29
– Да поймите же, капитан, я должна была поехать туда вместе с ней!
В глубине тупика Кашмарек курил, стоя возле машины «скорой помощи». Засунув сжатые в кулаки руки глубоко в карманы куртки, Люси в бешенстве пнула камень носком ботинка.
– Ты слышала, что сказал наш доктор? – проворчал Кашмарек. – У тебя наверняка воспаление сухожилия!
– Нет-нет, я буду растягиваться, я уверена, что…
– Послушай, Энебель! Тюрен и Муане прежде уже работали вместе, он знает свое дело, и к тому же право принимать такого рода решения не за тобой, а за ним. Так что тебе придется заняться другим… Напоминаю, что ты еще должна написать рапорт о том, что произошло.
В знак несогласия Люси возвела руки к небу:
– Но Манон почти отказывалась ехать с ним! Вы знаете, что записано в ее органайзере? «Никогда больше не работать с этим извращенцем!» Этим извращенцем!
Кашмарек посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что его никто не слышит:
– Я запрещаю тебе наговаривать на коллегу, ясно? Муане уехала по собственной воле, ее никто не принуждал!
Но Люси не хотела отступать и продолжала настаивать:
– Ванденбюш отчетливо дал понять, что для Манон опасно покидать привычную обстановку! Она может выдать неожиданные реакции! – Люси приложила палец к зашитой брови. – Помните, как она вмазала мне палкой у Дюбрей? Как она отреагирует, если окажется вдали от дома, рядом с человеком, которого ненавидит? Можете представить себе, какая это будет травма?
– Не вижу никакой особенной травмы, потому что она через минуту все забывает.
– Вы не…
Кашмарек застонал, прикрыв глаза. Лейтенант Энебель начинала всерьез раздражать его. Он не дал ей закончить:
– Хоть она и страдает потерей памяти, это не снимает с нее ответственности, а их сердечные дела меня не интересуют, понятно? Тюрен – мужик что надо. Он шесть лет проработал в полиции нравов и уже восемь лет распутывает в уголовке серьезные дела. Он пришел с улицы и постоянно живет на участке… С ним, вдали отсюда, она в безопасности. И хватит об этом, о’кей?
Люси цинично хмыкнула:
– Шесть лет бок о бок с проститутками. Когда я вижу, как он смотрит на женщин, мне все ясно. Этот парень непрост, уж вы мне поверьте. Что он, по-вашему, здесь делал так поздно?
– А ты?
– Мне было необходимо поговорить с Манон. А вот он…
Капитан молчал, глядя, как двоих полицейских укладывают на носилки. И наконец сказал:
– Часов через шесть или семь они приедут в Базель. В любом случае ты ничего не потеряла, подобными трюками наши дела не решаются… Старый шрам, которому уже много лет… Не понимаю, что можно найти на могиле где-то в Швейцарии…
– Может быть…
– Хватит, перейдем к фактам! Расскажи-ка мне про душителя!
Задетая отношением начальника, Люси пожала плечами:
– Что тут скажешь? Я преследовала тень.
– А?
– Он бежал быстро, с совершенно прямой спиной, что свидетельствует о его молодости. Лет тридцать, максимум сорок. Мне кажется, на нем были джинсы и длинный плащ… Рюкзак и шапка. Роста и телосложения среднего… Вроде Тюрена. Подковки на его обуви вроде тех, что бывают на сапогах, цокали по мостовой. И… все… Надо будет поискать свидетелей. – Она сделала паузу, а потом продолжила: – В любом случае очевидно одно: отныне Манон больше не используют как объект ритуала или участницу инсценировки, как это было в ситуации с охотничьим домиком. Теперь ее пытаются убить.
– И кто же?
Проблесковые маячки окрасили стены тупика голубыми отсветами. «Скорая» тронулась с места и быстро исчезла в улочках Старого Лилля.
– Не знаю, но уверена, что это не Профессор. И тут Тюрен со мной согласен. Мы говорили об этом до прибытия подкрепления.
– Уточни, пожалуйста…
– Нападающий усыпил наших коллег пистолетом для подкожных впрыскиваний, он мог так же поступить с Манон, чтобы затем подготовить свой ритуал, стимулировать свои фантазии. Но что он делает? Он входит и пытается ее задушить, по-настоящему. Он пришел, как и в прошлый раз, чтобы по-быстрому прикончить ее.
– Как в прошлый раз? Ты видишь связь с тем ограблением?
– Мне это представляется серьезной гипотезой. Как бы то ни было, если речь шла о Профессоре, почему он не убил ее в охотничьей хижине? Наш ненормальный математик не стал бы так подставляться здесь, в тупике, с двумя полицейскими на посту. Слишком рискованно для столь скрупулезного, столь расчетливого персонажа.
Кашмарек поправил воротник своей форменной темно-синей куртки с надписью «Национальная полиция».
– Выходит, мы имеем дело с двумя разными людьми?
– Это очевидно. С одной стороны, Профессор – изверг и извращенец, подвергающий свои жертвы чудовищным мукам в соответствии со строжайшим, неделями вперед просчитанным ритуалом. Это похититель Манон, убийца Дюбрей. С другой – кто-то, кто боится того, что она может обнаружить. Возможно, это он уже однажды нападал на нее в Кане по той же причине. Он считал себя в безопасности, потому что Манон потеряла память, а это, как он думал, все равно что умерла.
– Ты хочешь сказать, что человек в сапогах с подковками встрепенулся, потому что вернулся Профессор? Потому что дело снова привлекло внимание? И Манон оказалась в центре этой неразберихи?
– Вот именно, вы нашли правильное слово. «Встрепенулся». Представьте, он преспокойно смотрит телевизор или читает газету у себя дома. И вдруг натыкается на сообщение о Профессоре, убийстве Дюбрей и похищении Манон… Да еще и лицо Манон на плакатах, расклеенных по всей Франции… Он начинает сомневаться, ему становится безумно страшно. А вдруг к Манон вернулись ее способности? А что, если теперь она сможет вспомнить ту самую деталь, которая грозит ему опасностью? Или помочь полиции, как тогда? Попросту говоря, он начинает бояться, что кто-нибудь сунет нос в то старое дело и наконец обнаружит то, что от нас в свое время ускользнуло.
– Но какая тут связь с Профессором?
– А вот в этом-то и заключается главное неизвестное. Возможно, этот человек и есть та самая деталь, которую так и не удалось обнаружить Тюрену и его группе.
Люси ужасно хотелось помассировать голень. Мышца нестерпимо горела. Однако она старалась не подавать виду, что ей больно. Любой ценой необходимо остаться тут.
– То, что происходит вокруг Манон, ее памяти, по-настоящему странно. Несколько месяцев она интенсивно посещает занятия по стрельбе и самообороне. Сегодня вечером это спасло ее от смерти. Но в ее органайзере нет ничего, касающегося этих ее занятий. Пусто!
– Стерто?
– Похоже. Зато мы обнаружили сообщение, касающееся «беретты». Оно было запрограммировано два месяца назад и пришло сегодня в полдень. Оно содержало указание: найти на шкафу в спальне оружие и держать его при себе.
– Что еще за бардак?
– Кто-то положил туда ствол, заставил ее посещать уроки стрельбы и запрограммировал это сообщение, разумеется, чтобы защитить Манон. Я убеждена, что ее «N-Tech» был взломан.
– Брат?
Люси в сомнении покусывала губы.
– Подсознательно мы все, разумеется, думаем о нем… Но если хорошенько поразмыслить… Нет, я не уверена.
– И все же мне кажется, что пора серьезно заняться разработкой Фредерика, – сказал Кашмарек.
Люси кивнула:
– Это дело приобретает дикие размеры. Сперва Профессор… Потом еще один, этот псевдограбитель трехлетней давности, который теперь уже пытается убить Манон… Затем еще кто-то третий, имеющий доступ к ее органайзеру и с его помощью манипулирующий ее жизнью…
Капитан перебил Люси:
– У меня есть другая гипотеза, не более дурацкая, чем все остальные. Профессор – о’кей, согласен с тобой. Напавший на Манон – о’кей. Но вот насчет ее органайзера… А вдруг наша математичка иногда просто симулирует свою амнезию? Утверждает, что не помнит, а ее память работает? Может быть, у нее нет необходимости фиксировать все, чтобы держать это в голове? А что, если она в некотором роде блефует с нами?
Люси категорически покачала головой:
– Ванденбюш твердо заявил, что ее память фиксирует только то, что многократно повторено и заучено. Результаты магнитно-резонансной томографии и серия нейропсихологических тестов доказывают, что она действительно страдает реальным недугом. Этим тестам можно доверять на сто процентов.
– Мы уже видели людей, достаточно ловких, чтобы осознанно и даже неосознанно сфальсифицировать эти тесты.
– Возможно, но уж точно не МРТ. И потом, я наблюдала поведение Манон. В первую ночь, когда она блуждала по Лиллю, потом в Эме и на озере в Роэ. И даже сегодня вечером, в ванной! Ее глаза не лгут, каждый раз она и вправду видит меня впервые!
Неожиданный порыв ветра взметнул светлые локоны Люси, и они на мгновение упали ей на лоб.
– В конечном счете у человека в сапогах ничего не вышло, – продолжала она, застегивая куртку под горлом. – Три года назад, пытаясь задушить Манон, он, возможно, сообщил ей какую-то информацию, связанную с могилой Бернулли. Может быть, из тщеславия, дал ей ключ ко всей загадке… А сегодня он невольно пробудил память ее тела. Я не согласна с вами, мне кажется, что эта поездка в Швейцарию вовсе не бесполезна. Думаю, что могила этого математика даст нам решающий факт для расследования. Откроет тайну, которую до сих пор тщательно хранили…
– Ну что ж, возможно… Будем надеяться…
– Ладно, поеду домой, – сказала Люси. – Хочу завтра быть в форме. Ах да, вот еще что. Вы читали отчет палеонтолога?
– Да. Интересно.
– Две из принадлежащих Фредерику Муане квартир сейчас ремонтируются. Может, там мы и найдем зубило… даже если… я знаю, что это не он, что это абсолютно невозможно.
– И все-таки просишь меня проверить.
В ответ Люси улыбнулась. Затем попрощалась и уже собиралась уйти.
– Да, кстати, – начал Кашмарек. Он откашлялся. – Врач… Твой анализ крови…
Она обернулась.
– Все в порядке. Отрицательный. Пока… Потому что через полгода придется сделать новое обследование…
