ОХОТА
Он схватил меня, не успела я опомниться, и снова взвалил на спину. Выпрыгнул из пещеры и снова пополз по скале вверх, как паук.
— Человек-паук какой-то, — пробормотала я себе под нос.
Он тихо рассмеялся и ответил:
— Нет. Хотя эти нити очень бы помогли. Многие эльфы могут летать, но мне, к сожалению, этого не дано.
Не успела я спросить, почему он не умеет летать, как мы уже «летели» через лес, то есть Ли мчался со скоростью ветра, так что снова все вокруг слилось в одну пелену. Секунд через пять мы достигли опушки леса. Перед нами лежали поля и голые холмы. Ли остановился.
— Ну да, летать он не умеет, как бы не так, — откашливалась я, — я едва не задохнулась от встречного ветра.
Сам же Фитцмор даже не запыхался. И только тихонько усмехнулся в мой адрес.
— Ладно. Вот что, — заговорил он, — нам надо переодеться и выяснить, что тут следует уладить. Тогда сможем вернуться домой.
Что?
Он обернулся ко мне:
— В каком смысле?
— И надолго мы тут застряли? — поинтересовалась я. — Нам шестого января снова в школу.
Снова легкий смешок.
— Не волнуйся, Фей. Ой, извини, Фелисити. До тех пор управимся.
Ну здорово! Дома меня все равно не хватятся. Мать однажды уже продемонстрировала полнейшее равнодушие по этому поводу.
— Откуда ты получаешь информацию? — спросила я. — В смысле откуда ты узнаешь, какое задание должен выполнить на этот раз?
— Обычно я узнаю о моем деле заранее или в первый день после перемещения во времени. Я тебе все объясню, но сначала надо найти одежду и осмотреться. Потерпи немного, пожалуйста.
Мы оторвались от преследователей, но Леандер продолжал нести меня на спине. До ближайшего населенного пункта, как он объяснил. И помчался дальше. Минут десять у меня перед глазами тянулась пелена из белых, черных и коричневых пятен. Один раз он притормозил, чтобы сориентироваться на каком-то перекрестке. Вокруг все было бело, мертво, пусто, покрыто инеем и припорошено снегом.
Я между тем жутко замерзла. А в этой бешеной гонке и вовсе окоченела. Пусть я в пуховой куртке, рук и ног я уже не чувствовала. В Лондоне уже несколько зим подряд не было ни снега, ни мороза. Удалось сэкономить на перчатках. Зря старалась: все мои сбережения все равно теперь в финансовом департаменте!
Остановившись во второй раз, Ли свернул с дороги в рощу под защиту деревьев.
— Теперь спускайся, — сообщил он мне, а я не могла пошевелиться, так замерзла.
— Не могу, — призналась я.
— Не знал, что я тебе так нравлюсь, — с легкой издевкой отозвался он.
— Не нравишься, — быстро возразила я, — я просто закоченела и примерзла к твоей спине.
Он отклеил меня от своей спины, обнял и стал греть.
— Ты сам холодный, — заверещала я, стуча зубами.
— Ну, извини. У эльфов нормальная температура двадцать пять градусов по Цельсию. Я надеялся согреться во время бега.
— Двадцать пять с половиной от силы, больше не натянул, — объявила я.
Он засмеялся и накинул мне на плечи свою куртку:
— Обойдусь. Я закаленный.
— Везет тебе, — отвечала я, кутаясь в его парку.
И у куртки тот же запах. Ни с чем не спутаешь. Кажется, я в темноте или с закрытыми глазами по запаху нашла бы хозяина этой куртки.
Мы прятались в роще, среди ив. Их было штук десять, не больше, они окружали гладкую, замерзшую поверхность, припорошенную снегом. Видимо, маленький пруд. Примерно в километре от нас вился дымок. Там можно было разглядеть несколько хижин, окруженных забором из покосившихся, полусгнивших кольев. Унылая картина. Что это? Цыганский хутор, что ли?
— Нет, — тихо засмеялся Ли, — это просто селение. Даже довольно крупное селение.
— И что мы здесь делаем?
— Перевоплощаемся, — коротко отвечал он, подошел к замерзшему пруду, ногой расколол нетолстый лед у берега, разбросал осколки льда, ладонями плеснул по поверхности воды и позвал: — Милдред! Ты слышишь меня?
Я застыла с открытым ртом и совершенно идиотским видом. Но по-иному и быть не могло. Вода вдруг вспенилась, и из нее показался не то гребень, не то лошадиный хвост, не то корона льняного цвета. Наконец, вслед за этой удивительной прической появилась ее хозяйка — дивной красоты кудрявая блондинка, прошу заметить, совершенно сухая, облаченная в нечто наподобие леопардового бикини. Поднялась она не вся, только до пояса.
— Здравствуй, Ли! Давно не виделись, — заговорила она на диалекте, схожем с кокни, — здорово выглядишь. Прическа тебе идет. Похож на того актера, как его, который вампира играет. Ну, ты знаешь.
— Знаю, знаю, — Ли присел на корточки, и они обнялись, — в последнее время только об этом и слышу. Слушай, Милдред, достань мне и моей подруге какие-нибудь шмотки, нам надо переодеться.
Она заметила меня и засмеялась, видимо, вид у меня был совсем уж дурацкий. Засмеялась так, что вспугнула пару ворон на поле, и те с бранью смылись.
— Не шуми, — предупредил Ли, — нас увидят!
Блондинка тут же посерьезнела.
— Все с вами ясно. Как вы вообще сюда попали? Восьмой век на дворе.
— Понятия не имею, — соврал Фитцмор, не моргнув глазом, — я совсем не подготовился. Если что выяснишь, буду благодарен. Да, и не найдешь ли где-нибудь современного теплого белья? Фелисити мерзнет.
Милдред резко обернулась ко мне.
— Ли! Она что — человек?
— Говорю же: все непросто.
Русалка во все глаза пялилась на меня.
— Нимфа, — произнесла она, как будто кому-то противореча.
— Что? — не понял Ли.
— Я нимфа, а не русалка, — поправила она, глядя мне в глаза.
А, и эта мысли читает!
— Сейчас вернусь. — И Милдред исчезла.
Ли поднялся на ноги и подошел ко мне с вопросом:
— Ты как? В порядке?
— Милдред? — растерянно проговорила я.
— Вообще-то ее зовут Ютурна, но Милдред ей кажется современнее. Насмотрелась по телевизору детективных сериалов восьмидесятых годов и взяла себе имя одной из героинь.
О господиииииииииииииии!!!!!!!!!!!
Агенты во времени. Эльфы. Нимфы — фанатки детективов. Что дальше?
— Вот, держите. — Милдред, блестя зелеными, как весенние листья, глазами, вынырнула из пруда с кучей тряпья. — Шкуры, клетчатые брюки, туники, а также шерстяные кальсоны и рубашки для нежного человечка. — И она снова с любопытством уставилась на меня.
Ли забрал у нее вещи и кое-что сунул мне, в том числе толстые вязаные кальсоны, какими наши прапрабабки грели свои почки. Неужели мне придется напялить на себя это убожество? И Ли их видел! Вон, ухмыляется до ушей!
— И где мне переодеться? — подавленно осведомилась я. Отчаянно неприятная ситуация. — Вон там за деревом? За самым толстым? Да вы, эльфы, небось умеете видеть сквозь стены и прочие препятствия. Так, может, мне и прятаться смысла нет?
— Ли, — снова рассмеялась Милдред, — ты нашел себе подходящую пару, честное слово! Иди за дерево, Фелисити, я прослежу, чтобы он не подглядывал.
Я спряталась за дерево и разобрала тряпки. Грубые материалы, толстая нитка, узор в клетку. Тоже грубый, без тонкостей. Никакого меха. А ведь зима на дворе! Эти двое из сказки и не заметили, что зима! Я же закоченела так, словно провела ночь в холодильнике. А впереди ночь. Я взяла за плечи не то платье, не то тунику, и приподняла над землей перед собой. Карл Лагерфельд скорее замерз бы совсем, чем согласился надеть на себя такое. Мешок, да и только! Бесформенный, грубо сметанный в два шва. И уж точно он не будет мне мал, хоть об этом можно не беспокоиться. У меня есть идея!
Ли непринужденно болтал с полуголой нимфой, прислонившись к иве. Болтал, как с очень хорошей знакомой. А нимфа бросала на него кокетливые взгляды, смеялась чуть громче положенного и то и дело убирала со лба свои длинные белобрысые кудри. Интересно, а нимфы пользуются губной помадой и прочей косметикой? Неужели от природы бывает такой идеальный румянец?
Ли, как всегда, тут же учуял мое приближение и одобрительно кивнул, оглядев мой туалет. Эх, когда я вышла из примерочной в магазине у Йона, у Ли было совсем другое лицо! Но что делать, на этот раз я была не в роскошном вечернем платье и без изысканной прически.
— Ой, а волосы-то! — воскликнул Фитцмор.
Я снова забыла, что он читает мысли.
— Тебе положено носить платок или капот. — И Леандер обернулся, ища помощи, к нимфе.
Она пожала плечами:
— Сейчас уладим. — И она одним прыжком оказалась на берегу. Никакого рыбьего хвоста. Пара великолепных ног. Идеальное тело, как из мрамора.
Когда она до меня дотронулась, я вздрогнула и отшатнулась. Пусть она сама и не мерзла в бикини, но руки у нее были ледяные и скользкие! Фу, лягушка!
— А чего ты ждала? Я же холоднокровное существо, — объяснила она и зашла мне за спину. Быстрым движением она приподняла мне волосы и водрузила на голову капот, оглядела меня и с довольным видом провозгласила:
— Вуаля! Готово! Можете отправляться!
— Зеркало есть? — спросила я на всякий случай, хотя совсем не хотела видеть то, что получилось.
— Ты хорошо выглядишь, Фелисити, — успокоил меня Леандер и взял за руки.
— В этом рубище никто хорошо не выглядит, — сухо возразила Милдред, — но иначе тебя сразу заметят. В таком виде здесь все ходят.
Огромное спасибо! Конечно! Некоторых-то ничем не испортишь! Вон этот и в драной тунике мешком идеален! Да еще и с мечом на поясе!
— А мне оружие полагается? — спросила я.
— Зачем? — искренне удивился Ли.
— Для защиты.
— Скорее ты сама себя поранишь, если дать тебе кинжал, — рассмеялся Ли, — ты же не умеешь обращаться с оружием, даже в целях самообороны.
— А я и не просила никакого кинжала, — пробормотала я, густо краснея.
— Не кинжал? — подхватила Милдред. — А что ж тогда? Лук и стрелы? Арбалетов еще не придумали. А может быть, праща подойдет?
— А тридцать восьмого калибра не найдется? — прошептала я. — Или хоть газового?
Милдред хохотала до слез.
Ли вздохнул и взял меня за руку:
— Все, пошли. Спасибо тебе, Милдред. До скорого!
— Зови, если что. В любом колодце. Самый красивый — в Гластонбери.
Она прыгнула в воду, как будто лягушка плашмя плюхнулась, взметнув столб брызг, и исчезла.
— Знаешь, Ли, теперь, когда я знаю, кто ты такой, я тебя не так боюсь, как в первые дни в колледже, — призналась я.
Он нахмурился. Опять пытается мои мысли прочитать!
— Вот это-то и странно, Фелисити. Ты — самая противоречивая личность на свете!
Мы пошли в селение. Пошли нормальным человеческим шагом, так чтобы можно было осматриваться и дивиться. На вспаханные поля я насмотрелась в Корнуолле, но здесь поля были другие: кривенькие, редкие, плохо вспаханные. Селеньице было примитивненькое. Дома сложены и покрыты соломой. Деревня викингов какая-то. Полуразвалившиеся палисадники, фундаменты из глины, загоны для тощих коров, все равно как в фильмах про викингов или Бармаглота. Гуси и куры носятся вдоль забора, наседка с цыплятами. Люди одеты совсем так же, как мы, но на нас почему-то все равно пялились во все глаза.
— Штаны у меня вроде не расстегнуты, может, нижняя рубаха где торчит? — спросила я у Ли.
Ли прыснул со смеха и зажал себе рот рукой.
— Да нет, просто они здесь редко видят чужаков. Они думают, мы бродячие артисты и принесли какие-нибудь новости.
А, ну тогда ладно. Хотя бы за внешний вид можно не беспокоиться. Но и сами местные доверия не вызывают, между прочим. Когда улыбаются, видно, что у них половины зубов не хватает. Я прижалась к Ли.
— Что мы здесь делаем? — прошептала я, почти не разжимая губ.
— Сам еще не знаю, — так же шепотом ответил Фитцмор.
— А когда мы отсюда выберемся? — У меня в голосе слышалась уже легкая паника.
— Как только уладим то, из-за чего сюда попали.
Прошу прощения?! Я в отчаянии встала и схватила его за руку.
— Это означает, что мы зависли здесь на пару месяцев? Или лет?
Ли вздохнул и погладил меня по руке, желая успокоить.
— Как правило, это продолжается не больше двух недель. Зависит от сложности задачи и от точности попадания во времени. Но сегодня случай особый, ничего не могу тебе обещать.
— Чем же он такой особенный?
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
А! Ну ясно! Это из-за меня он особенный! Леандер впервые вышел на задание не один, а с сопровождением.
— Я никогда не выполнял свою миссию в компании человека, — деликатно поправил Фитцмор, опять прочитав мои мысли, — ты в порядке?
— Начинаю понимать, почему взрослые глушат стресс алкоголем. Я бы теперь тоже выпила. Виски бы!
— А его уже изобрели. Дойдем до монастыря — попрошу для тебя.
— Монастыря?
— Ну да. Фей, начало христианства. Римско-католического. В Ирландии сейчас уже книги пишут и иллюстрируют.
Неужели я не сплю! Может, все-таки это сон? Может, я выпила пива, предложенного Карлом, налилась до затылка этим дешевым пойлом, которое с таким восторгом поглощают он и Филип. Проснусь под елкой, Анна меня линчует, меня будет мучить страшное похмелье. А царапина на руке — это я собирала осколки елочных игрушек. И воняет горелой ветчиной. Точно! Так и есть! Прет паленым!
— Пошли, — хихикнул у меня над ухом Ли, — мечтательница. Кажется, там впереди есть место, куда нам надо зайти.
Я видела всего лишь очередную хижину, чуть больше прочих, на вершине холма над селением. Перед постройкой на прямоугольном каркасе висели светло-коричневые шкуры, был разложен костер, в нем горели какие-то белые палки, которые вблизи оказались костями с остатками мяса. Вот откуда несло горелым мясом. Ах ты, черт! А я-то надеялась!
Я тихо застонала, и из хижины эхом донесся такой же стон. Там тоже кто-то стонал. Но теперь уже сильнее, громче, надрывнее. Я испуганно обернулась к Ли. В этот момент из дома вышла женщина и выплеснула нам под ноги миску с кровавой водой. Мы отпрыгнули назад. И тут она нас заметила.
— Ой, прощенья просим. Околоплодные воды отошли. Скоро разрешится. Присядьте-ка вон туда. Сейчас подойду к вам. — Она указала на стол с лавками позади распяленных шкур. Ли взял меня за руку и усадил на скамью. Женщина снова исчезла в доме.
— И что теперь? — спросила я, когда мы уселись.
Фу, как же эти шкуры воняют тухлятиной! Как только патологоанатомы выносят этот запах! В жизни бы не смогла!
Ли бросил взгляд в кувшин и бочку подле лавки и поставил все на место.
— Есть время поговорить, — предложил он, — наши преследователи сильно отстали и нескоро нас найдут, тем более в этом наряде.
— Почему они вообще нас ищут? Кто может знать, что мы оказались здесь?
— Славный вопрос. Может быть, мы им просто случайно перешли дорогу. Я плохо понимаю их язык. Какой-то галло-франкский акцент.
— А как мы понимаем местных? В Средние века же говорили совсем по-другому.
— Вот поэтому местных мы должны остерегаться. Мы понимаем язык тех, кому мы помогаем. Закон Мерфи, что-то в этом роде.
— Ты-то откуда знаешь про закон Мерфи? — захихикала я.
— А что ты думаешь? Я уже сколько лет живу среди людей! Я знаю гораздо больше законов, чем ты!
— Сколько же тебе лет? — не выдержала я.
— Восемнадцать, — сказал Ли.
Да ладно врать-то!
— Лучше не спрашивай. Ответ тебе все равно не понравится, — отмахнулся он.
О господи! Какой же он бывает вредный!
Я обвела взглядом окрестности. Итак, мы в самом начале мрачного Средневековья. Сегодня особенно мрачного, туманного и холодного. Солнца точно не дождаться, больно облачно. Здесь все примитивно, просто, бесхитростно и предельно практично: грубо выточенная деревенская мебель, грубые, суровые ткани, темные цвета. Никакого голубого, розового или бирюзового. Все коричневое, зеленое, серое, землистое, природное. Но кувшин, стоящий рядом, был украшен веселеньким кельтским узором.
В доме истошно завопила роженица. Меня передернуло. Ли остался невозмутим.
— Схватки. Сейчас родит.
Снова пронзительный крик, переходящий в задушенный хрип, как будто у человека нет больше сил терпеть боль.
— Господи, не хочу детей, — убежденно произнесла я.
— Подождем пару лет, — усмехнулся Ли, — станешь повзрослее и начнешь скучать по золотым кудряшкам и пухлым щечкам.
— Ты забыл, — засопела я, — забыл сказать, что сначала я встречу принца своей мечты, он наденет мне на палец колечко и подарит королевство, унаследованное от отца-короля.
— А я думал, принц уже встретился, — ухмыльнулся Ли.
Я посмотрела ему в глаза и подумала о Ричарде.
— Ой! — Леандер скорчил гримасу.
— Сам виноват, — засмеялась я, — не читай чужие мысли без разрешения. Расскажи лучше, что здесь происходит. Чего мы тут ждем? Эльфов твоих, что ли? А что, все нимфы носят леопардовые бикини?
— Ах, Фей, как же это я жил-то без тебя столько лет, а?
Что это за ответ?
— Нет, это носит только Милдред, — пояснил Ли. — А ждем мы прежде всего повитуху. Мудрые женщины всегда медиумы. Могут видеть будущее и замечают то, что скрыто от простых людей.
Я не успела ответить, как рядом со мной кто-то опустился на скамейку. Это была та крепкая, коренастая тетка. Руки и лицо у нее были еще испачканы свежей кровью, и запах от нее исходил… тошнотворный. Это был не только тяжелый запах пота, несло чем-то еще: кислым, прогорклым, фекальным. Я невольно задержала дыхание и отодвинулась. Она, очевидно, решила, что я уступаю ей место, и придвинулась ближе, улыбаясь Ли наполовину уже беззубым ртом.
— Что, красавчик? Мальчик родился. Крепенький. Мать сильная, сдюжит. Мне осмотреть вот эту барышню?
Вот этими грязными руками? Через мой труп!
— Она не беременна, — улыбнулся Ли.
— Нет? — Повитуха пристально оглядела меня всю, особенно грудь и бедра. — А пора бы уже. Самый возраст, самое время родить первенца, а то как бы поздно не стало. Ах, знаю! — Она интимно подмигнула Фитцмору. — Тебе не хватает мужской силы. От этого недуга у старой Хетти есть верное средство.
На этот раз покраснел Ли, а я ухмыльнулась так же широко, как «старая Хетти».
— Да нет, — самоуверенно заявил Ли, — все у меня в порядке. Мне нужно только спросить кое о чем мудрую, опытную женщину вроде тебя.
На лице Хетти я увидела то же самодовольное выражение, какое видела на лице Матильды, моей матери или Фелисити Страттон, когда Фитцмор плел свои куртуазные интриги.
— Нам надо к королю, — попросил Леандер.
— У Пиппина нынче резиденция в Аахене, — сообщила Хетти, — это недалеко, а для всей округи — благословение божие. Что ни день, к королю идут просители. Идите этой дорогой, через пятнадцать миль придете.
— А что, его величество все так же вынужден отражать нападения?
— С чего ты взял? — Лицо повитухи стало серьезным. — Видел что-нибудь?
— За нами гнались люди, одетые не как местные жители.
Правда? А я не заметила никакой разницы.
— У них на головах были оленьи рога и какие-то странные узоры на одежде, — уточнил Ли.
Тут Хетти обратилась ко мне:
— Милая, что ты знаешь об этих людях?
— Я? — изумилась я. — Почему я? С какой стати я?
— Ты же их знаешь. Разве нет?
— Я?!
— Это невозможно, — подтвердил Ли.
Маленькие черные глазки повитухи исследовали меня, как будто хотели вывернуть наизнанку.
— Нет-нет, — произнесла женщина, — она их уже видела однажды. Подумай-ка, красавица, припомни.
Я лихорадочно соображала, как бы я могла увидеть полудиких рогатых мужиков в Лондоне, среди лондонского метро, небоскребов и Вестминстера. И вдруг вспомнила! В ужасе я посмотрела в глаза Ли, и он прочел там тот мой кошмарный сон, что мучил меня некоторое время назад.
— Саксы, — пробормотал Ли, — это саксы. Они в стране франков.
Хетти побледнела и перекрестилась.
— Господи, спаси и сохрани! Король Пиппин должен немедленно узнать об этом. Он сумеет их усмирить.
Ли встал с лавки, я встала вслед за ним.
— Не волнуйся, Хетти, мы уже в пути. Спасибо за помощь, — успокоил Леандер повитуху.
Хетти пристально поглядела на него и вдруг схватила его за руку. И заметно вздрогнула. Ее тоже как будто легко ударило током.
Глаза у нее округлились, и она рассмеялась:
— Давно мечтала встретить одного из вас. Значит, эти истории — правда. Вы и вправду божественно красивы.
Фитцмор смущенно высвободил свою руку из ее хваткой грязной ладони, взял за руку меня (я тоже вздрогнула), и мы двинулись в путь.
Пока деревня не скрылась из виду, мы шагали с обычной человеческой скоростью, но как только селение исчезло за холмами, Ли подхватил меня на руки, как невесту, и мы снова понеслись со скоростью ветра. И только заметив своими зоркими эльфийскими глазами людей на обочине дороги, Ли замедлил ход и опустил меня на землю.
Еще час мы шли, как люди, и прибыли наконец в другое селение. На этот раз это был город, обнесенный высоким частоколом, вроде того, что в комиксах про Абеликса и Астерикса. У частокола лепились снаружи несколько хижин и сторожевых постов. За частоколом прятались грубо сколоченные дома, конюшни и лабазы. Слышалось мычание, блеяние, ржание.
— Если это король Пиппин, а в лесу безобразничают саксы, значит, мы в Германии, — объявил Леандер.
В Германии восьмого века.
