Ярослав и его люди ехали по полю, хмурые и напряженные, то и дело внимательно оглядываясь.

– Слышите? – Ярослав привлек внимание своих спутников. – Земля гудит. Они где-то рядом!

Князь сделал знак Еремею, тот жестами велел части воинов ехать за ним и увел дружину прочь. Теперь Ярослав кивнул перед собой и скомандовал:

– Вперед!

Всадники поскакали быстрее. Внезапно впереди стал слышен топот и ржание коней. Дружинники остановились, вынули луки и приготовили к бою мечи. Топот копыт приближался. Князь крепче перехватил рукоятку меча в ножнах, напряжение буквально наэлектризовало воздух, Владимир даже негромко выругался.

Из высокой сухой травы выехали вооруженные до зубов половцы, их было явно больше, чем русичей. Дружина отвела коней назад, один из всадников оглянулся и воскликнул:

– Матерь божья!

Позади них оказался еще один отряд половцев во главе с ханом Кобяком. Этот владыка выглядел зловеще и колоритно – без одного глаза, с изуродованным ухом и торчащими из ноздрей кольцами. Русичи принялись кружить на конях, но половцев было так много, что казалось, они повсюду.

Однако до схватки дело пока не дошло. Хан Кобяк решил заявить свои претензии сразу и проговорил по-русски, словно выдавливая из себя слова:

– Мне нужен он, – хан кивнул на Владимира, – этот разоритель. Отдай его, князь, и мы уйдем!

Ярослав с жесткой улыбкой обнажил свой меч.

– Тебе придется взять его самому. Если сможешь.

На несколько секунд в воздухе повисло гробовое молчание. Лицо Кобяка исказила злоба, половец издал яростный рык и выхватил меч из ножен. Теперь встретившихся воинов ничто не сдерживало, русичи и половцы столкнулись в бешеной схватке, Ярослав и Кобяк скрестили мечи, а Владимир отъехал в середину дружины, ловко обороняясь сразу от нескольких бросившихся на него всадников. Один из них, извернувшись, ударил мечом воина Владимира, который пытался его защитить. Меч раскроил ему череп, дружинник дико закричал, упав на колени и прижимая руки к окровавленной голове. Этот страшный предсмертный вопль и услышал Еремей со своей дружиной.

– За мной! – крикнул воевода.

Выдернув меч из ножен, он развернул коня и бросился на помощь. Остальные поскакали за ним.

Дружина Ярослава билась с половцами, но стремительно редела. Князь сражался сразу с двумя врагами, ловко уворачиваясь от мечей и успевая сам наносить удары. Внезапно третий – хан Кобяк – поднял меч, чтобы поразить занятого врагами князя. Это увидел Еремей, отряд которого уже появился из-за холма и стремительно несся к сражающимся. На полном скаку воевода сдернул с плеча лук, выдернул из-за спины стрелу и уже было натянул тетиву, прицеливаясь в Кобяка, но не мог заставить себя выстрелить. Боялся ли он попасть в князя или что другое было у него на уме? Ярослав, взмокший и усталый, отчаянно рубился с противниками, не замечая занесенного над ним меча.

Еремей все смотрел и смотрел на князя, внезапно почувствовав, что на самом деле он хочет, чтобы этого красивого и властного человека убрали с его дороги. И вот Кобяк обрушил на Ярослава меч. Тот, услышав свист над ухом, уклонился, но меч все равно задел его плечо. Часть рубашки, не закрытая кожаными доспехами, окрасилась кровью. Ярослав едва не упал с коня, с трудом удержался и обернулся, чуть не потеряв сознание. Кобяк снова занес меч, рассчитывая в этот раз на смертельный удар. Еремей, словно очнувшись, выпустил стрелу, которая пронзила руку Кобяка. Хана тут же подхватили его люди и вывезли под прикрытием с поля боя. Еремей между тем врезался в самую гущу схватки.

Половец, держащий на руках раненого Кобяка, склонился к его лицу:

– У русских подкрепление!

Кобяк с трудом отдал приказ:

– Кетемыз! Уходим!

– Кетемыз! Кетемыз! – крикнул половец остальным воинам.

– Они уходят! – радостно воскликнул Владимир. – Эти черти отступают!

Войско хана начало потихоньку перемещаться в глубь леса и, поскольку русичи не стали их преследовать – все-таки, численного превосходства у них не было, да и Ярослав был ранен, – вскоре исчезли в зарослях.

Пока Владимир и дружинники ликовали и обнимались, Ярослав лежал на земле и видел над собой огромное серое небо. Всё вокруг словно бы плыло и казалось каким-то неважным, незначительным. Когда князя, потерявшего сознание среди распростертых на земле мертвых тел, подняли на коня и положили поперек седла, на его лице застыла спокойная улыбка.

Едва Ярослав пришел в себя, решили устроить привал и отдохнуть после битвы. Князь, его сын и дружина сидели вокруг костра, восстанавливая силы перед обратной дорогой. Дружинники перевязывали раны, помогая друг другу, жадно пили воду из фляжек. Еремей подал Ярославу чашу с отваром.

– Вот, выпей. Ты потерял много крови, это вернет силы.

– Спасибо тебе, Еремей! – Князь с благодарностью принял чашу от воеводы. – Твоя стрела спасла меня от смерти!

– Не благодари, князь, – хмуро отозвался Еремей. – Виноват я перед тобой.

– В чем виноват?

– В том… – не решался признаться воевода, – в том, что промешкал, дал тебя ранить.

– Да я же тебя сам отослал? – не понял князь. – Или ты сделал вид, что не понял?

Еремей отвел глаза, а Ярослав улыбнулся, как будто что-то вспомнив.

– Этот половец и его меч напомнили мне, как коротка наша жизнь, – ответил Ярослав на немой вопрос Еремея. – И нужно жить сейчас.

С этими словами он поднялся и направился к лошади.

– Куда ты, князь? – с тревогой вскричал Еремей.

Ярослав, не отвечая, с трудом уселся в седле.

– Если не вернусь до рассвета, направляйтесь во Владимир без меня, – велел он.

Еремей собирался спросить что-то еще, но князь был очень скор – через мгновение рядом с воеводой никого не было, лишь в солнечных лучах медленно оседала на землю пыль из-под копыт княжеского коня.