ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Суббота. 22 мая
Юхан Изакссон вставил карточку в считывающее устройство. Дождавшись щелчка, он потянул на себя массивную входную дверь.
Войдя в коридор лаборатории, он бросил взгляд на свой почтовый ящик. На минутку задержавшись, посмотрел на доску объявлений над столом с рассортированными письмами.
На территории ФБФ необходимо иметь при себе удостоверение личности
и
Используйте конверты с цветной маркировкой, отправляя корреспонденцию за рубеж!
А также:
В случае неисправности оборудования звоните…
Новых объявлений не было. Большинство их висело на доске с тех пор, как Изакссон проходил здесь последипломную практику, а было это четыре года назад. Отсутствие новостей подействовало на него успокаивающе.
Волнуясь, он заглянул в индивидуальные ячейки.
В его ячейке лежало два извещения. В первом было сказано, что кафе теперь будет работать на два часа дольше, а во втором содержалось напоминание о том, что баллоны с углекислым газом меняют от восьми до девяти часов утра с понедельника по пятницу. Изакссон заглянул в ячейки коллег, но и там были те же извещения.
Он облегченно вздохнул.
Никаких предложений, никаких странных приглашений на работу, сулящую быстрые большие деньги, — ничего, что формально было обращено ко всем, но в действительности касалось его одного.
Никаких предложений типа «Обслуживание нобелевского банкета! Хочешь заработать немного лишних денег? Помоги нам в нашем розыгрыше и сэкономь деньги! Звони…»
Он позвонил. Он не просто позвонил, он, можно сказать, вприпрыжку помчался к телефону. Получив эту работу, он был в восторге, так как думал, что придется локтями расталкивать конкурентов. Только потом он понял, что это ксерокопированное безличное объявление предназначалось исключительно ему одному.
Как они узнали, что он может работать официантом?
Как они узнали, что ему нужны деньги?
Он потер подбородок, чувствуя, что покрывается холодным потом.
И вот теперь, в субботний вечер, он здесь, вместо того чтобы быть на вечере у Агнес. Однако после принятого решения он чувствовал себя лучше. Он запустил научную работу, но теперь с этим покончено. Он успокоился, приняв решение объяснить все в анонимном письме в полицию.
Он вошел в свой тесный кабинет. В помещении стоял кисловатый запах старой культуры кишечной палочки.
Надо проветрить кабинет, подумал он.
Изакссон прошел но коридору мимо комнаты с аппаратом секвенирования ДНК, мимо центрифужной и баклаборатории — все кабинеты были пусты. Он остановился у кладовой. Выдвинул лоток с чашками Петри и взял несколько колб. Поколебался у штатива с десятимиллилитровыми пробирками, но потом вспомнил, что пробирки у него есть. Потом взял лоток со стерильными иглами. Отпер кабинет карточкой, снова вошел туда, поставил принесенное оборудование, остановился у двери и прислушался.
Где-то сработала тревожная сигнализация. В лаборатории она обычно срабатывала, когда в баллонах падало давление углекислого газа, и надо было переставить шланги, чтобы не допустить снижения парциального давления газа в культурах. Весной в лаборатории всегда возникали проблемы с плесенью и гибелью культур, теперь у еще какого-то бедняги клетки начали задыхаться. Они непременно погибнут, если их никто не спасет.
Он вышел из кабинета и пошел на звук. Сигнал звучал все громче, по мере того как он подходил к концу коридора. Стройная девушка в лабораторном халате стояла у входа в шлюз цитологической лаборатории. Вид у девушки был растерянный.
— Тебе нужна помощь? — спросил Изакссон, и девушка подпрыгнула от неожиданности.
— Господи! — воскликнула она по-английски. — Ты же напугал меня до смерти! Ты можешь выключить эту штуку?
Очевидно, девушка была американка.
— Это тревожная сигнализация давления двуокиси углерода, — ответил Изакссон по-английски. — Ты не пробовала поменять баллон?
— Там есть еще и третий баллон? — спросила девушка и открыла дверь шлюза.
Изакссон вошел в помещение лаборатории и проверил показания манометра. Оба баллона были пусты. Кто-то забыл получить резервный баллон. Юхан покачал головой:
— В баллонах ничего нет. Получить новый баллон можно теперь только в понедельник — с восьми до девяти. Это кошмар. Прошу прощения, но ничего не поделаешь.
Было видно, что девушка сейчас расплачется.
— Но что будет с моими клетками? Я только на прошлой неделе получила эту партию, сберегла их от плесени, я так старалась. Давление углекислого газа в камере упало до 1,1 процента. Клетки не выживут до понедельника. Что же делать?
Она выглядела совершенно несчастной в своих больших, не по размеру, деревянных сандалиях и массивных очках. Изакссон почувствовал, что просто обязан помочь ей.
— Ты не посмотрела, есть ли полные баллоны в других лабораториях? — спросил он.
Девушка, казалось, испугалась еще больше.
— Но разве можно брать чужие баллоны? — спросила она.
Изакссон улыбнулся, подавив желание положить руку девушке на плечо.
— Ну, можешь позаимствовать мой запасной баллон. Это в следующем коридоре справа.
Ты не шутишь? — спросила она, сняла очки, и Изакссон увидел, что она очень привлекательна. На правой щеке был виден небольшой красноватый рубец, напоминавший формой маленькую птичку.
— Конечно нет, — ответил он. — Я помогу тебе его принести. Передай-ка мне вон ту штуку.
Он указал на большой гаечный ключ, лежавший на радиаторе центрального отопления, словно специально оставленный для такого случая.
Она бежала за ним по коридору, стуча каблучками сандалий. Широко раскрыв глаза, она смотрела, как он закрывал клапан и отвинчивал баллон, как грузил его в ручную тележку.
— Они довольно тяжелые, — извиняющимся тоном произнес Изакссон.
Замена баллона заняла у него не больше трех минут.
Тренировка — хорошая вещь, подумал Изакссон, вспомнив, как разбирал и собирал свой мопед. Он положил ключ на радиатор.
Девушка едва не заплакала от радости, когда давление углекислого газа поднялось до нормы и сигнал тревоги умолк.
— Как мне тебя отблагодарить? — спросила она. — Хочешь, накормлю тебя ужином?
Юхан Изакссон смущенно рассмеялся.
— Прости, но ничего не выйдет, — сказал он. — Мне надо поработать.
— Ну, может быть, немного пива? — настаивала она. Девушка подняла на него взгляд и захлопала ресницами.
Он снова рассмеялся, на этот раз не так скованно.
— Думаю, чуть-чуть пива мне не повредит.
Она восторженно хлопнула в ладоши и даже подпрыгнула, отчего подпрыгнули и ее собранные в хвост волосы.
— Отлично! Подожди, я сейчас…
Она исчезла в лаборатории и вскоре вышла с двумя бутылками «Будвайзера».
— Надеюсь, тебе нравится пиво этих янки, — сказала она, снимая лабораторный халат. Потом она сбросила сандалии и надела пару кожаных туфель на высоких каблуках.
— Силла, — прочитал он надпись на сандалиях, когда она понесла их в шлюз. — Это ты?
Она взяла у него бутылки и улыбнулась.
— О нет. — Она протянула ему руку. — Меня зовут Джейнет.
Он пожал протянутую руку и тоже улыбнулся.
— Юхан, — представился он. — Где мы сядем?
Джейнет пошла к столу в конце коридора, и Юхан заметил, что она немного припадает на левую ногу. У стола она открыла бутылки и одну протянула Изакссону.
— Para mi heroe, — сказала она, подняв свою бутылку.
Изакссон осторожно отпил глоток. Пиво было горьким и кислило. Юхан невольно поморщился.
— Что случилось? — встревоженно спросила Джейнет. — Тебе не нравится?
Он откашлялся:
— Да нет, пиво нормальное, просто я не привык его пить. Так ты говоришь по-испански?
Она неловко пожала плечами и рассмеялась.
— Моя семья из Мексики, — сказала она. — Я в ней первая, кто поступил в университет. Знал бы ты, как они этому радуются.
Он сочувственно улыбнулся. Должно быть, она умничка.
— Я помню, как мы переплыли Рио-Гранде. Мне было тогда пять лет. Это было к западу от Сьюдад-Хуарес.
Он почтительно округлил глаза. Есть же люди, на долю которых выпадают настоящие испытания.
— Я тогда напоролась на колючую проволоку, которую установили на границе, чтобы не дать таким, как мы, осуществить американскую мечту, — сказала она, показав на шрам и на левую ногу. — Это так и не прошло с тех пор.
— Тебе больно? — спросил он.
По лицу девушки пробежала тень.
— У меня болит только здесь, — сказала она, положив руку на грудь.
— Ты скучаешь по семье?
Джейнет кивнула, грустно улыбнувшись.
— Видишь, мне просто надо утопить мои печали.
Она чокнулась с Изакссоном бутылкой.
— До дна, — скомандовала она и опрокинула бутылку.
Он тяжело вздохнул и последовал ее примеру, сделав несколько больших глотков. Он никогда не любил пиво, а это показалось ему особенно отвратительным.
— Хочешь еще? — спросила Джейнет, но Изакссон в ужасе поднял руки.
Девушка снова тряхнула головой.
— Знаешь, я хочу попросить тебя еще об одной услуге, — сказала она. — Мои пробы лежат на верхней полке в холодной комнате, и я не могу их достать даже со стула. Ты мне не поможешь?
Он улыбнулся — эта Джейнет на самом деле очень мила.
— Слушай, у тебя потрясающе красивые глаза.
Она улыбнулась, на щеках появились симпатичные ямочки.
— Мои пробы… — Она протянула руку к двери холодной комнаты.
Он подошел к панели управления справа от двери, включил в комнате свет и посмотрел на термометр: минус двадцать семь по Цельсию.
— Где они? — спросил он.
— У задней стены, на самой верхней полке, — сказала она, открыв ему дверь.
Он вошел и сразу задрожал. Здесь и в самом деле было холодно.
Узкие полки были расположены длинными тесными рядами. На них лежали коробки со срезами, ящики с пробами, длинные ряды емкостей с замороженными тканями. Испытывая внезапно нахлынувшее странное чувство, он смотрел на этикетки.
— Что написано на пробах? — спросил он, оглянувшись.
Ответа не было. Дверь холодной комнаты закрылась.
Он смотрел на замороженную дверь, пока не понял, что произошло, отметив, что кнопка экстренного открывания двери и холодильный агрегат находятся слева от двери.
— Джейнет? — неуверенно окликнул он девушку.
В ответ раздался негромкий щелчок, и свет погас. Холодная комната погрузилась в непроницаемый мрак.
— Джейнет! — закричал Изакссон в темноту. — Дверь закрылась!
Он протянул руки вперед, ощупывая тьму. Задетая им колба со звоном разбилась об пол. Ощупью он добрался до двери и нажал кнопку экстренного выхода.
Она не сработала.
Он нажал еще раз, сильнее, с тем же результатом.
— Джейнет!
Он навалился на дверь всем своим весом. Она не поддалась.
Он стал кричать. Он кричал долго, а потом наступила мертвая тишина.
Кошечка вздохнула и принялась стягивать с себя бело-желтый полосатый передник с эластичными манжетами. Застежка натерла ей шею. Сандалии Силлы были ей велики и болтались на ходу. Она сдвинула большие фальшивые очки в темной оправе на нос и посмотрела на часы.
Она и так уже заигралась в лабораторную крысу. Это действо ей наскучило.
Но придется подождать еще четверть часа.
Сквозь окно в двери шлюза она выглянула в полутемный коридор. Там было пусто. Наступил весенний вечер, света, проникавшего в окна, не хватало на весь коридор.
Господи, подумала она, как же ей все это осточертело! И как ей хотелось курить!
Она тяжело вздохнула, закрыла глаза и заставила себя вспомнить всю цепь событий. Вся ее работа состояла в выработке графиков и ожидания, а ожидание — без сомнения, ее самое слабое место.
Ей до смерти надоел этот город и все это дело. Этот проклятый Северный полюс высосал из нее все соки. Правда, последняя работа оказалась на удивление легкой, но и она обернулась тяжкой обузой. Противоречивые чувства к этой стране подогревались не только шрамом на щеке и хромой ногой. Было что-то непонятное и пугающее в обволакивающей мягкости архитектуры и ландшафта, в наивности людей, лица которых светились надеждой.
Самодовольные людишки, думала она. Банда недоумков, смотрящих на мир сквозь пелену безжизненной красоты. Смотрите на нас: если бы все были такими милыми, как мы, то на земле давно царил бы мир. Аллилуйя! Чертово дурачье!
Это трепло в холодной комнате не был исключением. Он не смог держать рот на замке, и смотрите, что из этого вышло. Какая удача, что она не выбросила сотовый телефон напарника! Из соображений безопасности она оставила его включенным — эта интуитивная предосторожность оказалась на сто процентов оправданной.
Этот желторотик послал ей первую СМС, когда она только-только привела себя в порядок после издевательств того коммунистического костоправа. Сообщение недоумок послал со своего мобильного телефона, видимо находясь в полной панике: «Позвони мне! Нам надо поговорить!»
Естественно, она не ответила. Но его телефон сообщал о доставке СМС, — и она вскоре получила еще одно послание: «Я знаю, что ты получила СМС. Я знаю, что ты сделала. Позвони!»
Ожидание следующих СМС превратилось для нее в своеобразное хобби. Она, конечно, не отвечала — пусть сидит и потеет в своем чертовом углу.
Но во вторник дело приняло серьезный оборот.
«Отлично. Прекрасно. Я иду в полицию».
Она собрала вещи, покинула свою уютную квартирку, тщательно заперла дверь и поехала в аэропорт. В тот же вечер она отыскала его комнату в студенческом общежитии. В его компьютере она обнаружила черновик анонимного письма в полицию. В письме говорилось о том, что сделал сам желторотик, сколько получил за это денег и что делал ее напарник (очень плохо, надо сказать!). В письме был также номер телефона, которым пользовался напарник.
Она не стала трогать документ. У мальчика не было широкополосного Интернета, а модема он не нашел, поэтому отправить письмо не мог. До конца недели Кошечка внимательно следила за ним. Он не отправил письмо и по почте. Да, она приехала вовремя.
С тяжким вздохом она принялась перетаскивать баллоны с углекислым газом к правой стороне дверей лаборатории. Боль в левой голени вспыхивала всякий раз, как она опиралась на больную ногу. Кость неправильно срослась из-за того костоправа — руки у него росли не из того места!
Интересно, заметит кто-нибудь, что два нормальных баллона оказались пустыми. Может быть, заметят. Эти ученые просто трясутся над своими пробирками и чашками. Бродя по коридорам лаборатории с тележкой, на которой лежали тряпки и стояли ведра, она поняла, как эти типы суетливы и невнимательны. Они обращают внимание на баллоны и говорят о них, но никому из них не пришло в голову даже посмотреть на уборщицу. Можно биться об заклад, что они не смогут даже ее описать.
Она открыла дверь в коридор и прислушалась. Сегодня вечером и ночью в лаборатории не будет никого, кроме этого типа. Но осторожность не повредит. Запах углекислого газа продолжал чувствоваться в коридоре, но с этим она не могла ничего поделать. Правда, углекислый газ не особенно опасен, она читала, но все же она выпустила в коридор содержимое двух баллонов, а значит, пройдет несколько часов, прежде чем состав воздуха вернется к норме.
Она посмотрела на часы и еще раз вздохнула.
Он умудрился выпить бутылку до конца, но кто из мужчин не любит пиво? Яд, конечно, подпортил вкус, но не настолько, чтобы жаждущий молодой человек этого не вытерпел.
Как-то слишком жирно получается. Ей все время приходится отдуваться за чужие ошибки и исправлять последствия. Не она наняла его — это следует особо подчеркнуть. Это была ошибка напарника — чертов любитель!
Но ничего, все обошлось, и судьбу надо поблагодарить хотя бы за это.
Она снова посмотрела на часы.
Один час пятьдесят три минуты.
Этого достаточно. Сочетание холода и яда за два часа способно убить даже слона. Пора забрать сотовый телефон и стереть письмо в компьютере.
Она сняла спецодежду и очки и положила их в сумку к пустым бутылкам. Однако не стала снимать перчатки. Все поверхности, к которым она прикасалась голыми руками, были уже тщательно вытерты. Хватит, больше она ничего вытирать не будет.
Кошечка быстро сунула ноги в туфли и надела жакет, пошла в кабинет желторотика, обыскала его вещи, нашла сотовый телефон. И вышла, оставив дверь слегка приоткрытой.
Взяв наконец ключ, она вернулась к холодной комнате. Несколько секунд прислушивалась, хотя понимала, что ничего не услышит.
Потом она вставила ключ в скважину и повернула его.
