Глава 21
Настроение Гнура моментально улучшилось, на лице появилась улыбка, а спина выпрямилась. Он пробежался по залу и остановился возле своего выхода, потом оглянулся с видом крайнего удивления.
– А чего вы сидите? – поинтересовался он. – Давайте, поднимайтесь. Тут не далеко, сами знаете.
Хранители закряхтели. Брестида подхватилась, поджарая и натянутая, как тетива. Прошла по залу, покачивая тугими ягодицами и остановилась возле гоблина. Тот оглядел воительницу с ног до головы и сказал:
– Вот, настоящая женщина. Сильная, смелая, но покорная.
Амазонка нахмурилась.
– Осторожней, гоблин, – проговорила она веско. – Славные воительницы никогда не покорялись ни завоевателям, ни просто мужчинам. А тем более гоблинам. Я поднялась потому, что мне по пути.
В зале послышались смешки, Тарнат даже на спинку откинулся и насмешливо лыбится. Ворг кривит лицо и косится в сторону своего леска, где можно побегать, а потом свернуться в землянке и уснуть коротким звериным сном.
– Гнур, а хочешь я тебе землянку выкопаю? – спросил он, лязгнув зубами. – Даже платы не попрошу. За так сделаю. Будешь спать в норе, боевой дух закалять.
– Мой дух закален, – ответил гоблин веско. – Вот мои кинжалы и крашар. И вообще, не сбивай народ с мысли. Они только согласились на стройку.
Ихтионка, сидящая рядом со стулом гоблина, поправила белоснежные локоны, которые от сухости пушатся и никак не хотят ложится красивыми кольцами, робко подняла руку.
Хранители разом оглянулись на нее, Теонард произнес, поднимая брови:
– Селина, ты что-то хотела?
Ихтионка кивнула.
– Да, – сказала она неуверенно. – Просто хотела напомнить. Вы говорили, что по Цитадели беспорядки происходят. Я вот тоже скажу. Я тоже видела. Мне нужно было книжку дочитать, решила на обрыве расположиться. Там воздух влажный…
Гнур нетерпеливо проговорил, поглядывая в дверной проем, где под звездным небом пустеет его территория:
– Ну и чего?
Селина опасливо покосилась на гоблина и продолжила:
– Так вот. Пока сидела, наблюдала за чайками. Они очень крикливые и быстрые, почти как ихтионы в воде, я даже вспомнила…
– Селина, – оборвал ее Теонард. – Что ты хочешь сказать? Давай к делу ближе, а то у нас разговаривать все умеют. Смотри, Гнур тебя сейчас живьем съест.
Ихтионка снова оглянулась на зеленомордого, в этот раз рука скользнула к поясу, где висит короткий, но очень опасный трезубец.
– Да, я поняла, – проговорила она, кивая. – Я просто хотела напомнить, что беспорядки действительно происходят и нужны правила. Потому, что пока читала два раза видела стычки с начала людей и гоблинов, а потом гоблинов и гномов.
Тарнат, который внимательно слушал ихтионку, даже привстал, но до конца это сделать не получилось потому, что ноги до пола не достают. Пришлось опереться на локти.
Он пригладил русоволосые кудри и проговорил гулко:
– Что-то куда ни плюнь, всюду гоблины. Может вас вообще в лес выселить? Чтоб не мешали честным гномам жить? Ну и людям. Им же вы тоже мешаете. Меня многие поддержат. Да, Керкегор?
Птеринг промолчал, только ухмыльнулся довольно и по птичьи, гребень на голове налился кровью, будто прямо с места собирается кинуться в бой.
Но Теонард покачал головой.
– Никого мы выселять не будем. Что за глупости? Сегодня гоблинов выселим, завтра кому-то ворги не понравятся, а потом что? Располземся по всему свету, снова? И придем к тому, от чего так старательно бежим? Нет, не годится. Цитадель создана, чтобы как раз такие вопросы решать. Молодец, Селина. Правильно говоришь. Если порядков нет, их надо придумать. И проследить, что бы все соблюдали.
Лотер хлопнул в ладоши и прорычал радостно:
– А тех, кто не будет выполнять – оторвать голову! Вот так.
Он стал показывать, как обхватывает воображаемого нарушителя и дергает голову вверх, а потом отбрасывает в сторону. Селина изумленно захлопала вертикальными веками, а Аэлло с Эвриалой недовольно закачали головами. Зато на губах амазонки снова заиграла улыбка.
– А я согласна, – проговорила она, победно глядя на горгону. – Нарушителей нужно карать самым действенным способом.
Та опять отвернулась.
Глава выждал, пока Хранители насмотрятся на представление ворга и снова обратят внимание на него, потом сказал:
– Верно. Нужны правила и наказания для тех, кто не соблюдает. Наглядные и доходчивые.
Гоблин внимательно слушал, потом выпалил резко:
– Я что-то не понял. Вы что же, опять не идете строить мне резиденцию?
Теонард ответил быстро:
– Идем-идем. Даже бежим. Сейчас с правилами разберемся и побежим. Вам же плевать что Белионар пытается свой нос в Цитадель просунуть. Каждый личные вопросы спешит решить.
– Нам не плевать, – проговорил Гнур. – Только ты не больно наседай. Сам больше всех хочешь изничтожить солнечных эльфов. Остальные их тоже не любят, даже ненавидят. Но ты – больше всех. Ну? И кто тут личные вопросы решает?
Теонард бросил короткий взгляд на ворга, который отодвинулся от стола и, положив ладони на колени, выстукивает пятками по полу. Ворг взгляд уловил и едва заметно покачал головой.
– Ты и прав, и не прав, Гнур, – сказал он хрипло, – может интерес у нашего Главы и личный, да только этот интерес так же и наш. Тогда почему его интересу не сослужить на руку всем остальным? Это если вдруг что случится.
Лотер снова посмотрел на Теонарда, тот благодарно улыбнулся краями губ, потом перевернул пергамент и начертил закорючку в левом верхнем углу.
– Хорошо, – проговорил Глава. – Говорите, нужны правила, вот первое. Нельзя убивать. Никого. Ни гоблина, ни человека, ни даже эльфа.
Гнур оперся на дверной косяк и беззастенчиво разглядывает Брестиду, которая так и стоит рядом с гоблином.
– Хорошенькое дело, – едко заметил зеленомордый. – Они, значит, нам дома жечь, а мы их не трогать? Да ни за что. Священная месть священна!
– Ты не понял, – начал пояснять Глава. – За бесчинства придется отвечать. Но это не значит, что можно вершить самосуд. Так никакого порядка не будет. Верно?
Хранители нехотя закивали. Заседание длится уже несколько часов, за окнами давно темень, и многим хочется уйти в свои резиденции, заняться излюбленными делами, будь то сон, еда или еще что-то. Только Гнур все мрачнеет, как грозовая туча. Сложил руки на груди и сверлит взглядом Селину, будто она виновата во всех его бедах. Ихтионка даже отодвинулась вместе со стулом ближе к Булуку. Тот все еще дремлет, зато большой и массивный, за такими можно спрятаться.
Теонард произнес:
– Так что? Все согласны, убийства запрещены?
– Да согласны, – буркнул Тарнат. – Записывай на своем клочке.
– Записал, – отозвался Глава. – Дальше что?
Повисла короткая пауза, в которой слышно сопение гнома и недовольное дыхание гоблина. Потом Керкегор сказал неожиданно:
– Воровство. Его тоже надо запретить. Когда мои жены прибудут, как они будут птенцов высиживать, если вокруг будут воры бегать? Украдут яйцо, продадут за золото в рабство. Я на такое не согласен.
Теонард кивнул и наклонился, чтобы сделать пометку в пергаменте, но Гнур вдруг выпалил возмущенно:
– Это как? Запретить воровство? А как тогда мы будем проверять годность гоблина? Да вы что! Гоблин, который не может кошель украсть, не гоблин вовсе! Крашар, фермы и ловкость рук – вот что важно. А вы запретить хотите!
Хранители переглянулись. У каждого есть свои странные особенности народа, которые не всегда вяжутся с пониманием правильного у других. Но пока их интересы не задеты, помалкивают. Ворг сочувственно покачал головой. В ворговских стаях тоже хватает законов, от которых у других волосы дыбом встанут.
Теонард потер подбородок.
– Хочешь сказать, – спросил он, – что гоблинам нужно позволить делать то, что запрещено другим?
Гнур выпятил бивни и проговорил:
– Понимайте, как хотите. Но неловкий гоблин, это не гоблин.
Пару минут Теонард внимательно разглядывал вторую закорючку, которую успел на чертить в пергаменте, потом поднял голову и сказал:
– Воровать тоже нельзя. Прости Гнур, но если одному будет позволено больше, чем другому, беспорядки не прекратятся, а только больше станет. Я знаю, как нужна твердая рука. Когда-то давно я не занимался своим замком, не следил за богатством. А потом пришлось с тараканами говорить. Люди со мной говорить не хотели. Да и не было никого, все ушли.
Лицо Главы стало задумчивым, глаза остановились в одной точке, словно зрит призраков прошлого. Когда гном громко кашлянул и прочистил горло, Теонард вздрогнул, а Гнур сказал с вызовом:
– Ах так? Тогда я не буду против эльфов свой осколок направлять!
На этот раз не выдержал Керкегор. Птеринг хлопнул ладонями по столу и проговорил резким, похожим на клекот, голосом:
– Да? Ну тогда живи на пустыре. Думаешь, ты один хочешь лучшего для себя и своего народа? Да только не получится, чтоб одному все, а другому ничего. Это даже я, птеринг, понимаю. А мы не очень-то любим, что бы нас ужимали. И так ужали, живем на верхотурах.
Гоблин оскалился.
– А тебя кто спрашивает?
– Ну ты возьми и спроси, – сказал Керкегор с нажимом. – Давай-давай. А лучше, спроси у остальных.
– А может все-таки поговорим снаружи? – произнес гоблин, хватаясь за крашар.
Теонард вскинул ладони и громко сказал:
– Тихо! Голосуем. Кто за то, чтобы позволить гоблинам красть?
Хранители в молчании опустили голову, кто-то стал делать вид, что разглядывает носки сапог под столом, кто-то отвернулся, чтобы не встречаться взглядом с разгневанным гоблином, а кто-то наоборот – смотрит надменно и с издевкой.
– Так, – произнес Глава. – Теперь, кто против.
Над столом поднялись руки, Гнур потемнел лицом и потянул из ножен крашар. Но Брестида, которая рядом и тоже подняла руку, предупредительно посмотрела на него, и гоблин с хлопком всунул ятаган обратно.
Теонард быстро пересчитал руки и сказал:
– Единогласно. Записываю. Красть запрещено.
– Вы просто все завидуете нам, нам, смелым и отважным, – негодующе произнес Гнур. – А еще боитесь, что мы ловкие и сноровистые. Это все от трусости, от трусости.
Ворг, который съел все косточки из кармана, нетерпеливо поглядывает в сторону, где в проходе видно таверну. Она хоть и далеко, за шахтой Тарната, но звериное обоняние говорит, что там готов жареный гусь, а к нему луковая подлива и кусок пирога со смородиной.
Он голодно сглотнул и проговорил:
– Главное, что не от дурости. Давайте ему уже построим и пойдем Грагрха будить? А то есть охота.
– Ты же только что ел, – изумился гном.
– Да что там ел? – отмахнулся ворг. – так, облизнулся. Нет, оно облизнулся хорошо. Но мало.
Теонард поднял растерянны взгляд на ворга, но быстро собрался и спросил:
– Что, дальше правила писать не будем?
– Почему? – сказал Лотер, поднимаясь. – Будем. Смотри, уже целых два написали. Не убивать, не красть. Для начала не плохо. Надо куда-то на видное место это повесить, чтоб все смотрели и проникались.
Теонард покривился.
– Да маловато как-то, – сказал он и стал сворачивать пергамент. – Да и не понятно, что за не соблюдение грозит.
– Это пока, – произнес ворг. – Потом еще допишем. А пока пускай запоминают. Гнур, да не смотри ты на меня так. Пойдем, построим тебе наконец.
Ворг широкими шагами приблизился к гоблину и Брестиде, та выпрямилась еще сильнее, подбородок поднялся, демонстрируя воинственность и женственность одновременно. Эвриала, которая все это время косилась на амазонку, закатила глаза, а гоблин спросил немного успокаиваясь:
– А остальные что же? Тут сидеть будут?
Лотер отмахнулся.
– Так чародей говорил, не обязательно смотреть, пока возводишь. Главное, направить мысль или как-то так. Это тебе надо зреть, куда строишь, а остальные могут и в Зале посидеть.
– Лучше, чтобы видели… – произнес Гнур, выходя на улицу.
– Пойдем-пойдем. Потом похвастаешься своими… Что там у вас? Фермы?
Гоблин недовольно покосился на Лотера и проговорил:
– Не просто фермы. А дома! Настоящие, гоблинские.
Втроем они отошли от Зала так, чтобы оставаться в зоне видимости Хранителей и одновременно видеть территорию гоблина, вокруг которой в темноте небольшие огоньки. Пришлые зеленомордые настроили лачужек и теперь греются у костров.
Гнур покачал головой, недовольный, что его славному народу приходится ютиться, как каким-то бродяжкам, в тесноте. Из Зала вышел Теонард, за ним Тарнат и Керкегор, остальные Хранители тоже повылезали и быстро направились к ним.
– Что, не утерпели? – спросил гоблин довольно, когда все подошли. – И правильно. Сейчас увидите, как живут северные гоблины. Ну и южные.
Керкегор провел ладонью по гребню и произнес, окидывая пустырь критичным взглядом:
– Да уж, не утерпели. Мало ли, сейчас настроишь такого, что переделывать придется.
– Я тебе переделаю, – возмутился Гнур. – У себя хоть в малиновый все выкрась. Вы ж пернатые, любите яркое. А мое не тронь.
– И ты мое, – предостерег птеринг.
Чтобы предотвратить очередную перепалку, Теонард выступил вперед, Хранители замолчали и перевели на него взгляды. В свете месяца все выглядят бледными фигурами, освещенными ночным светилом. Женщины кажутся стройнее, но какими-то неживыми, горгулья вообще, как окаменевшая. Лишь по легкому колыханию крыльев понятно – настоящая.
Гнур выбежал вперед и замахал руками гоблинам, что расположились у костров. Те таращатся в огонь, даже если бы оглянулись – пламя ослепило, не увидели бы. Тогда Гнур покричал. Пара зеленомордых нехотя оглянулись, но потом снова уставились в костер.
Хранитель махнул рукой и вернулся к остальным.
– Ну и ладно, – сказал он. – Предупредить хотел, чтоб вещи собирали. Ну не хотят, как хотят. Потом будут бегать, как пчелой ужаленные.
Керкегор поинтересовался с сомнением:
– А что, у гоблинов много вещей?
– Много, не много, а все нужное, – ответил Гнур отворачиваясь. – Мы бережливые. Все может сгодиться.
Птеринг хмыкнул и поскреб клюв.
– Ну да. Только за карманами надо следить.
Теонарду с беспокойством поглядывал на восток. Где-то там за резиденциями и домами простых жителей, в лесу, расположился лагерь солнечных эльфов, которые с нарастающим нетерпением ждут посла, которого нет.
– Гоблинам тоже нельзя красть, – напомнил он. – Давайте уже поторопимся. Тревожно мне.
Лотер сунул ладонь в пустой карман, потом в другой, поковырялся, будто там есть еще один, потайной. Затем вытащил блестящий даже в темноте осколок и проговорил:
– Это все от голода. Ешь плохо. Вот и дергаешься. Вон, смотри, тихо все.
– Это пока.
– Не каркай.
Теонард скривился, будто его пнули в бок. Потом отодвинул с груди амулет для арбалета и подсунул пальцы под воротник, где висит осколок.
– Давайте. Как в прошлые разы. Направить мысли на Гнура. Пусть строит.
От сосредоточенно уставился на гоблина, остальные последовали его примеру. Женщины что-то зашептали, видимо надеясь таким образом улучшить связь. Гном вообще зажмурился.
Пустырь гоблина заходил ходуном, плато вспучилось, в стороны покатились камешки, сначала мелкие, потом все больше, а затем и вовсе валуны. Гоблины, что сидели вокруг, повскакивали, с перепуганными криками стали носиться и спешно собирать пожитки.
Едва последний зеленомордый отбежал, хлипкие лачужки рассыпались в труху, из земли поползли темные столбы, что-то само укладывалось, появлялось и с хрустом вставлялось в пазы.
Хранители с растущим интересом наблюдали за действом. С соседних участков повыбегали жители и с тревогой смотрят на освещенный месяцем пустырь, который на глазах превращается во что-то другое. Когда грохот прекратился Тарнат открыл глаза и охнул.
– Ого!
Гнур проговорил довольно:
– Нравится?
– Да какой же это домик!? – выдохнул Тарнат. – Это… Это что же?
На месте пустыря расположился дом в три яруса, нижний самый широкий, видимо там легендарная гоблинская печь. Второй ярус чуть уже, а третий похож на чердак, только просторный и удобный, в каком и жить не зазорно. На крыше в бледном свете блестит черепица, вокруг дома лестница, и на любой ярус можно попасть прямо с улицы.
По остальной территории в обе стороны полукругом расходятся одноэтажные домики. Перед каждым рыхлая почва, которая непонятно откуда взялась на плато, а от главного дома протоптанная тропинка к Залу Советов и круговой дорожке.
Гнур потрогал пальцем кончик бивня и проговорил с таким удовольствием, что прищурился:
– Ну наконец-то.
Тарнат вылез вперед и во все глаза разглядывает резиденцию гоблина.
– Разве так можно? Это же не дом, а домище! И к нему еще домики. Теонард, разве так можно?
Глава открыл рот, чтобы ответить, но Гнур опередил:
– Ты бы помолчал, – сказал он. – У самого шахта, не известно, сколько глубиной и шириной. И никто не лазил проверять. Только сам бахвалился.
– Так то шахта! – изумился гном. – Шахта и должна быть глубокой.
Гнур кивнул.
– Правильно. Шахта глубокой, а дом у гоблина – добротный. С печкой. А если ярус сверху, или лучше два, совсем хорошо.
Керкегор с тревогой разглядывал дом гоблина, время от времени переводя взгляд на свою платформу, словно сравнивает, что выше. Потом облегченно выдохнул и сказал:
– С домом понятно. А что это за хатки полукругом? Это к резиденции, вроде как, не относится. Кто позволил пристройки такие делать?
Гоблин вытаращил на него глаза, полные неподдельного изумления и произнес, уперев кулаки в бока:
– Как это не относится? Очень даже относится. Они же на моем участке. Кто ноет постоянно, что гоблины без спросу селятся, где попало? Так вот я выстроил им дома. Пускай живут. Вы спасибо мне все сказать должны. Видите, я обо всех позаботился.
– Или просто хвост распушил, – бросил Керкегор резко.
– Хвост это у тебя, – отозвался гоблин. – Или у вас нет хвостов? В общем, всем спасибо. Я пошел обживаться в новом доме.
Он сделала шаг в сторону резиденции, которая выглядит слегка устрашающей в сиянии ночного светила, но Теонард окликнул:
– Погоди, а Грагрха будить?
Гоблин застыл, и чуть втянул голову в плечи.
– А что, я там сильно нужен? – спросил он нехотя.
– Нужен, – подтвердил Глава. – К тому же, обещал.
Послышалось ворчание, но Гнур развернулся и поплелся в сторону каменной насыпи тролля, стараясь не оборачиваться. Но все услышали, какой он несчастный, все ему жить мешают и не дают насладиться собственным домом, которого у него долгое время не было.
Теонард окинул взглядом новую резиденцию и вздохнул. Каждый пытается найти лазейку, изыскать для себя и своего народа условия получше, не смотря на то, сами уже как-то перемешались, и гоблин уже не злобный зеленомордый, а просто Хранитель. Только в остальном мире вражда между расами никуда не делась, и даже в пределах Цитадели то-тут, то там происходят стычки.
– Да, – вздохнул он. – Правила нужны.
Лотер, который стоял рядом, озабочено глянул на него.
– Ты чего, Глава, бормочешь? – спросил он.
– Да так, – отозвался Теонард. – Думаю вслух. Согласен, говорю, что правила нужны. Тарнат, пусть твои трудяги сколотят несколько досок с ногами, чтоб можно было в землю воткнуть.
Гном провел ладонью по редкой бороде и спросил недоверчиво:
– Это зачем еще?
– Правила повесим. Лотер верно сказал. Надо чтобы видели.
Тарнат постоял пару секунд с видом глубокой задумчивости, потом кивнул.
– Сколотим.
Глава выдохнул.
– Ну, налаживается все понемногу. Только эльфы…
Послышался топот копыт, он быстро приблизился, через несколько секунд из-за Зала советов вылетела амазонка на лошади. Воительницы прижалась к шее, тугой хвост на макушке смешался с гривой.
Она едва успела дернуть поводья, когда приблизилась к Хранителям, лошадь встала на дыбы и громко заржала. Амазонка даже не дождалась, пока та опустился на все четыре копыта, спрыгнула на землю и подскочила к Теонарду.
– Глава…
– Что такое? – тревожно спросил Теонард.
Воительница уперлась ладонями в колени, перетянутая кожаным жилетом грудь, наполовину открылась, ворг с ухмылкой скользнул взглядом.
– Глава… – задыхаясь сказала она.
– Да говори же! – выдохнул Глава, хватаясь за место, где обычно висит арбалет, но сейчас там пусто потому, что оставил оружие в башне.
Амазонка сглотнула, поморщившись, будто во рту песок, и произнесла, выпрямляясь:
– С дальних рубежей прискакал гонец. Конь взмыленный… Там за пещерами огнетроллей портал. Из него солнечные эльфы на боевых единорогах… Есть и пешие. Их ведет высокий эльф с чем-то вроде обруча на голове, а в нем синий камень.
– Говорил же, – процедил Глава, – Белионар что-то подозревает. Вон, и войско подозвал.
Амазонка быстро продолжила:
– Еще… В общем… Командир эльфов идет сюда. Мы его пытались задержать. Но приказы не помогли. Он даже посмеялся. А когда пригрозили применить силу, сказал, что один раскидает весь отряд амазонок.
Лицо Теонарда потемнело, брови наползли на глаза, а губы зло искривились.
– Высокомерные твари… – процедил он, сжимая кулаки.
Лотер положил ладонь ему на плечо, но Теонард даже не оглянулся. Смотрит перед собой в никуда и все мрачнеет.
Воительница продолжила.
– Он требовал встречи с послом. Говорил, что имеет право встретиться с ней в любое время, и приказы Главы Совета тут бессильно. Но мы же не могли…
Теонард сжал челюсти и шумно выдохнул.
– К Грагрху. Сейчас. Всем.
Затем повернулся и быстро зашагал следом за гномом в сторону каменной насыпи.
