Глава 41
Как он и предвидел, начало следующей недели трудно было назвать нормальным. Миками разбудил телефонный звонок. Акама позвонил даже раньше будильника, заведенного на шесть утра.
– Вы уже читали сегодняшний выпуск «Тоё»?
– Еще нет.
– Так возьмите и прочтите! – резко приказал Акама. Судя по всему, он еле сдерживался.
Миками, который еще лежал в постели, ответил Акаме, что перезвонит. Закончив разговаривать, он накинул поверх пижамы халат и поспешил на улицу, к почтовому ящику. В «Тоё», наверное, опубликовали какую-то сенсацию. Первым ему пришло в голову дело о незаконном сговоре при строительстве музея, но потом он понял, что из-за того дела вряд ли Акама стал бы звонить так рано.
Нет, там что-то другое, например: «Комитет общественной безопасности. Беременная женщина. Смерть старика!»
Когда он вернулся в гостиную с пачкой газет в руках, Минако уже встала и включила обогреватель. Она смотрела на мужа исподлобья.
– Что-то в газетах?
– Похоже на то. Пожалуйста, свари мне кофе.
После того как Минако вышла на кухню, он развернул «Тоё» и пролистал до раздела местных новостей.
Ему сразу бросились в глаза крупные заголовки:
«Подарочные сертификаты за молчание! Что творится в наших КПЗ?»
Словно в лицо ударил порыв ветра… Начав читать, он сразу заметил, что статья в разделе местных новостей развивает тему, открытую на первой полосе. И хотя на первой полосе отсутствовали подробности, приведенные в местном разделе, заголовок также привлекал к себе внимание:
«Оскорбление женщины-заключенной в управлении полиции префектуры Д.».
Он отвел глаза.
В статье подробно рассказывалось о преступлении, предположительно имевшем место в августе в участке Ф., на севере префектуры.
«Есть все основания подозревать пятидесятилетнего сержанта, сотрудника изолятора временного содержания, в домогательствах к тридцатилетней женщине, задержанной по подозрению в краже. По словам потерпевшей, сержант несколько ночей подряд прикасался к ее груди и гениталиям».
Миками вернулся в местный раздел.
«Ты быстрее выйдешь на свободу, если будешь делать то, что я говорю». Сержант шантажировал задержанную, чтобы та стала доступнее. Позже потерпевшая получила условный срок и после выхода из КПЗ потребовала извинений от сержанта, заявив, что он воспользовался ее положением. Она назвала его действия «непростительными». Когда она пригрозила подать официальную жалобу руководству участка Ф., сержант предложил ей подарочные сертификаты на 100 тысяч иен и умолял не сообщать о его поведении начальству».
Миками стукнул по газете кулаком. Вряд ли журналисты посмели бы зайти так далеко, если бы вначале не заручились какими-то доказательствами. К горлу подступала желчь. Да, иногда непросто признать, что и в полиции служат непорядочные люди. И все же… подумать только, какой подлец, извращенец! Его поступок бросает тень на всех сотрудников полиции…
Он пролистал оставшиеся газеты. Больше та история нигде не упоминалась. «Тоё» напечатала эксклюзив. Чутье вчера не подвело Суву. Акикава так и не приехал в «Амигос»; вполне естественно предположить, что в то время он усердно трудился над статьей.
И все же одно с другим не вязалось. Почему сам Миками ничего не знал до того, как материал появился в газете? Перед тем как публиковать сенсационные репортажи, их авторы, как правило, звонят в полицию. По традиции они просят подтвердить те или иные факты. Может, у них не было времени, может, они узнали обо всем перед самой сдачей тиража? Или… Репортер был абсолютно уверен в правдивости полученной информации и счел излишним просить официального подтверждения. Однако даже в таком случае автор материала обычно звонит заранее и предупреждает, что статья появится в утреннем выпуске; правоохранительные органы идут навстречу прессе, но не после таких вот нападок…
И что-то еще казалось неправильным… Миками взял чашку кофе, принесенную Минако, и вдруг замер, не донеся чашку до рта. Набрал номер по второй линии – позвонил Акаме домой. Тот ответил после первого же гудка.
– Я прочел.
– Материал написал один из наших репортеров, – сказал Акама. Он не спрашивал, а утверждал. У «Тоё» действительно имелся корпункт в окрестностях участка Ф.
Далее Акама сообщил, что пожилой репортер, работавший в корпункте по контракту, только что позвонил Кобогате, начальнику участка Ф., и извинился перед ним: «Я сам только что прочел статью в утреннем выпуске. Неужели все так и было?»
– Очевидно, Кобогата именно тогда впервые услышал о случившемся, – продолжал Акама. – Начальник участка вызвал к себе сержанта. Сержант полностью признался. Кобогата вызвал сотрудников уголовного розыска и произвел срочный арест, сославшись на недостойное поведение государственного служащего. НПА уже отправило в Ф. представителя службы собственной безопасности; на девять утра в участке запланирована пресс-конференция. Вот как развиваются события.
Никак не могу взять в толк… Нам никто так и не позвонил – ни мне, ни Сироте, ни в службу собственной безопасности. Просто неслыханно! Такого раньше не было… Что вы обо всем этом думаете?
Мозг спрашивает руку о ее мнении: такого прежде тоже ни разу не случалось. Акама был явно потрясен. Сенсационный материал напечатан в центральной прессе… Миками подумал: уж не звонок ли из Токио нарушил сон Акамы?
– Скорее всего, репортер получил сведения из источника близкого к правоохранительным органам.
– Я не о том спрашиваю! Меня интересует ваше мнение о том, почему статья, в которой нам наносят оскорбление, появилась именно сейчас!
Ну конечно! Как он сразу не догадался!
Статья – нападение на административный департамент. Миками подумал о такой вероятности, когда читал статью. Возможно, уголовный розыск специально «произвел слив». Детективы перешли из защиты в нападение.
Сомнительным казалось уже то, что речь в статье шла об изоляторах временного содержания, по-старому – камерах предварительного заключения. Официально КПЗ управлялись административным департаментом, хотя и находились на территории уголовного розыска. В народе бытует мнение, что КПЗ – «рассадник незаконно осужденных». Таким образом, с организационной точки зрения уголовный розыск дистанцировался от КПЗ, желая избежать жалоб со стороны правозащитников. С другой стороны, в префектуре не было ни одного участка, где изоляторы временного содержания управлялись бы исключительно сотрудниками административного департамента. Многие охранники только формально числились по административному департаменту, а в прошлом служили в уголовном розыске; для других там было первое место службы, так сказать период ученичества. Позже их переводили в тюремную охрану. По вечерам они часто охраняли КПЗ, составляя подробные рапорты. Таким образом, хотя сотрудники уголовного розыска имели беспрепятственный допуск в изоляторы, всякий раз, как там возникали какие-то проблемы, вину возлагали на административный департамент, который официально отвечал за КПЗ. И пусть противозаконные действия, совершаемые в других подразделениях, уголовному розыску часто удавалось скрывать, у детективов имелась масса материалов, связанных с изоляторами временного содержания.
И тем не менее… Могли ли они так поступить?
В такое верилось с трудом; слушая Акаму, Миками понимал, что отвечать ему нужно очень осторожно.
– То есть вы считаете, что таким образом уголовный розыск напоминает нам о себе?
– Ничего себе «напоминает»! Они откровенно угрожают нам, шантажируют нас! Прекрасно зная, что творится в изоляторах временного содержания, они, наверное, решили ответить сильным ударом на слабый…
«Сильным ударом на слабый»?!
Статья никак не могла им повредить. Любой сотрудник, который в пятьдесят лет был еще сержантом, считался либо совершенно неспособным, либо от него не знали как избавиться. Естественно, таких сотрудников не подпускали к сколько-нибудь важной работе, к мало-мальски ответственной должности. На роль козла отпущения выбрали «чужака», позаботившись о том, чтобы вся тяжесть скандала легла на административный департамент.
Миками все больше казалось, что за всем стоит уголовный розыск.
– Миками, а может быть, все дело в вас?
Услышав вопрос, он оцепенел. «Дело? Какое дело?»
– Не совсем понимаю, о чем вы…
– Может быть, вы путались у них под ногами и случайно наступили кому-то на мозоль?
Миками едва не выпалил: «Не будьте идиотом!» – но вовремя прикусил язык. Если уж кто-то и путался под ногами у сотрудников уголовного розыска, то не он, а Футаватари.
– Не припомню за собой такого… нет.
– Ну, тогда, может быть, вы нарочно их разозлили?
– Что, простите?
– Последнее время вы посещаете различных сотрудников уголовного розыска, хотя я запретил вам этим заниматься…
Миками заскрипел зубами. «Вот, значит, как!» Акама не сообщил ему причину визита комиссара, однако по-прежнему готов был подозревать предательство.
– Мне скрывать нечего. Я собираю необходимую информацию, нужную мне по работе, и больше ничего.
– Ну ладно. Даю вам последнюю попытку – учтите, только ради вашей семьи. Пусть Исии занимается круглым столом; вы же узнайте, откуда появилась статья, и разберитесь с возможными последствиями. Начальнику участка Кобогате потребуется помощь. Пожалуйста, пошлите кого-то из ваших подчиненных на пресс-конференцию в участок Ф. А как только пресс-конференция закончится, мне нужен подробный рапорт – какие вопросы задавали, что отвечали. Надеюсь, мы с вами поняли друг друга!
Акама нажал отбой, не дав Миками ответить. Миками положил трубку и, стараясь не выдавать волнения, повернулся к Минако.
«…только ради вашей семьи».
Акама никогда не упустит своей выгоды! Теперь он решил натянуть удила.
Миками еще смотрел на телефон, когда он зазвонил снова. Он услышал взволнованный голос Сувы:
– Миками-сан, вы уже видели утренний выпуск «Тоё»?
– Да.
– Вот подонок Акикава! Я так и знал!
– Он не умеет вовремя остановиться.
– Во всем виноват я. Надо было установить за ним слежку.
Миками вспомнил, как вчера выговаривал Суве из-за Микумо; к счастью, новая проблема помогла замять неловкость.
– Нам звонят из «Таймс»… и из других газет тоже… все хотят знать, правду ли написали в «Тоё».
– Ясно. Скажите им, что все верно. И что сержанта уже арестовали.
– В самом деле? Он уже арестован?
– Да.
– Значит, все так и было, как написано в статье?
– Скорее всего, да.
Сува протяжно вздохнул. Наверное, он испытывал то же чувство, что и другие сотрудники полиции. Унижение. «Ради всего святого, прекратите поливать нас грязью»…
– Ну а что делают остальные – те, кто упустил сенсацию?
– Некоторые уже аккредитуются на пресс-конференцию.
– Одна запланирована в участке Ф. на девять утра. Как считаете, вы сможете туда поехать?
– Естественно. Но сначала я заеду на работу и посмотрю, что там творится.
Сува собрался закончить разговор, но Миками его остановил:
– Есть у вас какие-то предположения относительно источника Акикавы? – На самом деле его интересовало, что думает Сува. Считает ли он, что за всем стоит уголовный розыск? А может быть, Сува как-то связан с Акамой, и канал связи является двусторонним? Известно ли ему, с какими препятствиями сопряжен визит комиссара?
– Хм… – Сува помолчал и медленно ответил: – Вообще-то нет. Во всяком случае пока. Постараюсь что-нибудь выяснить.
– Это было бы великолепно, – сказал Миками, заканчивая разговор. Как же неприятно не доверять собственным подчиненным! Сува не в курсе проблемы. Надо было самому думать, стараться не обижать подчиненного, а не подозревать его в том, что он шпион Акамы… Раньше он не учитывал Суву в масштабе сложившейся ситуации – совсем как Акама раньше не учитывал его. Миками не делился ничем важным ни с Курамаэ, ни с Микумо.
Неожиданно он кое-что понял.
Он не собирался задерживаться в административном департаменте, поэтому и не стремился завязать там с кем-то прочные отношения. Он все время думал только о том, как через год-другой вернется в уголовный розыск. Собственное решение, принятое восемь месяцев назад, теперь показалось ему ужасно недальновидным.
