Глава одиннадцатая
После захода солнца спецназовцы оценили обстановку вокруг.
Ничто на проходящей мимо улочке, в домах соседнего квартала и рядом не отличалось от предыдущей ночи. Та же тишина и полумрак, слегка разбавленный редкими уличными фонарями. Тот же далекий и бесконечный лай ненормальной собаки.
В начале одиннадцатого по команде Савина группа осторожно спустилась с чердака в сарай. Хозяйка дома, как и все ее соседи, вероятно, улеглась спать, но майор на всякий случай поставил у двери молодого Шаталова. Сам же приступил к инструктажу.
План штурма в его голове созрел во время наблюдения за двухэтажной усадьбой, оставалось озвучить его товарищам и выслушать их мнение.
– Покинув бабкино хозяйство, выходим на улицу и делимся на две группы, – тихо говорил он. – Первая: я, Мазенко, Шаталов, Панков и Сумато – занимает позицию в кустарнике, что в тридцати метрах от ворот. Оттуда мы контролируем всю улицу и ждем. Вторая: Литвинов и Трифонов – проникает на территорию соседнего участка и, забравшись на крышу хозяйственной постройки, ликвидирует охранника у ворот. Работает, разумеется, Коля из своего «вала», Василий страхует. Закончив с охранником, открываете для нас калитку.
– Пока все гладенько, – подал голос заместитель. – Что предлагаешь делать с охраной в доме? Там как минимум семь человек.
– Главное – проникнуть на территорию. Во дворе осмотримся, обойдем дом, проверим окна. Температура воздуха – под тридцать, на стене висит всего один «кондёр», значит, окна наверняка будут открыты. В общем, примем конкретное решение на месте.
– Согласен.
Поддержал план и другой ветеран группы – Трифонов:
– Ничего лучше тут и не придумаешь. Не подкоп же рыть!..
– Тогда погнали…
Бесшумно покинув сарай, открыли калитку и по одному просочились на улицу. Как и прошлой ночью, она была пустынна – город спал.
До темного пятна кустарника дошли вместе, там разделились. Литвинов с Трифоновым метнулись на другую сторону улочки, а основная группа осталась на месте.
– Слава, гляди направо, я – налево, – скомандовал Савин и поднял ПНВ – прибор ночного видения.
Посланная вперед пара моментально исчезла из виду, перемахнув невысокий каменный заборчик участка напротив. И снова потекло томительное ожидание…
Савин с товарищами не услышали ни хлопков, ни хрипа, ни стона. Все было сделано на удивление тихо. Проснулся только динамик рации и доложил голосом Литвинова:
– «Первый», у нас все готово. Подходите.
– Пошли! – оглянувшись по сторонам, сорвался из кустов Геннадий.
Группа подбиралась к воротам усадьбы, прижимаясь к забору соседнего участка. Улица все так же оставалась пустынной. Впрочем, если бы из ближайшего проулка вырулил автомобиль, то Литвинов без труда разобрался бы с ее пассажирами с помощью бесшумного «вала».
Вот и ворота. Узкая металлическая калитка плавно отворилась, пропуская во двор пятерых бойцов.
– Все спокойно, – шепотом доложил Трифонов.
Геннадий поднял ПНВ и осмотрел видимую часть двора.
Его площадь была больше бабкиного участка раз в десять. Центральную часть занимала стоянка на три-четыре крупных автомобиля. В данный момент здесь «скучал» один пикап, въехавший сюда несколькими часами ранее. Рядом со стоянкой торчала из земли емкость, из которой днем пленник таскал ведрами воду. По левой границе темнел длинный сарай, по правой возвышалось что-то вроде крытой беседки. Вдоль переднего забора рос невысокий кустарник. В общем, обычный дворик африканского городка: запустение, неухоженность, мусор…
– Выберите позиции во дворе и оставайтесь с Литвиновым здесь. Работать в крайнем случае, и только Николаю из «вала», – приказал майор. Затем распределил обязанности между бойцами своей группы: – Шаталов и доктор осматривают со мной левую стену дома. Мазенко с Сумато исследуют окна по правой стене. Встречаемся на заднем дворе. Ясно?
– Ясно, командир.
– Вперед…
О том, что поставил молодого Шаталова прикрывать тыл, а доктора в середину, Савин вспомнил, когда дошел до середины боковой стены строения. В одной руке старлей держал цифровую камеру и вел съемку, в другой – автомат. «Стало быть, уже доверяю парню, – не удивился майор своему решению. – Вон как сосредоточен – ни на секунду не отвлекается! Молоток!..»
По левой стене майор насчитал шесть окон – три на первом этаже и столько же на втором. И лишь среднее внизу было наглухо запечатано закрытыми рамами и деревянными жалюзи, остальные открыты настежь.
Попутно осмотрев тропинку и негустые сорняковые заросли вдоль глухого деревянного забора, группа дошла до угла здания. Осторожно выглянув, Геннадий проверил, нет ли охраны.
Никого. Узкий задний дворик пустовал. Дальний забор зарос дикой «зеленкой», в левом углу лежала куча дров и хвороста, в правом – «красовалась» свалка мусора. По соседству с ней обитали две металлические бочки и стопка старых автомобильных покрышек.
Вскоре из-за другого угла появились Мазенко с Сумато. Встретились под задней стеной, почти на середине.
– Что у вас? – шепотом спросил командир.
– По два окна на каждом этаже, – так же тихо ответил старлей. – Верхние закрыты – там гудит ящик кондиционера. В нижние можно залезть.
– Что-нибудь слышно?
– Вроде доносятся какие-то голоса, но разобрать из-за гудящего кондиционера трудно.
– Ясно. Слева тоже открыты два нижних, – проинформировал майор и потянул из кармана радиостанцию: – «Второй» – «Первому».
– «Второй» на связи.
– Как у вас?
– Все спокойно – можете работать.
– Через пару минут заходим внутрь через боковые окна. Если все сделаем тихо, то покинем здание тем же путем. Если с шумом, то встречайте через основной выход в передний двор.
– Понял тебя, «Первый», – сказал Литвинов.
– Информацию принял, – подтвердил Трифонов.
Славка Мазенко был полегче, поэтому Савин подсадил его и помог заглянуть в помещение.
– Никого, – осмотрев нутро, шепнул тот.
По очереди, помогая друг другу, все пятеро влезли в небольшую комнату, в углу которой была устроена лежанка. Здесь же рядом с тряпьем лежал старый автомат Калашникова, запасной магазин и допотопный радиопередатчик. Запашок в комнате, несмотря на постоянно открытое окно, казался застарелым и кисловатым, словно здесь проживал пожилой больной человек.
«Не знаю, откуда такой запах. Судя по вещам и простенькой подстилке, здесь отдыхают охранники», – догадался Геннадий и порадовался их беспечности.
Да, к счастью, настоящих, хорошо обученных войсковых подразделений в составе повстанческих соединений либо было мало, либо не существовало вовсе. В Африку майору приходилось мотаться с группой три раза, но лишь однажды – в центре континента – он повстречал на своем пути грамотных бойцов. Противника тогда спецназовцы пережали – он своевременно отступил. А позже стало известно, что обучал то подразделение и командовал им известный местный офицер, когда-то окончивший в Москве Военную академию имени Фрунзе. То есть с нашей помощью у них что-то получалось. Самостоятельно – только в кино.
Здесь как раз все походило на убогую реальность. Всего один охранник во дворе у ворот, остальные бросают оружие где попало и ничуть не беспокоятся о собственной безопасности. Савин понимал: подобное могло происходить или в силу природного разгильдяйства, или от излишней уверенности в том, что Демар находится в глубоком тылу и здесь никогда не появлялся противник.
Впрочем, на истинную причину ему было наплевать. Существует золотое правило: беспечный народец на войне долго не живет. Это естественный отбор. Премия Дарвина. Не хотят узнать, что будет завтра, – не надо, никто уговаривать не станет.
Славка уже торчал у двери и, приложив ухо к тонкому деревянному полотну, прислушивался.
– По-моему, они бухают, – предположил он. А через секунду уверенно добавил: – Да у них там пьянка в разгаре!
Из-за двери и в самом деле доносились мужские голоса, смех, звон посуды.
– Вполне может быть, – согласился Геннадий. – К ним же днем приехали гости на пикапе.
– Точно!
Командир мягко взялся за дверную ручку:
– Готовы?
– Готовы.
Шаталов, Панков, Сумато стояли за его спиной, Мазенко поглядывал на открытое окно, прикрывая тыл.
Рывок! В глаза ударил желтый свет электрической лампочки, висевшей прямо над входом в комнату. Лампочка была слабой, но для привыкших к темноте глаз свет все равно казался ярким.
Выглянув из комнаты, Савин обнаружил короткий коридор с двумя дверьми в другие помещения. Чуть дальше коридор поворачивал вправо под девяносто градусов и уходил куда-то дальше, откуда и доносились пьяные голоса. Напротив выхода из комнаты на стене висело велосипедное колесо, в углу стоял керамический тазик, похожий на ночное судно.
Знаком попросив открыть ближайшую дверь, майор поднял к глазам прибор ночного видения. Шаталов понятливо потянул за ручку.
Быстро просунув голову в щель, Геннадий осмотрел комнату.
Никого. И похожая убогая обстановка, только под окном стоит небольшой стол с двумя табуретами. И мелкий мусор на полу.
Осмотр третьей комнаты едва не закончился провалом – в ней на широкой и довольно цивильной кровати спали два темнокожих ребенка лет трех и пяти. Хорошо, что дверь удалось открыть бесшумно, поэтому сон детей не потревожили.
Жестами приказав соблюдать еще большую осторожность, Геннадий двинулся дальше – к повороту…
Планировка первого этажа оказалась неожиданной, совершенно непохожей на привычную простому российскому обывателю. Три исследованные маленькие комнатки располагались вдоль внешней боковой стены здания. Далее коридор поворачивал к центру и упирался в край большой кухни-гостиной, не имевшей окон. Это стало понятно по тому, что, обойдя дом со всех сторон, спецназовцы не обнаружили света ни в одном окне. Где находилась лестница на второй этаж и остальные помещения, наблюдавший из-за угла майор пока не представлял.
В гостиной происходила бурная пьянка. На потолке горело несколько ярких ламп, поэтому изрядно захмелевшая компания не замечала следившего за ними из темноты Савина.
Посередине большого по площади помещения стоял длинный деревянный стол, заставленный тарелками, бутылками, стаканами, лежавшими вперемешку фруктами, кусками рыбы и хлеба. Вдоль дальней стены висела веревка с сушившимся бельем.
Вокруг стола на табуретах и стульях сидели мужчины, на коленях у одного из них устроилась полуобнаженная женщина с объемными формами, обтянутыми длинной легкой майкой. Всего в видимой части гостиной находилось семь человек. Возможно, за правым окончанием стола был еще кто-то – Геннадий их не видел. Разговаривала компания очень громко, сказанные фразы часто тонули в дружном хохоте. Причем женщина заливалась неприятным смехом громче всех.
«Похоже, мамаша тех детишек, – догадался Савин. – Супруга главаря или хозяйка этого небедного дома…»
– О чем говорят? – спросил он проводника.
– Несут пьяную чушь. Ничего серьезного, – презрительно поморщился тот.
– Ясно…
Шаталов контролировал коридор с комнатами, а Мазенко подобрался поближе к командиру.
Понимая, что гостиную не обойти, он спросил:
– Что думаешь делать?
– Знаешь, Славик… – Майор на пару секунд задумался. – Возьми с собой проводника, выберись из дома тем же путем, обойди его с тыла и проверь помещения на противоположной стороне. Крайние окна там были открыты.
– Это вариант! – просиял старлей.
Мазенко с проводником исчезли. Перед поворотом коридора остались Савин, Шаталов и Панков…
Геннадий больше не беспокоил переводчика, ибо тема оживленного разговора его не интересовала. Хотя и так было ясно, что боевики говорят о недавнем бое, в котором приняли участие большинство из присутствующих. Языка майор не понимал совершенно, но красноречивые жесты говорили сами за себя. Один долговязый изредка изображал стрельбу из пулемета – вероятно того, что был установлен в кузове пикапа. Другой крепкий паренек едва не запрыгнул на стол, яростно размахивая кулаками и повествуя о горячей рукопашной схватке.
Меж тем худой чернокожий парень, на чьих коленях поселилась местная красотка, времени не терял – живо поддерживая разговор, он лапал свою подружку, а та обнимала его одной рукой, в другой держала наполненный каким-то мутным пойлом бокал.
Савин получше пригляделся к молодому мужчине и сделал неожиданный вывод: скорее всего, это и был главарь вооруженной компании, охранявшей пленников.
Во-первых, одежда на нем заметно отличалась в лучшую сторону от одежды других участников пьянки – новенькая камуфлированная форма «натовского» образца для ведения боевых действий в джунглях. Легкая, добротная, прочная, с массой карманов на «липучках».
Во-вторых, на ремне его брюк висела кобура с открытой пистолетной рукояткой. Судя по сглаженным обводам, это была «beretta 90-two» – довольно продвинутая модификация американского армейского пистолета с улучшенной эргономикой, с цевьем для удобного обхвата двумя руками и прочими «вкусными плюшками». Редкая и очень дорогая, по местным меркам, штучка. Кому попало такую носить не позволят.
В-третьих, когда этот малый начинал говорить, все остальные почтительно смолкали и перебивали его крайне редко. Да и вел он себя уверенно, нагловато.
Крохотная лампочка на верхней панели рации требовательно замигала. Спрятавшись за угол, Савин ответил:
– «Первый» слушает.
– «Первый», это «Третий», – начал доклад Мазенко. – Влез в окно с противоположной стороны дома. Здесь та же фигня: три пустые комнаты и такой же коридорчик с выходом на гостиную.
– То есть ты сейчас напротив коридора, в котором стою я?
– Точно так.
– А где же тогда лестница наверх? – удивленно спросил майор.
– Думаю, она в гостиной, только мы ее из коридоров не видим, – предположил Славик.
Геннадий выглянул из-за угла еще разок и убедился в том, что старлей прав – приличная часть гостиной оставалась вне поля зрения.
Получалось, что первый этаж был полностью исследован. Пленников на данном уровне обнаружить не удалось. Значит, они содержались в подвале, в существовании которого Савин усомнился еще на стадии наблюдения, либо – что более вероятно – на втором этаже.
– Так что нам делать, «Первый»? – не унимался Мазенко.
– Не суетись. Дай подумать…
Прошло около минуты, а на ум ничего дельного не приходило. Ровным счетом ничего.
«Выскочить с разных сторон и попытаться положить этих хлопцев в рукопашной или ближнем бою? – кусал от напряжения губы майор. – Возможно, получится. Шанс есть».
Но вместе с тем имелись и серьезные сомнения.
Во-первых, молодцов за столом могло оказаться и больше, чем насчитали спецназовцы.
Во-вторых, почти все они были вооружены. На левом краю стола лежал один автомат, еще два висели на спинках стульев, у стены аккуратно стояла винтовка «М-16». У некоторых на поясных ремнях висели ножи и пистолеты.
В-третьих, если пленников держат на втором этаже, значит, там тоже дежурит охрана. Пусть немногочисленная – один или двое, но она там есть. И, разумеется, тоже с оружием.
И последнее. Никто из группы Савина, включая проводника, не знал, сколько в этом городе повстанцев и как далеко находятся ближайшие из них. Стоит в ночной тишине прозвучать нескольким выстрелам, и неизвестно, успеют ли спецназовцы унести ноги из, казалось бы, тихого населенного пункта.
Размышления нарушил странный писк, раздавшийся сзади, – довольно громкий и пронзительный.
Савин резко обернулся. Отвечавший за тылы Шаталов тут же сорвался с места в сторону комнат. Говор и шум в гостиной на пару секунд стихли.
Майор шагнул в ту сторону, невольно вскинув автомат: «В чем дело?! Что там происходит?!»
Дверь в крайнюю комнату приоткрылась. На пороге стоял пузатый мальчуган, тер кулачками сонные глаза и… громко плакал.
Подскочивший Шаталов схватил его на руки и нырнул в комнату. Но было поздно – детский плач услышали в гостиной.
Вернувшись к повороту коридора, Геннадий быстро выглянул за угол и заметил шедшую навстречу неверной походкой красотку. Увидев вооруженных до зубов незнакомцев, она наверняка успеет крикнуть, так что лучше уж завладеть инициативой и начать заваруху первыми.
И Савин принял решение.
– Внимание всем! Я – «Первый»! – прижал он губы к микрофону рации. – Начинаем «банкет»! Начинаем «банкет»!
В ответ звучали «квитанции», но слушать их было некогда – майор выскочил в прямой коридор, упиравшийся в гостиную. Оттолкнув опешившую бабу, он дал длинную очередь по сидевшим за столом.
Такая же очередь прогрохотала из коридора напротив. Сбивая со стола посуду и опрокидывая стулья, темнокожие вояки полетели на пол. Вся группа, за исключением сидевших во дворе снайпера и заместителя, в считаные мгновения оказалась в гостиной. Еще две-три короткие очереди, и с пьяной компанией было покончено.
Только сейчас большое помещение полностью предстало перед взорами спецназовцев. Лестница на второй этаж действительно находилась в дальнем конце комнаты, и больше ничего интересного за углом не оказалось. Дым, мусор на полу, у стенки то ли длинная деревянная лавка, то ли узкая кровать. На стене висит бумажный портрет какого-то молодого негра в темных очках.
– Доктор и Сумато – остаетесь здесь. Остальные наверх! – крикнул Геннадий, взлетая по ступеням.
Однако тут же отпрянул к стене – сверху прогремели выстрелы. Пули впились в стену, обдав штурмующих кирпичной крошкой.
Стреляли не прицельно. Наобум. Или на звуки шагов.
Савин и Мазенко ответили короткими очередями снизу по деревянному перекрытию – примерно по тому месту, где мог находиться стрелявший охранник.
Сверху раздался дикий крик, что-то грохнуло.
Взлетевший на площадку Геннадий увидел катавшегося по полу человека. В полу зияло несколько дырок, раненый мужчина стонал и размазывал по нему свою кровь. Одна пуля пробила его бедро, вторая вошла в живот и распахала грудную клетку.
«Не жилец. Через минуту отойдет», – понял майор и, перешагнув через него, ринулся по коридору.
Планировка второго этажа была совершенно иной: с лестничной площадки тянулся сквозь этаж широкий коридор с многочисленными дверьми по обе стороны.
– Проверяем! – направился командир к первой комнате.
Шаталов с Мазенко кинулись к другим.
В открытых комнатах не нашли ни души. Повсюду была та же аскетическая обстановка с минимумом мебели и вещей.
Единственную запертую дверь обнаружили в самом конце коридора. Ключи искать не стали – просто высадили ее двумя ударами.
Помещение встретило жутким запахом и абсолютной темнотой, так как единственное окно было накрепко заколочено досками. В ближнем углу стояло ведро с фекалиями, в дальнем сидели трое напуганных мужчин.
Осветив их фонарем, Савин узнал в одном того, который весь день маячил во дворе с ведрами.
– Чего сидим?! – рявкнул он. – Быстро на выход!
Но, как ни странно, те даже не пошевелились.
– В чем дело? – подошел майор ближе. – Вы вертолетчики из России?
Двое продолжали молчать. Третий затряс головой и жалобно произнес:
– No. Non siamo in Russia. Siamo in Italia.
Савин искренне возмутился:
– Чего он там блеет?!
– Говорит, что они из Италии, – подсказал Шаталов.
– Твою мать! Какая еще Италия?!
И опять решение пришлось принимать мгновенно. Да, разведка допустила грубейшую ошибку, приняв эту троицу итальянцев за наших вертолетчиков. Но что теперь делать? Не оставлять же здесь этих несчастных на верную смерть?…
– Тащите их вниз, – приказал Геннадий. – Уходим!
Итальянцы выглядели слабыми, изможденными. Спецназовцы буквально силой вытолкали их в коридор и заставили спуститься по лестнице.
– «Второй», ответь «Первому», – запросил командир заместителя на середине лестничного пролета.
– «Второй» на связи.
– Нам пришлось пострелять. С улицы нас было слышно?
– Да, «Первый», из-за открытых окон грохотало прилично.
– Это плохо. Как обстановка снаружи?
– Пока тихо, но в некоторых окнах соседних домов зажегся свет. И еще собаки гавкают со всех сторон. Поторопитесь.
– Понял. Идем к главному выходу…
Где-то в коридоре голосила испуганная женщина, один из раненых туземцев умирал, продолжая дергать ногой…
В этот момент сбоку послышался глухой удар.
Савин резко обернулся и увидел корчившегося от боли худого чернокожего парня, на коленях которого во время пьянки сидела пышнотелая красотка. Правой рукой нигер сжимал рукоятку «беретты», левой держался за грудь, в которую ему заехал с ноги Шаталов.
– Брось пистолет, сука! – приставил новичок автомат к курчавой голове.
Нагнувшись, майор попросту выдернул из ладони поверженного бойца оружие.
Все ждали команды на выход, но Савин медлил. Не хотелось ему покидать дом, не выполнив задания и даже не раздобыв толику информации о том, где находятся пропавшие российские вертолетчики.
– Я тут все обыскал, – понимая причину промедления, подал голос доктор. – Подвала в этом доме нет.
– Свяжите ему руки – он пойдет с нами, – кивнул Геннадий на темнокожего парня.
– Он ранен в ногу, – показал на окровавленную штанину доктор.
– Все равно придется взять – возможно, удастся развязать ему язык…
Спустя несколько секунд группа спецназовцев, «усиленная» тремя итальянцами и хромавшим местным воякой, покинула дом.
С территории двухэтажки воссоединившаяся группа выбралась без проблем. Зато на улице пришлось сразу шарахнуться в сумрак под стену дома напротив – со стороны центра к месту штурма неслись несколько автомобилей. Эти ребята явно мчались по их душу. Они провели здесь прошлую ночь и успели убедиться: никаких шумных заездов в темное время суток в городке не случается, мирные граждане сидят по домам, отдыхают или готовят пищу при скудном освещении.
– Может, на чердак к нашей бабке? – предложил Мазенко.
– Не выйдет – нас теперь десять человек. Да и найти там могут, – поморщился Савин.
– И уходить оттуда будет сложно, – добавил Литвинов. – Надо валить к реке.
– Мазенко, Шаталов – отвечаете за пленного. Литвинов, Панков, на вас итальянцы. Вася, прикрываешь. Рвем в другую сторону…
На ближайшем перекрестке Савин остановился. Оторваться от быстро приближавшихся машин все равно не получилось бы. Многочисленную группу из десяти человек сразу заметили бы из первого автомобиля.
Дав по нему прицельную очередь, майор приказал:
– Коля, уводи всех к реке! Переправляетесь на другой берег и уходите в джунгли! Мы с Василием задержим их.
– Давай, я тоже останусь!
– Отставить! Итальяшкам придется помогать – они еле волочат ноги. Да еще повстанец ранен в ногу. Уходите!
Восемь человек свернули на перекрестке к берегу. Двое заняли позицию возле цоколя углового здания…
Получив несколько пулевых пробоин, лидирующий автомобиль затормозил, резко повернул в сторону и тюкнулся бампером в забор ближайшего участка. Два других остановились чуть дальше. Их пассажиры рассыпались по улице и открыли ответный огонь.
– Лишь бы эти чумазые по другим улицам в тыл к нам не зашли, – постреливал из «снайперки» Трифонов.
– Нам минут десять здесь повоевать и… – опустошил магазин Савин, – и тоже свалим…
Трифонов стоял на одном колене и не спеша выискивал цели. Бил наверняка, снимая одного противника за другим. Командир вел огонь из положения «стоя» – так было удобнее контролировать и соседние улочки. Вдруг и вправду решат обойти?
Сменив очередной магазин, Геннадий заметил, что к повстанцам присоединилась еще одна группа из полутора десятков человек, вследствие чего перестрелка принимала ожесточенный характер. К этому моменту подоспевшая братия находилась не только на улице, но и приближалась по прилегающим к улице участкам.
Один, в шортах и светлой футболке, выскочил из соседней подворотни – на его появление успел среагировать Трифонов. Еще двое в камуфляже, как черти из табакерки, нарисовались над забором и произвели несколько выстрелов с дистанции пятидесяти метров. Их шуганул прицельной очередью Савин.
Пули все чаще шлепали по стене или противно жужжали рядом.
– Уходим! – крикнул командир и одну за другой бросил в сторону противника две гранаты.
Оставив позицию, они с прапорщиком со всех ног кинулись по проулку к реке. Сзади бахнул один взрыв, другой…
Выстрелы прекратились, но через несколько секунд возобновились с прежней частотой.
«Пока прочухают, что им не отвечают, успеем добежать до берега, – подумал Геннадий. – Надеюсь, группа заканчивает переправу…»
Когда пробежали два квартала, далеко впереди в свете луны засеребрилась поверхность воды.
Запыхавшийся Трифонов начал отставать. Савин притормозил и снял с его спины ранец:
– Давай, Вася, немного осталось.
– Вижу… Только быстрее не могу… Задыхаюсь…
– Это все сигареты, Вася. Крепкие сигареты, которые мусолишь на каждом привале.
– Знаю…
Наконец улочка пошла вниз, а домишки слева и справа закончились.
– Только тихо, Василий, без всплесков и визга, – предупредил Геннадий.
– Этого я обещать не могу, – отшутился Трифонов.
Не задерживаясь, оба подняли над головой оружие и вошли в воду.
На середине русла, где глубина стала приличной, Савину снова пришлось помогать уставшему снайперу. Когда до противоположного берега оставались считаные метры, сзади послышались звуки ревущих автомобильных моторов, а по воде запрыгали отблески дальнего света.
Закинув автомат за спину, Геннадий схватил снайпера за «разгрузку» и потащил к берегу. Свободной рукой выхватил рацию и прохрипел:
– Внимание, группа! Я – «Первый». Нас наблюдаете?
– Наблюдаем, – ответил за всех заместитель. – Готовы прикрыть огнем.
– Не стрелять, парни! Не обнаруживайте себя. Мы успеем!..
Он даже не расслышал ответа – настолько торопился покинуть открытый водоем.
Они действительно успели. Когда первая машина выскочила на берег, Савин и Трифонов заползли за ближайший куст и, тяжело дыша, спрятались за него.
Два автомобиля медленно развернулись, освещая неспешное течение реки и противоположный берег. Послышались громкие голоса, ругань, выкрики.
Минуты через три машины уехали, вместе с ними исчезли повстанцы. Все стихло.
– Живой? – пихнул майор товарища в бок.
– Пока не понял.
– «Первый», «Пятый», на другом берегу никого, – подсказал по радио Литвинов. – Мы правее метрах в сорока.
– Понял, «Второй». Идем… – ответил майор. Встав, он помог подняться прапорщику. – Пошли, Василий, надо валить отсюда. Да и «вертушка» ждать не будет…
До прилета транспортной «восьмерки» оставалось двадцать две минуты, когда группа добралась до заброшенной банановой плантации.
– Быстро мы управились, – сбросил со спины ранец Литвинов. – Думал, опоздаем.
Плантация представляла собой большую поляну, рассеченную пополам старой и прилично заросшей сорняками грунтовой дорогой. Слева от нее когда-то ютились строения, от которых ныне остались лишь полусгнившие деревянные основания, справа шелестели от слабого ветра редкие банановые деревья вперемежку с перегнавшими их по размеру сорняками.
Изучив поляну, Савин нашел лишь одну пригодную для посадки вертолета площадку – там, где когда-то стояли дома и сараи.
«Данилов описал ее достаточно точно, – отметил про себя майор. – Только бы вертолет пришел вовремя».
Расположив группу на безопасном удалении от места предстоящей посадки, он подошел к Шаталову:
– Володя, ты понимаешь по-итальянски?
– Так… немного, – ответил тот.
Командир достал из своего ранца упаковку сухого пайка, распотрошил его. Протянув старлею, попросил:
– Предложи им. А заодно расспроси: кто они и как попали к повстанцам.
Шаталов присел возле освобожденных пленников и, помогая открыть баночки с консервами, начал беседу. К этому времени те уже утвердились во мнении, что окружавшие крутые ребята попросту спасли им жизни и ничего взамен не требуют.
Спустя несколько минут старлей пересказывал командиру ответы итальянцев:
– Это журналисты. Один из ежедневной миланской газеты «Corriere della Sera» и двое из коммерческой телевещательной сети «Mediaset». Прибыли сюда по заданию редакции для освещения событий, связанных с кровопролитной гражданской войной, при переезде вдоль линии фронта подверглись нападению. Во время перестрелки погибли два их товарища, а также охранявшие съемочную бригаду бойцы национальной гвардии. Этих троих повстанцы взяли в плен и требовали за освобождение огромные деньги.
– Стандартная схема. Война и бизнес неразделимы, – не удивился Геннадий. И обернулся к проводнику: – Фурги, теперь мне потребуется твоя помощь.
– Да, майор.
– Давай-ка попробуем допросить нашего «языка».
– С удовольствием, – улыбнулся тот, показав белоснежные зубы. – Могу сразу начать допрос с пристрастием.
– С этим еще успеем. Для начала задай пару простых вопросов: как его зовут и какую он занимал должность?…
Савин глянул на часы: «вертушка», как назло, задерживалась. Если бы она была на подлете – экипаж вышел бы на связь. Пока же на все запросы Мазенко эфир отвечал тишиной.
В ожидании вертолета все занимались делами. Шаталов жестами и непонятными словами объяснялся с повеселевшими после ужина итальянцами, пытаясь хоть что-нибудь выяснить о судьбе пропавших авиаторов. Проводник, под присмотром Литвинова и доктора, допрашивал пленного. Трифонов сидел в дозоре на краю поляны и контролировал то направление, откуда могла появиться погоня. Связист Слава Мазенко не выпускал из рук микрофона, посылая в эфир одну и ту же фразу: «Двадцать семь – сто двадцатый», ответь «Десне»…
Допрос пленного результатов не дал. Все, что удалось выяснить за пять минут диалога, – это его имя. Звали упрямца Иво Баранду. Ну а то, что он являлся начальником караула, охранявшего пленных журналистов, ни у кого сомнений не вызывало.
Допрашивал его Сумато довольно жестко, регулярно отвешивая звонкие оплеухи то по щеке, то по шее. Спецназовцы не вмешивались, предпочитая наблюдать процесс со стороны. К чему лезть? Это их война, пусть сами и разбираются.
Когда стало ясно, что обычными методами от пленника толку не добиться, Геннадий подошел к нему вплотную…
Подвергая себя смертельной опасности, парни протащили на себе раненного в ногу пленника несколько километров. По дороге доктор сделал ему обезболивающий укол и завязал повязкой рот, чтобы не орал. В общем, повозились прилично. А теперь эта сволочь изображала из себя героя, ругалась африканским матом и не хотела отвечать на вопросы.
Вот и решил Геннадий пресечь это безобразие. Ухватив его за кучерявую шевелюру, махнул перед самым носом острым лезвием специального десантного ножа. Махнул так, чтобы лезвие легонько коснулось носа и, по возможности, срезало маленький кусочек. Вид собственной плоти обычно помогал, срабатывало.
– Фурги, переведи! – зло процедил он. – Будет упорствовать – лишится своего члена. Клянусь новым оптическим прицелом нашего снайпера!
Проводник подобрал нужные слова и озвучил перевод.
Пленник притих, ненависть и упрямство в глазах по-прежнему остались. На вопросы он начал отвечать, но нес какую-то околесицу.
В итоге Савин спрятал нож и кивнул доктору. Тот понятливо полез в ранец, достал шприц с каким-то препаратом и подошел к Баранду.
Завидев шприц, повстанец запричитал и в ужасе выкатил глаза.
– Тебя предупреждали, что нужно быть посговорчивее, – ворчал док, вгоняя в его тело иглу. – А теперь из-за твоей тупой упертости и мне нашлась работа…
Спустя три-четыре минуты темнокожий «товарищ» «словил кайф» и, пребывая в нирване, с удовольствием отвечал на все интересующие спецназовцев вопросы.
– «Тобол», я «Десна». «Тобол», ответьте «Десне»… – несколько раз подряд запросил Савин.
Данилов только что был на связи, но стоило майору забрать у Мазенко гарнитуру, как вместо знакомого голоса в наушниках что-то затрещало и зашелестело.
– Слава, в чем дело?! – раздраженно спросил он.
– Не знаю, – развел тот руками. – Я его нормально слышал…
Связист снова склонился над станцией. Выругавшись, Геннадий вытянул из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой…
Сколько раз он просил того же Данилова обеспечить группу нормальной современной станцией! К примеру, такой, как «Иридиум-9575» – легкой, простой, надежной и похожей на мобильники середины девяностых. Маленькая – умещается в карман, мониторит местонахождения, устойчива к пыли, грязи и влаге, не требует сборки и дополнительной настройки. Мечта, а не аппарат! Нет, нельзя – она не прошла сертификацию и не обеспечивает полный спектр секретности пропускаемой информации. Таскайте старую, тяжелую и капризную халабуду.
«Вот и таскаем! – сплюнул в сердцах майор. – А когда позарез нужно – хрен от нее добьешься результата!..»
Да, связь сейчас нужна была как воздух. Назначенное время прибытия «вертушки» прошло – Савин уже дважды разворачивал карту и светил фонарем, силясь отыскать на ней другую полянку с банановой плантацией. Но нет – ошибка исключалась, плантация на всю округу была одна. Да и летящий вертолет они услышали бы даже в том случае, если бы он заходил на посадку в паре-тройке километров.
А самое главное, для чего требовалась срочная связь с Даниловым, – это те сведения, которые удалось «извлечь» из пленника с помощью спецпрепарата. С глупой улыбкой на расплывшемся от «счастья» лице Иво Баранду признался, что слышал о сбитом российском вертолете и взятом в плен экипаже. Едва сдерживая радость, майор спросил, где содержат русских летчиков. Ответ поразил всех.
– Их доставили в город Бонг, разместили под надежной охраной. С пилотами общался сам Амад Мазу, но в тот же день их у нас отбили…
– Кто?!
– Тоже русские… В такой же, как у вас, форме и с таким же оружием…
– Какие русские? Что он несет? – переглядывались спецназовцы.
– Под этой сывороткой врать и фантазировать пациент не в состоянии, – напомнил доктор.
Савин нашел на карте городишко под названием Бонг. Ничем не примечательный населенный пункт на берегу речушки.
– Что за русские? – наклонился к пленнику Савин.
– Не знаю. Я их не видел.
– Ваши ищут пропавший экипаж?
– Да… Слышал о том, как прочесывают джунгли.
– В районе Бонга? Где именно?
– В квадрате, примыкающем к большому болоту, это между Бонгом и Демаром.
И снова Геннадию пришлось подсвечивать карту, чтобы разобраться, о каком болоте идет речь. Вскоре он нашел довольно приличный по площади район между двумя городами Демар и Бонг.
Продуктивный допрос не занял и пятнадцати минут. Повстанец подробно рассказывал о составе большого отряда, расквартированного в Демаре, о технической, военной и финансовой помощи американцев, о некоторых планах командования…
Однако Савина более всего интересовали ответы, связанные с задачей его группы. Полученная информация была сколь интересна, столь же и загадочна. Именно ею майор и спешил поделиться с московским командованием. А еще его глодало сомнение по поводу эвакуации своей группы на «вертушке». Куда и зачем лететь, если задание не выполнено? Прилетишь на базу «Сонмар» или в столицу, а через час прикажут возвращаться обратно. Пешочком – безо всяких автомобилей и отвлекающих операций на линии фронта. Нет уж! Лучше все прояснить здесь, на месте, а не принимать поспешных решений, а потом снова рисковать своими людьми.
Наконец Мазенко наладил связь.
– Держи, командир, готово, – подал он гарнитуру.
Тот с недоверием взял наушники и пообещал:
– Если опять не услышу – закодирую тебя от пьянства.
Если бы это не было шуткой, то старлей определенно бы испугался. А так лишь насмешливо хмыкнул.
– «Тобол», я – «Десна». Как меня слышно?
– Отлично слышу, – послышался отчетливый голос полковника Данилова. – Докладывай.
– Ладно, живи! – бросил Савин в сторону связиста.
И приступил к переговорам…
Обстоятельный разговор длился около пятнадцати минут. Вначале Геннадий подробно доложил о результатах штурма и об освобожденных журналистах. Как ни странно, Данилов не удивился услышанному и, в свою очередь, поделился самой свежей информацией, полученной Службой внешней разведки.
– …Все началось с того, что Центральное разведывательное управление якобы узнало о российских поставках оружия здешнему режиму, который они считают тоталитарным, – говорил он как всегда спокойным и уверенным голосом. – После откровенного вранья про иракское оружие массового поражения американцы понимали: им никто не поверит. Отныне требуются более весомые доказательства, и поэтому для их добычи в Африку была переброшена специальная боевая группа из так называемой ЧВК – частной военной компании под названием «Стар».
– «Стар»? – удивленно переспросил майор.
– Да, ты не ослышался. Та самая «Стар», в лагере которой тебе довелось побывать несколько лет назад. Командует группой некий капитан американских вооруженных сил Власов. Я абсолютно уверен в том, что наших авиаторов у повстанцев отбила именно эта группа. Улавливаешь?
– Начинаю, – покачал головой Савин. Новая информация оказалась для него полной неожиданностью.
– По данным нашей разведки, эвакуация группы американского спецназа должна произойти из района деревни Сапа. Каким способом – пока неизвестно, тем более что данный район контролирует оппозиция, и где именно скрывается группа с нашими соотечественниками – непонятно.
– Что предлагаете?
– Предлагаю следующее. По прибытии «вертушки» отправишь в столицу журналистов и пленника, а сами с проводником выдвигаетесь к деревне Сапа, так как другого места в том районе для приема вертолета нет. Будьте предельно осторожны – повстанцы тоже ищут пропавших авиаторов. По нашим данным, поисковые группы уходят в джунгли именно из этой деревни. Особое внимание уделите южной окраине – там проходит поселочная дорога…
Возможно, разговор по «спутнику» продолжался бы и дольше, если бы с востока не послышалось долгожданное и знакомое тарахтение.
– «Тобол», кажется, я слышу «вертушку»! – вглядывался в темное небо Савин.
– Ну вот, а ты переживал, – прогудел в ответ Данилов. – Ты все понял?
– Да, задача ясна.
– И последнее.
– Слушаю.
– Через два-три дня в ваших краях начнется сезон дождей, с низкой облачностью, туманами и отвратительной видимостью. В общем, со всеми «радостями», при которых «вертушки» не летают. Поэтому группа Власова наверняка попытается улизнуть до начала этих катаклизмов. Намек понял?
– Точно так.
– Тогда – удачи!
– Спасибо. До связи…
Место посадки оперативно обозначили четверо: Мазенко, Шаталов, Панков и Сумато встали, образовав большой квадрат, и запалили ярко-оранжевые сигнальные патроны. Заметив квадрат, пилоты скорректировали глиссаду снижения, включили посадочную фару, и вскоре на плантацию аккуратно приземлился тот же вертолет, на котором группу «Десна» перебрасывали из столицы на базу «Сонмар». Савин узнал и бортового техника, помогавшего ослабшим итальянцам загрузиться в грузовую кабину.
– Посматривай за ним! – крикнул он в ухо «бортачу», показывая на связанного Баранду.
– Не беспокойтесь, доставим с траурными почестями! А вы что, не полетите?
– Нет, решили задержаться.
– Чего так?
– Нашли, да, как видишь, не тех.
– Понятно.
– Все, уходите!
– Уходим. Удачи вам, ребята!
– И вам мягких посадок…
Убрав трап, техник махнул на прощание рукой и закрыл дверцу. Подсвечивая себе яркой посадочной фарой, машина солидно оторвалась от поверхности, закрутила упругим потоком карусель из сухих листьев и, наклонив остекленную кабину, приступила к набору высоты.
– Валим! – скомандовал майор и продублировал в рацию: – «Пятый», снимаемся!
Подбежавший снайпер занял место дозорного, рядом с ним отправился по новому маршруту проводник. Остальные бойцы распределились привычным образом, и группа не спеша двинулась в сторону деревни Сапа…
Савин не торопил дозорных. К чему было спешить?
Конечно же, посадка транспортного вертолета не осталась незамеченной. Ее наверняка наблюдали полчища повстанцев из города Демар, ведь дистанция от реки до банановой плантации не превышала трех километров. Но в этом и заключалась хитрость. Здешнее командование повстанцев рассуждало так: некая вооруженная группа неожиданно напала на охрану, перебила ее, вызволила пленных итальянских журналистов, ускользнула из города и, переправившись через реку, дождалась в джунглях эвакуации на вертолете. Чей вертолет и куда он улетел – вопрос третий. Главное, что он уволок в своем чреве всех тех, кого можно и нужно было преследовать.
Так что погоня исключалась, и торопиться было некуда.
«Отойдем в нужном направлении километров на пять и устроимся на отдых, – размышлял Геннадий. – Пора дать парням нормально отдохнуть. После бессонной ночи и «сауны» на чердаке они еле волочат ноги. А утречком со свежими силами рванем до Сапы…»
