Проснувшись, Алан обнаружил, что Кейт ушла. Он понял: что-то не так. Она, очевидно, передумала, иначе, по крайней мере, попрощалась бы. Алан потянулся к своему телефону, чтобы написать сообщение, но сообразил, что у него нет ее номера. Он вылез из постели, натянул джинсы и футболку, прошел через весь дом на ее сторону и постучал в дверь. Он точно знал, она была там, по ту сторону двери. Он чувствовал ее, хотя и не мог слышать. Темный глазок пристально смотрел на него, и он вдруг разозлился на себя за то, что преследует ее. Он вернулся к себе в квартиру, снял туфли и начал думать, как действовать дальше. Он встал намного раньше обычного, но слишком разволновался и теперь вряд ли уснет снова. Его подташнивало, где-то в голове раздавались глухие удары. Он выпил два стакана воды и проглотил таблетку аспирина.

Если у него похмелье, то и Кейт, наверное, страдает – возможно, даже сильнее, чем он. Может, она проснулась, почувствовала тошноту и вернулась к себе домой. Или проснулась и ей стало стыдно. Она говорила, что какой-то груз прошлого не отпускает ее и что она давно ни с кем не была. Он проявил уважение к этому факту и не торопился, хотя им овладело не только физическое, но и эмоциональное желание. Когда они прижались друг к другу, их дыхание синхронизировалось, и он почувствовал, как излечился от травмы, о существовании которой даже не подозревал.

А сейчас она убежала.

Лишь бы чем-нибудь заняться, он приготовил себе кофе и, хотя не был голоден, разогрел в микроволновке овсянку. Подошел к компьютеру, открыл рабочий аккаунт электронной почты и послал боссу сообщение: мол, проснулся от недомогания в желудке, собираюсь остаться дома. Он выпил чашечку кофе, сидя у окна, выходящего во двор. Странно было сидеть здесь, не сосредотачиваясь на окне Одри Маршалл. Она умерла меньше недели назад, а ее значимость в жизни Алана значительно ослабла.

День был ясным, но ветреным. По двору кружил пластиковый пакет. Едва пробило семь, как дверь фойе распахнулась и на пороге появился человек в деловом костюме, с газетой под мышкой. Алан узнал его, но не мог вспомнить, как зовут. Финансовый аналитик с первого этажа, чья жена никогда не появляется на людях. Когда мужчина пересекал двор, за его правую туфлю зацепился пластиковый пакет. Он наклонился, снял его и продолжал держать на вытянутой руке, как будто он был токсичным. Финансист простоял в такой позе несколько секунд. Алан видел, что он взвешивает варианты: оставить пакет во дворе или отнести в мусорный бак. Остановился на первом варианте. Вытер пальцы о штаны и продолжил свой путь.

Алан продолжал смотреть во двор. Если Кейт таки выберется из своей квартиры – определенно если, а не когда, – то Алан быстро сбежит вниз и успеет перехватить ее. Она должна объяснить, рассказать, что случилось, что заставило ее уйти из его квартиры. Вероятно, ей покажется, будто он преследует ее, но ему все равно. Кроме того, так будет лучше, чем снова идти и стучаться в квартиру, зная, что она там и не хочет открывать дверь. Она просто стыдится или он что-то сделал не так? Он тщательно рылся в памяти, выискивая подсказки, но так ничего и не нашел.

Он отошел от окна только один раз за утро, чтобы быстренько сбегать в ванную – умыться, почистить зубы и надеть чистую одежду. По дороге назад он остановился на кухне, посмотрел на окоченевшую овсянку в миске и прихватил на свой пост у окна кусочек индейки и ломтик швейцарского сыра. Он видел, как прибыл почтальон и медленно шел по двору, на ходу вытаскивая большой сверток из своего баула. Прошли несколько жильцов – и каждый отправился своей дорогой в то солнечное вторничное утро. Он видел, как во двор вышла миссис Андерби со своим мопсом и отпустила его с поводка. Пес принялся яростно обнюхивать куст, на который кто-то помочился до него. Миссис Андерби качнулась под сильным порывом ветра и слегка отступила, чтобы не упасть.

Около одиннадцати часов Алан увидел, как на Бери-стрит подкатили два серых седана и припарковались рядом друг с другом, так что капоты выпирали на улицу. Он понял, что это полиция, еще до того, как увидел высокую женщину в темном костюме, вышедшую из авто, и двух копов в форме в другой машине. С ними были еще какие-то люди. Они поговорили о чем-то, пересекли двор и вошли в фойе. Алан узнал женщину-детектива. Он предположил, что полиция по какой-то причине возвращается в квартиру Одри Маршалл. Его глаза устремились в ее окно, внутри было темно. Но все же он уловил какое-то движение, как будто кто-то просто отпустил штору в окне спальни. Он выпрямился и начал всматриваться туда, где, как он думал, увидел движение шторы. Но разглядел только покачивание огромного клена, который маячил позади дома. Не это ли движение увидел? Отражение дерева?

Он снова устремил взгляд в окно гостиной прямо напротив него – шторы были немного раздвинуты. Он дождался, пока вошли полицейские. Если там кто-то есть, то ее или его тут же обнаружат. Хотя если внутри кто-то и находился, то это, скорее всего, другой полицейский. Алан велел себе быть разумным, хотя и не особо верил, что справится.

Через несколько минут стало ясно, что полицейские приехали не для того, чтобы в очередной раз обыскивать квартиру Одри. Так куда же они пошли? Снова к Кейт?

Алан так сосредоточился на окне Одри, что чуть не пропустил человека, который вышел из фойе и быстро прошагал через двор. Алан не признал в нем ни одного из жильцов. Он был рыжим, сухопарым, невысокого роста. Как раз подходил под описание Джека, которое дала Кейт. Парень, который утверждал, что является бывшим бойфрендом Одри. Не он ли случайно был в квартире? Он шел очень быстро, вряд ли Алан смог бы догнать его, даже если бы захотел. Он снова перевел взгляд на окна Одри. Все еще никакой активности. Алан выглянул на улицу, где полицейские автомобили почти не оставили пространства для проезжающих машин. Возле автомобилей он заметил того самого человека, которого только что видел выходящим из дома. Рыжий парень стоял на тротуаре и смотрел на дом. Взгляд был направлен точно на окна Кейт.

Алан натянул туфли, схватил ключи, повесил кожаную сумку через плечо и выскочил из квартиры. Он еще не решил, что собирается говорить тому парню, но это все же лучше, чем просто сидеть у окна и ждать чего-то. Он сбежал по ступенькам и спокойно прошел через вестибюль и двор, чтобы не показаться сумасшедшим. На Бери-стрит он повернул направо, но Джек уже исчез. Он посмотрел на Чарльз-стрит и заметил его рыжую голову – парень быстро шагал по тротуару. Алан направился за ним.

Джек – если это был он – не пошел дальше по Чарльз-стрит, а повернул налево, на Бриммер-стрит. Алан немного ускорился, чтобы не потерять его из виду, но когда завернул за угол, рыжего уже и след простыл. Алан продолжил путь, оглядываясь по сторонам: может, парень нырнул между домами? Но здания из красного кирпича на Бриммер-стрит стояли почти вплотную друг у другу. Там негде спрятаться.

– Вы не меня ищете?

Алан повернулся на звук. Голос прозвучал откуда-то сзади, и Алан окинул взглядом улицу, пытаясь сообразить, где тут можно спрятаться. Невдалеке росло огромное дерево – гинкго – наверное, Джек стоял за ним.

– Да, ищу, – сказал Алан и несколько смутился оттого, что его голос немного дрожал. – Могу я поинтересоваться, как вас зовут?

– Поинтересоваться можете, но не знаю, отвечу ли. – Он улыбнулся, показав выступающие клыки. Ветер трепал короткие грязные волосы.

– Вы Джек, правильно? – спросил Алан. – Вы были другом Одри Маршалл.

– Откуда вы знаете? – Джек все еще улыбался, но в глазах появилась растерянность.

– Угадал. Я видел, как вы выходили из дома. Я тоже там живу, и я слышал о вас. Вы ведь приходили сюда раньше?

Он немного колебался.

– Ага. Пару раз.

– Вот и хорошо. Я – Алан.

Джек протянул ему руку, и Алан пожал ее.

– Значит, вы знали Одри? Не помню, чтобы она упоминала о вас.

– Нет, я не знал ее. Я немного знаком с Корбином и дружу с Кейт, его кузиной, – она сейчас проживает в его квартире. Она рассказывала о вашей встрече. Как долго вы знали Одри?

– С колледжа, но мы перестали общаться. Мы восстановили контакт, когда она переехала сюда. Когда она переехала в Бостон. – Джек несколько раз моргнул, как будто смахивал пылинки, которые ветер занес ему в глаза.

Из-за угла выехала машина и медленно покатилась по улице, словно водитель выискивал конкретный адрес. Джек проследил глазами за авто до самого конца улицы и снова повернулся к Алану. В его темных глазах читался вопрос:

– Значит, вы собираетесь рассказать, чего вы от меня хотите? Вы шли за мной от самого дома, не так ли?

– Что вы там делали?

– Делал где? В квартире Одри? Не вашего ума дело.

– Так вы все-таки были в квартире Одри?

– Вот заладил! Не твое дело. – В голосе Джека уже звучала агрессия, но в поведении еще не просматривалась. К лицу все еще была прилеплена улыбка – этот волчий оскал с выступающими клыками. Алан и сам не знал, по какой причине решил проследить за Джеком.

– Ладно, – примирительно сказал Алан. – Тогда доложу полиции, что видел вас, не возражаете?

– Пожалуйста, вперед! Я сам скажу, если хочешь. Мне нечего скрывать.

Смятение Алана росло:

– Послушайте, я ни в чем вас не обвиняю. Но в моем доме произошло убийство, а вы здесь ошиваетесь…

– Понимаю. Извини, что доставил неприятности. Можешь не стесняться и рассказать полиции, что видел меня. Я просто пришел, потому что… – Он замолчал, его глаза заблестели и стали мокрыми.

– Простите, – смутился Алан.

Джек отвернулся и потер один глаз кулаком. С минуту они стояли молча, Алан пытался придумать, что бы такого сказать, чтобы закончить разговор.

Наконец Джек прервал паузу:

– Вы что-нибудь слышали от полиции? Корбина вернут из Англии?

– Нет, ничего такого не слышал. Думаете, Корбин имеет какое-то отношение к этому?

Джек посмотрел на Алана с недоумением, как будто удивляясь, как можно не понимать столь очевидных вещей.

– Да, это он сделал. Одри рассказывала мне об их отношениях и о том, что он не хотел встречаться на публике и всегда лгал.

– Вы говорили об этом в полиции?

– Ага, и в полиции, и той девушке, которая сейчас живет в его квартире. Лучше бы ей убраться оттуда, пока он не вернулся, потому что…

– Думаете, он вернется?

– Полагаю, что нет, – сказал Джек. – Если его возьмут под стражу, то вернется, но сомневаюсь, что он приедет сюда по собственной воле. Я бы не стал. Но я буду ждать его. И мне все равно, узнает кто-либо или нет, но я лично собираюсь его убить. И я не шучу.

На его лице снова появилась странная хмурая улыбка, и Алан подумал, что Джек больше похож на деревенщину, рассказывающего пошлые шутки, чем на человека, охваченного убийственным гневом.