37
Княгиня Радмила вместе со Стешей вошла в пустую горницу. Ключница смиренно остановилась в углу у двери, а Радмила подошла к окну и стала смотреть на двор, кого-то выглядывая.
– Идет! – сказала она наконец.
Теперь обе женщины глядели на дверь, ожидая посетителя. Им оказался Мирон.
– Князь Борис к великой княгине! – доложил он.
– Пусти, – велела Радмила.
Борис зашел в сопровождении двух дружинников, все трое поклонились, и Борис обратился к княгине:
– Здравствуй, княгинюшка! Спасибо, что пустила на порог, не прогнала, как пса шелудивого, – он припал к ее руке.
– Не юродствуй, батюшка, – княгиня брезгливо отняла руку. – Говори, зачем приехал.
– Надо бы наедине потолковать, – предложил Борис, и Радмила отослала своих людей, а Борис – дружинников.
– Слушаю тебя, князь, – опустилась в кресло Радмила.
– Ко мне Владимир приезжал, – тихо начал Борис, – просил, умолял помочь ему восстановить справедливость… Мол, отец озлился на него и в обход старшего сына поставил на престол Даниила.
– Восстановить справедливость?! – переспросила потрясенная княгиня.
– Он войско собирает, хочет на тебя и сына твоего войной идти. А я ему нужен был как союзник и правая рука.
– И что ты ответил? – Радмиле все трудней удавалось казаться спокойной.
– Да что я мог сказать, матушка?! – с притворным воодушевлением проговорил Борис. – Назвал его бунтовщиком, да и вытолкал взашей. Только Владимир ведь не отступится, ты его знаешь. А ты тут одна, с малолетним наследником, некому и защитить.
– Что же мне, по-твоему, нужно делать?
– Принять от меня помощь и защиту! Я тоже князь, и притом мужчина, меня войско скорее послушает. А коли придется биться с врагом, не тебе же садиться на коня.
– Даниил сядет!
– Даниил против Владимира? – усмехнулся Борис. – Агнец против волка? Да что ты за мать?!
– Оставайся пока, – сказала Радмила после заминки. – И спасибо тебе, что предупредил.
Она кликнула Мирона.
– Слушаю, княгиня!
– Устрой князя и его людей удобнее, подай все, что им нужно. Ступай, отдохни, князь! А ты, Мирон, немедленно позови мне воеводу.
И вот этот день настал. Радмила горячо молилась у иконы Николая Чудотворца, когда в ее покои ворвался Еремей.
– Беда, матушка! Володька-бес половцев на нас навел! Город осажден!
Радмила ждала этого, но все равно до конца не верила в такой исход. Она секунду молчала, потом решительно поднялась с колен.
– Всех – в приемную хоромину!
* * *
Даниил, как раньше его отец, прохаживался туда-сюда, пока остальные сидели на лавках.
– Враг у ворот, и числом таков, что кровавого боя не избежать, – запальчиво говорил юный князь. – Так давайте дадим отпор предателю и его басурманским псам! Думаю, все тут храбрые люди и согласны со мной?
– Плохо, когда храбрость вместе с дуростью идет, – буркнул Еремей.
– Ты на что намекаешь, воевода? – нахмурился Даниил.
– А я думаю, прав молодой князь! – поддержал ровесника дружинник Лука. – Они ведь не ожидают, что мы отпор дадим, верно? Думают, в тереме только мальчик да женщина, так и некому город защитить. А вот мы и покажем, что не на тех нарвались!
– Что скажешь, князь? – подала наконец голос Радмила, обращаясь к Борису.
– Я могу выступить переговорщиком, – отозвался тот. – Владимир наверняка пообещал им золотые горы. Шигаркан знал этого вруна как облупленного, а вот сын его, что теперь возглавляет клан, видно, мало слушал советов отца.
– И что же ты им скажешь?
– Напомню ему обо всех «подвигах» новгородского князя, о том, что он обхитрил их военачальника и что потом сделал с его людьми. Попрошу его проявить мудрость и дальновидность и не ссориться с будущим великим князем Даниилом. Ну, и пообещаю награду за благоразумие.
– Не наше право – разбазаривать казну, – сказала Радмила, подумав немного. – Но еще меньше у нас права жертвовать жизнями людей. И так мужиков на Руси не осталось, одни сироты да вдовы.
– Верно говоришь, матушка, – поддержал ее Филарет. – На службе стоишь – одни черные платки в храме… Пошлем на смерть оставшихся – и вполне может бунт начаться.
– Типун тебе на язык, святейший! – сплюнул Еремей.
– Да не приведи господь, конечно! – размашисто перекрестился митрополит.
– Что ты теперь скажешь, князь? – Радмила посмотрела на сына.
– Да что думать, – гнул тот свою линию. – Пусть дядька говорит с половцем, а мы наготове с дружиной встанем. Коли что пойдет не так – сразу вылетим из северных и западных ворот двумя конницами, а лучники на стенах будут прикрывать.
Все закивали – верно, мол, говорит юный князь. Борис удовлетворенно кивал тоже, но не отрывал при этом глаз от Радмилы.
* * *
В огромных городских воротах открыли лаз, откуда вышел князь Борис. Он раскрыл ладони, показывая, что безоружен. Толпа конных воинов расступилась, к Борису подъехали половецкий хан и Владимир в сопровождении нескольких вооруженных до зубов воинов, половцев и русских.
– Надеюсь, ты вынес ключ от городских ворот, – спросил Владимир. – Иначе можешь попрощаться со своей головой, князь.
– Я не с тобой вышел говорить, – обернулся Борис к половцу. – Ты знаешь, кто я, хан?
– Сыздал кхан, – коверкая слова, произнес тот.
– Мы с твоим отцом ханом Шигарканом союзники. У нас была договоренность, – краем глаза Борис заметил изумленный взгляд Владимира. – Возможно, он говорил об этом?
Половецкий хан сделал Борису знак идти за ним и медленно поехал прочь. Владимир тронул поводья, чтобы ехать следом, но хан жестом велел ему оставаться на месте.
– Мы так не уславливались! – возмутился Владимир.
Он попытался направить коня вслед за удаляющимися Борисом и ханом, но дорогу ему перегородили вооруженные половцы.
