Утром в понедельник он позвонил в лондонский офис и, сообщив, что смертельно болен, попросил разрешения приступить к работе на следующей неделе. Корбин Делл снял пятнадцать тысяч фунтов стерлингов наличными в местном отделении Королевского банка Шотландии. Он открыл счет онлайн еще перед отъездом в Лондон, чтобы избежать необходимости оплачивать комиссионные по снятию наличных. Кассирша, индианка в платке, внешне никак не отреагировала на его просьбу, но потратила без малого пятнадцать минут, делая звонки и что-то набирая на компьютере, прежде чем вручила ему все деньги стофунтовыми банкнотами.

Спрятав тяжелый пакет с деньгами во внутренний карман плаща, Корбин взял такси до Кэмден-маркета и принялся бродить вдоль рядов, выискивая кандидата. Он не торопился – впереди был целый день. Кроме того, когда откроются пабы, его шансы увеличатся. Да, у него был план. Он собирался отыскать Генри Вуда и убить его. Вряд ли когда-нибудь еще будет столь же прекрасная возможность.

Примерно в два часа дня Корбин заприметил многообещающего партнера. Это было в сомнительном пабе в нескольких кварталах от рынка. Мужчина был с бородой и длинными засаленными волосами, но в остальном очень похож на Корбина. Тот же цвет волос, похожие черты лица, выступающие линии челюсти. Правда, выглядел слегка опустившимся. Мужчина допивал большой стакан сидра со льдом.

Корбин заказал себе пинту «Стеллы», еще сидра и понес все это добро к столику возле грязных окон, за которым сидел нужный ему мужчина. Там было немного светлее, чем в остальном помещении, что позволяло любителю сидра свободно читать роман Чарльза Буковски.

Корбин сел и поставил перед носом кандидата сидр. Тот опустил замусоленную книгу и поднял на парня испуганные глаза. Он и вправду был весьма похож на Корбина.

– Могу я кое о чем спросить? – произнес Корбин. – У вас есть паспорт?

– Какого черта тебе надо? – не понял вопроса мужчина. Он проговаривал слова чисто, Корбин не услышал акцента.

– У меня имеется к вам предложение, но сначала я хочу знать, являетесь ли вы счастливым обладателем паспорта.

– Угу, ну есть паспорт, – подтвердил он. Может, это немецкий акцент?

– Я бы хотел одолжить его у вас, а также любые другие документы – все, что есть. Это не больше чем на неделю, обещаю. Даю восемь тысяч фунтов наличными прямо сейчас и еще две – когда буду возвращать документы. Вы ничем не рискуете.

Мужчина рассмеялся.

– Гуляй.

– Повторяю, десять тысяч фунтов и никакого риска.

– Никакого риска? Ты будешь пользоваться моим долбаным паспортом.

Корбин сделал глоток пива. Он достаточно общался с людьми на протяжении последних лет, чтобы понять – парень уже на крючке. Заполучить паспорт не будет проблемой.

– Какой у вас рост? – продолжал Корбин. – Вы не могли бы встать?

Человек не ответил на вопрос. Вместо этого он спросил:

– А если ты не вернешься?

– Доложите в полицию, что паспорт украли. Везде и всюду такое случается. Вы, кстати, откуда? Не могу определить ваш акцент.

– Из Роттердама. Голландец.

– Как вас зовут?

– Брэм. Знаешь, я решил, что лучше не надо.

– Послушайте, Брэм. Десять тысяч фунтов. Наличкой. Все, что вы должны сделать, – это передать мне паспорт и помочь заказать билет на самолет вашей кредиткой. Эти расходы тоже возмещу наличными. Мне нужно кое-куда поехать, но так, чтобы нехорошие люди не знали, куда я направляюсь. Вот и все. Через неделю все верну. Если что-то пойдет не так, вы просто скажете, что паспорт и кредитку украли, а вы сразу не заметили. Здесь нет никакой обратной стороны медали.

Брэм подумал с минуту и выдал:

– Я согласен. Пятнадцать тысяч фунтов.

Корбин встал.

– Пожалуй, продолжу поиски. Пойду поищу кого-то другого.

Корбин отнес пустой стакан к стойке и вышел из паба. Брэм догнал его на улице.

– Ладно, ладно, – сказал он. – Я согласен.

Брэм Хейманс незаконно занимал подвал неподалеку, спал и жил на рюкзаке. Несмотря на это, он таскал за собой ноутбук «Apple» и портативный роутер. Корбин осмотрел темно-бордовый паспорт. На фотографии Брэм был чисто выбрит, волосы были зачесаны назад. Корбин надеялся, что на фото тот будет с бородой, но и в таком виде Брэм оказался достаточно хорош. Корбин будет Брэмом до тех пор, пока не привлечет к себе слишком много внимания. До конца дня рейсов на Логан не было, поэтому Корбин, воспользовавшись карточкой «Visa», заказал билет на утренний рейс следующего дня. Он дал Брэму восемь тысяч фунтов, еще восемь сотен за билет и завладел паспортом.

– Через неделю будете здесь? – поинтересовался Корбин у Брэма, который перелистывал банкноты пропитанным никотином пальцем.

– Здесь? На этом месте?

– Да.

– Ага, я никуда не собираюсь.

– Через неделю вернусь с вашим паспортом. В обеденное время. Вы будете здесь?

– Я буду здесь, – подтвердил Брэм, продолжая пересчитывать деньги.

У арочного металлоискателя в Гатвике выстроилась очередь из сотни путешественников, но Корбин приехал заранее. Он был рад видеть огромную толпу. Это обнадеживало, ведь тому, кто смотрит паспорта, нужно спешить, не особо присматриваясь к фото. Корбин всю ночь с тревогой анализировал маленький портрет в паспорте, а утром гадал, сработает ли его план. Должен сработать, особенно с учетом того, что фото было семилетней давности. Он долго раздумывал, стоит ли ему оставаться таким, как есть, или же уложить волосы, как на фотографии, но принял решение ничего не менять. Если прическа будет идеальной, то агент службы безопасности или таможенный контролер в Бостоне начнет более детально сравнивать черты лица и поймет, что глаза не очень похожи, а уши совсем другие.

Агент, явно с похмелья, в конце очереди почти не смотрел на паспорт. Положил его на сканер, быстро перевел взгляд с фотографии на лицо Корбина и пропустил его.

Больше проблем было в Бостоне, где недавно установили автоматический паспортный контроль. Корбин встал перед монитором компьютера, замер и долго смотрел в камеру, ожидая снимка. Он не был готов к такому испытанию и, пока ждал вспышки камеры, почувствовал, что сердце бьется быстрее. Вместо вспышки на экране появился текст, извещающий, что машине не удалось распознать лицо. Корбин уже решил, что все кончено: какая-то программа вычислила, что его лицо не соответствует фото на паспорте. Он попытался снова, но получил такое же сообщение. Подкатил таможенник, подстроил высоту механизма, и все сработало. Вспышка света, и из аппарата выскочил изогнутый листок бумаги – черно-белое изображение встревоженного лица Корбина. Он отнес этот листик вместе с паспортом другому таможеннику, прыщавому юнцу с усами на военный лад. Тот расспросил его, с какой целью он приехал в Штаты, где собирается остановиться и как долго планирует оставаться, затем пролистал паспорт, уделяя относительно немного внимания фото. Наконец таможенник поставил штемпель в документе Брэма Хейманса, и Корбин, с мокрыми от волнения подмышками, хотя в остальном все было отлично, прошел через двойные двери на территорию аэропорта. Он увидел через терминал и большие раздвигающиеся двери ряд такси, поджидающих пассажиров. Он почувствовал себя свободным. Он в Америке, и никто не может это доказать. Пока его не поймают, у него будет идеальное алиби. Он понял, что у него развязаны руки, – можно спокойно искать Генри.

Он неожиданно занервничал. А вдруг кто-нибудь узнает его в родном городе? Может, стоит замаскироваться? Кстати, где остановиться? Об этом он даже и не думал, пока был полностью сосредоточен на поездке в Америку с чужим паспортом. Но сейчас, когда перелет уже позади, что предпринять дальше?

Он взял такси до бутик-отеля на Бикон-стрит и зарегистрировался по паспорту Брэма, заявив с ужасным голландским акцентом, что у него намедни украли кредитную карту, поэтому он расплатится наличными. Администратор сказал, что номер кредитки нужен обязательно на случай непредвиденных расходов, но Корбин предложил две тысячи долларов наличными (он обменял около пяти тысяч фунтов в Логане по документам Брэма), и менеджеру пришлось согласиться. В номере Корбин сбросил с себя одежду и около получаса простоял под душем, пытаясь расслабиться. С тех пор как он получил электронное письмо из полиции, он чувствовал себя одержимым, только сейчас поняв, что ему нужно делать. Он не позволял себе горевать по Одри, заглушал боль утраты и осознание, что она ушла навсегда. Но сейчас мысли разом нахлынули на него. Чтобы не зарыдать в голос, он так стиснул челюсти, что чуть не раскрошил зубы. Единственное, что давало ему силы, – мысль о том, что он доберется до Генри и расплющит его голыми руками, заставит расплатиться за все, что он сделал. Генри был в Бостоне меньше недели тому назад. «Есть шанс, что я его найду», – рассуждал Корбин. Как только стемнеет, он пойдет к своему дому и устроит засаду – вдруг что-то произойдет и Генри по какой-то причине нарисуется там.

Почти полдень. С тех пор как Корбин узнал об Одри, он практически не спал и не ел. В животе раздавалось громкое урчание, а голова, несмотря на голод, была светла как никогда. Он натянул джинсы, футболку и молодежную толстовку фирмы «Джек Уиллз», которую купил в Гатвике. Набросил капюшон, затянул тесемки, чтобы не слетал, вышел из отеля, повернул направо и направился в сторону больницы. Прошел мимо парикмахерской, которую никогда раньше не замечал, вернулся, зашел внутрь. В зале скучали два парикмахера: один – старый и лысый, другой – молодой и тоже лысый, явно сын. В темном помещении, которое было шириной не больше вагона, пахло гелем для волос. Корбин сел в кресло к молодому и попросил коротко его постричь.

– Насколько коротко? – задал уточняющий вопрос парикмахер.

– Как можно короче.

Парикмахер установил самую короткую насадку на машинку и начал упражняться с волосами Корбина – состриг практически все. Радиоприемник, стоящий высоко на полке, был настроен на спортивный радиоканал, и Корбин на некоторое время отвлекся от своих мыслей, слушая, как ведущие ругают отвратительных реливеров «Ред сокс».

– Может, вас и побрить? – закончив стрижку, предложил парикмахер.

Корбин погладил себя по подбородку. Он не брился почти неделю, и щетина выросла длиннее, чем когда-либо.

– Конечно, – согласился он. – Все сбрейте, кроме усов. – Он то ли читал, то ли слышал где-то, что, если мужчина хочет сменить внешность, достаточно побриться наголо и отрастить усы. Информация застряла в голове много лет назад, и ему всегда было интересно, правда ли это. Парикмахер управился, и Корбин внимательно осмотрел свою почти лысую голову и рыжие усики. Действительно смотрится по-другому – достаточно, чтобы ввести в заблуждение старых знакомых, если они вдруг встретятся на пути. В общем, нормально.

Корбин вышел из парикмахерской и направился вниз в сторону Массачусетской клиники. По пути обнаружил греческую пиццерию, в которой раньше никогда не был. Там он съел большой сэндвич и выпил два стакана кока-колы. После взял еще гамбургер с индейкой с собой. Кто знает, когда у него выпадет возможность снова поесть. Вернувшись в номер, он открыл окно, выходящее на парк Коммон. Приятно в ветреный день впустить немного свежего воздуха в душную комнату. Он открыл ноутбук, ввел пароль Wi-Fi и проверил почту. Телефон он оставил в Лондоне. Даже с выключенной GPS-навигацией мобильник заставлял Корбина нервничать, но относительно ноутбука он не переживал – был уверен, что тот не выдаст его местоположение. От кузины Кейт – ничего нового, только воскресное письмо, в котором она извещала об обыске квартиры. Он все еще размышлял об этом. Должно быть, полиция каким-то образом связывает его с Одри, хотя он не понимает, как именно. Может, опросили других жителей или Алан что-то рассказал. Но это неважно. Они ничего не найдут в его квартире.

Корбин открыл окно браузера и в тысячный раз попытался нагуглить что-нибудь о Генри Вуде, или Хэнке Боумене, или Хэнке Вуде. Ничего. Он лег на кровать и уставился в высокий потолок, украшенный лепниной. За окном свистел ветер, колыхая шторы, и Корбин закрыл глаза, представив себя маленьким мальчиком, который лежит на пляже Аннисквам, обдуваемый соленым воздухом. Он уснул, и ему снилось, что он снова невинный ребенок, за ним пришли убийцы, но он не был одним из них.