Русичи, спешившись с коней, осторожно шли по лесу. То и дело кто-то проваливался сапогом в болотную топь, с трудом высвобождая ногу и шепотом чертыхаясь.

– Ищите следы кострищ, кости, примятую траву, – велел своим людям Ярослав. – По свежей стоянке можно понять, куда они направляются.

– У кланов везде дозоры, – заметил Владимир. – Возможно, они уже знают, что мы идем.

– Шигаркан знал, что я приду, когда забирал моего сына, – «успокоил» его Ярослав и тихо приказал всем: – Держите мечи наготове!

Русичи несколькими цепочками пробирались через лес, но нигде не было заметно следов неприятеля. Внезапно Владимир остановился, он явно что-то уловил, но вот что именно – пока не мог понять.

– Конь чует запах дыма! – заключил Владимир, видя, как его жеребец поводит ноздрями и головой.

– Они рядом! – решил Ярослав.

Всадники стали понукать своих коней, и отряд с этого момента двинулся быстрее. Но, в отличие от половцев, дружина Ярослава не осталась незамеченной. Один из дозорных с луком на плечах уже давно наблюдал за русичами.

Владимир не ошибся: когда Ярослав с дружиной выехали на поляну, вдали стал отчетливо виден лагерь половцев.

– Такая странная тишина, – заметил Ярослав.

– Будто вымерли, черти, – поддакнул Радомир.

И, словно в ответ им, позади послышался топот копыт и ржание лошадей. Русичи мгновенно развернули коней и обнажили мечи, дожидаясь половецких всадников, которые быстро приближались к отряду. Через несколько минут стало понятно, что перед князем предстал сам хан Шигаркан со своими воинами.

– Здравствуй, орыс кхан! – приветствовал князя половец.

– Здравствуй, Шигаркан! – ответил князь. – Я приехал за своим сыном.

– Я возьму жизнь твоего сына за моего брата. Это честный обмен, – сразу перешел к делу Шигаркан.

– Значит, княжич еще жив, – негромко проговорил Радомир.

Ярослав покачал головой:

– Жизнь ребенка за жизнь воина – это нечестный обмен, Шигаркан.

Тот широко улыбнулся.

– Ты в его возрасте уже был воином! А твой сын, может, до старости будет сидеть под подолом у матери.

Половцы громко расхохотались шутке своего предводителя.

– Твой брат был убит в бою, – продолжал Ярослав, даже бровью не поведя. – Если ты убьешь безоружного, вряд ли ваши боги будут довольны.

Похоже, этот довод заставил Шигаркана задуматься.

– Ты предлагаешь дать меч твоему сыну? – спросил он наконец, прищурившись.

– Я предлагаю любому из твоих воинов сразиться со мной, – просто ответил Ярослав. – Один на один.

Шигаркан снова замолчал, обдумывая слова князя. Наконец он хлопнул ладонью по шее коня и решительно проговорил:

– Хорошо. Я сражусь с тобой. Только бой будет на земле – мой конь немного захромал.

– Не соглашайся, князь! – быстро предупредил Ярослава Радомир.

Ярослав подумал и спешился.

– Я готов, – кивнул он, перехватывая меч.

Шигаркан едва заметно сделал знак своему человеку, который стоял рядом с конем Ярослава. Тот полоснул мечом по шее княжеского коня, но животное резко дернулось и, вырвав уздечку из рук, устремилось прочь, спотыкаясь и оглашая округу хриплым ржанием. Это был сигнал к началу битвы. Когда один из половцев попытался накинуть на князя аркан, Ярослав успел быстро отпрыгнуть в сторону и выхватить меч.

Теперь говорить было уже не о чем. Раздались воинственные крики и дикий свист, завязалась битва русичей с половцами.

Битва всегда страшна, особенно на фоне спокойного и мирного пейзажа. Дальнее пение птиц, журчание ручья, тихий шелест ароматных трав – и лязганье железа, конский топот и свист арканов. Половцы брали постепенно верх, многие русичи были ранены, кого-то успели полонить и, сопротивляющегося, утаскивали в тыл. А когда к Шигаркану подоспело подкрепление, Владимир решил, что нужно действовать иначе. К этому его склонило еще одно обстоятельство: он увидел, что произошло с его отцом.

Ярослав дрался, как лев, но на место одного убитого половца вставали двое, и с каждой минутой положение князя становилось все более тяжелым. Наконец, ловким ударом выбив меч из рук князя, Шигаркан ринулся к нему.

«Вот сейчас, сейчас…» – сердце Владимира бешено застучало, но он увидел, что меч в руках Шигаркана не вонзился в тело отца, а отброшен в сторону. Взятого в плен Ярослава опутали веревками, как мумию, и привязали к хвосту коня. Княжич успел заметить, что по лбу Ярослава течет кровь и он весь изранен множеством мелких порезов.

Взгляды отца и сына встретились, и тут Владимир внезапно крикнул, сзывая дружину:

– Уходим! Уходим!

Княжич пришпорил коня и поспешил прочь, прикрываясь щитом, как оказалось, не напрасно – в шею одного из новгородцев, сражавшихся с князьями, попала стрела, и его конь с всадником, безвольно обмякшим на седле, понесся в лес. Остальные новгородцы отступали вместе с Владимиром.

На мгновение обернувшись, княжич успел заметить, что Ярослав перестал рваться из пут и, потрясенный, смотрел сыну вслед, пока половец не тронул коня и князю не пришлось, спотыкаясь, шагать за ним, истекая по пути кровью.