Ридерик и не знал, что умеет испытывать такие эмоции. Никогда раньше. Ни разу в жизни. Никто и нигде не мог превратить повелителя ледяной стихии в пышущий жаром вулкан, готовый утопить в жгучей пылающей ярости любого, кто встретится у него на пути.

Девчонка. Его любимая девочка так и не оставила мыслей вернуться домой. Ладно бы Ева жила в немилости! Разве он мало делает для её счастья? Разве не идёт на уступки, прислушиваясь ко всем желаниям? Разве не доказывает изо дня в день свою любовь?

Белый вихрь ударился в одну из стен и рассыпался снегом, укрывая толстым слоем узорчатый паркет. Холодная россыпь начала медленно таять, превращаясь в воду.

Дракон мрачно усмехнулся.

«Ты должен мне верить, Ридерик», – так сказала Ева, не сводя с него бездонных голубых глаз. Её взгляд был очень спокойным. Прямым. Но разве он не был таким же в ту ночь, когда она сбежала из дворца через портал?

Ридерик поднял руку, призывая одного из пересмешников. Если Дивейр Альд и сейчас не расскажет, кто помог Еве бежать в ту ночь, Рид убьёт его собственноручно. К ра’кшаму такого начальника стражи, который до сих пор не смог найти виноватого! Кому нужны бесполезные доклады о проводимом расследовании?

В глубине души Альросский прекрасно понимал, что пособница побега с особой тщательностью замела следы при помощи слепой дымки. Даже его всевидящие глаза и уши оказались бессильны перед магией драконов.

Если он не докажет невиновность любимой к завтрашнему дню, в игру вступит Каменный. Сирисский не оставит произошедшее без внимания, об этом Вальд заявил громко. Этот дракон не из тех, кто бросается словами. Каменный не менее жесток и безжалостен в принципиальных вопросах. О серьёзности его намерений молчаливо и явственно напоминала скала, возвышающаяся на площади. А если о случившемся узнает Водяной дракон и встанет на сторону Вальда (что, вероятнее всего, и сделает циничный сластолюбец) – казнь Евы состоится.

Альросский чуть не задохнулся от бессильной ярости, отчётливо понимая глубину собственного равнодушия и жестокости. Чувства к Еве и страх её потерять вдруг открыли перед ним страшную правду о том, какими холодными чудовищами они являлись.

Белые пересмешники вернулись с удручающими новостями. В башне не было никого, кроме Евы. Именно она положила магические шарики в баночку из-под краски и оставила на столе. День назад.

В этот раз под удар его стихии попал один из хрустальных залов. Тонкий звон разбитого стекла разорвал тишину. Ридерик даже зарычал от злой безысходности, когда увидел яркую картинку прошлого. Ева! Всё-таки она!

– Ева! – слышалось в звоне разбивающейся вдребезги мебели и декора. – Ева!

Звук постепенно стих, оставляя лишь скрип стеклянных осколков под твёрдыми шагами дракона. Ридерик с силой сжал руками виски, взъерошил волосы. Ева… Зачем? За что она так с ним?!

Потребовалось время, чтобы немного успокоиться. Когда Ридерик зашёл в кабинет, Дивейр Альд уже ждал его с небольшим свёртком в руках.

– Ну! – бросил дракон.

– Милорд, у меня для вас новость.

– Говори!

– Я покажу.

Начальник стражи положил тёмную тряпицу на стол и развернул, открывая золотое женское украшение, инкрустированное драгоценными камнями.

Ридерик взял его. Знакомая диадема. Он лично выбирал её в подарок для Евы. Покрутил, пригляделся. Чёткую печать дома Ледяного дракона нельзя спутать ни с какой другой.

Лицо Альросского исказила усмешка.

– Откуда это?

– Было продано на большом рынке столицы перекупщику чуть меньше пятнадцати лун назад. Выставили на продажу сегодня.

– Вот как? И кто продал?

– Девушка. Из простых. Выручила за него меньше половины реальной стоимости.

– Установили, кто это сделал?

– Со слов перекупщика, девушка по описанию похожа на одну из личных служанок любимых, – торопливо рассказывал начальник стражи.

– Имя?

– Предполагаем, украшение продала Роз.

– Чья это служанка?

– В те луны она прислуживала леди Еве.

– Задержите эту Роз и допросите, – на удивление спокойным голосом распорядился Ридерик.

– Да, милорд, – поклонился Дивейр. – Как только вернётся с рынка.

– Сейчас же! – рявкнул Альросский, подстёгивая стражника к действиям.

Дивейр вздрогнул и поклонился ещё раз. Быстро покинул кабинет.

Ридерик покрутил в руках диадему. Бросил на стол. Альросский вдруг понял, что хочет увидеть Еву ещё раз. Он развернулся и направился обратно в башню.

Не знаю, сколько прошло времени. Может, полчаса, может, час, но я немного успокоилась. В башне было тихо, за мной никто не приходил. Несколько уцелевших портальных шариков валялись на полу.

Интуиция подсказывала, что меня подставила Млисская. Она из тех, кто не сдаётся и прёт напролом в стремлении получить своё. Но идти к Ридерику и рассказывать о Леми не было никакого желания. По нескольким причинам.

Во-первых, нет чётких доказательств, что это сделала Леми. Существовала вероятность, пусть маленькая, что любовница Альросского невиновна. Ридерик долго разбираться не будет. Участь Леми решится быстро, а я точно знала, что смерть невинного, да и вообще любая смерть человека, пострадавшего из-за меня, неподъёмным камнем ляжет на сердце. От мысли, что на плахе окажется моя голова, если не будет найден виновный, волосы вставали дыбом. Я изо всех сил гнала тягостные думы, чтобы не скатиться в банальную истерику.

Во-вторых, я не позволила себе стать трусихой и спасовать перед первой серьёзной трудностью, быстро отказавшись от решения не выдавать Леми. Какая-то часть меня рвалась бежать и рассказывать Ледяному всё без утайки. Но другая часть противилась. На это была третья причина.

Домой попасть я не могла. Любимый мужчина оставался тёмной лошадкой. Кто я для него? Если любимая и единственная, тогда он ни за что не допустит моей гибели. Будет искать доказательства моей невиновности и найдёт их, потому что поверит. Если же это не так… Зачем мне такая жизнь? С человеком, который относится ко мне, как к ценной домашней зверушке. Ещё и детей общих иметь…

Да и потом… Допустим, Ридерик разберётся, и всё образуется. Но что дальше? Если, опасаясь за собственную жизнь, я выдала грехи подельницы (а ведь Леми и была таковой для меня в ту ночь), где гарантии, что, случись неприятности у дракона, я не сделаю того же? Не выдам любимого мужчину, как только меня прижмут к стенке? Вряд ли мне захотелось бы довериться такому человеку. Уверена, Ридерик подумает так же.

Да. Это были горькие, но успокаивающие мысли. Они придавали сил и не позволяли расклеиться. Я сидела на стульчике за столом и пальцами крутила свою поделку с жар-птицей. Влево. Вправо. И снова влево.

Ещё этот Каменный… Коварный и умный тип фактически поставил Ридерика в безвыходное положение, обозначив границы их общей власти. Будь то местный король или кто-то из любимых, Ледяной дракон плюнул бы на любого несогласного с его решением и замял дело. Но здесь в противостояние вступил сильный и опасный соперник. Непонятно, кто они друг другу? Друзья или зависимые от обстоятельств люди? Дракон, кусающий второго за хвост.

Я прищурилась. Что холод и лёд могут противопоставить камню? Ничего.

Ридерик сильнее воды или огня как антагонист жидкого или горячего. Но увы, именно Каменный требовал соблюдения законов.

Мой взгляд упал на жар-птицу. Она снова зашевелилась. А вот, пожалуйста. Вспомни его, и он явится. Птичка ожила и взлетела под потолок. Интересно, что нужно Вальду от меня? Его пристальный взгляд перед уходом я помнила прекрасно. Ясно, что хитрый тип воспользовался ситуацией. А то и подстроил её.

Я протянула руку, и волшебное создание село на ребро ладони. В ушах тут же зазвучал голос Вальда.

– Умная девочка. Догадалась. Как ты? – заботливо спросил он.

– А вам какое дело?

– Любопытно.

– В порядке.

Птичка повернулась и наклонила головку.

– Вижу-вижу по следам слёз на твоих щёчках, – усмехнулся мужчина. – Но если тебе интересно, могу кое-что рассказать.

Я согласилась на его откровения:

– Попробуйте.

– Твоя ситуация весьма печальна. Камни стен башни видели в мастерской только тебя. Только ты пользовалась баночками с краской. Камни рассказали, что это ты ссыпала в одну из них запрещённые сферы.

– Я этого не делала.

– Допустим, я тебе поверю. Но поверит ли Ридерик? – спросил Вальд, и птичка растопырила крылышки.

– Очень на это надеюсь.

– Зря.

Я почти видела, как Сирисский пожимает плечами.

– Ты слишком хорошо думаешь о Ледяном драконе.

– С чего вы взяли?

– Очень просто. Ты спрашивала у него о тексте под рисунком, но он ничего не рассказал.

– Не смог прочесть послание на чужом языке.

– Книга написана на языке древних драконов, Ева. И Ридерик прекрасно умеет на нём читать, – с толикой снисхождения объяснил Сирисский. – Там сказано немало. Начну с того, что круг драконов распался. Мы не знаем, что произошло на самом деле, но четвёртый дракон оставил свою стихию и ушёл в один из миров. И только чуждый этому миру камень в форме капли покажет место, где искать пропавшего.

Я сидела чуть дыша. Понятно, почему всё в этом гибнущем мире горит огнём. Ведь до сих пор я ничего не слышала об Огненном драконе. Драконе, который должен обуздывать это пламя.

– В легенде сказано, что баланс не восстановится, если у одного из нас появится иномирянка, – продолжил Сирисский. Он помедлил. – И как только любовь новой игрушки принесут в жертву, один дракон станет сильнее остальных.

– Прямо так и написано про игрушку и её любовь? – скептично заметила в ответ.

– А кто ты для него, Ева? Драконы не умеют любить. И не хотят.

Слова, как острые лезвия, резали мои представления о Ридерике, но я угрюмо молчала, глядя на уже ненавистную птицу.

– Мы – собственники, Ева. Драконы ревнивы, агрессивны и жестоки. Люди для нас – пыль. То, что попало в наши лапы, навсегда останется у нас. До тех пор, пока не умрёт или не погибнет.

– Чудесно, – выдавила я. – Зачем вы мне это рассказываете?

– Хочешь честности?

– А до сих пор вы лгали?

Тихий смех показал, что Вальда развеселил мой вопрос.

– Теперь я понимаю, чем ты зацепила Ридерика. Не зря он прячет тебя. Узнаю Альросского. Схоронить ценность, баловать её, играть, пока не надоест. А в твоём случае – и вовремя избавиться. Свою выгоду он не упустит.

– Он обещал помочь с возвращением домой, – зло бросила я, цепляясь за давние слова Ледяного.

– Помочь? – изумился Вальд и рассмеялся: – Ридерик сам закрыл портал, из которого ты пришла в этот мир. И тем самым усложнил задачу твоего возвращения. Как думаешь, зачем он это сделал?

Слёзы снова попытались прорваться, но я крепилась изо всех сил. Ридерик никогда не скрывал, что не отпустит меня. Он говорил, что любовь сделает его сильнее. Рассказывал, что с другими не получилось. И это доказывало честность Каменного.

– Ты никогда не вернёшься домой, – продолжал Каменный. – Он не отпустит. Поверь. Я его слишком хорошо знаю.

– И почему я вам не верю? – тихо возразила я.

– Наверно, потому, что хочешь верить Ридерику, – хмыкнул Каменный. – Я понимаю. Остаётся искренне пожалеть тебя завтра, когда ты будешь стоять на коленях возле плахи и смотреть своему любимому в глаза.

– Вы так уверены в моей любви к Ридерику? – не сдержала усмешку.

– Моя стихия не только камни, Ева, – мягко ответил Сирисский. – От меня зависит плодородие земли, её живительная сила. Рождение и рост невозможны без любви и умения видеть её в живом.

Жар-птица расправила крылья, почистила волшебные перья.

Я встала и подошла к окну. Глянула на разрушенную площадь.

– Что вам нужно?

– Я могу отправить тебя домой.

– А взамен?

– Умница, – одобрительно хмыкнул Каменный. – Взамен ты найдёшь четвёртого дракона в своём мире и заберёшь у него нечто важное для меня. Я хочу восстановить баланс и стать свободным.

– И всё?

– Всё. Мне невыгодна твоя смерть.

– Тем не менее вы хотите сами убедиться в исполнении приговора.

– Ева… Ридерик ничего не должен заподозрить. Я не мог поступить иначе. Подумай сама. Стал бы я рассказывать тебе все подробности здесь и сейчас, если бы хотел твоей казни?

– Почему вы сами не найдёте четвёртого?

– Могу и сам, – вздохнул Вальд, – после твоей смерти. Только это намного сложнее.

Я смотрела на каменную змею, сверкавшую на свету красными глазами. Вальд Сирисский сделал серьёзное предложение с неизвестными для меня последствиями. А ещё поставил под сомнения чувства Ридерика, объяснив менталитетом драконов и старой легендой. Он хочет восстановить баланс, но насколько Каменный правдив со мной?

– Думай, Ева. Всё в твоих руках, – уговаривал меня низкий голос Сирисского. – Сегодня у тебя есть выбор. Завтра его не будет. Если решишься, знаешь, где меня найти. Змея на площади осталась ради тебя.

Птичка слетела с моей руки, вспыхнула и растворилась в воздухе.

Душа просила, просто требовала разговора с Ридериком. И словно в ответ на мой призыв, двери в мастерскую распахнулись.

Ридерик остановился на пороге. Даже снедаемый злостью, мужчина любовался стоящей возле окна девушкой. Именно сейчас он отчётливо понял: как только Ева признает свою вину и доверится ему, он будет защищать её до конца. И не отдаст свою Снежинку на растерзание другим драконам. Пусть для этого потребуется весь оставшийся магический резерв.

Ева увидела его и сдержанно улыбнулась. Удивительная женщина. Перед лицом смертельной опасности держится спокойно и с достоинством ледяной королевы. Нет истерик. Нет слёз. Открытый внимательный взгляд и расправленные плечи.

Ридерик подошёл к Еве. Крепко прижал к себе, испытывая жгучее желание защищать любимую, снова почувствовать на вкус её мягкие губы. Не удержался. Взял за подбородок, приблизился к красивому лицу. Вдохнул нежный запах свежести, а потом впился в губы Снежинки жадным, исполненным негодования поцелуем.

И целовал бесконечно долго, пока Ева возмущённо не всхлипнула, отталкивая его.

– Ридерик!

Тогда он отодвинулся, внимательно всмотрелся в голубые глаза.

– Так и будешь отрицать свою вину?

– Как я могу отрицать то, чего нет?

– Ты можешь мне доверять, Ева, – дракон постарался произнести фразу как можно теплее. – Просто признайся. Ты отправила служанку на рынок королевства за портальными сферами в первый раз. А оставшиеся перепрятала после возвращения.

– Что за глупости! – неожиданно возмутилась Снежинка и попыталась высвободиться. – Я понятия не имею, где такое продаётся! Но даже если бы знала, у меня нет денег.

Ридерик крепко держал девушку, чувствуя, как заводится от её сопротивления. Как бы он хотел поверить любимой! Она была так убедительна! Но… Это уже третья попытка сбежать. В первый раз он вернул её. Во второй – вовремя прибыл во дворец, помешав обсудить подробности со стражником. И вот ей снова не повезло.

– Ты – нет, – силы были заведомо неравны, – а вот твоя служанка могла помочь. Роз помогала тебе всё это время, верно?

– Она никогда мне не помогала. Роз не моя служанка.

– Разумеется, теперь не твоя. Зачем привлекать лишнее внимание? – Он усмехнулся. – Моя упрямая маленькая Снежинка. Всё продумала. Замела следы, позаботилась о помощнице… Я мог бы сказать, что горжусь тобой, если бы не злился на твоё стремление избавиться от меня.

– Да с чего ты взял, что я хотела избавиться от тебя, Рид?

– У тебя всё равно не получится, – ревниво произнёс дракон. – Больше никогда не сбежишь. Ты – моя женщина. И останешься ею до последнего удара своего маленького сердечка.

– Ну конечно.

Во взгляде девушки появилась боль. Ева перестала сопротивляться и затихла. В перебранке его Снежинка оказалась в безвыходном положении, прижатой к стене. Он выставил руки по обе стороны от неё, всем видом показывая, что никуда ей не деться. Пытливо смотрел в глаза. Ждал признаний, хотел услышать слова любви. Убедиться в том, что дорог ей. Потом он с радостью утешит и успокоит свою девочку.

– Почему ты не веришь мне? – сдавленно произнесла Ева.

– Может, потому, что знаю больше, чем ты думаешь? – прямо намекнул он. – Почему не признаешься?

– Мне не в чем признаваться, – тихо сказала она.

Ридерик снова разозлился. Попытки призвать Еву к ответу и вызвать на откровение оказались безуспешными. Снежинка не доверяла ему, а значит, не любила. Резко хлопнул ладонями по стене.

– Ра’кшам, Ева! Сейчас всё против тебя! – попробовал надавить Ледяной. – Как ты этого не понимаешь?

– Завтра вы казните меня? – незамедлительно последовал прямой вопрос, на который он не хотел давать ответа. До тех пор, пока не получит желаемого.

Ридерик оторвался от стены, бросил на любимую гневный взгляд.

Маленькая мерцающая искорка села на плечо. Вернулся один из пересмешников. Его ждали со срочным разговором.

Ну хорошо. Тогда он поставит Еву перед служанкой, но всё равно заставит признаться.

Ничего не ответил. Просто развернулся и вышел из мастерской, оставляя Снежинку в одиночестве. Чуть позже они поговорят снова.

Ридерик вернулся в кабинет, чтобы встретиться с Саяной. Смотрительница смиренно ждала его, сидя на специальной лавке. Тут же вскочила с места, когда поймала раздосадованный взгляд.

– Саяна?

– Милорд, прошу прощения за назойливость, – она смотрела прямо на него, – но я обязана сообщить вам всё, что рассказала утром новая служанка леди Евы.

– Говори, – разрешил Ридерик.

– Кьяри переживает за свою госпожу. Вчера вечером она видела, как леди Ева и служанка леди Колин разговаривали в одной из гостиных.

– И что в этом такого? – прищурился Альросский, опираясь руками на стол.

– Леди Ева просила служанку прийти как обычно, чтобы причесать её перед сном.

Дракон не сводил с Саяны испытующего взгляда и молчал, поощряя продолжать откровения.

– Кьяри смутила просьба леди Евы, ведь уже больше недели она причёсывала госпожу сама.

– Леди Ева вправе решать, кто за ней будет ухаживать, – снова злясь, ехидно отметил Ридерик.

– Дело в том, милорд, что Роз обычно причёсывает перед сном леди Млисскую. Поэтому просьба леди Евы показалась Кьяри очень странной.

– Кто причёсывает леди Млисскую каждую ночь? – нахмурился Ридерик.

– Роз. Служанка леди Колин.

Что-то не давало дракону покоя. Какая-то решающая мелочь ускользала от его внимания. Роз помогала Еве в первый раз. Продала драгоценности и купила сферы. Просьба Евы причесать её не такая странная. Ева готовилась к новому побегу, прикрываясь отзывчивостью служанки. Роз обычно ухаживает за волосами Млисской и Колин. Ходит и к Еве… Догадка пришла сама собой.

– В какое время Кьяри увидела Еву и служанку?

– После того, как зажглись магические шары во дворце, – произнесла Саяна.

Ридерик выпрямился. Всё встало на места. Дракон окончательно понял, что произошло. Щелчком вызвал пересмешника и заставил его снова показать события прошедшего дня. Вот она, ошибка!

Дракон мрачнел всё сильнее. Он видел, как Ева подходит к баночкам с красками, стоящим на столе, как ссыпает шарики в одну из них. Важная маленькая деталь, которую он не заметил в своём первом гневном порыве, предстала во всей красе. За окнами мастерской стояла глухая ночь. Ева никак не могла быть в это время в мастерской, потому что в этот момент стонала в его объятиях от удовольствия.

– Идите, леди Саяна, – глухо выдавил Ридерик. – Вы всё правильно сделали.

– Конечно, милорд.

Женщина поклонилась и покинула кабинет.

Впервые в жизни Ридерик чувствовал себя безмерно счастливым и виноватым одновременно. Ева была честна с ним и никуда не собиралась бежать. Снежинка ему доверяла и всё это время искала его защиты и понимания.

Он же… требовал признаний в том, чего девушка не совершала. Это он усомнился в ней, в её чувствах. Пальцы сами собой сжались в кулаки. Леми. Её место на плахе. Доказательства собраны. Эта девка ещё будет ползать на коленях перед Евой, вымаливая прощение.

Не задумываясь, дракон отправил пересмешника к начальнику стражи с очередным приказом.

Ридерик думал о Еве. Он просто обязан поговорить со своей любимой девочкой и объясниться. Мужчина двинулся к выходу, когда лёгкий стук в потайную дверь заставил его обернуться. Створка открылась, и Ридерик невольно вздохнул: на пороге стояла Алиа. Под глазами пролегли тёмные круги, а сама она выглядела так, словно не спала ночь. Уставшая и заплаканная девушка неожиданно вызвала жалость.

– Милорд… – тихо произнесла Алиа, – простите меня, милорд.

– Алиа? – встревожился он. – Что случилось, малышка?

– Милорд… – Девушка зашла в кабинет и вдруг упала перед ним на колени. – Ридерик…

– Да что происходит?

Ридерик наклонился и поднял бывшую любовницу. Она была настолько слаба, что ему пришлось придерживать её за плечи. Девушка вздрагивала, глядя на него большими печальными глазами.

– Милорд, вы можете наказать меня, но я должна признаться. Не могу больше скрывать…

– Алиа? – нахмурился Ридерик. В его голосе появились прохладные нотки. – Говори.

– Это я, – девушка заплакала, – испортила напиток Евы…

На фоне произошедшего ревность девушки показалась ему детской шалостью, а чистосердечное признание не вызвало ничего, кроме снисходительной усмешки. Пересмешники всё рассказали. Ещё тогда.

– Алиа… – усмехнулся мужчина, и девушка неожиданно затряслась.

– Мне очень страшно. Но я приму любое ваше решение, милорд. Любое. Потому что люблю вас и желаю вам счастья…

– Демирры! – проворчал он. – Я же не зверь какой-то. Успокойся, малышка.

Когда за Ридериком захлопнулась дверь, я тяжело выдохнула. Дракон не доверял мне. С завидной упёртостью Альросский заставлял меня признаться в том, чего я не совершала. Теперь Роз приплёл. Неужели я могла настолько обезуметь, чтобы разболтать свои «хотелки» незнакомой служанке? А та, сердешная, решилась мне помочь.

Кто-то очень постарался, подставляя меня. И у него это замечательно получилось.

Ридерик сказал, что всё против меня. Каменный говорил то же самое. Тогда зачем вернулся Альросский? Зачем ему нужны мои признания? Чтобы не терзаться угрызениями совести? Но разве у бессердечного дракона есть совесть?

«Никогда не сбежишь. Ты – моя женщина. И останешься ею до последнего удара твоего маленького сердечка», – сказал он с каким-то скрытым остервенением.

До сих пор чувствовала его пальцы на своей груди, когда он касался места, где прячется сердце. Губы до сих пор горели от его грубого, исполненного ревностной досады поцелуя.

Своим поведением Ридерик опровергал слова Каменного. Ледяной дракон не был бесчувственным и холодным. Он сильно переживал и явно хотел разобраться в произошедшем.

Меня же терзали сомнения и противоречивые чувства.

На одной чаше весов – надежда вернуться домой. Она приобрела чёткие и ощутимые очертания. Появилась возможность встретиться с семьёй в обмен на сомнительную услугу. Доверять Каменному до конца не получалось.

На другой чаше весов – доверие в отношениях с Ридериком и наша любовь. Доверие… Дракон не слышал меня. Он предпочитал верить кому угодно, только не мне. Любовь… В окружении его любовниц, в жестоком мире с властным мужчиной-собственником, владеющим магией и мечтающим увеличить собственную силу за счёт любви иномирянки.

Я металась по мастерской, как загнанная львица.

Безразличие не может выражаться в гневных взглядах и попытках убедить меня признаться. Нет равнодушия в пронзительных болезненных поцелуях, в резкой реакции на мой отказ. Ридерик тянулся ко мне. Уходил, гневался и возвращался. Но так и не ответил на мой последний вопрос.

Я выскользнула из мастерской и пошла вниз по лестнице. Даже не сомневалась, где искать Ридерика. Интуиция подсказывала, что дракон будет в том самом кабинете, где мы познакомились.

Как же давно это было. Как всё изменилось.

Замерла на мгновение, когда приблизилась к нужной комнате со стороны потайной двери, в которую по смешной случайности попала в поисках туалета. Невольно улыбнулась, вспоминая нашу вторую встречу, но тут же сосредоточилась, когда сквозь приоткрытую дверь увидела своего мужчину. Но… Ридерик нежно обнимал Алиа и гладил её по голове.

– Малышка, – успокаивал он любовницу. – Я тебя никогда не оставлю. Не переживай.

– Правда? – дрожащим голосом спросила Алиа.

– Ты можешь мне доверять, Алиа, – чуть отстранился от неё Ридерик. Улыбнулся. Тепло и ласково. – Слово дракона.

Я отшатнулась. Всё встало на свои места. Игрушка… Собственность дракона. Алиа. Все остальные. Я. Даже если оставит в живых… Сегодня любимая – завтра появится новая. Кто я здесь? В чужом мире. С любимым чужим мужчиной.

Медленно развернулась, уже не слыша воркования парочки, и пошла по коридору в сторону центральных дверей, ведущих на разрушенную площадь. Слёзы текли сами собой. Было больно. Очень больно.

Теперь я знала, что делать. Моя нечаянная влюблённость останется здесь. Когда-нибудь я буду вспоминать её с тёплой улыбкой. Ведь всё, что нам даётся, – не зря. Приносящие боль учат нас. Они наши учителя. Я стала сильнее. Сейчас не время расслабляться.

Расправив плечи, я толкнула массивные двери и вышла на свежий воздух. Как есть, в платье, не накидывая шубку. Смахнула с плеча белую искорку и долго смотрела за тем, как она кружится вокруг, не падая на землю. Вытерла щёки.

Небо, как всегда, было серым. В воздухе пахло стылой влагой. Впереди высилась тёмная гора. Где-то там, в скалистых недрах, меня ждал её хозяин.