Тусклый свет фонаря метался по стенам тоннеля, по черной жиже, хлюпающей под ногами. По ржавым решеткам, оборванным проводам, заросшим грязью и мохом, по спинам идущих впереди людей. Ахмет, законный царь Восстания, пригнулся, чтобы избежать удара головой о заржавленную трубу. Но не избежал.

Бум. Ох! Голова загудела.

– Эй! – крикнул он. – Поосторожней!

– Да по хер, – сказал один из тех, кто его тащил. Левый, решил Ахмет. Надо его запомнить.

Всегда полезно запоминать людей, которым собираешься мелко, но страшно отомстить.

Если его не убьют раньше, конечно. Ахмет снова вспомнил момент, когда из бокового хода вышел оборванец с оружием… Горечь и ярость. Вот что Ахмет сейчас чувствовал. И еще страх и досаду. Как нелепо оборвался его триумфальный уход с Восстания! Какая мелочь может встать на пути великих планов! Всего лишь тупое ограбление.

Ему завязали глаза и повели куда-то, в лабиринт тоннелей. Иногда приходилось вслепую протискиваться в узкие, едва плечи проходили, служебные переходы. От стен шел резкий запах могильной сырости. Иногда щели были такие узкие, что обдирали кожу. Шкуродеры.

Ахмет чувствовал, как меняется температура. Становилось все холоднее, словно они спускались в подвал рядом с подземными водами. Ахмет и раньше слышал, что когда-то, миллионы лет назад, здесь было дно океана, но не придавал этому значения. Теперь он понял. Океан всегда был рядом. Всегда на расстоянии нескольких метров. Ледяная, пронизывающая до костей, сырость сочилась из бетонных стен, леденила плечи и ноги. Он чувствовал, как во рту скапливается мерзкая влага.

– Быстрее! – пихнули его в спину. Ахмет чуть не упал. – Давай, шевелись!

Ахмета протащили еще одним, очень узким коридором.

И приложили головой об еще одну трубу.

Суки. Твари. Уроды.

Мутанты паралитические.

Наконец, путешествие закончилось.

Его втолкнули в просторное помещение, в нос ударил теплый дух жилого места – еда, карбид и кисловатый запах множества тел. Видимо, это конец пути. Что, царь, набегался?! Ахмет почувствовал бессильную злость. Как глупо заканчивается жизнь.

Его посадили на стул, связали руки за спиной.

– Пляши, командир, – сказал грубый мужской голос. – Рождество в этом году наступило раньше. Дед Мороз уже принес подарки.

– Что? – женщина. От звуков этого голоса у Ахмета по затылку пробежали мурашки. «Илюза».

– Сейчас увидишь.

Грохот. Тяжелое бросили на бетон. Стрекочущий звук – расстегнули молнию.

Кто-то присвистнул. Кто-то очень знакомый.

– Это что? Откуда?

Ахмет скрипнул зубами. Сумка, которую нес Рустем. Моя сумка. Это, блядь, не ваше! Не трогайте!

Характерное шуршание синтетической ткани, шелест фольги. Сумку открыли и теперь разглядывали содержимое.

– Вау, – сказал женский голос после паузы. – Просто вау. Целый золотой запас. Откуда?

– Вот у этого было.

С Ахмета сорвали повязку, безжалостно ободрав правое ухо. Свет ударил в глаза, царь зажмурился. Черт, слезы. Глаза резало, как ножом.

Ахмет с трудом проморгался. Перед ним были люди, одетые как гнильщики, может, чуть чище. И без обычной для тех тошнотворной вони.

Около раскрытой сумки, спиной к царю, стояла девушка в застиранном армейском камуфляже, с кобурой на поясе. Ахмет моргнул. Это она!

– Надо же… какие люди, – протянул Ахмет с издевкой. Девушка замерла. Повернулась.

Илюза стала еще красивее… Нет. Ахмет решил, что с того раза, когда он видел ее в последний раз, она похудела и подурнела. Но потом понял, что все равно хочет ее до одури.

– Ты? – темные глаза Илюзы широко распахнулись. – Но… – она перевела взгляд на сумку с патронами и медикаментами. Лицо ее дрогнуло. – Теперь понятно, – протянула Илюза со странной интонацией. – Царь Ахмет Второй. Трус и вор, достойный отца. Ограбил свой народ и сбежал. Как это на тебя похоже.

– Я, – начал Ахмет. – Я все объясню…

– Заткнись!

Скрипнула дверь. Появился коренастый, бородатый, в жилетке засаленным мехом наружу, повстанец. Лохматый сплюнул на пол и почесал задницу. Красавчик просто.

– Кто-то убил коменданта приморцев, – сказал лохматый Илюзе. – Представляешь?

– «Зеленые»?

– Сомневаюсь. Может, у кого-то из наших хватило смелости…

Вот он, момент истины.

– Это я, – сказал Ахмет. Его вдруг охватило предчувствие близкой беды, и, одновременно, триумфа. Сейчас она поймет, эта непокорная, упрямая дурочка… Сейчас она сообразит, насколько он был хорош. Всегда и во всем.

Илюза повернулась к царю. Он понял, что всецело – наконец-то! – завладел ее вниманием.

– Что ты? – спросила она недоверчиво.

– Это я убил коменданта приморцев.

– Что-о?

Ахмет усмехнулся.

– Пустил ему пулю в лоб. Прямо в точку.

Она медленно опустила пистолет. Подошла ближе, встала перед стулом. Ахмет увидел изгиб ее бедра, сглотнул. Сейчас он хотел ее мучительно и страшно… Он хотел ее, как хотел всегда.

Предельно.

Илюза склонила голову на плечо – волна роскошных черных волос, стянутых в узел, мотнулась. Илюза заглянула Ахмету в глаза, помедлила. Он близко увидел ее темно-карие, почти черные глаза. Красивый вырез, кошачий.

– Ты?!

– Да.

Молчание.

– Тогда ты не предатель, – медленно произнесла Илюза, разглядывая Ахмета с каким-то новым чувством. Выпрямилась, расстегнула ремешок кобуры. – Нет, не предатель…

Ахмет понял, что сейчас случится. Но среагировать не успел…

Илюза выхватила пистолет. Черное дуло смотрело в лицо Ахмета.

– Что?! – он дернулся, но веревки держали крепко. Стул заскрипел.

– Ты хуже, – сказала Илюза. Большим пальцем взвела курок. Щелк.

От этого негромкого металлического звука Ахмету стало жутко, как никогда в жизни.

Кроме того выхода на поверхность вместе с отцом, конечно. Ахмет вздрогнул. Впрочем… как это вообще можно сравнивать?

«Я не хочу умирать. Не хочу. Не хочу».

Холод и лед ружейного металла.

Ходячая двуногая гигантская смерть. И эта… девчонка. Сучка. «Не хочу».

– Слышишь?

И Ахмет понял, что сейчас умрет. Благословен тот, в чьей руке… Царь закрыл глаза, приготовился. Он забыл, что там дальше. Коран вылетел из головы, весь, целиком – как пуля. Ни слова не осталось.

Закрыл глаза и снова увидел – как тогда в детстве, на поверхности…

Тварь из тумана. Громадная двуногая фигура, с головой на уровне четвертого-пятого этажей, идет по улице. Треск и грохот, лопнувшие стекла, раздавленные машины. Если бы маленький Ахмет мог рассказать, о чем он тогда подумал…

«Интересно, где у него руки?»

Проход между домами наполнился грохотом. Крррак. Бух.

Великан раздавил очередную машину. Отец закричал зло и яростно, и потянул маленького Ахмета за собой… И вот они бегут… В следующий миг холодный металл коснулся лба, и Ахмет открыл глаза.

Он снова был в каморке, пахнущей сыростью и убийственной свободой. А к его голове приставлен пистолет.

– Готовься к смерти, царь, – сказала Илюза.