Часть вторая

Принцесса вздрагивала на свежем встречном ветерке, я заботливо прикрыл ее узкие плечики плащом. Она благодарно укуталась, по-детски нимало не беспокоясь, что может свалиться на скаку, это долг и обязанность мужчин заботиться о детях и женщинах, а она сейчас то и другое.

По ту сторону ворот в сотне шагов от них Альбрехт явно раздумал покидать седло, махнул рукой сопроводившему его всаднику, тот послушно повернул коня и помчался обратно в город.

– Маркус, – велел я, – давай к нам, но не ломай лес. Трап!

Принцесса вспискнула и застыла, как мелкая птичка в когтях ужасного кота. Сверху на мир пала призрачно-плотная тень, в кустах моментально затихли чирикающие и стрекочущие существа. Даже бесстрашные кузнечики умолкли, только в ближайшем болотце нагло и бесцеремонно квакала басом крупная жаба.

К копытам страшного коня от днища Багровой Звезды по наклонной устремился край багрового трапа.

Бобик ринулся в Маркус первым, Зайчик взбежал следом легко и красиво. Альбрехт молча послал коня на край багрового трапа, тот сразу сдвинулся с места и понес их в направлении дыры в днище.

Принцесса в ужасе закрыла глаза, а едва мы оказались внутри, я велел громко:

– Закрыть и к Солнечному городу!..

И умолк, старательно представляя вид дворца Германа сверху. Маркус неуловимо быстро сдвинулся, теперь я научился замечать эти переходы. Отверстие диафрагмы сократилось до темной точки и тут же стремительно расширилось снова, но уже не абсолютно круглое, а что-то в виде проема для ворот.

Внизу на самом краю моментально сформировался выступ багрового трапа, тут же двинулся, разрастаясь на глазах, под углом вниз.

Зайчик сделал шаг к краю и остановился. Вряд ли его что-то испугало, но отчетливо ощутил испуг седока. А мое сердце в самом деле почти остановилось от страха.

Маркус завис, едва ли не касаясь днищем высоких зданий императорского дворца Жемчужной империи. Трап показался мне бесконечной красной нитью, что протянулась к земле, ничем не поддерживаемая и чуть ли не раскачиваемая ветром.

В моих руках жалобно пропищало:

– Что… где мы? Неужели…

– Да, – ответил я мужественным голосом, сам почти замирая от страха, – уже как бы да… Не снимая сапог и даже не покидая седла. Зайчик…

Бобик понял по моему тону, что все-таки спускаемся, не могу же я при женщине выказывать страх, бодро ринулся по наклонной полосе. Трап под ним вроде бы не раскачивается и даже не трясется, я перевел дыхание, а Зайчик, все еще чувствуя мой страх, ступил на красную полосу с некоторой осторожностью.

Принцесса взглянула испуганно, я успел увидеть, как на лице отразилось счастье, затем страх и ужас от того, что конь идет почти по пустоте, а справа и слева бездна.

– Он… не упадет? – прошептала она мне в грудь.

– Хто? – спросил я мужественно, не позволяя голосу дрогнуть, – Мост?.. Нет, все просчитано. Для нас это запросто… С любых высот в любое место!

– А конь?

– Конь, – ответил я высокопарно и твердо, – почти так же надежен, как и я сам. Вы же чувствуете мою надежность?

– Нет, – ответила она, голосок ее перестал дрожать, – нет!

– А вот теперь обидно, – сказал я.

– Я рада, – прошептала она мстительно.

– Почему?

– Вы же меня обижаете.

Зайчик продолжал спускаться красиво и торжественно. Двор и даже сад моментально опустели, но я видел, как из-за штор выглядывают изо всех окон. Только у главного здания остались гвардейцы охраны, ярко одетые и в серых коротких париках, остальных как ветром сдуло.

Сам начальник охраны с коротким мечом наголо сбежал по ступенькам и остановился шагах в пяти от края трапа.

Бобик проскользнул, как черная молния, по красной полосе, обежал вокруг главного стража, понюхал и сел рядом, доставая ему головой до плеча.

Когда до земли осталось не больше двадцати ярдов, принцесса осмелела настолько, что высунула голову из плаща, как бабочка из кокона.

Косые солнечные лучи победно заиграли на бриллиантах ее диадемы, и сама она вся засияла, как маленькое солнышко.

Начальник охраны охнул и, выпрямившись так, что я услышал хруст его позвонков, вскинул светящийся как молния меч в торжественном салюте.

Огромный черный конь, почти такой же пугающий, как и Адский Пес, с грохотом тяжелых копыт ступил на каменные плиты. Я оглянулся, Альбрехт послал коня вслед за моим без заметной спешки, но достаточно быстро, и когда тот оказался на каменных плитах обширной дворцовой площади, я сосредоточился и сказал внятно:

– Маркус, в стратосферу!

Для всех, кто расслышал, это прозвучало, как жуткое заклинание, однако над двором мгновенно стало светло. Я услышал, как даже у бравого гвардейца императора вырвался вздох облегчения.

Чудовищная громада Багровой Звезды Зла исчезла. Из дверей домов начали робко высовываться трепещущие придворные Германа.

Я покинул седло, принцесса открыла ротик, готовясь что-то спросить, но я властно снял ее обеими руками и поставил задними лапками на землю.

Она бросила на меня гневный взгляд, я что-то снова не то сделал, но изобразила милостивую улыбку и, повернувшись к начальнику охраны, прощебетала легким голоском:

– Ах, сэр Стаммлер, вы всегда на месте!

Тот посмотрел на Альбрехта в седле, а со мной учтиво раскланялся, хотя взгляд на меня бросил очень недобрый и прицельный.

– Ваше высочество… мы несказанно счастливы… мы просто безмерно… вы дома, наконец-то дома… и в мире снова светло и радостно!.. А мы не верили, но приказ есть приказ…

Я с иронией смотрел, как из зданий с суетливой торопливостью спешат придворные. Очень важно показаться на глаза внучке самого императора и первыми поприветствовать, как же, счастье-то какое им всем, вот прям без нее и жизнь не жизнь.

Альбрехт смотрел на все с высоты седла холодными глазами. В его взгляде нет даже любопытства, только скучающее выражение, этот двор уже видел, а сейчас лишь слегка любопытственно, однако не очень. Дескать, поглядим, что будет дальше.

Принцесса повернулась ко мне, сияющая и наконец-то поверившая, что все страхи позади, а она дома.

– Проводите, – поинтересовалась она, глядя снизу вверх, но стараясь смотреть все же свысока, – меня в главный зал?

Я кивнул на толпу спешащих.

– Вырвут из рук. Посему уступаю им эту честь.

Она моментально нахмурилась.

– Тогда я приказываю!

– Ого, – ответил я. – Принцесса, я как бы тоже прынц… потому мы равны. Никто никому приказывать не могет… Ах да, вы хотите милостиво напомнить, что за вашей спиной всемогущий дедушка, гнева и немилости которого все должны страшиться..

Она начала было победно улыбаться, но я закончил совсем тихо:

– А за мной всего лишь Багровая Звезда, даже звездочка.

Ее улыбка сразу померкла, а щеки побелели. Невольно посмотрела в небо, но Маркуса не видно за ползущими с запада плотными тучами, снова перевела взгляд на меня.

Альбрехт посмотрел на меня с укором, да я и сам ощутил неловкость за недостойное бахвальство.

Из толпы придворных только двое подошли к нам без видимой издали боязни, Айфорс Молер, лорд-канцлер императора, и Пауль Лазиус.

Оба поклонились мне с предельной почтительностью, из-за чего принцесса сразу нахмурилась, самолюбивая девочка, могла заметить, что мне почести выше, чем ей, к тому же мне поклонились первому.

– Ваша Звездная Мощь, – проговорил Молер вздрагивающим от усердия голосом, – вы продолжаете выказывать нам благоволение своим появлением! Мы безмерно счастливы…

Лазиус станцевал сложное приветствие и картинно застыл в низком поклоне.

– Ваша Небесная Сила, – заговорил он быстро в прогибе, – мы даже не могли надеяться… Его величество уже изволили все приготовить к вашей встрече!.. Но никто не ждал такого скорого возвращения ее высочества!

– Ого, – сказал я с интересом, – Пауль, вас не бросили в темницу и даже не разжаловали в дворники?

Он ответил подобострастно счастливейшим голосом:

– Его величество оставили меня управляющим, как вы изволили назначить. За верность работе и за те скромные усилия, которые я по воле вашей милости успел сделать…

По лицу Молера я прочел, что император оставил Лазиуса больше как примиряющий нас жест, который сразу увижу и оценю, как только появлюсь. Квалификация старших и младших управляющих при такой конкуренции примерно равна, но мне должно быть приятно, что мои назначения остались в силе. Умный жест со стороны императора. Ничего ему не стоит, а мне такое весьма.

Я кивнул Молеру, дескать, понял и ценю жест императора.

– Доставьте ее высочество по назначению. Вот оно, ее высочество. А мы с герцогом Гуммельсбергом изволим пока осмотреть, какую каморку выделили мне…

Молер сказал поспешно:

– Ваша Звездность, вы делите с его величеством четвертый этаж главного дворца!

– Ого, – сказал я, – не подеремся в тесноте?

– Его величество, – сказал он торопливо, – занимает правую часть от лестницы, вы – левую. Количество и размеры помещений на обеих сторонах абсолютно одинаковы. Кстати, там можно разместить целую армию.

Я отмахнулся.

– Тащить коней на четвертый этаж? Не-ет, я животных жалею. Почти, как и людей.

Принцесса взглянула на меня с патетическим возмущением. Я улыбнулся ей, а Молеру сказал с иронией:

– Лучше отдайте вот этому ее высочеству, хотя оно какое-то коротенькое. А я, как солдат, могу и на сеновале. Конечно, с сеновальшей.

Он развел руками.

– Ваша Багровозвездность, ваш ранг не позволяет ни на ступеньку ниже, чем вам приготовлено… Прошу вас, мы все сейчас покажем!

Лазиус добавил:

– А ее высочество вернется в ее комнаты. Уверяю вас, это самое уютное место!

– Верю на слово, – ответил я. – Все равно принцесса меня туда и на порог не пустит.

Она фыркнула и, приняв руку Молера, величественно направилась ко входу во дворец. Навстречу все еще выплескиваются яркие, как цветы, придворные, в глазах зарябило от пестроты ярких светлых красок.

Все немедленно выстраиваются двумя шеренгами, на лицах живейшее любопытство, но, похоже, с ними уже поработали и объяснили, с учетом каких особенностей варварского менталитета нужно приветствовать и как приветствовать.

Я повернулся к Альбрехту, он все это время молчал и не двигался, стараясь вообще не привлекать к себе внимание, только внимательно смотрел и слушал.

– Пойдемте, герцог. Вам не кажется…

– Мне всегда кажется, – ответил Альбрехт, не дослушав, – и чаще всего это оправдывается. Сэр Ричард, будьте готовы.

– К бою?

– Да, – ответил он серьезно. – Схватки бывают не только на мечах и топорах.

– Да, – согласился я, – еще на копьях, моргенштернах…

– Вы знаете, о каких схватках речь, – прервал он. – Будьте подозрительнее. Обдумывайте как свои слова, так и того, с кем придется говорить. Держитесь важно, говорите медленно и торжественно, это позволяет быстро-быстро продумать, что вам сказали на самом деле и что нужно ответить, чтобы на пользу вам, а не собеседнику.