Глава 11
В летной карьере Николая Карбанова уже не раз случались всякие неприятные казусы. Был пожар в моторном отсеке, когда пришлось экстренно сбрасывать приличную высоту и плюхаться на спешно подобранную площадку. Отказ двигателя с последующей посадкой по-самолетному. Бесчисленное множество мелких неполадок в системах и агрегатах. Но вот на густой лес садиться майору пока не доводилось. Тем более темной тропической ночью.
Когда по страшному треску и вибрации ему стало понятно, что вертолет лишился лопастей, он крикнул в переговорное устройство:
– Держитесь, парни!
Миша согнул ноги в коленях и уперся ступнями в приборную доску. Равиль крепко ухватился за спинки пилотских кресел.
Лишившись несущего винта, «Ми-8» стал не-управляем и двигался, ведомый лишь двумя силами: инерцией и гравитацией родной планеты. Первый же ствол дерева, встретившийся на его пути, снес часть остекления кабины и кронштейн с посадочной фарой. Страшная сила подбросила фюзеляж и крутанула его вправо. Дальнейшее падение происходило в полнейшей темноте.
Через секунду вертушка задела правым топливным баком следующий ствол. Точнее, керосиновым обогревателем, установленным в его носовой части. При этом Карбанов только каким-то чудом не вылетел из кресла.
«Только бы не вспыхнуло топливо!» – промелькнула в его голове вполне здравая мысль.
Но на самом деле жуткие последствия при подобной не очень-то мягкой посадке могли нагрянуть не только от воспламенения авиационного керосина.
Во-первых, при мощном ударе корпуса вертолета о твердое препятствие, как правило, не выдерживает силовой набор его фюзеляжа. Вниз проваливаются двигатели с редуктором. Они накрывают собой тех людей, которые находятся в пилотской или грузовой кабинах.
Во-вторых, в таких вот жутких случаях на «Ми-8» слетает с креплений дополнительный топливный бак, установленный по левому борту грузовой кабины. Если керосин в нем и не вспыхнет, то раздавить человека ему труда не составит.
В-третьих, при резком контакте с препятствиями часто отрываются от пола кресла вместе с пилотами. Если траектория их движения проходит сквозь разбитое остекление, то какой-то шанс выжить имеется. Увы, он совсем невелик. Удачный исход тут случается крайне редко.
В-четвертых, сегодняшний полет был не самым подходящим для беспорядочной аварийной посадки в ночном лесу. В грузовой кабине «восьмерки» находились три десятка ящиков со всякой взрывоопасной хренью – снарядами, минами, патронами.
В общем, вариантов распрощаться с жизнью было много, а вот поразмышлять и пофилософствовать на данную тему времени у командира не оставалось. После третьего удара о толстый ствол дерева фюзеляж лишился хвостовой балки и накренился влево. Николай понял, что еще мгновение, и машина перевернется.
Цепляя дюралевой обшивкой стволы, корневища и горизонтальные сучья, фюзеляж под ужасающий грохот продолжал смертельный слалом между огромных деревьев. Внутри грузовой кабины все кувыркалось. Что-то больно ударило Карбанова в плечо.
Скрежет, грохот и угасающий вой шестеренок редуктора закончились вместе с последним сокрушительным ударом. Вероятно, то, что осталось от винтокрылой машины, врезалось изуродованным днищем в основание дерева. Привязные ремни больно впились в живот летчика. Верхняя часть его тела мотнулась в сторону, отчего он больно тюкнулся головой о приборную доску.
Разбитый «Ми-8» качнулся и замер, лежа на левом боку. Внутри и вокруг сразу стало удивительно тихо.
Вертолеты еще заправлялись топливом на стоянке, а в госпитале уже кипела работа. Всего из Рамира поступило около пятидесяти раненых. Каждого требовалось осмотреть, поставить диагноз, оказать первую помощь, перевязать или сразу отправить на стол к хирургу, разместить в реанимации или в палате.
Леонид Олегович Золотухин, мягко говоря, несколько обалдел от такого обилия новых пациентов и побежал вызывать на подмогу еще одну бригаду врачей. А Барина, Власта и другие специалисты из первой бригады более часа метались от одного бойца к другому.
Лишь после того как все прибывшие были размещены, наступило относительное затишье. Хотя в хирургическом отделении работы еще оставалось очень много.
– Фу-ух. Давно такого наплыва не было, – протянула Елена, упала в кресло, стоявшее в ее кабинете, достала из пачки сигарету и щелкнула зажигалкой. – Я даже не слышала, как наши улетели.
– А я только мигающие огоньки поднявшегося вертолета увидела, когда на улицу выбегала, – сказала Власта, поправила волосы и спросила: – Можно взять у вас сигарету?
– Ты же не куришь.
– Иногда балуюсь.
– Возьми. Но лучше бы не привыкала.
– Да, я постараюсь.
Женщины только-только разобрались с работой, и главный врач разрешил им до утра отдохнуть. Власта намеревалась отправиться в модуль, Елена собралась прилечь на небольшом диванчике прямо здесь, в кабинете. Перед тем как расстаться, обе решили спокойно посидеть в тишине, в своем отделении, но в ушах у них все равно стояли стоны и крики.
У сорока солдат, поступивших в госпиталь, были пулевые и осколочные ранения различной тяжести. Пятерых здорово контузило. Троих поместили в реанимацию после травматической ампутации конечностей.
– Все равно вопли не смолкают, – сказала медсестра и качнула головой. – Будто где-то рядом, за стеной.
– Это надолго. Пока нормально не отдохнешь.
– Когда мы теперь нормально отдохнем? Завтра ожидался выходной, а сейчас, с поступлением такого количества раненых, весь график собьется.
– Да, ты права. – Барина печально вздохнула и подумала:
«Завтра мы с Николаем должны были ехать в город. Но вряд ли у нас это получится. Он всю ночь управляет вертолетом и жутко устанет. Да и мне довелось изрядно потрудиться. В лучшем случае вечерком прогуляемся по аллее. Или посидим на лавочке».
Власта затушила в пепельнице окурок, поднялась и сказала:
– Пойду я, Елена Васильевна. Может, и вправду получится поспать хотя бы часика два-три.
– Иди, девочка. Как понадобишься, я тебя разбужу.
Карбанов открыл глаза и первым делом ощупал свое тело. Вроде все на месте, руки-ноги слушались, голова хоть и гудела, но была цела.
Он крепко ударился ею о приборную доску и потерял сознание. Вначале майору показалось, будто на привязном ремне ему пришлось провисеть целую вечность. Его мозг воспроизводил какие-то жуткие картины, постоянное движение и круговерть. Очнувшись же, майор понял, что падение произошло несколько секунд назад.
Рядом с его левым ухом жужжал гироскоп авиа-горизонта. На верхней панели управления непрерывно щелкало какое-то реле, хотя сеть вроде бы была обесточена.
Николай принюхался, не пахнет ли дымом. Нет, вокруг стоял лишь резкий дух керосина. Этот факт тоже, кстати говоря, был весьма недобрым знаком.
– Эй, парни, вы живые? – позвал он.
– Уважаемые пассажиры рейса Париж – Франкфурт, наш лайнер совершил внеплановую посадку в аэропорту африканского города Усть-Негринск, – прокряхтел Равиль, находящийся где-то в районе разбитого фонаря кабины.
Примерно оттуда же донесся и голос Михаила:
– Со мной тоже порядок, командир. Коленом только здорово приложился.
– Хорошо, что мы целы. Надо выбираться отсюда. Не дай бог полыхнет!
– Да, весь керосинчик расплескали.
Члены экипажа кое-как выбрались из основательно искореженной пилотской кабины и отошли на безопасное расстояние.
Николай присел, прижался спиной к дереву и попросил:
– Равиль, поищи автомат или что-нибудь из того оружия, которое мы везли в ящиках.
– Зачем оно нам?
– Поищи, вдруг пригодится. И аварийные станции заодно проглядывай. Только в саму вертушку не суйся, вокруг посмотри.
У каждого члена экипажа имелся пистолет с двумя магазинами. Еще на время вылета пилотам выдавались один автомат и подсумок со снаряженными магазинами. Они обычно вешали все это на крючок в грузовой кабине.
Отыскать «калаш» на месте аварии было прак-тически невозможно, но Равиль не желал сдаваться. Он все-таки щелкнул маленьким фонарем, который всегда таскал в кармане, и двинулся вокруг разбитой машины.
Карбанов окончательно пришел в себя, в который раз ощупал тело и голову. Плечо прилично побаливало, а повыше лба росла шишка. Других повреждений вроде не было.
– Ты как? – спросил он Михаила, сидевшего рядом.
– Затрудняюсь точно ответить.
– С ногой что-то серьезное?
– Надеюсь, нет. Кажется, сильный ушиб.
– Идти сможешь?
– Попробую.
Майор вытянул шею и покрутил головой. Он должен был определить направление на Рамир. По положению лежащей вертушки понять, откуда она свалилась, было невозможно. Полнейший мрак не позволял разглядеть и сломанных сучьев. Оставалось ориентироваться по звездам, ждать сигнальной ракеты, запущенной из Рамира, или помощи оттуда.
В районе останков вертолета что-то хрустнуло. Оба пилота решили, что это Равиль наступил на сухую ветку или задел кусок дюраля. Но это было не так. Бортовой техник со своим фонариком как ни в чем не бывало подошел к товарищам с другой стороны.
– Представляете, нашел, – радостно доложил он и подал командиру сначала автомат, а затем и желтую аварийную радиостанцию.
– Ну ты глазастый! – похвалил его командир.
Он собрался было выйти на связь с Доглиным и тут же вздрогнул от нескольких ярких лучей света, ударивших со всех сторон прямо ему в глаза.
– Елена Васильевна! Елена!.. – звал ее издалека чей-то голос.
Он принадлежал мужчине. Докторша определенно знала, кому именно, но никак не могла вспомнить.
– Елена, да проснитесь вы наконец! – Теперь этот мужчина не только требовательно говорил, но и тряс ее за плечи.
Барина приоткрыла глаза и с великим трудом начала перемещаться из сна в реальность. Непонятное пятно, маячившее перед ней, постепенно превратилось в лицо главного врача Золотухина.
– Леонид Олегович? – удивленно прошептала она. – Что вы делаете в моем модуле?
Доктор поправил очки и сказал:
– Во-первых, милочка, вы не в модуле, а в гос-питале, в своем кабинете. Во-вторых, уж простите, у меня для вас неприятная новость.
Елена поднялась, села, свернула плед, которым накрывалась, бросила его на стул, привычным движением поправила волосы. Она еще не полностью очнулась. Все ее движения были машинальными, автоматическими, мысли путались.
– Что за новость?
Золотухин отошел от диванчика, остановился против окна.
– Я очень сожалею, что вынужден сообщать вам подобное, – тяжело и явно нехотя проговорил он.
Только теперь до нее дошла вся важность того, что происходило здесь и сейчас. Главный врач пришел в ее кабинет, что делал крайне редко, разбудил и никак не решался озвучить какую-то нехорошую новость.
– Да что же случилось? – спросила Елена и напряженно глянула на шефа.
– Под Рамиром мятежники подбили один из наших вертолетов.
– Что?.. Подбили?.. Кого?..
– Пятнадцать минут назад на связь с руководителем полетов вышел Саша Доглин. Он сообщил об обстреле вертолета Николая.
– А экипаж?.. Как они?! – Барина мгновенно побледнела. – Что с Колей?!
– Доглин сообщил о вынужденной посадке в джунглях. Примерно в пятистах метрах от города. Больше пока ничего не известно. Никакой информации.
В коридоре послышался шум, торопливые шаги. Дверь распахнулась, в кабинет ворвалась Власта.
– Вы уже знаете?.. – сразу выпалила она.
Елена молча кивнула и медленно опустилась на диван. На ее глазах выступили слезы.
– Почему?! Ну почему так происходит?! – причитала молодая медсестра, впервые выплескивая наружу свое несмелое чувство к Михаилу Гусенко.
Золотухин подошел к ней, обнял. Она уткнулась в его плечо.
– Не надо. Успокойся, – приговаривал он, поглаживая ее волосы. – Еще ничего толком не известно. Не следует хоронить людей раньше времени. Уверен, экипаж Саши Доглина сделает все, чтобы спасти товарищей.
Члены экипажа Доглина, изрядно встревоженные докладом Карбанова об обстреле, во все глаза смотрели вниз и пытались отыскать вертолет товарищей. Однако заметить его им удалось, лишь когда вспыхнула посадочная фара, разом осветившая огромную площадь джунглей.
Пару недель назад Доглин выполнял дневной рейс в район Рамира. Он хорошо помнил, что левее этого места имелось нечто, отдаленно похожее на просеку. Да, не бетонная полоса, но и не частокол из тамариндов и масличных пальм.
– Сто четырнадцатый, возьми немного левее. Там что-то похожее на просеку! – подсказал по радио Александр.
– Да-да, ищем, – ответил майор.
– Им сейчас не до разговоров, – посетовал Гена Рыбин.
С большой высоты, на которой в данный момент находился борт 27-120, вертолет, терпящий бедствие, был виден плохо. Только небольшой темный контур на фоне быстро перемещавшегося пятна света.
– Вроде забирает влево, – проговорил прапорщик Нудин.
– Да, похоже на то.
Фара освещала джунгли недолго, всего секунд двадцать или тридцать. Она погасла так же неожиданно, как и вспыхнула.
– Кажется, они присели, – сказал Нудин. – Может, пройдемся над ними, посмотрим?
– Сдурел? – недовольно проворчал Доглин, переводя машину на снижение. – Хочешь воткнуться в лес рядом с ними?
– Что предлагаешь? – спросил Геннадий.
– Сейчас зайдем на площадку с другой стороны, быстро разгрузимся и что-нибудь придумаем.
Пока высота была приличной, капитан связался с базой и обстоятельно доложил о происшествии в районе города Рамир. Затем он бросил шаг-газ вниз, заставил вертолет снижаться с максимальной вертикальной скоростью.
За это время он на пару с «Маком» периодически вызывал по радио Карбанова. Но тот молчал.
– «Мак», что у вас на площадке с ветром? – спросил Доглин, желая построить глиссаду с противоположным курсом.
– Сто двадцатый, ветра почти нет, – ответил советник. – Вы намерены садиться?
– Да. У вас есть два десятка хорошо подготовленных бойцов?
– Наберем.
– Пусть готовятся. Через две минуты присядем.
Не желая раньше времени обнаруживать свой вертолет, Александр включил посадочную фару метров за триста до площадки, обозначенной кострами. Сноп ярко-белого света выхватил из мрака верхушки крайних деревьев и тут же лег на ровную пустошь. У крайних домишек все так же стояли грузовые автомобили и бродили солдаты.
Вертушка замерла в центре площадки. Доглин перевел двигатели в режим малого газа. Нудин сдвинул дверь грузовой кабины и опустил короткий трап.
Первым к левому борту вертолета подбежал российский военный советник. Пока бойцы занимались разгрузкой боеприпасов, доставленных «восьмеркой», он общался с командиром экипажа.
– Подполковник Державин, – представился советник первым делом.
– Капитан Доглин, – назвался пилот.
– Что вы задумали? Зачем вам двадцать бойцов?
– Мне они не нужны. Вы должны направить их к точке вынужденной посадки первого вертолета. Я выполню подлет к тому месту и подсвечу им. А они эвакуируют экипаж.
– Ваши товарищи живы?
– Очень надеюсь на это.
– Хорошо, капитан. Я сейчас передам ваш план командиру батальона. Думаю, он направит на поиски экипажа взвод, человек тридцать.
– Договорились. Не забудьте поддерживать связь со мной.
– Само собой. Спасибо за помощь. Удачи вам.
Национальные гвардейцы быстро закончили разгрузку боеприпасов. После этого отряд из тридцати человек легкой трусцой направился к джунглям.
На «Ми-8» с бортовым номером 27-120 включилась посадочная фара. Он аккуратно оторвался от площадки, набрал метров пятьдесят и стал перемещаться в ту же сторону.
– Найдем? – с сомнением спросил Нудин.
– Должны найти, – уверенно ответил командир.
– А если эти суки, обстрелявшие Карбанова, все еще здесь?
– Вряд ли. Да и других вариантов у нас нет. Надо искать.
С этим неоспоримым доводом согласились бортач и второй пилот.
А вот искать товарищей экипажу долго не пришлось. Едва винтокрылая машина достигла края леса, как впереди, метрах в пятистах, полыхнул керосин, вытекший из баков разбившегося вертолета.
