изо всех сил стараясь сохранить бесстрастное выражение лица, но это было трудно. Серый свет просачивался сквозь пыльные шторы, освещая каждую пылинку в этой маленькой квартирке, от чего у меня зачесалось в носу.

Инструменты, используемые для беседы с духами, ютились по углам и торчали из шкафов, почти все поверхности покрывала пыль. Здесь не помешало бы слегка навести порядок. Возможно, у мистера Лиза появилось бы больше клиентов, если бы он немного прибрался.

Однако я допускаю, что у человека, беседующего с духами в любое время дня и ночи, остается мало времени на уборку. Если его способности настоящие, я бы сравнила его жизнь с пребыванием на вечеринке круглые сутки. Мысль о необходимости так долго слушать чьи-то разговоры привела меня в ужас.

Мое внимание привлекла труба в форме рога, стоящая на шаткой на вид тумбочке. Это был один из немногих предметов в комнате, который выглядел новым и сверкающим.

– Это «рупор духов», – сказал мистер Лиз, указывая подбородком в сторону трубы. – Он усиливает шепот духов. По правде говоря, мне с ней не везло, но в наше время это последний писк моды. Я решил ее попробовать. А это грифельная доска духов.

Так называемая грифельная доска духов представляла собой всего лишь две школьные доски, связанные вместе обрезком веревки. Я предположила, что это еще один инструмент, который покойники могут использовать для общения с живыми.

По-видимому, люди не меньше хотят, чтобы их развлекали всякими хитроумными приспособлениями, чем поговорить со своими любимыми. Потусторонняя атмосфера была подготовлена к началу такой беседы для богатых клиентов, ничего не знающих о бедности.

Томас кашлем замаскировал смех, что привлекло к нему мое внимание. Он незаметно указал на мою ногу, тоже выбивающую тревожную дробь о стол, а увидев мой мрачный взгляд, закашлялся еще сильнее. Я была рада, что ему так весело; хотя бы один из нас развлекается.

– Ну хорошо, – мистер Лиз встал посередине. – Я прошу вас обоих положить ладони на стол, вот так.

Он продемонстрировал, как именно, положив свои большие руки ладонями вниз так, чтобы большие пальцы соприкасались.

– Расставьте пальцы так, чтобы они касались пальцев соседа. Отлично. Идеально. Теперь закройте глаза и освободите от мыслей свой мозг.

Хорошо, что столик был такой маленький, иначе мы бы не смогли дотянуться до рук соседа. Томас все время отдергивал свои кисти рук прочь от моих, поэтому я незаметно передвинула ногу под столом и дала ему легкого пинка. Не успел он мне отомстить, как мистер Лиз закрыл глаза и испустил глубокий вздох. «Сосредоточься», – упрекнула я себя. Если я собираюсь участвовать в этом сеансе, я должна участвовать в нем на все сто процентов.

– Я прошу моих духов-наставников явиться и помочь мне в этом духовном путешествии по жизни после смерти. Любой, кто связан с Томасом или Одри Роуз, сейчас может появиться здесь.

Я подглядывала сквозь опущенные ресницы. Томас вел себя честно: сидел с закрытыми глазами и прямой как трость спиной. Мистер Лиз выглядел так, будто он спит, сидя очень прямо. Его глаза под веками двигались, бакенбарды и борода дергались в такт ритму какой-то музыки, которую слышал только он один.

Я смотрела на морщинки вокруг его глаз. Ему не могло быть больше сорока лет, но выглядел он так, будто повидал не меньше, чем человек в два раза старше. Его волосы поседели на висках, и их граница отступила назад ото лба, как океан от берега.

Он глубоко вздохнул, лицо его замерло.

– Назови себя, дух.

Я снова перевела взгляд на Томаса, но на его лице не было ни следа улыбки, а глаза не моргали – он вежливо подыгрывал нашему хозяину, общающемуся с духами. Теперь он явно перестал нервничать. Я одновременно надеялась на еще одну скорую встречу с мамой и страшилась ее. Конечно, если можно верить словам медиума, сказанным на кладбище.

Мистер Лиз кивнул головой.

– Мы приветствуем вас, мисс Эддоуз.

Он помолчал, чтобы выиграть время для фальсификации или чтобы «услышать», что скажет дух; его лицо сосредоточенно нахмурилось.

– Да, да, я ей сейчас передам.

О, хорошо. Значит, мы перейдем прямо к делу. Как глупо. Он поерзал на стуле, не прерывая контакта с нашими руками.

– Мисс Эддоуз говорит, что вы присутствовали в тот день, когда нашли ее тело. Она утверждает, что с вами был человек со светлыми волосами.

У меня перехватило дыхание, надежда получить весточку от мамы мгновенно отошла на второй план. Может ли это быть правдой? Могла ли мисс Катерина Эддоуз говорить через этого толстого неопрятного человека? Все это очень странно, но я не обязана ни секунды в это верить.

Любой, присутствовавший на месте преступления в то утро, увидел бы меня вместе с суперинтендантом Блэкберном. Не зная, как правильно вести себя в такой ситуации, я прошептала:

– Это правда.

Я бросила взгляд на Томаса, но он сидел по-прежнему тихо, с закрытыми глазами. Тем не менее теперь его губы были крепко сжаты в прямую линию. Я снова посмотрела на нашего медиума.

– Угу, – произнес мистер Лиз понимающим тоном. Я не знала, обращается ли он ко мне или к духу, который предположительно парил где-то рядом, поэтому я ждала, сжав губы.

– Мисс Эддоуз просит передать вам это сообщение, чтобы помочь вам поверить. Она говорит, что на ее теле есть особая отметина, и вы сразу же поймете, о чем она говорит.

На несколько секунд меня охватило желание отдернуть руки и уйти из этого притона лжи. Я точно знала, о чем она говорит.

На ее левом предплечье имелась татуировка – инициалы ТК. Это едва ли представляло собой тайну. Опять-таки, любой мог увидеть ее руку, проходя мимо. Я вздохнула, разочарованная тем, что это оказалось безумием. Не успела я произнести хоть слово или разорвать контакт с Томасом или мистером Лизом, как он поспешно продолжил.

– Она сказала, что Джек тоже был там в тот день. Что он вас видел, – он закрыл рот, снова кивнул, будто переводчик, передающий слова иностранца. – Он подходил к вам близко… даже разговаривал с вами. Вы на него рассердились…

Мистер Лиз качался на стуле, его закрытые глаза двигались, как вспугнутые голуби, прыгающие взад и вперед перед скамейкой в парке.

Леденящий ужас сковал мои конечности и лишил мозг способности рассуждать. Моими собеседниками, на которых я сердилась тогда, были суперинтендант Блэкберн и мой отец. Дядя все еще находился в сумасшедшем доме, а с Томасом я не разговаривала.

Если этот человек действительно общался с покойницей, это освобождало их от подозрения. Но отец и Блэкберн…

Не желая слушать дальше, я выдернула руку, но Томас схватил ее и положил рядом со своей рукой. Его ободряющий взгляд говорил, что мы должны выдержать это вместе, и в тот момент он меня успокоил.

Наш медиум раскачивался на своем стуле, его движения становились все быстрее и резче. Дерево угрожающе потрескивало, и мой пульс бился в беспорядочном ритме. Мистер Лиз вскочил так внезапно, что его стул с грохотом упал на пол.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться, и, когда его взгляд прояснился, он уставился на меня, словно я превратилась в самого Сатану.

– Мистер Лиз, вы поделитесь с нами тем, что вас встревожило, – спросил Томас, – или вы собираетесь умолчать о том, что вам сказали духи?

Мистер Лиз дрожал и тряс головой, чтобы прогнать то, что он услышал или увидел. Когда он наконец заговорил, его тон был таким же зловещим, как его слова.

– Уезжайте из Лондона сейчас же, мисс Уодсворт. Я ошибался, я не могу вам помочь. Уходите! – закричал он так, что мы вздрогнули. И повернулся к Томасу. – Вы должны охранять ее. Она отмечена знаком смерти и должна умереть.

Томас прищурился.

– Если это какой-то фокус…

– Уезжайте! Уезжайте немедленно, пока еще не поздно. – Мистер Лиз проводил нас к двери и швырнул мне мое пальто, словно оно горело. – Джек жаждет вашей крови, мисс Уодсворт. Да поможет вам Бог.