10
Бек, 14 января 2003 года
Сначала Бек решила, что крик ей приснился. Это вообще был мерзкий сон, просто отвратительный. Склизкие гниющие образы жили еще секунду после пробуждения, а затем отступили обратно в подсознание. Но крик остался. Несколько мгновений она бесстрастно слушала его. Кричали по-настоящему. Это могла быть ее мама, или отец, или один из братьев.
С трудом поднявшись с постели, она попыталась было подойти к двери, но та раскачивалась и танцевала перед ней. Дверная ручка подмигивала. Бек протянула руку, пока пальцы не коснулись холодного пластика, и рванула дверь на себя. Держась за стену, добралась до лестницы и опустилась на верхнюю ступеньку, вглядываясь в бездну перед собой. Снова послышался сдавленный крик, придушенный и паникующий. Опустившись на четвереньки, она стала неуверенно сползать по ступеням спиной вперед. Внизу подняться на ноги тоже не получилось, поэтому она поползла на звук.
Приближаясь к постирочной комнате, Бек все сильнее ощущала какую-то странную энергию, исходившую оттуда. Но звук шел с другой стороны.
Из-за двери. Из гаража. Держась за кафель, она наконец сумела подняться на ноги. Дотянулась до дверной ручки – шум вдруг усилился. Стал слишком громким. До треска в ушах. Ее рука соскользнула с ручки. Та была мокрой. На пальцах заблестело что-то красное.
Она проснулась рано утром, в комнату проникал тусклый утренний свет. Ветер снаружи напоминал звук накатывающих на берег волн. На мгновение она представила, что находится на пляже. Что живет одна в маленьком дощатом домике и каждый день сидит на крыльце с мольбертом и рисует горизонт. Но она ужасный художник. Бек приподнялась на локтях в постели, руки дрожали под весом ее собственного тела. Ей снились жуткие ночные кошмары. Каких давно не было. Она моргнула несколько раз, чтобы прогнать картинки с кровью и пытками.
Странно, но она не могла вспомнить, как очутилась в постели накануне. Сначала дом Лиззи, потом позорное бегство, падение в парке – тут все ясно. А вот затем все как в тумане. Какие-то обрывки: братья сердятся на нее, мама в ванной разглядывает ее затылок, но все воспоминания какие-то мутные и сумбурные. Словно она пыталась вспомнить события многолетней давности, а не вчерашний вечер. Она посмотрела на себя и осознала, что спала в одежде. Все платье было измазано чем-то темно-красным, похожим на кровь. Она приложила руку ко рту, чтобы не завизжать. Потом откинула одеяло и увидела, что в постели еще больше крови. И руки – все руки в крови. Красные ладони. Дрожащими руками она задрала платье, на мгновение представив себе под тканью огромную зияющую рану. Но на коже ничего не оказалось. Значит, это не ее кровь.
Бек стянула платье через голову и побежала в ванную комнату, прямо в нижнем белье прыгнула в душевую кабину и вывернула кран на полную мощь. Ее тошнило, она чувствовала себя отвратительно. Желчь подступила к горлу, Бек опустилась на колени в душе, и ее вырвало прямо на кафельный пол.
Когда, дочиста отмытая и завернутая в полотенце, она вернулась в спальню, заметила на ковре маленькие красные пятнышки, ведущие к ее кровати. Она быстро сорвала с кровати простыни и бросила их в кучу на пол. Это была ее вина. Она заснула, забыв подпереть стулом дверную ручку. Это был призрак. Видимо, он зашел к Бек, пока она спала, и облил всю ее кровью. Бек закрыла глаза и отогнала от себя эту мысль, от которой ее снова начинало мутить.
Одевшись, она спустилась на кухню, чтобы сварить себе кофе. Сейчас ей не хотелось оставаться у себя в комнате. Она не могла выносить вида тех красных точек на ковре.
– Ты сегодня рано проснулась, – сказал ее отец. Он сидел за столом и завтракал.
– Как и ты, – ответила она, включая чайник.
– Я всегда встаю в это время. Просто ты никогда этого не видишь, потому что обычно спишь.
Она продолжила заниматься кофе, не горя желанием разговаривать с отцом.
– Прости меня за вчерашнее, Бекки. Я действительно был занят в офисе. Как ты себя чувствуешь сегодня?
– Я в порядке. Думаю, это был просто тепловой удар.
– Ну, тогда не усердствуй сегодня, хорошо?
– О’кей, – ответила она, садясь за стол.
– Мама сказала, что ты забыла отвести мальчиков в бассейн.
– Я же говорила, что сожалею! – Не успел извиниться, как уже заладил о ее братьях.
– Я знаю. Но постарайся загладить свою вину перед ними, о’кей?
Бек просто проигнорировала его. Интересно, в каком она должна быть состоянии, чтобы родители наконец обратили внимание на нее, а не на близнецов? Газета на столе была раскрыта на большой фотографии – дым и языки пламени. Сложно представить, что прямо сейчас где-то рядом полыхает пожар. Отец закончил завтрак и отнес тарелку в мойку; он никогда особо не разговаривал с Бек. Когда он шел по кафельным плитам, она случайно взглянула на его ноги. Бледные, безволосые, с давно не стриженными ногтями пальцев ног. Она быстро отвела взгляд, а то кофе грозил выйти наружу.
Было слышно, как наверху мама выключила воду в душе. Бек взяла кружку и быстро пошла в свою комнату, раздумывая, в какой момент их отношения с отцом стали такими странными. Бек помнила, что, когда она была младше, каждую пятницу, приходя с работы, он приносил какой-нибудь пазл. Отец входил в дверь и победоносно тряс коробкой, и Бек разрешалось не ложиться спать, пока пазл не будет собран. Это было их особое время, только она и отец. Но как-то вечером он принес домой пазл с лошадьми. Неужели он думал, что она лошадница? Одна из тех девчонок, которые приходили в школу в бриджах для верховой езды и которым почему-то никогда за это не влетало, хотя такая одежда не являлась школьной формой. Они обменивались карточками с изображениями лошадей и представляли, что школьные стулья – это пони, и с диким хихиканьем изображали, будто скачут на них. Бек не понимала, как отец мог подумать, что она одна из таких девочек. И из принципа отказалась собирать тот пазл.
В основном из принципа, но отчасти и из-за того, что всем ее друзьям уже разрешали ходить в кино по пятницам. Она все еще помнила выражение его лица. С тех пор отец больше не принес домой ни одного пазла.
Позже, когда родители уехали на работу, она перетащила кучу окровавленных простыней и платье на первый этаж. Она чувствовала себя ребенком, который позорно написал в постель и пытается скрыть следы преступления. Бек запихнула все в стиральную машину и обильно залила отбеливающего вещества. Крышка защелкнулась, и машина начала свой цикл. На мгновение Бек хотелось забраться внутрь, чтобы ее тоже отбелили и хорошенько простирали.
Выходя из постирочной комнаты, она заметила, что дверь в гараж открыта. Бек захлопнула ее и внезапно испытала необъяснимую панику. Ночной кошмар грозил вернуться. Она быстро схватила отбеливающее средство и губку и пошла наверх чистить ковер.
Придя на работу, Бек уже ощущала себя самой собой. Колючий полиэстр униформы и запах шкварчащего мяса удивительным образом успокаивали ее. Клиентов было много, поэтому она сразу принялась за заказы. Эллен была на кассе слева от нее, а Люк справа. Она слышала, как Мэтти гремит посудой на кухне за спиной, и голос Лиззи через динамик «Макдрайва». Они не говорили друг с другом, но настолько привыкли двигаться синхронно, что все это напоминало танец. Она чувствовала себя защищенно, словно с ней не может случиться ничего плохого, пока вокруг эти люди. Они были как семья.
Когда толпа рассосалась, Люк приобнял ее одной рукой за плечи. От его неповторимого запаха у Бек снова закружилась голова.
– Как дела? – спросил он.
– Это повторилось, – сказала она ему.
Она почувствовала себя лучше, когда рассказала о происшедшем. Бек боялась, что ей будет стыдно, но стыдно не было. Сейчас у нее появилось ощущение, что она больше не одинока.
– А сколько крови? – спросила Эллен.
– Достаточно. Повсюду были засохшие подтеки. – Она выпустила такие детали, как собственные окровавленные ладони.
– А кровь могла быть от тебя? – спросил Люк.
– Он имеет в виду, нет ли у тебя месячных! – вставила Лиззи.
– Нет! Я не это имел в виду! – Люк слегка толкнул ее.
– У меня нет месячных, дурак, – ответила ему Бек и заметила, как он покраснел.
– Я имел в виду от пореза или типа того, – возразил он.
– Конечно, это, – сказала она, – извращенец.
– Все, заткнись! – оборвал он, схватил ее и взъерошил ей волосы.
Бек завизжала и оттолкнула его. Потом огляделась, и смех застрял у нее в горле. Эллен внимательно смотрела на нее, Мэтти почему-то затих на кухне. Они не верили ей. Конечно, кто поверит, когда она мается дурью и смеется. Просто рядом с Люком она не испытывала ничего, кроме счастья. Она не знала ни страха, ни переживаний, когда Люк находился рядом, особенно когда прикасался к ней.
Но это была правда. Она не добивалась внимания или чего-то подобного. То, что она рассказала, было правдой, и она докажет им.
– Я хочу пройти обряд экзорцизма, – заявила она.
– Да! – воскликнула Лиззи. – Я принесу спиритическую доску Уиджи.
– Может, завтра. Вы придете?
– Я буду, – пообещал Люк.
Игнорируя обжигающее тепло в груди, она повернулась к Эллен и посмотрела ей в глаза:
– Ты придешь?
Эллен не встретилась с ней взглядом. Бек точно не знала, почему ей было так важно, чтобы начальница тоже пришла.
– Мы не можем все уйти. Кто-то должен работать.
– Мы проведем сеанс после закрытия.
– Жуть! – воскликнула Лиззи.
– А твои родители не будут возражать?
– Мы не станем шуметь.
– Почему бы не сделать это в твоем гараже? – предложила Лиззи. – Он отделен от всего остального дома. Там они нас точно не услышат.
Ее снова захлестнула необъяснимая паника, но Бек проигнорировала ее.
– Я подумаю, ладно? – сказала Эллен.
Позже, когда Эллен уехала, а небо начало темнеть, Люк подошел и снова положил ей руку на плечо. Бек перестала зачерпывать совком жареную картошку и просто стояла, вдыхая его запах.
– Ты уверена, что в порядке? – спросил он.
– Да. Я чувствую себя лучше, после того как мы решили что-нибудь предпринять.
Это было не совсем так, но казалось правильным ответом. Ей не нравилась идея, что они будут проводить обряд экзорцизма в гараже, но Лиззи была права. Это единственное место, где они не разбудят родителей.
– Мне кажется, тебе нужно отвлечься. Один мой друг устраивает сегодня вечеринку у себя дома. Ты должна прийти.
Бек чувствовала, как краска прилила к лицу.
– С огромным удовольствием, – ответила она.
– Клево. Я пришлю тебе его адрес.
Он сжал ее плечо и вернулся к прилавку. То платье Scanlan & Theodore отлично подойдет. Она уже видела, как появляется в нем на вечеринке, непринужденно болтает с Люком, сидя на диване. Как знакомится со всеми его друзьями, чувствуя себя с ними на равных. Как Люк снова держит ее за руку.
– Эй, сучка, проснись! – Лиз шлепнула ее по заду.
– Эмм, прости. Между прочим, это называется сексуальное домогательство на рабочем месте, – заявила Бек.
– А как насчет этого? – Лиззи ткнула ее в грудь.
– Ау! – засмеялась Бек.
– Хочешь, будем готовиться к вечеринке вместе?
У Бек упало сердце.
– К какой вечеринке?
– Э-э-э… разве Люк не пригласил тебя? Странно! – удивилась Лиз.
– Пригласил. Просто я думала, что это будет крутая вечеринка для крутых людей, а не таких лузеров, как ты.
– Эй, грубиянка. Ну здорово!
– Давай будем собираться у меня дома. Все необходимое у меня под кроватью.
– Отлично – я смогу увидеть дом с привидениями собственными глазами.
И, изображая потусторонние звуки, Лиззи направилась к окошку «Макдрайва». Над фритюрницей загорелся индикатор температуры. Бек смотрела на него, пока зеленые огоньки не замигали перед глазами, как мармеладное желе.
Может, не так и плохо, что Лиззи пойдет с ней, подумала она. Бек не представляла, как явиться на вечеринку одной. По дороге домой Лиззи без умолку болтала, потом резко замолчала, когда Бек полезла в сумку за ключами.
– Ты что, боишься моего дома? – спросила ее Бек.
– Просто я не была здесь сто лет. Уже стала представлять себе гаргулий или ров с водой, или что-то в таком роде.
Бек закатила глаза и отперла дверь. Та отворилась со скрипом, в холле стояла пугающая тишина.
– После тебя, – сказала Бек.
Лиззи шагнула внутрь, и тут откуда ни возьмись перед ней выскочили близнецы.
– Бууу! – закричали они.
Раздался душераздирающий вопль Лиззи.
– Вы маленькие мерзавцы! – закричала она на них, бросившись за Полом.
Тот увернулся, и оба с диким хихиканьем побежали вверх по лестнице.
– Это ты подстроила? – спросила она у Бек.
– Нет! Они у нас такие, – ответила Бек смеясь.
– Клянусь, я так рада, что у меня нет младших братьев, – пробормотала Лиззи, прикладывая руку к лицу.
– Успокойся. Они просто дети. – Бек смеялась, пока они поднимались по лестнице.
– Да, но они странные. Помнишь ту коллекцию мертвых жуков, которую ты нашла у них в шкафу?
– Да это было сто лет назад!
Бек подавила гнев, который всегда вспыхивал в ней, если кто-то другой, а не она говорил плохо о ее братьях. Лиззи просто не догоняет, поэтому Бек не стала связываться. Подруга все еще стояла на пороге спальни Бек, вглядываясь в темноту. Бек зажгла свет и почувствовала, как тело Лиззи напряглось.
– Все в порядке, – сказала она, заглядывая под кровать. – Никаких монстров, только водка.
Бек вытащила полупустую бутылку ванильной водки из тайника, устроенного в каркасе кровати. Лиззи вяло улыбнулась на это и уставилась на ковер. Бек поняла, что она смотрит на крошечные пятна. Она уже дважды чистила их утром, но пятна лишь побледнели и приобрели нежно-розовый оттенок.
– Бек, это реально пугает меня. Я не понимаю, что происходит.
– Ничего. Завтра мы все узнаем.
Лиз по-прежнему медлила, как будто боялась, что изменится, если переступит через порог.
– Кто знает? Может, это просто мои месячные.
– Серьезно? – Уголки губ Лиззи начали подрагивать в улыбке.
– Возможно.
– Ты мерзкая сучка! Ни за что не наступлю на них! – Лиззи перепрыгнула через пятна и села рядом с Бек, выхватила у нее из руки бутылку и сделала глоток.
– О господи, вот гадость! – воскликнула она хриплым голосом. – В следующий раз возьмем обычную, о’кей?
– Давай лучше джин. Говорят, это то, что надо. – Бек почувствовала такое облегчение, что снова может смеяться у себя в спальне, что это просто ее комната, а не какая-то декорация для фильма ужасов.
– Мой отец говорит, что от джина тянет плакать.
– Да, но твой отец слюнтяй.
Лиззи швырнула в нее подушкой, и Бек вскочила, чтобы увернуться.
– Мой отец не слюнтяй! – закричала Лиззи.
– Тогда почему он плачет, когда пьет джин? – спросила Бек. – В любом случае давай наряжаться. Сегодня я хочу выглядеть сногсшибательно! Это была дерьмовая неделя.
Бек вытащила бирюзовое платье, а Лиззи спрыгнула с кровати и начала одной рукой перебирать вещи в шкафу, в другой по-прежнему держа бутылку водки.
– Надеюсь, у тебя есть что-нибудь приличное, что налезет на мою задницу.
– Ага, я стащила тонны одежды, которая мне даже не подходит.
– Например, вот это? – Лиззи вытянула уродливое бесформенное платье, которое выглядело так, словно его сшили из полинявшего пестротканого кухонного полотенца.
– О, убери это! Оно мне глаза режет.
– Зачем оно тебе?
– Мама купила его. Она очень обижается, что я его не ношу.
– Не носи его. – Лиз серьезно посмотрела на нее. – Даже если это ее обижает. Никогда не надевай его.
– Да я лучше умру. – Бек села перед зеркалом и начала наносить новый слой макияжа прямо поверх старого.
– Наверное, я надену это, – сказала Лиззи, держа перед собой черную кожаную юбку. – Буду выглядеть, как домина!
– А я так ни разу и не решилась надеть.
– Почему? Она такая вызывающая, я просто влюбилась в нее! – рассмеялась Лиззи, откладывая ее обратно в ящик.
Бек снова повернулась к зеркалу, чтобы сосредоточиться на макияже. Сегодня вечером она должна выглядеть потрясающе. Тут зажужжал ее сотовый. Это Люк прислал адрес друга, приписав в конце сообщения маленький х. Обозначающий поцелуй. Бек видела в зеркале, как ее лицо расплылось в глупой улыбке.
– Это в районе кампуса Дикин.
– Пешком пойдем?
– He-а, я хочу надеть каблуки. Попрошу маму подвезти нас.
Подводка идеально повторяла изгиб века, тушь удлиняла ресницы, не оставляя никаких комков. Ее левый глаз выглядел безупречно. Она закрыла ладонью правую сторону лица, потом левую, убеждаясь, насколько лучше выглядит с макияжем. В комнате было непривычно тихо. Это Лиззи. Бек настолько привыкла к ее постоянной болтовне, что от тишины ей стало не по себе. Лиззи со странным выражением уставилась на шкаф.
– Что случилось?
– Можешь попросить твоего отца отвезти нас?
– Почему?
– Не знаю. С твоей мамой я иногда чувствую себя странно.
– Это как?
– Не знаю.
Она посмотрела Лиззи в лицо, пытаясь найти ответ. Ответа не было.
– Хорошо, я спрошу у отца. Он мне должен.
Она подскочила и побежала вниз по ступеням. Ее родители сидели на диване и смотрели новости.
– Папа, ты сможешь отвезти нас с Лиззи в Дикин? Родители переглянулись, в свете телевизионного экрана они напоминали пришельцев. С красными и уставшими глазами. В комнате царили холодность и отчужденность, словно Бек прервала какой-то безмолвный спор.
– Хорошо, милая, – ответил он, и они снова повернулись к новостям.
Позже, когда в гробовом молчании они медленно вырулили на соседнюю улочку, Бек пожалела, что не попросила маму подвезти. Ей хотелось наклониться и надеть туфли на каблуках, но она чувствовала, что ее начинает укачивать. Отец был словно в полудреме. Со стеклянным взглядом, он странно горбился над рулем. Звук поворотника, который он включил перед выездом на главную дорогу, отдавался в салоне как сердцебиение.
Как только он съехал с Аделаида-авеню, Лиззи воскликнула:
– Отсюда мы сами дойдем.
– Понял – родителям нельзя? – спросил он, останавливаясь у обочины.
– Спасибо, что подвез нас! – Бек отодвинулась в сторону, чтобы Лиззи могла выйти с ее стороны.
– Да, спасибо, мистер Винтер! – Лиззи захлопнула дверцу машины, и он неуверенно выехал на дорогу, как ребенок, который учится ходить.
– Вау, твой отец вообще водить не умеет! – заявила Лиззи. – Думаю, даже у меня получится лучше.
– Я знаю. Меня тошнит. – Бек схватилась за лоб, чувствуя приступ тошноты.
– Ванильная водка, похоже, не помогла, – усмехнулась Лиззи. – Давай, пойдем. Отсюда всего десять минут.
– О черт, – воскликнула Бек, глядя себе на ноги. – Я оставила туфли в машине!
– О, нет. Позвонить ему?
– Не. В жопу их. Я все равно не могу в них ходить.
Они засмеялись и зашагали на вечеринку. Улицы были пустынны, хотя часы показывали только половину десятого. Вскоре до них донеслось буханье музыки, разрывающее тишину вокруг. Подойдя ближе, они увидели скопище людей, стоящих перед одним из домов.
Протиснувшись сквозь толпу, они прошли вниз через боковую дверь, к долбящим басам. В саду было полным-полно людей. Кто-то танцевал, кто-то сидел на крыльце и болтал; парочки обнимались в тени у забора. Деревья были украшены электрическими гирляндами, напоминавшими крошечные голубые звезды. Бек разглядела в толпе Люка; он заметил их в тот же самый момент. Люк направился к ним, в его глазах отражались все эти крохотные голубые огоньки. Бек охватило блаженство.
