Элеонора Раткевич
Министру требуется вор

Доктор Роджер Мортимер никогда не завтракал в анатомичке. Крошкам от сэндвичей нечего делать на прозекторском столе.

Завтракал доктор Роджер в своем кабинете. Если не забывал позаботиться о пропитании загодя. На сей раз он не то чтобы забыл, а не успел – вчерашний вечер в больнице Чаринг-Кросс выдался нелегкий, ночь оказалась и того тяжелее, а под утро пришлось делать срочное вскрытие. И лишь сейчас, направляясь в свой кабинет, Мортимер со вздохом вспомнил, что подкрепиться после ночного дежурства ему нечем.

Однако он ошибался. В кабинете его дожидался недурной завтрак: сэндвичи с холодным мясом, сконы и крепчайший кофе. К пище телесной прилагался утренний выпуск «Таймс» в качестве пищи духовной. Словом, все, как и полагается занятому по горло английскому доктору – за исключением разве что кофе. Но к нему Мортимер пристрастился еще во время крестовых походов и не видел никаких причин отказываться от своих привычек.

А еще доктора ожидал тот, кто и принес ему всю эту благодать.

В кресле для посетителей сидел частный сыщик Патрик Шенахан. Взгляд его из-под чуть отяжелевших от недосыпания век был тверд и ясен, одет Патрик был с обычной аккуратностью, и по его виду совершенно невозможно было сказать, то ли он поднялся в такую несусветную рань, то ли не ложился и вовсе.

– Шенахан, вы просто мой спаситель, – умиротворенно произнес Мортимер, прикончив чашку кофе в три гигантских глотка, и опустился в кресло. – Давно меня ждете?

– Примерно с половины четвертого, – отозвался Патрик.

Значит, не ложился.

– У вас что-то стряслось? – подался вперед Мортимер.

– У меня – нет, – ответил Патрик. – Но я хотел бы спросить… доктор, а у нас в правительстве вампиры есть?

– Шенахан, – мягко укорил его вампир больницы Чаринг-Кросс доктор Мортимер, – в нашей среде не принято вторгаться в частную жизнь и разглашать личные тайны.

Патрик протестующе покачал головой.

– Мортимер, я же не спрашиваю – кто. Но мне нужно понять, чего мне ждать от нового клиента. Кто ему меня рекомендовал. Почему и зачем он выбрал именно меня.

– Все так серьезно? – приподнял брови Мортимер.

– Пока трудно сказать. Полагаю, да. И именно поэтому я… скажем, так – удивлен. Моему клиенту и знать-то неоткуда, что где-то в прекрасном городе Лондоне обитает некий частный сыщик Патрик Шенахан. Да еще и ирландец… я на его месте нипочем бы себе этого дела не поручил. Вообще бы никакого не поручил.

Давая понять, что его клиент связан с правительством, Патрик никоим образом не нарушал секретность. Он и прежде советовался с Роджером в критических ситуациях – и на этот раз заранее выговорил себе право обратиться к личному консультанту. На всякий случай. У вампиров были свои источники информации, а Патрик всегда считал, что в его работе лишних сведений не бывает.

– Но ведь выбрал же он меня с какой-то стати! Откуда только он обо мне вообще услышал? Я ведь не знаменитость, в конце концов.

– Ну, не скажите, – посмеиваясь, возразил Мортимер. – В нашей среде вы после дела «Солнца бессонных» пользуетесь большой известностью.

– Вот поэтому я и спросил, есть ли у нас вампиры в правительстве, – невозмутимо отпарировал Патрик. – Должен же был кто-то рекомендовать меня моему клиенту.

Вампир от души рассмеялся.

– Шенахан, дружище, сдаюсь, – ответил он. – Вас действительно посоветовал выбрать один мой давний друг – еще со времен Столетней войны – и только что вы подтвердили справедливость его рекомендации.

– Так вы знали? – уточнил Патрик.

Мортимер покачал головой.

– Без подробностей. Только то, что случилась какая-то неприятность, и нужен надежный человек. И если у меня есть такой на примете, было бы очень неплохо. Да, и тот детектив, который так удачно вычислил лорда Шерингема, был бы как нельзя более кстати. И если я знаю, как его найти… за него ведь можно поручиться? – Мортимер улыбнулся.

Он слегка увлекся и воспроизвел интонацию своего вчерашнего собеседника довольно точно. Если Патрик его встретит, то поймет, что это и есть его неведомый рекомендатель, наверняка: не только умом, но и наблюдательностью природа ирландца не обделила.

– Ясно, – кивнул Шенахан и потянулся за сконом, задев рукавом свернутую «Таймс». Он едва успел подхватить падающую газету и вновь положил ее на стол. Вот только лежала она теперь по-другому. На доктора Мортимера и Патрика взирал с первой страницы портрет человека с тяжелой челюстью и воинственным взглядом.

– Лорд Кройдон… – пробормотал Мортимер. – Ну надо же…

– А вы его знаете? – непритворно удивился Шенахан.

– Разве что в некотором роде, – неопределенно ответил Мортимер. – А в чем дело, Шенахан? Часом, не он ли ваш клиент?

– Разве что в некотором роде, – не остался в долгу Патрик. – Доктор, я вас очень прошу, если вы только знаете о нем хоть что-нибудь, поделитесь со мной. Мне очень нужно знать, что он за человек.

– Бешеный воробей, – без тени колебания произнес Мортимер.

Патрик от изумления поперхнулся сконом и закашлялся.

– Не по внешности, конечно, – по существу, – продолжил доктор. – Бешеный воробей с манией величия. Мнит себя, разумеется, орлом – и ведет себя соответственно. Рано или поздно он окончательно свихнется и попробует поймать и унести в когтях упитанного зайца. Тогда мы увидим нечто незабываемое.

– Но едва ли приятное, – заметил Патрик и приопустил веки, словно бы прямо перед ним разыгрывалось вышеописанное действо, и оно ему очень не нравилось.

С минуту он сидел молча.

– Доктор, – спросил он, так и не поднимая взгляда, – скажите, что вы знаете о так называемом «наследстве королевы»?

– Только то, что публиковалось в газетах, – ответил Мортимер.

– Мистер Шенахан, скажите, что вы знаете о так называемом «наследстве королевы»? – произнес министр внутренних дел мистер Ричи.

– Только то, что публиковалось в газетах, – ответил Шенахан.

Мистер Чарльз Томпсон Ричи обладал, несомненно, запоминающейся внешностью. Выразительный рот под пышными усами, крупный нос неправильной формы, небольшие умные глаза с характерным прищуром и высоко поднятые округлые брови создавали вместе весьма неординарную наружность. Политические карикатуры обычно изощрялись, живописуя профиль министра, и неудивительно: профиль его был словно создан для шаржей, между тем как фас не оставлял никаких сомнений в значительности этого человека. Обликом своим мистер Ричи изрядно напоминал Патрику тигра, да не простого, а такого, который знаком с интегральным исчислением. Шенахан не мог отделаться от ощущения, что вот прямо сейчас этот тигр вглядывается в незримую для него, Патрика, страницу, сплошь исписанную интегралами, вглядывается проницательно и цепко.

Ничего не поделаешь – вот оно, буйное ирландское воображение во всей красе. Уж если расхлесталось, угомону на него не найти.

– Положим, в газетах публиковалось много всякой всячины, – скривился лорд Кройдон.

Если мистер Ричи напоминал тигра, то лорд Рэндалл Кройдон, восьмой барон Фоксгейт, более всего походил на бульдога, причем бульдога очень недовольного. В приемной Шенахана он держался, как балерина в свинарнике – очень прямо, очень надменно, не прикасаясь ни к чему и сохраняя на лице выражение: «как меня угораздило здесь очутиться?».

– Не спорю, – невозмутимо ответил Патрик. – Но по существу в них склонялась на все лады одна-единственная новость: мистер Макферсон завещал свое последнее изобретение лично Ее Величеству. Все остальное – сплошные домыслы и догадки.

Робин Макферсон, прозываемый в научном мире «Вечный Ассистент», представлял собой явление, единственное в своем роде. Талантливый ученый и неутомимый склочник, он за свою долгую жизнь успел не только поработать, но и вдрызг разругаться со всеми ведущими учеными Европы – к слову сказать, не по одному разу. При всем своем таланте он не сделал ни одного крупного открытия – но, похоже, Макферсон к этому и не стремился. Зато в том, чтобы понять, как можно приспособить самую дикую теорию, самое отвлеченное на первый взгляд открытие к практическим нуждам, Вечному Ассистенту не было равных. Изобретения сыпались из него, словно монеты из кошелька пьяницы – и подобно пьянице он, казалось, не понимал их истинной ценности. Едва получив патент на свое очередное создание, он терял к нему всякий интерес.

Однако последнее свое изобретение запатентовать он не успел.

Именно его Макферсон и завещал королеве – на благо всей страны. В чем оно заключалось, не знал никто. Слухи ходили самые разные, но достоверным нельзя было признать ни один.

– Не все, – возразил министр. – В какой-то статье промелькнуло упоминание о моем ведомстве.

Что ж, это значительно сужало поле выбора. Если изобретение поступило в ведомство мистера Ричи, оно почти наверняка не было очередным чудом военной техники. А чем оно было?

Стоп. Судя по всему, сейчас важно не чем оно было, а где.

Сложи, наконец, два и два, детектив. Наследство королевы находилось в ведомстве мистера Ричи. Информация об этом просочилась в печать. Мистер Ричи пришел к частному сыщику. И значить это может только одно…

– Сэр, – осторожно подбирая слова, произнес Патрик, – если я не ошибаюсь, наследство Ее Величества украдено?

– К сожалению, вы не ошибаетесь, – ответил министр. – Я надеюсь, вы понимаете, мистер Шенахан, что ни о какой огласке не может идти и речи.

Разумеется, Патрик это понимал. В противном случае к делу подключили бы полицию, а вовсе не какого-то частного детектива.

– Поэтому вам предстоит не только найти вора, но и тайно изъять у него украденное, – чопорно сообщил лорд Кройдон.

– Если называть вещи своими именами – украсть? – уточнил Патрик.

– Если вы предпочитаете именовать это так – да, – произнес мистер Ричи. – Поймите нас правильно, мистер Шенахан. Мы в совершенно безвыходном положении. Из сейфа департамента исчез документ – это уже само по себе чрезвычайное происшествие. И не просто документ, а собственность Ее Величества. Завещанное ей наследство. И это уже катастрофа. А времени у нас нет, потому что в апреле готовый образец должен экспонироваться в Париже на Всемирной выставке.

Патрик беззвучно присвистнул, представив себе бурю, которая разразится, когда завещанное королеве изобретение не попадет на выставку.

– Невероятный скандал, – тихо промолвил он. – И тень этого скандала, бесспорно, ляжет на Ее Величество.

– Этого нельзя допустить, – жестко произнес министр. – Изобретение должно быть представлено в срок. И никто не должен узнать, что оно исчезало. Я уж не говорю о карьере лорда Кройдона, который отвечал за хранение документа. Для него это конец.

Это что-то проясняет, подумал Патрик. Теперь понятно, по крайней мере, что здесь делает этот бульдог-чистоплюй.

– Если я правильно понимаю, в данный момент его милость находится под подозрением? – как ни в чем не бывало, поинтересовался Патрик.

Вопрос был скорее риторическим. В положительном ответе Патрик был стопроцентно уверен. Но лорда Кройдона следовало поставить на место. Иначе он просто не даст нормально работать.

Его милость набычился и попытался было гневно засопеть, но под взглядом мистера Ричи стушевался и мигом прекратил попытку.

– Я надеюсь, вам удастся развеять это подозрение, – спокойно сказал мистер Ричи.

– Еще один вопрос, сэр, – промолвил Патрик. – В чем заключается украденное изобретение? Чтобы найти, я должен знать, что ищу.

– Медицинский аппарат для просвечивания катодными лучами, – помолчав, произнес министр. – Новый. Безопасный. Быстрый. Другая конструкция аппарата. Другой состав эмульсии для пластинок. Вам это что-то говорит?

Для обычного частного сыщика слова мистера Ричи оказались бы китайской грамотой. Но для друга доктора Мортимера они очень даже имели смысл. Делать выводы на основании полученной информации было еще рано. А вот преисполниться решимости во что бы то ни стало найти мерзавца и отобрать похищенное – самое время.

– О да, сэр! – ответил Патрик. – Когда я могу осмотреть место происшествия?

Секретарь, который обнаружил пропажу, с виду был куда более похож на пресловутого типичного ирландца, чем Шенахан – рыжий, зеленоглазый и по молодости лет довольно непосредственный, – но откликался на самое что ни на есть незатейливое английское имя Джон Смит.

– Когда я открыл дверь… – рассказывал он.

– Прошу прощения, – перебил его Шенахан. – Как именно вы открыли дверь?

– Ключом… – недоуменно ответило рыжее чудо.

– Значит, дверь была заперта на замок, а не просто закрыта?

– Да, как обычно, – все так же растерянно произнес Смит, не понимая, к чему клонит сыщик. – Иначе я бы сразу понял, что дело нечисто. А так я открыл дверь…

– Ключом, – снова перебил его Патрик. – Как именно вы ее открыли? Ключ поворачивался в замке нормально? Ничего не заедало?

– Нет, – помотал головой Смит. – Все, как обычно. Только сейф в кабинете был открыт настежь.

Хм. Ненормальный какой-то вор. Кабинет запер, а сейф оставил нараспашку. Закрыл бы сейф – глядишь, и кражу бы обнаружили спустя несколько дней. Ищи-свищи – след-то давно остыл.

Занятно…

– И что вы сделали? – подбодрил Смита Шенахан.

– Я заора… – Смит осекся и уже вполне благовоспитанно продолжил: – Я поднял тревогу.

– И что было дальше? – смущенный своей оговоркой секретарь явно нуждался в новом подбадривании.

– Дальше… все сбежались, кто услышал… но мистер Ричи велел никого не пускать и опечатать кабинет.

– Запереть? – уточнил Шенахан: это было весьма существенно.

– Нет, только опечатать.

Патрик подумал о министре внутренних дел с благодарностью и даже каким-то умилением. Вот бы у всех клиентов было столько ума и соображения – как бы легко сыщику работалось!

– Лорд Кройдон очень сердился, что не попал в кабинет…

Однако. Что же вам так нужно было в кабинете, ваше лордство? И почему вы припозднились? Чтобы пропажу обнаружил кто-то другой, а не вы? Или вы всегда так небрежны?

Впрочем, всему свое время…

– Что ж, не будем и дальше сердить лорда Кройдона, – произнес Шенахан тем отсутствующим тоном, который возникал у него в минуты крайней сосредоточенности на работе. – Показывайте кабинет.

Замок Патрик изъял из двери крайне аккуратно.

– Не загораживайте мне свет, – тем же тоном промолвил он, когда на него упала чья-то тень.

– Почему вы не осматриваете сейф? – раздраженно осведомился лорд Кройдон.

Патрик едва не выронил отвертку: вот же принесла нелегкая этого напыщенного болвана! И откуда только взялся?

– Потому что всему свое время, – ответил он, продолжая развинчивать замок. Да, после вора дверь открывал секретарь. Но только он один. А значит, какие-то следы взлома – если это, конечно, был взлом – могли сохраниться.

Следов не было.

– Это не взлом, – задумчиво сообщил Патрик. – И не перебор ключей. И не отмычка. Я потом посмотрю еще раз, на всякий случай, но следов никаких. Ни царапин, ни… да вообще ничего. Этот замок открывали «родным» ключом.

– И что означает эта белиберда? – все так же неприязненно поинтересовался лорд Кройдон.

– Что дверь открывал тот, у кого есть ключ – или хотя бы возможность сделать с него слепок.

Патрик засунул лупу в карман, опустил отработанный замок в бумажный пакет и вместе с инструментами положил его в саквояж.

– Вот теперь можно посмотреть и на кабинет, – сказал он, не давая возможность Кройдону вставить хотя бы словечко. Не в его привычках было затыкать рот собеседнику, напротив – пусть человек говорит, что угодно, вдруг да сболтнет ненароком что-то очень нужное. Он ведь может и не знать, какой важной информацией обладает, а Патрик мысли читать не умеет, вот ему и невдомек, что свидетеля необходимо расспросить именно об этой мелкой, неприметной, но решающей детали. Все так – но сейчас лорд Кройдон мешал ему работать. А значит, лучше бы его лордству помолчать. Время для его откровений наступит позже.

Еще несколько лет назад Патрик осмотрел бы в этом кабинете все вещи до единой, потратив уйму времени и, вполне вероятно, прошляпив улики – если и не все, то часть уж точно. Однако с тех пор он набрался опыта и уже знал, на что надо смотреть в первую очередь, а чем пренебречь.

Он мазнул взглядом по кабинету, потом опустился на колени и принялся внимательно осматривать пол.

– Мистер Шенахан, – на сей раз лорд Кройдон удостоил Патрика обращения по имени. – Вы не желаете осмотреть окна?

– Нет, – отрезал Патрик, не разгибаясь.

– Но почему? – настаивал Кройдон. – Ваше безответственное отношение…

Вот кто бы тут говорил о безответственности!

Патрик вздохнул и поднял голову.

– Я даже не говорю о том, что вор, висящий на стене департамента, наверное, привлек бы внимание. Но весь вечер, всю ночь и все утро шел дождь. Залезть в окно в такую погоду и не оставить следов было бы невозможно. Вы где-нибудь видите следы грязи?

– Нет, – упрямо произнес Кройдон. – Но…

– Тогда не мешайте работать.

– Но вор мог вытереть следы, – настаивал лорд.

– Вместе с осколками? – невинно осведомился Патрик.

– Какими осколками? – не понял Кройдон.

Пресвятая дева – ну вот как мистер Ричи еще не удавил этого дурака? Патрик с ним едва успел свести знакомство – а уже был бы рад положить цветы на его могилу.

– Эти окна невозможно открыть снаружи, – терпеливо объяснил Патрик. – Только вырезать стекло и выдавить его. Все стекла целы. Все стекла старые. Нет ни одного нового. Некоторые взломщики вставляют новое стекло – но на всех окнах замазка старая. И осколков на полу нет – а все не сметешь, хоть немного стеклянной пыли останется. Эти окна никакой взломщик не открывал.

– Но, может быть, – лорд Кройдон поднатужился и родил очередную идею, – окно оставил открытым кто-нибудь из персонала, а вор просто потом закрыл его?

За спиной Кройдона сдавленно охнул рыжий Смит.

Добро же, ваше лордство! Мало того, что ты фактически признался, что не только приходишь на службу отнюдь не первым, но еще и уходишь раньше других, так ты вдобавок пытаешься спихнуть подозрение на своих же сотрудников!

Патрик сосредоточился и представил себе букет самых лучших белых лилий возле помпезного надгробия.

Полегчало.

– Если бы окно осталось открытым, – бесстрастно произнес он, – под окном натекла бы такая лужа, что паркет бы пострадал. Пол под всеми окнами в полном порядке.

– Но… – начал было вновь Кройдон и растерянно примолк, пытаясь сообразить, какое такое «но» он может противопоставить сыщику.

Патрик, вынужденный отвечать на его предположения, невольно отвлекся и едва не пропустил то, что искал. Нет, этого лорда просто необходимо заткнуть. Хотя бы минут на десять – больше он все равно не выдержит.

– Сэр, – спокойно и жестко произнес Патрик. – Я понимаю, что замок, открытый «своим» ключом, ставит под подозрение всех, кто имеет к нему доступ. В том числе и вас. И мне вполне понятно ваше желание избавиться от подозрений, выдвигая другую версию. Но настойчивость, с которой вы стараетесь мне ее внушить, скорей уж их подкрепляет.

Лорд Кройдон тяжко и угрожающе засопел, но Патрику не было никакого дела ни до него, ни до рыжего секретаря. Он внимательно разглядывал небольшой участок пола.

Показалось?

Нет?

Нет – все же не показалось. Вот он, след. Прозрачный, почти незаметный. Вор не зажигал свет в кабинете, чтобы не привлечь внимание. Но свечу, наверняка одну-единственную, он все-таки зажег. Спичку и огарок он унес с собой – а вот этот след унести не сумел. Здесь со свечи капнул стеарин. Вор дождался, покуда капля застынет, и сковырнул ее – но след от капли на паркете все же остался. У вора была свеча. А это значит, что Патрику может и посчастливиться.

Он поднялся, подошел к сейфу и очень внимательно осмотрел его, не дотрагиваясь. Затем Патрик извлек из саквояжа пакетик с мелкодисперсным графитом и принялся методично обрабатывать металлическую поверхность.

– Вы полагаете, что вор настолько глуп, чтобы оставить отпечатки пальцев? – скептически осведомился лорд Кройдон.

Да когда же он уймется!

– Если я найду здесь отпечатки пальцев, я буду очень удивлен, – прежним отрешенным тоном ответил Патрик и вдруг тихо присвистнул. – Стоп… вот оно!

На поверхности сейфа чернело несколько графитовых пятен. Глаза у Патрика так и заблестели. Он вынул из саквояжа новое приспособление – полоски целлофана и пару стеклянных пластинок. Полоски, смазанные специальным составом, над которым он корпел не один месяц, пока довел его до совершенства, Патрик налепил на черные овальные пятна, потом отклеил и аккуратно наложил на стекло, тщательно разгладив. Рассматривая пластинки на просвет, Патрик прищурил глаза от удовольствия.

Лорд Кройдон не утерпел – подошел и через плечо Патрика тоже взглянул на его трофей.

– Зачем вы это снимали? – вырвалось у него. – Это ведь не отпечатки пальцев! Это… это черт знает что!

– Совершенно верно, – покладисто согласился Патрик. – Это отпечатки черт знает чего.

На самом деле Патрик отлично знал, что это за отпечатки. Если бы вор сначала зажег свечу, а уже потом надел перчатки и взялся за сейф, их бы не было. Но вор возился со свечой уже в перчатках. В тонких кожаных перчатках. И потому они оставили след. Вот только сообщать об этом лорду Кройдону Шенахан не собирался.

Кройдон продолжал бухтеть, но Патрик его не слушал. Он осматривал замок сейфа. И при самом большом старании вновь не мог найти никаких признаков чуждого вмешательства. Как и кабинет, сейф был открыт «своим» ключом. И человек, который его открывал, наверняка знал кодовую комбинацию.

Шенахан задумался. И думал он очень напряженно – потому что время работало против него.

Картина складывалась странная.

«Свои» ключи.

Закрытая дверь кабинета.

Открытый настежь сейф.

Нетронутые окна.

Отпечатки кожаных перчаток – сравнительно небольшие и узкие. Женские? Скорее всего. Но не обязательно. Бывают и мужчины с маленькими руками и изящными пальцами.

Вор – или воровка – ладно, пусть пока будет вор… вошел через дверь. Не сделав даже попытки инсценировать проникновение из окна или взлом. В здание он проник еще до начала дождя. Или после, но ботинки тщательно вытер где-то в другом месте и наверняка унес то, чем вытирал их, с собой. В любом случае, грязи уличной он не натащил. Потом он открыл сейф – как и кабинет, «родным» ключом. И снова даже не попытался инсценировать взлом. Почему? Взял документы. Оставил сейф открытым. Сковырнул каплю стеарина. Ушел и закрыл за собой кабинет.

Бред какой-то.

Или не совсем бред?

Небольшие отпечатки перчаток. Хм. У персонала есть жены, сестры, дочери… а у кого-то и любовницы, в конце концов. Профессионал легко подделал бы следы взлома – но благовоспитанной леди неоткуда знать, как это делается. Собственно, ей неоткуда знать, что это и вообще следовало бы сделать. Зато про отпечатки пальцев сейчас разве что глухой не слышал. Да, такой вариант возможен. И тогда открытая дверца сейфа тоже имеет смысл: ведь вчера, когда сотрудники департамента уходили, все было в порядке. А значит, кража была совершена ночью, однозначно ночью! И никто из тех, кто имеет доступ к сейфу по службе, не может быть виновен – ведь ночью их здесь не было!

Наивно.

Но это с точки зрения профессионала – а для любителей такой ход мысли вполне допустим.

Значит, семьи сотрудников?

И не так важно, что ключи полагается сдавать по выходе… точнее, вот это как раз и важно! Это значит, что вытащить ключ у зазевавшегося мужа или брата и сделать с него слепок можно только здесь, в департаменте!

Остается расспросить, к кому приходили родственники в течение… пусть будет – последнего месяца. А еще – проверить посетителей департамента за вчерашний день и вечер. Кто когда приходил… и уходил. А еще – кто уходил сегодня утром. То имя, которое окажется во всех трех списках, и будет искомым. Потому что похитительница почти наверняка пришла вчера днем или ранним вечером, спряталась где-то, ночью открыла сейф, а утром ушла с другими посетителями.

Патрик прикинул, сколько человек придется опросить, а главное, насколько подробно и быстро, и мысленно вздохнул. Придется нелегко – особенно если учесть, что спрашивать надо обо всех посетителях и родственниках, а не только о женщинах. Несмотря на то, что он в своих предположениях уверен.

Когда за окном начало смеркаться, Патрик уже не был так уверен. Списки не совпадали, хоть тресни. Вдобавок у него начала болеть голова, и внимание то и дело рассеивалось. Отгадка, казавшаяся такой несомненной, дразнилась и ускользала. И Патрик едва не пропустил неожиданное имя.

– При чем тут лорд Кройдон? – удивился он. – Его милость здесь работает, а я спрашиваю о посетителях.

– Нет, мистер Шенахан, не милорд. Его сын. Мистер Кройдон.

Патрик затаил дыхание. Вот так раз! В списке родственников, заходивших в департамент, Кройдон-младший не значился. Но это неважно. Потому что у такой большой шишки, как его безмозглое лордство, наверняка есть и свои ключи.

– Так когда, вы говорите, он приходил? – спокойно поинтересовался Патрик.

– Где-то за полчаса до того, как я сменился…

Разумеется. Разумеется. Юный Кройдон явился незадолго до очередной смены. Его видели входящим. И можно биться об заклад, что вышел он утром. Конечно, это еще надо проверить – ведь так недавно Патрик был уверен совсем в другом. И все же…

Догадка подтвердилась. Мистер Кройдон покинул здание департамента утром – вместе с прочими посетителями. После того, как охрана в очередной раз сменилась. Ну-ну…

– А мистер Кройдон часто здесь бывает? – спросил Патрик как бы между делом – после того, как выспросил обо всех, кто пришел ему на ум.

– Да нет. Почти и не бывает. Ему это не так и легко…

Последнюю фразу Патрик почти не расслышал, погрузившись в свои мысли. И почему только он посчитал неважным то, что младший Кройдон отсутствовал в списке родственников? Наоборот, это очень важно! Он приходил в департамент – но не к отцу. Лорд Кройдон и его сотрудники подробно перечислили всех, кто приходил к ним в тот день. Сына лорда Рэндалла не видел никто из них.

Но если Патрик прав, времени у него в обрез. Трудно сказать, принудили Кройдона-младшего шантажом, банально подкупили или же любящий сын решил просто-напросто устроить пакость дорогому отцу, но разобраться с ним надо быстро. До возвращения его лордства домой. Шенахан не знал, почему он так в этом убежден. Но опыт и чутье в один голос уверяли его, что разговор должен произойти в отсутствие лорда Кройдона.

– Мне срочно необходимо увидеть мистера Кройдона!

– Достопочтенный Джеймс Кройдон нездоров и не принимает, – процедил сквозь зубы облаченный в шикарную ливрею бугай.

В любом другом случае Патрика этот образчик дурновкусия изрядно бы насмешил: похоже, лорд Рэндалл Кройдон был из тех, кто ставит свой герб повсюду, даже на дверях ватерклозета. Но сейчас Шенахану было не до смеха.

– И тем не менее, я вынужден настаивать, – произнес он сдержанно. – Передайте, пожалуйста, мистеру Кройдону мою карточку. Я уверен, что он меня примет. Это в его собственных интересах.

Он перевернул карточку и схематически нацарапал на обороте карандашом нечто, напоминающее ключ от сейфа. Если юный мистер Джеймс, вопреки всему, чист и ни в чем не замешан, рисунок ему ни о чем не скажет. А вот если Патрик прав, и достопочтенная кошка знает, чье мясо съела, намек будет уместным – и вполне достаточным. Затем Патрик на старинный манер загнул левый нижний уголок карточки, обозначая тем самым цель визита – справиться о здоровье.

Приняв карточку, ливрейный бугай явно усомнился, впустить ли в дом частного сыщика, прогнать его без разговоров или же просто турнуть взашей. Но благовоспитанно загнутый уголок все же возымел действие. Бугай удалился куда-то в недра дома, сверкая и подрагивая на ходу, как медаль на груди ветерана. Патрик усмехнулся ему вслед и приготовился ждать.

Дожидаться пришлось недолго. Патрик и до ста досчитать не успел, как дверь вновь распахнулась.

– Достопочтенный Джеймс Кройдон примет вас, – с плохо скрываемым удивлением сообщил бугай.

Примет? Это хорошо. Интересно будет познакомиться.

Сын лорда не тянул ни на мистера Кройдона, ни тем более на достопочтенного Джеймса Кройдона. Самое большее – на Джеми. С виду ему было лет четырнадцать, от силы пятнадцать. Патрик просто не мог мысленно называть его иначе.

Если лорд Кройдон походил на бульдога, то юный Джеми скорее напоминал гончую – изящную, умную, нервную. Вот только бегать этой гончей было не суждено. Когда он поднялся навстречу гостю, Шенахан увидел, что мальчик сильно хромает, и вдобавок у него искривлена спина. Выглядел он и в самом деле нездоровым – прозрачный лихорадочный румянец на худых щеках и обметанные губы выдавали его состояние весьма красноречиво. Тем не менее, Джеми Кройдон принял посетителя не в постели, что было бы вполне извинительно для больного, а сидя в кресле, и на нем не было халата. Он был полностью одет.

– Добрый вечер, мистер Шенахан, – учтиво произнес Джеми. – Присаживайтесь, прошу вас. Я могу вам чем-то помочь?

Сказать, что Патрик растерялся – это еще ничего не сказать. Да, теперь он был уверен окончательно – даже размер отпечатков, и тот занял свое место в головоломке. Вот только это была совсем другая головоломка. Потому что Патрик не ожидал увидеть в особняке Кройдонов мальчишку с изувеченным телом и отменными манерами. По дороге сюда Шенахан прикидывал, как может повернуться беседа. А теперь он отлично понимал, что все его планы следует срочно выкинуть в ближайший камин. Пусть горят – так им и надо!

– Думаю, что да, – осторожно начал Патрик, когда Джеми, опираясь на трость, вновь опустился в кресло. – Видите ли, в департаменте, где служит ваш отец, случилась серьезная пропажа.

Джеми Кройдон не стал бросаться в атаку с воплем: «А какое это имеет отношение ко мне?» – который выдал бы его с головой. Он молча ждал – спокойно, терпеливо и доброжелательно.

Умен, чертенок.

– Исчез документ, за сохранность которого отвечал ваш отец.

Никакой реакции.

– Это так называемое «наследство королевы».

– Вот как? – голос мальчика звучал настолько естественно, что это казалось почти ненормальным.

– Вор вошел в департамент вместе с посетителями и где-то спрятался. Ночью он вышел из своего укрытия, отпер дверь кабинета, вошел и зажег свечу. После этого он открыл сейф и забрал документы. Затем он снова спрятался в своем убежище, предварительно забрав не только свечу и спички, но даже капнувший на пол стеарин, – продолжал Патрик, глядя на юного Джеми. – А утром он ушел, как обычный посетитель, и унес с собой все… кроме того, что не мог унести. Он оставил вот это.

Патрик отпер саквояж и достал оттуда стеклянные пластинки.

– Это отпечатки его перчаток. Стеарин, знаете ли. Отличные перчатки. – Шенахан чуть заметно подался вперед. – Вы ведь не выбросили их, мистер Кройдон?

Джеми не побледнел от страха и не покраснел от стыда.

– Нет, – ответил он с прежним учтивым спокойствием. – Они в кармане моего пальто.

Патрику подумалось, что он ослышался. Он был готов к отрицаниям – но Джеми не отрицал ничего. Он был готов и к случайно вырвавшимся словам, к испуганному признанию – но мальчик не был испуган, и в его словах не было ничего случайного.

Так не бывает.

Происходящее не просто выглядело, но и было неправильным. Чертовщина какая-то, да и только.

– Я не знаю, зачем вы затеяли эту шутку, мистер Кройдон, – прямо сказал Патрик, чтобы разом покончить со всей этой чертовщиной, – но она слишком затянулась. Я уполномочен изъять бумаги. Отдайте их мне.

– Это не шутка, – все так же спокойно ответил Джеми. – И бумаги я не отдам.

– Послушайте, – предпринял Шенахан новую попытку, – если вы хотели разрушить карьеру вашего отца…

Во взгляде Джеми промелькнуло что-то, напоминающее брезгливость.

– Мне совершенно безразлична карьера моего отца, – все так же вежливо ответил мальчик.

Ну, и что с ним делать? Зачем он стащил чертежи? Ведь не затем же, чтобы учинить международный скандал. Даже для сына Рэндалла Кройдона это было слишком!

– Тогда зачем вы взяли бумаги?

– Чтобы их сохранить, – твердо ответил Джеми.

Патрик устало провел ладонью по лбу.

– Так, – произнес он медленно. – А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.

Джеми пожал плечами.

– Как вам будет угодно. Мой отец собирался подменить чертежи. Положить вместо них фальшивку. А настоящие чертежи и описание уничтожить. Я взял его ключи. Он ими и не пользуется, так что он ничего не заметил. Это было легко. Найти, где он записал кодовую комбинацию, было труднее, но я ее нашел. А потом забрал чертежи – так, как вы и рассказали. И оставил сейф открытым, чтобы никого из служащих не заподозрили. Вам довольно этих подробностей, мистер Шенахан?

Вот теперь головоломка действительно сошлась. Оставалось заполнить еще несколько лакун – но основная картина была ясна.

– Откуда вы узнали?

– Мне было бы трудно не узнать, – краем губ усмехнулся мальчик тяжелой взрослой усмешкой. – Ведь это я чертил для него подделку. Довериться человеку со стороны в таких делах, согласитесь, небезопасно.

– И он не опасался, что вы можете его выдать? – удивился Патрик.

– Не думаю, чтобы он считал меня для этого достаточно разумным, – очень просто произнес Джеми.

И Патрик поверил ему. Сразу и бесповоротно.

– Способность хорошо чертить еще не делает приспособление разумным существом, – все так же спокойно добавил Джеми.

И Патрик понял, наконец, чем было его спокойствие. Давняя ненависть, переплавленная в презрение, напряженное, как струна.

– Но ведь вы же его единственный сын… – сорвался с уст Патрика звенящий шепот.

– Нет, – покачал головой Джеми. – Я его главное разочарование. Калека. Слабак. Урод. Отброс. Таких, как я, в древней Спарте сбрасывали со скалы.

Представить себе брыластого Кройдона в виде древнего спартанца Шенахан так и не смог. Даже самое ирландское воображение на свете пасует перед настолько невыполнимой задачей.

Патрика замутило.

– Прогресс ослабляет нацию. – Джеми явно цитировал наизусть. – Он дает шанс всяким слабакам…

Патрик припомнил, что ему доводилось читать речи и интервью лорда Кройдона. Да… точно, он изрыгал эту мерзкую чушь, все верно…

– Медицинский аппарат, – произнес он, еле ворочая языком – говорить было мерзко, даже слова имели отвратительный вкус. – Который дает шанс калекам. Так он… поэтому?

– Да, – ответил Джеми.

Уничтожить шанс на здоровье…

Все было очень понятно и очень противно. Оставался разве что один вопрос.

– Джеми, – очень тихо произнес Шенахан, и мальчик устремил на него распахнутый взгляд. – Я понял все, кроме одного. Где вы прятались, когда ждали, пока все уйдут?

– Там такой шкафчик есть, – смущенно улыбнулся Джеми. – Там швабры хранятся и всякое такое прочее. Вы на него наверняка не обратили внимания. Он очень узкий. Взрослому туда не влезь. А я втиснулся. Правда, пришлось снять пальто и пиджак, и то едва сумел.

Патрик помнил этот шкафчик – потому что привык запоминать даже не особенно имеющие отношение к делу детали. Узкий – это еще не то слово. Снять пальто и пиджак и как-то запихать их рядом. А потом закрыть дверцу. И ждать стиснутым между холодной стеной и металлической дверцей… сколько часов? Выйти, забрать бумаги – и под утро снова вернуться в свое промозглое убежище. И снова ждать. С больной спиной и искалеченной ногой. Господи ты Боже всеблагий. А потом вернуться домой под дождем. Утром ведь шел дождь…

Слабак?

Рэндалл Кройдон, ты не только гнусная скотина. Ты еще и круглый идиот.

– Джеми, – по-прежнему тихо промолвил Патрик. – Дайте мне бумаги. Я знаю, кому их отдать на сохранение. Слово даю, он убережет их лучше, чем вы, я, мистер Ричи и все его ведомство вместе взятые.

– Мистер Шенахан, – помолчав, произнес мальчик. – Когда я в шесть лет упал с лошади, у меня не было шанса. Меня не очень удачно сложили. А потом я не вполне правильно рос. Я хочу, чтобы у тех, с кем это может случиться, шанс был.

– Я вас не подведу, – ответил Патрик.

– Только то, что в газетах… – задумчиво повторил Патрик. – А что вы скажете о катодных лучах в медицине?

– Заманчиво, – отозвался доктор Мортимер, наливая себе еще одну чашку кофе. – Но пока не очень применимо. Во-первых, это просто вредно. А во-вторых, слишком долго. Чтобы сделать просвечивание костей таза, нужно лежать под аппаратом неподвижно полтора часа. Полтора, Шенахан! Представляете, что может случиться за полтора часа там, где счет иной раз идет на минуты?

– Вполне, – кивнул Патрик. – А если не полтора? Новая конструкция. Новая эмульсия для пластинок. Если не полтора часа, а полторы минуты? Или даже меньше?

– А вот это, – очень серьезно произнес доктор Мортимер, – действительно открывает потрясающие возможности. Это был бы настоящий прорыв в медицине. Да вы и представить себе не можете…

– Думаю, все-таки могу, – возразил Патрик. – Доктор, я вам должен кое-что рассказать.

И он рассказал. Четко и подробно.

Вампир больницы Чаринг-Кросс и ее окрестностей слушал сыщика молча. И таким его Патрик еще никогда не видел.

– Я не могу оставить бумаги у Джеми, – сказал Шенахан, когда история его подошла к завершению. – Кройдон, конечно, дурак, но он все-таки может догадаться, кто имел доступ к ключам. И я подумал о вас.

– Спасибо, – негромко и все так же серьезно ответил Мортимер. – Все будет в порядке. Идите домой, Шенахан. Вы сутки на ногах, на вас же просто лица нет. Вам надо выспаться.

– А вы? – спросил Патрик.

Сейчас, когда главное было уже позади, он внезапно ощутил себя и в самом деле чудовищно уставшим.

– А я, – усмехнулся Мортимер, – заберу бумаги, посещу юного Джеми – как ваш друг и как врач, – согласитесь, врач ему сейчас просто необходим, – а потом проведаю лорда Кройдона.

– А его-то зачем? – опешил Патрик.

– Чтобы исправить старую ошибку, – вздохнул вампир. – Он трус и мерзавец. И боюсь, что не повстречайся я ему, он был бы и вполовину не так опасен.

– Это… секрет? – осторожно спросил Шенахан.

– Да какой там секрет, – махнул рукой Мортимер. – Дело было лет двадцать, может, двадцать пять тому назад. Я был тяжело ранен, и кровь мне нужна была срочно. Вы же знаете, как это происходит – нажать на сонную артерию, подождать, пока человек потеряет сознание, и выпить несколько глотков. А я и сам был едва ли в сознании, и мои пальцы соскользнули. Он очнулся раньше, чем я закончил пить.

– Лорд Кройдон? – зачем-то переспросил Патрик, хотя ответ был очевиден.

Мортимер кивнул.

– Знаете, Шенахан, я долго живу и многое видел. Но я и не упомню, когда я видел другого такого труса. Да еще и с самомнением. И оно рухнуло в пыль. Он увидел силу, перед которой он беспомощнее мыши. Силу, которой ему нечего противопоставить. И захотел сам быть силой, перед которой трепещут. А поскольку он полнейший дурак и к тому же мерзавец…

– Я понял, – кивнул Патрик. – А он никому не пытался рассказать?

– Нет, конечно, – а кто бы ему поверил? Поначалу я приглядывал за ним на всякий случай. А потом перестал. Очень уж тошно было от его разглагольствований. Зря перестал. Это была ошибка.

Лорд Кройдон собирался приятно провести вечер в своей библиотеке за бокалом портвейна и размышлениями о том, как прекрасно, что треклятые чертежи исчезли. Однако его ожиданиям не суждено было осуществиться.

В дверь постучали.

– Да! – раздраженно рявкнул лорд. – Войдите!

Дверь отворилась, и перед лордом предстал давнишний незнакомец, чье лицо до сих пор виделось ему в ночных кошмарах. Он был точно таким же, как и двадцать три года назад. Но ведь так не бывает?

– Добрый вечер, – произнес незнакомец и приятно улыбнулся, блеснув великолепными клыками. – Вы меня еще помните?

– Ып… – сказал лорд, принимая окраску благородного пурпура.

– Вижу, что помните, – благожелательно заметил вампир и уселся в кресло напротив Кройдона. – Это не может не радовать.

Лорд изо всех сил постарался кивнуть в знак того, что – да, он тоже рад, и даже очень. Получилось неубедительно.

– Я пришел побеседовать с вами о жизненных принципах, – невозмутимо сообщил вампир. – О ваших жизненных принципах.

Судя по виду лорда Кройдона, он едва ли мог вспомнить, что означает это слово. Но вампира такая мелочь смутить не могла.

– Насколько я знаю, вы считаете, что слабые, больные и калеки не имеют права на жизнь, не так ли? – все с той же приятной улыбкой осведомился вампир.

Кройдон смотрел, как играет свет на его клыках, и не смел даже вздохнуть.

– И что право сильных – решать их судьбу, – добавил вампир. – Надеюсь, моя сила не вызывает у вас сомнений?

– Ва-ва-ва… – пролепетал лорд, покрываясь холодным потом. Это клыкастое чудовище каким-то образом вынырнуло из кошмарных снов и вернулось во плоти, чтобы решить его судьбу. По праву сильного, о котором он так долго распинался.

– Похоже, мне предстоит крайне содержательная беседа, – усмехнулся вампир. – Поверьте, нам есть о чем поговорить…

Спустя два дня доктор Мортимер вручил Патрику бумаги и кратко сообщил ему, что опасность миновала, и чертежи можно вернуть на прежнее место. Расспросить его подробнее Патрику не удалось: в отделение привезли тяжелого больного, и доктор торопился на операцию. Но Шенахан и не подумал усомниться в его словах. Если Роджер говорит, что все в порядке, значит, так оно и есть. Поэтому Патрик отнес чертежи мистеру Ричи с чистой совестью.

– Мне удалось вернуть бумаги, – сказал он, протягивая министру документы.

– А кто стоял за этим похищением? – осведомился мистер Ричи.

Патрик покачал головой.

– Я не хотел бы называть этого человека, – твердо произнес он. – По сути дела, он выкрал чертежи, чтобы их спасти. Он случайно узнал, что их хотят уничтожить, и не нашел другого способа помешать злоумышленнику. Как только он убедился, что чертежи будут в безопасности, он сам отдал их мне.

– Что ж… – медленно произнес министр. – Если дело обстоит так, я не буду настаивать. Храните ваш секрет, мистер Шенахан. И передайте похитителю мою благодарность. Главное, что все завершилось благополучно. Хотя для лорда Кройдона это уже не будет иметь значение. К сожалению, вчера он подал в отставку по состоянию здоровья.

Насколько Патрик мог судить, это «к сожалению» в переводе с дипломатического языка на обычный означало «Боже, да я в себя прийти не могу от счастья!». Вот только откуда это счастье взялось? Не далее, как пару дней назад лорд Кройдон был здоров, как бык.

– Он чем-то болен? – осторожно поинтересовался Патрик.

Мистер Ричи окинул его проницательным взглядом умного старого тигра.

– Его милость не увидел в тумане кеб. Несколько тяжелых переломов, повреждена спина. Одним словом, несчастный случай. Лорд Кройдон прикован к постели. И это надолго. Возможно, навсегда. Точнее можно будет сказать, когда новый аппарат профессора Макферсона войдет в медицинскую практику. А до тех пор доктора не решаются сделать точный прогноз.

Патрик не был вполне уверен в уместности слова «случай». Но – как знать? В конце концов, он ведь не присутствовал при том, как вампир больницы Чаринг-Кросс и ее окрестностей доктор Роджер Мортимер исправлял свою давнюю ошибку.