Путь до Орды долгий – месяц или около того. За это время меняется не только пейзаж, но и люди, которые пустились в столь дальний путь. Особенно угнетала дружинников песчаная степь – многие видели столько песка первый раз в жизни.

– Вот уж чертова песочница… Ни деревца, ни кустика высокого… И как тут люди живут?

– Да разве же они люди… – уныло бормотал второй всадник.

– Сколько у нас осталось воды? – спросил Ярослав.

– Мало… Надо бы источник поискать.

– Это да, – подтвердил всадник, ехавший справа, – а то у меня от жажды уже миражи перед глазами. Вон, впереди будто город маячит… А красиво…

– А ну, покажи свой мираж! – оживился Ярослав. – Святые угодники! Держись, братцы, почти приехали! Там, впереди, Сарай-Берке.

Все радостно принялись обнимать друг друга, хлопая по плечам.

– Добрались… живые добрались…

Ярослав восторженно смотрел перед собой. В этот момент он был похож на мальчишку, увидевшего чудо. Через несколько часов Ярослав и русское посольство ехали по Сарай-Берке в обществе Менгу и других знатных монголов. Впереди и сзади их сопровождали всадники-нукеры, которые зорко следили за толпой. По обеим сторонам улицы толпился народ. Среди них были и русичи, которые при виде своего князя крестились со слезами радости на глазах, некоторые громко кричали:

– Здравствуй, князь!

– Уж прости, князь, что великий хан тебя не встречает, – сказал Ярославу ехавший с ним рядом Менгу. – Последнее время его все чаще мучает болезнь.

– Передайте хану, пусть не беспокоится, – понимающе кивнул Ярослав.

– А вот и твой подарок, – показал Менгу на толпу женщин. – Княгиня Устинья теперь в гареме великого хана, но там эта роза расцвела еще пышнее!

Ярослав встретился взглядом с Устиньей. Она была в парандже, только синие глаза говорили князю, кто перед ним на самом деле. Он остановил коня, спешился и подошел к Устинье. Стоящие рядом с ней наложницы пугливо отступили назад.

– Здравствуй, княгиня… Можно ли обнять тебя?

– Если позволит смотритель гарема…

– Как презренный евнух может запретить великому русскому князю обнять свою названную сестру, – ответил тот.

Ярослав бережно обнял Устинью, словно боясь, что она сломается в его руках.

– Я знал, ты не пропадешь, – шепнул он ей.

– Берке подозревает сговор между тобой и ханом Менгу, – ответила она ему так же тихо.

Ярослав едва заметно кивнул. С удивлением и невольным восхищением он смотрел на Устинью – быстро же она освоилась в Орде!

Во время переговоров Ярослав сидел за столом рядом с Берке, с другой стороны от великого хана располагался Менгу. Ногай находился в стороне от правителя, выглядел угнетенным и подавленным. Хан был увлечен беседой с Ярославом.

– У меня две жены и две тысячи наложниц, – хвастался Берке, стараясь казаться моложавым. – Но ни одну из них я не подарил бы другому мужчине… Как же твой брат решил отдать свою единственную жену хану Менгу?

– Хан оценил ум и смелость княгини, а князь Борис всем этим уже порядком тяготился. Будь у него вторая жена, веселая и глупая, он, может, и подольше потерпел бы первую.

Ярослав еще не раз изысканно и витиевато шутил во время переговоров, зная, что такой стиль монголы ценят. Ему многое удалось: и договориться о военных планах, и обсудить намерения соседей – как русичей, так и кочевников. Особенно был рад Ярослав тому, что он добился смягчения законов в отношении русских, которым приходилось жить в Орде. Ради такого дела не жаль долгой дороги.

Когда посольство Ярослава возвращалось домой, князь с трудом сидел в седле.

– Что ни говори, а домой возвращаться легче, – начал было ехавший рядом Радомир, но, внимательно посмотрев на князя, не на шутку встревожился. – Что с тобой, князь? Да на тебе лица нет!

– Нехорошо мне что-то…

– С тобой это давно?

– Да три дня, как от Орды отъехали… Никому ни слова! Дома полегчает, – велел Ярослав и, радуясь, что можно сменить неприятную для него тему, указал кнутом вдаль. – Смотри, к нам едет гонец!

Действительно, навстречу посольству мчался вестник на вороной кобыле.

– Будь здрав, великий князь! – приветствовал он Ярослава. – Я из Владимира, княгиня Радмила выслала меня тебе навстречу.

Он подал Ярославу письмо. Едва только князь начал его читать, так сразу же изменился в лице.

– Многое произошло, пока меня не было, – сказал он Радомиру. – Пусть посольство едет во Владимир, а мы с тобой и частью дружины заедем в Новгород!