Глава 33. Последние детали преступлений
Каратаев закурил, глядя, как приближается Ольга. Короткая узкая юбка, строгий кардиган, травяного цвета шарф, обмотанный вокруг шеи, темные очки. Эффектная женщина, которая может выбрать любого мужчину. Что для нее рядовой следователь, которого к тому же бросила жена!
Ольга подошла и, сняв очки, чуть улыбнулась:
– Доброго дня!
– Взаимно, – ответил Каратаев, смутившись и подумав, как точно она сказала: получилось не приветствие, а пожелание. При его работе это более кстати. – Опять ваша смена, – утвердительно проговорил он, словно не решаясь начать главный разговор.
– Нет, – качнула головой Ольга, – через два часа придет кассир с другой точки. Я еще двух человек приняла на работу, они обучение будут проходить в другом пункте приема ставок. У нас особая специфика, не каждый может работать, – и резко замолчала, словно споткнулась.
В конторе было душно, и Ольга оставила дверь открытой. Включив лампы, она вопросительно посмотрела на вошедшего следом Тараса.
– Мохов в госпитале, – ответил тот на невысказанный вопрос. – Но он уже дал признательные показания. – Каратаев помолчал, наблюдая, как у Ольги твердеет рот, а в глазах тенью появляется ожидание страха. – В общем, дело было так. Когда Осокин пришел ставить семьдесят пять тысяч на высокий коэффициент, Миша подумал, что эта ставка наверняка проиграет, и решил всех обмануть.
– Это я знаю, – сказала Ольга и страдальчески поморщилась.
Тарас испуганно спросил, забыв про вежливое «вы»:
– Что с тобой? Тебе плохо?
Ольга тяжело опустилась на стул и с трудом выговорила:
– Он при мне выносил коробку с трупом, а я его похвалила… «Молодец!» – сказала…
Каратаева удивило подобное преображение: вместо уверенной дамы перед ним сидела слабая женщина с жалким взглядом.
– Простите, – пробормотал Тарас. – Но вы же не знали.
– Я и подумать не могла.
– Я тоже исключил Мишу из круга подозреваемых. Не выключив программу, Миша обеспечил себе алиби. По вашим отчетам, он в это время сидел на рабочем месте. Все могло сойти ему с рук, но получилось, как в классике: одно преступление потянуло за собой другое. Наташа нашла фальшивую карточку и позвонила Мише, чтобы разобраться, он, боясь разоблачения, причем на кону стояли уже не только деньги, но и свобода, встретил ее у дома и задушил, решив инсценировать нападение маньяка.
– Ну да, для Михаила это было несложно, – кивнула Ольга. – Мы как раз накануне слушали передачу о серийных убийцах. Я еще удивлялась тогда его интересу.
– Наташа не явилась на работу, вы терялись в догадках, и он взялся сходить к ней домой. Убийцы возвращаются на место преступления. А он вдобавок узнал, что у Наташи, кроме смертельно больной матери, никого нет, а значит, есть возможность заполучить квартиру.
– Нет, это я попросила Мишу ухаживать за Клавдией Ивановной.
– Не стану спорить, с этим еще будем разбираться…
– Но был же еще маньяк. Или два? Мужчина в парке. И я не поняла роль нашего клиента Антона Гареева. У него нашли… Наташину сережку. Или это не так? – Ольга беспомощно воскликнула: – Я так запуталась! С Костей Осокиным и Наташей все понятно, но остальные? – и она жалобно спросила: – Это же не Миша?
– Осокин приехал в контору на своей машине, – сказал Тарас.
– Ну да, у него есть… был «форд», – подтвердила Ольга.
– Вот именно. Машина у конторы была бы опасной уликой. Михаил легко решил эту задачу. И с выгодой для себя. У него оказались знакомые слесари, занимающиеся скупкой краденых машин, которые разбирали их на запчасти и продавали. Он позвонил им и предложил отогнать «форд», ключи перед этим вытащил у Кости из кармана. Мохов полагал, что все пройдет гладко, ведь это были опытные люди. Ну и деньги, которые они ему заплатили бы после реализации краденого, для Миши не были лишними. Но преступники не стали отгонять машину далеко, а по насмешке судьбы поставили во дворе, где жила девушка Кости Осокина. Когда они поняли, что засветились, то не знали, то ли прятаться, то ли искать свидетельницу. Но Миша встретился с Кристиной в милиции, куда отправился по вашей просьбе, хотя на самом деле ему и самому было интересно, что там. И вот от Кристины он узнал о машине и угонщиках и осознал, что они стали для него опасны. Ведь это не просто угнанная машина, это машина убитого человека.
– А Кристина? Она же для Миши тоже была опасна? Почему он ее не убил?
– Очень опасна! Но она Мише нравилась, и он придумал интересную комбинацию: используя Кристину как приманку, чтобы избавиться от ставших опасными сообщников. Одного он убил в парке, второго в клинике. Но там он встретился с другом Кости Осокина – Славой Олиным. Тот разыскивал Костю и Кристину. Пять тысяч из ставки были его. У него была копия карточки. Пришлось и его убить.
– А убитая в доме Миши женщина? Его соседка Лида?
– Она должна была стать мачехой Миши. Вообще в этом деле не обойтись без психиатрической экспертизы. С одной стороны, поступки Михаила выглядят безумными: он твердит, что мачеха – это плохо, это зло, утверждает, что она хотела выгнать его из комнаты. С другой стороны, он задумал хитрый план. Избавившись от мачехи, он решил покончить с убийствами и навести подозрения на Гареева, который очень для этого подходил, потому что провожал Коробову в вечер убийства. Миша задушил мачеху, причем так, чтобы осталось две странгуляционные полосы, спустился с балкона, встретился с Гареевым и привел его в квартиру к мачехе якобы для встречи с вымогателем. И там ударил его ножом в шею. Он верно рассчитал, что у следствия сложится впечатление, будто Гареев пытался задушить женщину, та освободилась и ударила его ножом, а он, раненный, но живой, опять стал ее душить. И после этого умер. На шею Гарееву он повесил Наташину сережку. Как доказательство того, что тот маньяк. Такую комбинацию мог придумать сумасшедший? – Каратаев посмотрел Ольге прямо в глаза.
– Только безумный мог убить столько людей. И так хладнокровно, – неуверенно ответила Ольга.
Каратаев усмехнулся:
– А вот это парадокс – совмещение безумия, ума и хладнокровия.
Он не решился сказать, что и ее, Ольгу, Миша мог легко убить, оправдав себя словами «несчастный случай». Ей повезло, что она уцелела.
– А Наташина мама? – тихо спросила Ольга.
– Я думаю, она все поняла, когда увидела у Миши ключи дочери с приметным брелоком. Он настолько уверился в своей безопасности, что перестал осторожничать. А может, просто порядком запутался. Клавдия Ивановна попыталась отравить его сулемой. Любой другой на месте такого богатыря умер бы. А он выжил. Интересно, что Михаил совсем не злой.
– Ну да! – подтвердила Ольга. – Я не замечала в нем злости…
– В нем нет ненависти к убитым. Он считает, что все, что произошло, следствие несчастного случая. Необходимость. Нужны были деньги, взял… ну и так далее, – Каратаев помолчал. – Похоже, вы правы: он не совсем вменяем. Сказал: «Я не послушал маму!»
– Она давно погибла!
– Да. Он повторил несколько раз: «Я опять ловил пыль!»
Вязкой паутиной повисла тишина. Через некоторое время Ольга Николаевна наконец устало произнесла:
– Спасибо, что зашли… Рассказали. Извините, мне надо работать.
Каратаев обеспокоенно посмотрел в потухшие глаза женщины и спросил:
– Может, вам лучше сегодня отдохнуть? Вы же сказали, что придет кассир…
– Пока он не пришел, я должна выполнять то, что положено, иначе как я смогу с него спрашивать? – и она попыталась улыбнуться, но углы ее рта по-старушечьи опустились, и лицо вдруг потеряло строгость и красоту. Перед Каратаевым сидела враз постаревшая женщина, потерявшая интерес к жизни. Контраст был таким разительным, что у следователя перехватило горло, и он продолжал стоять перед ней столбом.
– Идите! Вы мне мешаете, – открыто сказала Ольга Николаевна, не заботясь о том, что ее слова звучат грубо, и следователь, резко повернувшись, вышел.
«Наверное, она все-таки поняла, что Мохов мог и ее убить», – думал он, шагая в отделение милиции. Тарас испытывал досаду и злость оттого, что не мог помочь этой обворожительной, такой ранимой женщине. И имя у нее восхитительное: Оль-га. Прямо колокольчик, льдинка в хрустале. Вдруг следователь остановился. Он понял: Ольга уверена, что виновата во всем происшедшем лишь она сама!
