Глава 18
Каонэль потянула высокородную с новой силой. Та бежит куда быстрей любого самого сноровистого человека, но серой уступает, к тому же ничего не видит и постоянно спотыкается о камни.
Со стороны подземного озера доносятся звуки борьбы, всплески и глухие хрипы, время от времени по коридору прокатывается шипение. Неожиданно что-то грохнуло, шипение раздалось в последний раз и все затихло.
Каонэль крепче сжала ладонь высокородной и подалась вперед, ускоряя бег так, что Генэль застонала.
– Где ты училась скорости? – спросила она задыхаясь. – Так не бегают даже лесные.
Каонэль дернула ушами и проговорила, не оборачиваясь:
– Не знаю. Я вообще ничего не знаю, кроме того, что эта тварь только что убила беззащитную змейку.
– Беззащитную? – изумилась высокородная, в сотый раз споткнувшись о камень. – Ты разве не видела ее зубы?
Обогнув мокрый валун, серая дернула за собой солнечную и проговорила гневно:
– Видела. Отличные были зубы. Длинные, наверное, очень ядовитые. А теперь эти зубы ничем не могут помочь. Бедная, бедная змейка…
Даже в темноте, Генэль уставилась на затылок серой, словно та помешалась и смеет говорить на высшем языке вне пределов Эолума.
Через несколько поворотов пол снова стал каменным, высокородная облегченно выдохнула потому, что ее туфельки покрылись таким слоем грязи, что никакая чистка не поможет. Двигаться стала быстрей, но серая подгоняет еще больше.
– Там, – сказала она, указывая вперед, словно солнечная может увидеть, – будет провал. Под ним подземная река, я чуть не угодила туда. А дальше что-то вроде колодца вверх. Придется хорошенько подпрыгнуть. Прыгать ты, надеюсь, умеешь?
Из-за спины Хранителя раздался уставший голос белокожей.
– Умею. Только хватило бы сил. Ты несешься, как молодой единорог.
– Потому, что за нами гонится чудовище, – бросила Каонэль. – Совсем немного осталось. Я уже вижу провал, всего несколько шагов.
В эту секунду, с другой стороны ямы воздух вспыхнул синим, между колодцем и провалом возникла высокая фигура в мантии и шляпе.
Эльфийки едва успели затормозить, чтобы не свалиться в поток, который гудит внизу. Чужак посмотрел на них, как на неразумных детей и раскинул руки, словно собирается обнять.
– Вы зря тратите силы, – проговорил он голосом, от которого у эльфиек по коже побежали крупные мурашки. – Я сказал, от меня не уйти. Я быстрее вас. Я долго жил, и видел народы, о каких вы даже не знаете. Чтобы с ними было, не сохрани я хотя бы по одному в своем тайнике? Исчезнуть… Это так страшно. Не дайте вашим народам кануть в лету.
Каонэль завертела головой в поисках спасения. Белоухая сжала пальцы у нее на ладони, а в другой появился огненный шар. Пещера осветилась, и на гладкой коже незнакомца заиграли блики, делая его совсем страшным.
Генэль замахнулась и швырнула шар. Тот пролетел над ямой и врезался в грудь чужаку, мантия, вместо того, чтобы вспыхнуть, лишь колыхнулась. А шар с шипением потух, словно угодил в воду.
– Да что ты такое! – прокричала высокородная.
– Тот, – проговорил чужак гулко, – кто сохранит твою душу. Слуга Жнеца… Подойдите же ко мне.
Он простер руки, от них потянулись извивающиеся темно-синие жгуты, воздух наполнился гарью. Генэль зашептала на запретном языке очередное заклинание, но серая одернул. Та непонимающе вытаращилась, косясь на жгуты, которые подползают все ближе.
Каонэль проговорила:
– Не дождешься.
С этими словами она толкнула высокородную в яму и спрыгнула следом.
Генэль закричала от неожиданности, зато чужак прогудел так, что затряслись своды каменного коридора. Каонэль видела, как под ней в воду плюхнулась фигура высокородной. Серая поджала ноги, боясь грохнуться на голову Генэль, но поток уже подхватил белокожую и стремительно понес по темному руслу.
Хранитель с плеском упала следом. Кожу обдало льдом, словно вода течет о снежных шапок самой Великой Горы. Мощный поток моментально закрутил и понес вперёд, будто сам желает сбежать.
Вода заливалась в рот и уши, Каонэль отплевывалась и шлепала руками, пытаясь выровняться на воде, но течение слишком сильное, и ее постоянно утягивало с головой.
Когда удавалось вынырнуть, серая судорожно глотала спертый воздух пещеры и вертела головой. Подземная река веками пробивала себе ход, который теперь извивается, как танцующая змея. Стены гладкие и отполированные, местами русло сужается и воздушные карманы исчезают, приходится задерживать дыхание.
Вынырнув в очередном месте, где потолок повыше, Каонэль попыталась вглядеться в темноту. В ночном зрении видно ровные стены, почти идеальный арочный потолок и черную массу воды, в которой ее несет, как пушинка.
Хранитель вытянула шею и прокричала, отплевываясь от воды:
– Генэль!
В ответ тишина. Серая попыталась вынырнуть повыше, но стукнулась макушкой о каменный свод. Поток увлек ее в глубину и завертел, ударяя о повороты и подводные валуны.
Когда снова выкинуло в воздушный карман, воздух в легких почти кончился, серая стала хватать ртом и дрыгать ногами. От этого закрутило еще сильней. Наконец, догадалась лечь на спину и постараться удерживать это положение. Перед глазами помчался потолок, такой же гладкий и мокрый, как стены.
Получив доступ к воздуху, она снова прокричала:
– Генэль! Высокородная! Ты живая?
Снова молчание. Хранитель простонала. В грохоте воды, который в пещере похож на рев тролля, Каонэль стали мерещиться звуки, которых здесь быть не может. С начала показался шепот, потом превратился в неразборчивое бормотание, словно Теонард и Лотер что-то обсуждают неподалеку. А когда ее ударило боком о поворот, даже голоса Эавриалы с Аэлло померещились.
Когда уже совсем отчаялась, из темноты впереди донесся булькающий голос:
– Серая…
Каонэль дернулась от радости, из-за чего баланс нарушился, и ее два раза кувыркнуло под водой. Кое-как выплыв, серая снова постаралась лечь и отдаться на волю потока, прижав руки к телу, иначе их сильно бьет о камни.
Сквозь рев воды снова послышалось:
– Каонэль…
– Я здесь! – крикнула серая. – Живая!
Повисла короткая пауза, Хранитель встревоженно вгляделась в темноту, но из-за изгибов и порогов даже с ее зрением ничего не видно.
Наконец, снова раздался голос белокожей, булькающий и хриплый.
– Я тоже… Сил нет. Поток слишком сильный.
– Держись! – крикнула серая, нервно дергая ушами от бессилия. – Ляг на спину. Это поможет. И руки к себе.
Через несколько секунд высокородная прокричала:
– Пытаюсь, но меня переворачивает! И в рот заливает!
Каонэль попыталась плыть, но подводная река тут же швырнула ее о поворот и утащила на глубину. Там вертела, крутила, как в водяной мельнице, только очень злой и сильной, а когда выкинула на поверхность, серая поняла, что разбита губа.
Солнечная, видимо нашла положение, в котором можно хоть как-то контролировать сплав, голос стал громче, но все равно хриплый.
– Холодно, – прокричала она. – Кожу обжигает!
– Ничего, – отозвалась Каонэль. – Холод полезен, он молодость сохраняет. Ты только не умирай. Мне тоже холодно, но…
Воздушный карман сузился и эльфиек утащило под воду, серая едва успела выставить ладони перед собой, чтобы не удариться лицом.
Когда снова вынырнула, продолжила:
– Но мне не так холодно. Я люблю, когда прохладно.
– А я нет! – всхлипнула Генэль. – Солнечным нужно тепло! И огонь!
Серая пробормотала, отплевываясь:
– Ну конечно.
– Он преследует? – спросила высокородная, перекрикивая грохот воды.
– Не знаю. Если и преследует, то не по воде, – ответила Каонэль, осторожно выворачивая шею, чтобы оглянуться.
Солнечная простонала:
– Надеюсь. У меня все кружится. Темнота и вода…
Неожиданно русло стало шире, потолок поднялся, их несло еще некоторое время, потом течение немного замедлилось, пороги превратились в покатые горки. Еще через пару минут стены ушли в стороны.
Генэль прокричала:
– Я вижу свет! Впереди!
– Надеюсь, не синий? – тревожно спросила Каонэль.
Голос высокородной стал уверенней, хотя теперь слышно, как зубы выстукивают дробь.
– Нет, – сказала она, унимая дрожь. – Бледный, но не синий.
Через несколько минут эльфиек вынесло плавным потоком в море. Кожу сразу обдало теплом, вода здесь прогрета, хоть и ее и больше в разы. Послышался стон солнечной.
Солнце давно село, небо побледнело и продолжает стремительно терять краски. Кое-где появились звезды, пока маленькие, но как только ночь вступит в свои права – засияют, как кончики иголок.
Только теперь Каонэль увидела высокородную. Та лежит на воде, широко раскинув руки, горло нервно сокращается, словно глотает крупные порции еды, а глаза вытаращены вверх.
– Такое только Селине могло понравиться, – прошептала Каонэль, потом сказала уже громче: – Ты ранена?
Высокородная пару секунд неподвижно лежала на воде в позе звезды. Платье и волосы расплылись вокруг, на кончиках ушей капли, а лицо непривычно бледное, даже для белокожей.
Она отозвалась, прокашливаясь от воды:
– Даже если ранена. Я же эльф. Потерплю.
– Я не спрашиваю, – огрызнулась серая, – больно тебе или нет. Но если у тебя кровь, сюда может наплыть куча страшных рыб.
Генэль моментально перевернулась на живот, на секунду ушла под воду, серая даже дыхание затаила. Если высокородная пойдет ко дну, когда они только начали отрываться от незнакомца, у Каонэль даже нырнуть сил не хватит, не то, что вытянуть обеих на берег.
К счастью, Генэль через секунд вынырнула сама, перепуганная и уставшая.
– Надо грести к берегу, – проговорила серая. – Сможешь?
– У меня есть выбор? – кашляя, спросила солнечная.
Каонэль ответила:
– Нет.
Потом перевернулась на живот и заработала руками.
Высокородная поплыла следом, Хранитель слышала, как та отчаянно загребает руками и ногами, видимо, прежде никогда не приходилось так далеко и мучительно плавать.
К счастью, подземная река отнесла их не далеко. Через несколько минут выросла темная стена обрыва, а еще спустя пару, Каонэль ухватилась за камень и подтянулась.
Втащив себя на сушу дрожащими от усталости руками, серая развернулась лицом к морю и положила локти на колени. По волосам и лацерне течет, одежда противно прилипла, а вечерний воздух холодит кожу.
В воде мелькает белая голова высокородной. Та изо всех сил гребет, иногда подныривая, а всплывает уже гораздо ближе.
Наконец, солнечная добралась до берега и выползла на камни. С протяжным стоном она растянулась на широком валуне, который густо облеплен тиной. Но Генэль не обратила внимания, лежит и тяжело дышит, как выброшенная на берег рыба.
Пока она приходила в себя, Хранитель с тревогой сунула пальцы в декольте. Лицо облегченно расслабилось.
– На месте… – прошептала она, позвякивая адамантиновой цепочкой.
Генэль приподнялась на локтях и невидяще уставилась в бледный горизонт, где тают последние блики дня.
– Меня будто тролль жевал, – простонала она. – Это ужасно. Он хотел меня убить. Нас убить!
Ночную тишину пронзил гулкий вой, воздух задрожал, а с обрыва покатились мелкие камешки. Серая подскочила и прищурилась, вглядываясь в даль, откуда раздался звук.
– И все еще хочет, – сообщила она. – Мы не далеко от пещеры. Вода его задержала, но не на долго. Надо спешить.
– Когда я сообщу об этом Его величеству, – проговорила Генэль поднимаясь, – он в порошок сотрет это чудовище.
– Если оно не прибьет нас прежде, – заметила серая и приблизилась вплотную к обрыву.
Генэль, постанывая и бормоча что-то совсем не высокородное, направилась к серой. Пока перелезала с одного валуна на другой, чуть не рухнула в воду, а когда Каонэль шикнула, послала ей гневный взгляд, мол, я делом занята.
Наконец, скользя и качаясь, солнечная приблизилась к Каонэль. Та задрала голову и проговорила.
– Ты говорила, прыгать умеешь, – произнесла она скорее утвердительно.
Высокородная кивнула.
– Конечно. Как и пускать огненные шары.
– Чудесно, – сказала серая, сгибая колени. – Тогда вперед.
Она отпружинила от камней и, словно пушинка, помчалась вверх по уступам. Генэль тяжело выдохнула и последовала за ней, успевая подхватывать подол платья, чтобы случайно не наступить.
С кошачьей легкостью эльфийки взлетели на обрыв. Лес впереди превратился в темную стену, где время от времени мелькают светящиеся точки и глаза. Генэль испуганно ойкнула и забормотала что-то, в ладони появился огненный шар.
Она замахнулась, а Каонэль произнесла озадаченно:
– А как же запрет на использование высшего языка вне Эолума?
Генэль прицелилась.
– В особых ситуациях можно, – произнесла она и чуть присела для броска.
– Погоди, – сказала серая, поглядывая назад, где темная вода неспешно колышется накатываясь на валуны. – Сбереги силы. Уверенна, они нам еще понадобятся.
Высокородная дернула ушами и с тревогой обернулась.
– Он уже здесь? – спросила она дрогнувшим голосом.
– Пока нет, – ответила Хранитель и крадучись двинулась к лесу. – Но скоро будет. А светлячки и совы тебе вряд ли навредят.
Когда серая отошла на несколько шагов, Генэль нехотя потушила огненный шар и быстро пошла следом.
В лесу они поравнялись. Белокожая подхватила края платья, которое будто жевал медведь, ткань в нескольких местах разорвана, от лент под грудью остались огрызки. Но подбородок Генэль поднят, пытаясь даже сейчас сохранять остатки достоинства.
Серая, принюхиваясь, вертит головой и шевелит ушами. Лицо с каждым шагом все мрачнее, а пальцы плотно сжались на антрацитовой рукояти.
– Что-то не так, – проговорила она тихо. – Затылок равномерно теплый, как и в пещерах. Он всегда нагревается, если рядом беда. Но ощущение, что опасность не только от незнакомца.
Генэль устало выдохнула, пальцы снова замерцали, готовые создать шар из пламени, но серая вскинула ладонь.
– Нет, – приказала она. – С ним нас будет хорошо видно.
– А мне вообще ничего не видно, – недовольно проговорила солнечная. – Не у всех глаза горят, как фонари.
Но пальцы потухли, несколько минут молча двигались в темноте леса. В сумерках воздух наполнился свежестью и прохладой, где-то ухает филин, слышно, как наперебой стрекочут цикады. В кустах ракиты шуршит мышь, а в четверти перелета стрелы затаилась лиса. Но серая вглядывается в дальние деревья, щурится, от чего глаза превращаются в светящиеся полоски.
– Давай быстрей, – скомандовала она. – Не нравится мне все это.
Они перешли на бег, легкий и бесшумный, как у всех эльфов. Лишь иногда похрустывают совсем уж сухие ветки, но они похрустывают и в других местах, где копошатся животные.
Генэль проговорила на бегу:
– Ты меня спасла.
Серая перелетела низенький пень и бросила через плечо:
– Мы же своих не бросаем. Хотя не уверенна, что ты бы сделала то же самое для меня.
– Не сделала, – согласилась высокородная. – Раньше бы не сделала.
– А теперь в тебе неожиданно проснулась совесть? – поинтересовалась Каонэль огибая раскидистый куст с крупными черными ягодами.
Солнечная тоже оббежала его, но зацепилась платьем за колючку, послышался треск, и голубой лоскут остался на ветке. Генэль замешкалась, дернулась обратно, чтобы снять, но фигурка Хранителя быстро исчезает в темноте. Белокожая махнула рукой и бросилась догонять.
– Не совесть, – проговорила она, когда серебристая копна Каонэль снова оказалась в двух шагах. – Справедливость. Я не предполагала, что ты способна на такое.
Каонэль оглянулась на бегу.
– Ох, высокородная, – сказала она на выдохе, – неужели ты думаешь, что я пойду против своего народа? Будь ты солнечная, лесная, да пусть даже, темная, не к ночи будь сказано…
– Да сохранит нас сияющий источник, – быстро добавила Генэль.
Серая поднырнула под широкой еловой лапой и продолжила:
– Да, пускай сохранит. Так вот, белоухая, я с тобой не ссорилась. Это ты взъелась на меня. А я, между прочим, ни в чем не виновата. Можешь не верить, но я даже пальцем не пошевелила, чтобы привлечь его внимание.
Генэль вздохнула.
– Это и обидно, – сказала она, перелетая через муравьиную кучу. – Я одна из самых высокородных леди Эолума. Образованная, имею доступ к источнику, неплохо владею огненной магией. И что?
– Что?
– Появляешься ты, и сын казначея бросает все. Титул, отца, короля и бежит, как подлый преступник за безродной серой эльфийкой.
– Уверена? Я ведь не помню ничего.
Солнечная сообщила:
– Тем более. Без родословной ты вдвойне безродная.
Каонэль на бегу отвела ветку осины. Когда отбежала и отпустила, позади послышался хлопок, шуршание, а за ними недовольное бормотание высокородной.
– Спасибо, что все время напоминаешь, – с ухмылкой проговорила серая. – Только забуду, что я серая, к тому же, безродная, как ты тут, как тут.
– И, несмотря на это, – ответила солнечная, отплевываясь от листьев и чешуек коры, – ты бросилась в самое логово чудовища спасать меня.
Каонэль резко остановилась и обернулась к высокородной. Та едва успела затормозить, чтобы не налететь на фигуру горящими глазами и растрепанными, как у карги, волосами.
Отерев лоб, серая проговорила, глядя в глаза белокожей:
– Если вовремя не доставить тебя обратно, случится война. Эльфов и Цитадели. А если разразится она, то весь мир охватит кровопролитие потому, что в Цитадели живут не только люди и эльфы. А еще гномы, гоблины, мелкинды и куча других. И в этой войне погибнут многие. Погибнут эльфы. Солнечные, лесные, странники…
При упоминании о странниках Каонэль на секунду запнулась, словно ей ударили под дых, но она эльф и всегда терпит.
Выждав, пока дыхание успокоится, она продолжила:
– Единственный шанс остановить это безумие, вернуть тебя командиру отряда. Иначе Теонард применит Талисман. Ему не хватает лишь одного голоса, чтобы воплотить задуманное. Но когда он разбудит Грагрха, каменного тролля, может случиться непоправимое. Понимаешь? Ты понимаешь меня, Генэль? Эльфы могут погибнуть. Не один. И не два. А сотни, десятки сотен.
И без того белоснежное лицо Генэль приобрело землистый оттенок, уши совсем не по высокородному прижались, а в глазах заблестела влага. Она пару секунд таращилась круглыми глазами на серую, словно увидела ее впервые, потом быстро сморгнула, но одна слезинка все же скатилась по щеке.
– Но как же… Убить эльфов? Это немыслимо…
– Не время для слез, – резко сказала Каонэль.
Генэль всхлипнула, серая отвернулась, наморщив носик. Взгляд устремился в сторону трех деревьев, которые похожи на братьев, растущих с одинаковой скоростью. Стволы широкие, за каждым можно втроем спрятаться, раскидистые ветки свисают до земли, делая деревья похожими на огромное живое существо.
Генэль быстро смахнула слезу, подбородок вскинулся, даже попыталась расправить волосы, но те после воды требуют крепкой расчески.
– Мы остановим это, – произнесла она возвышенно. – Никто не смеет вредить прекрасному и гордому народу эльфов. Ни чудовища с рыбьими глазами, ни всякие Теонарды.
Серая озадаченно покосилась в траву.
– По правде сказать, – произнесла она уклончиво, – там не только Теонард. Но это не важно. Если успеем вовремя, Белионар не станет вторгаться, он ведь еще не знает, что тебя там нет. А Глава не станет использовать Талисман, пока нет прямой угрозы.
– Жаль, что мы не можем оказаться в Цитадели сию секунду, – с досадой проговорила высокородная. – Я бы всем все объяснила.
Каонэль осторожно двинулась дальше, поглядывая по сторонам, где звуки и хруст веток кажутся все более странным.
– Все объяснять не надо, – произнесла серая, вглядываясь в темноту и приподнимая кончик меча. – Достаточно лишь сказать, что с тобой все хорошо. Узнай Белионар о нашем приключении, разнервничается, клинками махать начнет. А это очередные беспорядки. Тебе это надо?
– Нет, – ответила Генэль, сдвинув идеальные брови. – Но что же говорить, когда спросит, где я была?
– Как где? – удивилась Каонэль. – У меня в Дереве. Проверяла и осматривала. А если расскажешь все, как было, то Белионар вызовет войско из Эолума под предводительством самых умелых. И снова возникнет опасность беспорядков. Мало ли, кого в них ранят.
Высокородная охнула, заспешила, а когда оказалась слева, проговорила сбивчиво, будто к горлу поднесли меч:
– Могут послать сына казначея… Я не допущу… Не допущу такого. Это все слишком для высокородной леди. О сияющий источник, как я хочу оказаться дома, в Эолуме, в перинах из паучьего шелка и свете адуляров… Мое платье изорвано, прическа испорчена, на коже синяки…
– И я не обещаю, что это конец, – добавила Каонэль с ухмылкой. – Мы должны были переместится с помощью портала. Мне мелкинд дал склянку. Но ее раздавил этот слуга Жнеца. Так что придется бежать. Быстро бежать.
– Далеко? – устало спросила солнечная.
Каонэль покачала головой.
– Для меня нет, – сказала она. – Норнгер сказал, что отряд там будет через час.
– Какой Норнгер? – не поняла Генэль и переступила холмик с поганками.
Серая еще сильнее зашевелила ушами, тревожно поглядывая по сторонам.
– Это граф Ялдарии, – ответила Хранитель. – Его с отрядом послали на помощь Теонарду, если случится страшное.
– Тогда нужно его опередить.
– Было бы не плохо, – согласилась Каонэль. – Два эльфа как-нибудь обгонят неповоротливый отряд людей. Если только ничего не помешает.
В эту секунду в воздухе просвистело, Каонэль успела отклониться, а в ствол рядом воткнулась тяжелая стрела.
