16
Братья Фигателли стояли у входа в свой бар, поглядывая на часы; вечерний парад туристов уже начался, и они фланировали взад и вперед по улице Как-там-ее. В маленькой комнате позади бара, служившей офисом, стояла откупоренная бутылка «Clos Capitoro», изысканного красного из Портиччо, оставленная «подышать». Сэм только что позвонил из местного аэропорта Кальви – Сент-Катрин: он приземлился, уже едет, – и Фигателли сгорали от нетерпения увидеть его. По прежнему опыту они знали: если у Сэма созрела идея, не придется скучать ни минуты.
Перед баром остановилось такси, и братья Фигателли встали по обе стороны от двери. Сложный салют, какой они изобразили, приветствуя Сэма, сменился бурными объятиями, прежде чем они прошли через бар в офис.
– Да, друзья мои, – заговорил Сэм, – прямо как в старые добрые времена. Хотите начать сами или лучше мне? – Он принял протянутый Фло бокал вина и задумчиво пригубил. – Мм. К такому можно и пристраститься.
– Сам делал, – похвастался Фло. – У нас есть кое-какие новости, но, может, начнешь ты? Как там Франсис?
– Он в порядке, однако Вронский выводит его из себя. И он любой ценой намеревается попасть на Корсику. Даже придумывает поводы для поездки. Вы знали, что у него здесь двоюродная бабушка? У нее дом в деревне Спелонкато, и легенда такая: старушка перенесла операцию и он хочет убедиться, что за ней хорошо ухаживают. Меня не радует, что он собрался сюда, но об этом позже. Если он действительно приедет, необходимо разработать план, как его защитить.
– Кое-чем помочь можно, – сказал Джо. – Когда мы были у Зонза, то спросили, как зовут тех парней, которых он рекомендовал в помощники Обломовым. Это двое местных, и у нас есть друзья, знакомые с ними. Отсюда вытекает пара любопытных возможностей. – Он помолчал, снова наполняя бокалы. – Первая: мы можем убедить этих парней сменить союзника и рассказать нам, в чем состоит план Обломовых по поводу Франсиса, то есть как и когда они собираются действовать. И второе: выяснив это, мы можем заманить Обломовых в ловушку раньше, чем они успеют предпринять что-нибудь серьезное.
– Это хорошо, и это, конечно, поможет, – отозвался Сэм, – только не забывайте: все дело затеяно, чтобы прищучить Вронского. Нам нужны доказательства, что за всем этим стоит он. Нам необходимо признание Обломовых.
И обсуждение продолжалось за бутылкой вина и позже, за обедом. К утру, когда Сэму пришло время уезжать, план был утвержден, за исключением одной маленькой детали, над которой предстояло еще подумать: как, не вызывая подозрений, донести до Обломовых, когда и куда именно поедет Ребуль. Однако братья Фигателли не сомневались, что сделать это можно через Зонза.
Сэм же, заново обдумывая план в самолете до Марселя, решил, что поездка была чрезвычайно плодотворной.
Терпение никогда не входило в число достоинств Олега Вронского, и теперь, когда решение устранить Ребуля было принято, он все больше и больше жаждал успеха. Регулярные вечерние звонки одного из Обломовых до сих пор приносили только разочарование. Одна и та же проблема – как же заманить Ребуля на Корсику? – оставалась предметом ежедневных споров. Планы разрабатывали, изучали и отвергали. Все это доводило до исступления.
И потому, когда Обломов нарушил сложившуюся схему и позвонил утром, Вронскому показалось, что им улыбнулась удача.
– Новости есть? – осведомился он.
– Еще какие, – сказал Обломов. – Слушай: только что позвонил мой человек в Кальви. Он рассказал, что Ребуль на следующей неделе собирается на Корсику на пару дней. Хочет навестить какую-то свою престарелую родственницу. И вот здесь все становится по-настоящему интересно. Старуха живет в деревне Спелонкато, это недалеко от Кальви, но место уединенное, вокруг ни души. Идеальное место. Мы можем перехватить его либо по дороге туда, либо обратно.
– Хорошо. Просто отлично. Позвони мне, когда разработаете план.
И, пребывая в самом прекрасном расположении духа, Вронский позвонил Филиппу и сообщил, что фотосессия, назначенная на следующую неделю, откладывается. Срочные дела требуют присутствия Вронского в Париже, где он пробудет целую неделю. Филипп выразил всяческое понимание и пожелал ему успешной поездки. Его слова напомнили Вронскому, что необходимо позвонить секретарю и забронировать свой обычный номер в «Бристоле», et voilà. Алиби готово.
Журналистский опыт Филиппа сделал его подозрительным по части разного рода отговорок, которые его интервьюируемые выдвигали в последний момент, и, чуя, что пахнет жареным, он позвонил Сэму.
– Я несколько раз сталкивался с подобным, – сообщил Филипп. – Обычно так делали политики, которых только что застукали со спущенными штанами, и им не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. На сей раз я не понимаю, что это значит.
– Я понимаю. Это значит, что они готовы сделать ход. Ты не можешь уйти с работы пораньше, чтобы мы все вместе поговорили с Франсисом?
Приехав под конец рабочего дня, Филипп застал Ребуля на удивление спокойным для человека, над которым нависла смертельная угроза, – тот открывал бутылку шампанского для них троих, прежде чем приступить к разговору.
– Со мной ничего не случится, – сказал он. – У меня есть вы двое, у меня есть братья Фигателли и все их осведомители, и, самое главное, мы владеем информацией. Мы заранее знаем, что они собираются сделать. И тот факт, что Вронский едет в Париж, доказывает: все это организовал он. Он всегда так поступает – его никогда нет поблизости во время несчастного случая. – Ребуль поднял бокал. – Bon voyage!
У Сэма имелись планы относительно Ребуля, однако с этим можно было повременить: ему не хотелось портить другу настроение. Они провели приятные полчаса, прежде чем Филиппу настало время уходить – у него была запланирована куда менее интересная встреча, коктейль по случаю открытия нового отделения местного банка.
– Теплое белое вино и нескончаемые объятия, – пояснил он. – Однако они постоянно дают рекламу в нашу газету, поэтому там обязан быть кто-нибудь из редакции. – Он вздохнул, допивая шампанское, с печалью поглядел на то, что еще оставалось в бутылке, и ушел.
– Кажется, мне тоже стоит поехать.
– Ничего подобного.
Элена с Сэмом были у себя в комнате, неторопливо собирались, готовясь спуститься к обеду. Элена считала, что ей следует составить компанию Сэму и Ребулю в поездке на Корсику, и эта мысль не встретила у Сэма сочувствия.
– Это слишком опасно.
– Глупости. Там будешь ты, Франсис, братья Фигателли и половина корсиканской мафии. Кроме того, я уверена, что Ребулю необходимо женское участие. И наконец, я хочу поехать.
– Ничего не выйдет.
Спор продолжался, пока Элена не ускользнула в ванную только для того, чтобы явиться облаченной в шелковую паутинку, служившую ей бельем.
– Интересно, – протянул Сэм, – почему каждый раз, когда ты проигрываешь спор, ты снимаешь с себя одежду? Не может быть, чтобы это было совпадением.
– Это не совпадение, милый. Это тактический прием. Иди-ка сюда.
И спор был отложен.
Они спустились к обеду, чуть опоздав и слегка раскрасневшись, и застали Ребуля полным воодушевления, он так и лучился хорошим настроением. Франсис явно примирился с создавшимся положением и был уверен, что Сэм и Фигателли все уладят. Запах опасности его даже вдохновлял. Не обзавестись ли ему оружием, спрашивал он Сэма. А как насчет бронежилета?
Сэм узнал типичную реакцию новичка. Преувеличенно ясное осознание опасности, волнение, смешанное с каплей адреналина, выбросом которого обычно сопровождается непридуманный риск. И, чтобы поддержать боевой дух Ребуля, Сэм решил дать ему совет, как подготовиться к грязной работе.
– Прежде всего, не спускай курок, пока не увидишь белки их глаз. Второе: если тебе предстоит ступить в район, который кажется опасным, для начала пошли шофера разведать обстановку. И третье: никогда не отвечай на телефонный звонок, если в тебя кто-нибудь целится.
Ребуль засмеялся и замотал головой:
– Ладно, ладно. Я же просто спросил.
За обедом разговор вернулся к Вронскому. Он, как им было известно от Филиппа, благополучно собирался отчалить в Париж. Однако его участие в этом деле должно быть несомненным, если они собираются обвинить и посадить его.
– Нам известно, где он остановится в Париже? – уточнил Ребуль.
– Отличная мысль, – откликнулся Сэм. – Поручу Филиппу выяснить. Он скажет, что им необходимо быть на связи, чтобы договориться о времени встречи с фотографом. И кстати, о Париже: у твоего приятеля из полиции, Эрве, есть там надежные знакомые? Возможно, придется убеждать Вронского не покидать Францию.
– Конечно. Завтра же позвоню Эрве.
Элена прекрасно знала, что Сэм не собирается подвергать Ребуля опасности, однако ее разбирало любопытство.
– А эти двое русских бандитов, Обломовы, как же вы заставите их дать показания против Вронского?
– Я над этим работаю, – ответил Сэм. – У нас есть одна идея, которая поможет разрешить проблему, но я суеверный. Не хочу говорить об этом, пока не буду знать наверняка.
Идея, к которой пришли Сэм и братья Фигателли во время встречи в задней комнате бара, как раз проходила проверку. Братья снова нанесли визит Нино Зонза. После обязательного стаканчика myrte, пригубленного и удостоившегося похвалы, Джо Фигателли приступил к делу, задав вопрос, на который он уже знал ответ. Однако он хотел подтверждения.
– Скажите нам, месье Нино, эти двое, которых вы так быстро нашли для Обломовых, местные?
– Да, – кивнул Зонза, – двое местных. Очень хорошие, только очень дорогие. Я был просто потрясен ценой. – Он пожал плечами. – Однако за качество нужно платить.
Фигателли сочувственно покивали в унисон.
– Ужас, просто ужас, – посетовал Джо. – А они уже встречались с Обломовыми?
– Пока нет. Их представят завтра, когда Обломовы приедут на Корсику. А почему ты спросил?
– Прекрасно. Потому что у нас есть одно предложение, которое поможет вам сохранить деньги и сильно упростит жизнь всем нам.
Зонза подался к нему – приятная мысль сберечь денежки усилила его любопытство.
– Что у вас на уме? – Он позволил себе пошутить: – Надеюсь, ничего криминального?
– Что вы. Просто небольшая кадровая перестановка. Вы отменяете заказ, и вам не приходится платить парням.
– И?
– И нанимаете нас. Наши услуги бесплатны.
Брови Зонза взлетели, и он задумчиво покивал.
– Еще по стаканчику myrte, господа?