Глава 17
Вся комната напоминает алтарь, сделанный на скорую руку. Этот зал поменьше, но тоже с покатыми стенами и сводчатым потолком. В середине невысокий плоский камень, шириной в целое ложе, на котором в позе звезды распята Генэль. Глаза закрыты, всегда сияющая кожа поблекла и выглядит слегка землистой, пряди из прически выбились. Глянь она в зеркало – упала бы без чувств.
По краям светильники льют зеленоватый свет, и солнечная кажется совсем больной.
Чужак в мантии и широкополой шляпе деловито прохаживается вокруг, поправляя веревки на руках и ногах белокожей, что-то тихо произносит. Но Каонэль не смогла разобрать, даже когда вытянула уши.
Когда он расставил по углам четыре камня, высокородная пришла в чувства. Ресницы поднялись и затрепетали, словно пробуждается от приятного сна, но когда взгляд упал на незнакомца, Генэль дернулась.
– О, сияющий источник, – прошептала она, таращась круглыми глазами на фигуру в мантии. – Сбереги меня… Пошли сил и терпения. Спаси меня, а если моя жизнь так ничтожна, дай достойно встретить гибель…
Незнакомец шагнул к ней и проговорил гулко:
– Не трепещи, высокородная эльфийка. Твоя судьба будет прекрасной. Когда я закончу, ты обретешь вечность.
Генэль зажмурилась так сильно, что чужак усмехнулся. Затем выпрямился и бесшумно, словно вообще не касается пола, скрылся в небольшом проходе на другой стороне.
Каонэль пару секунд выжидала, прислушиваясь и изучая воздух. Когда убедилась, что незнакомец чем-то занят, пригнувшись, подбежала к солнечной.
Та лежит со все еще зажмуренными глазами, уши позорно прижаты, а дыхание частое, как у загнанного зайца.
Каонэль оглянулась на проход, откуда слышен голос жуткий и глубокий настолько, что волосы на макушке поднимаются.
Затем шепнула нервно:
– Ты в порядке?
Генэль не ответила, только сильнее зажмурилась. Серая потянула веревки, но те сырые, а такие под силу только каменному троллю разорвать, хотя она и с сухими бы не справилась.
– Генэль, – снова прошептала желтоглазая. – Посмотри на меня. Это я. Да очнись же!
Веки высокородной дрогнули, пушистые ресницы медленно поднялись, солнечная шумно вдохнула и несколько мгновений тупо таращилась на Хранителя. Потом уши вытянулись, как заостренные пики.
– Распутай меня немедленно! – заговорила она громким шепотом. – Он не нормальный и боюсь представить, что задумал. За такое король Эолума его уничтожит! И всех, кто ему помогает!
Каонэль бегло оглядела зал.
– Тише! – шепотом выдохнула она.
Солнечная вытаращилась на нее безумными глазами, на лице отразилась палитра эмоций от радости, что больше не одна, до презрения и ненависти. Потом принялась дергать веревки, но получился лишь шум.
– Бесполезно, – произнесла Каонэль, опасливо оглядываясь на проход, в котором скрылся чужак. – Веревки будто на гоблинов, а может и огров делали. Тем более мокрые. Придется резать.
– Это ты подстроила? – прошипела высокородная, метнув на серую уничтожающий взгляд.
Каонэль посмотрела нее, как на безумную.
– Разуй глаза, – произнесла она. – Что я, по-твоему, тут делаю?
На лице солнечной пляшут тени, глаза полыхают синим огнем, будто это Каонэль во всем виновата. Всегда идеальное и опрятное платье порвано на бедре, а в дыре сияет белоснежная кожа.
Она снова дернула руками и прошептала:
– Откуда я знаю, что у таких, как ты на уме. Может это коварный план, и ты хочешь выкуп.
– Ты спятила? – бросила серая. – Я вообще-то тебя спасать шла, жизнью рисковала. И все еще рискую, учитывая, что мы обе в пещере, а рядом какой-то живодер.
Белокожая изменилась в лице, глаза уставились на Каонэль, словно она только что превратилась из эльфийки в нечто невероятное и странное. Губы Генэль бесшумно зашевелились, но серая смогла разобрать удивленное «спасать».
В проходе что-то стукнуло, послышались шаги, через секунду из темноты вынырнула долговязая фигура в шляпе, сильно надвинутой на лицо. Каонэль едва успела присесть, прячась за алтарем.
Высокородная тоже замерла, только глаза поворачиваются следом за незнакомцем.
Тот пересек зал и остановился возле одного из камней, ладонь нырнула в складку мантии и через секунду из нее появился небольшой шар. Один из тех, что лежали в телеге, которую мелкинд оставил за башней.
Незнакомец очень бережно, словно шар может разбиться от малейшего прикосновения, опустил его на камень и перешел к другому. Каонэль пришлось переползти.
Чужак остановился и покосился на Генэль. Та дернулась, отвлекая внимание, лицо приняло высокомерное выражение, а взгляд стал холодным.
– Вы, верное, ошиблись, – произнесла она так величественно, что Каонэль чуть не вылезла посмотреть. – Я уже говорила, что схватили не того. Но если сию минуту исправите это ужасное недоразумение, я постараюсь уговорить гвардейцев убить вас быстро и без мучений.
Существо покачало головой, из-под шляпы прозвучал жуткий голос:
– Я не ошибся, о высокородная эльфийка. Я долго скитался, в поисках душ, что ценнее золота. Ценнее адамантина, который вы так любите. А когда учуял ее…
Он указал на Генэль, которая синими глазами взирает на происходящее, стараясь держаться достойно, но уши предательски подрагивают. Потом продолжил:
– Мой путь был предрешен. Пришлось идти из далеких земель, где наше славное племя довольствуется лишь умершими. Их души, как пыль на сапогах времени, что идет неумолимыми шагами. Но в мое хранилище попадают настоящие алмазы. Я не стану ждать, пока твой час придет, а сам приближу его. И тогда ты обретешь вечность.
Невозмутимое выражение стало сползать с лица Генэль, глаза округлились, уши позорно прижались, словно она не высокородная, а какая-нибудь рабыня из неведомых северных стран.
Бросив быстрый взгляд в сторону, где прячется Каонэль, она быстро проговорила:
– Ты же говорил, что не причинишь мне вред?! А теперь хочешь убить! Убить эльфа? За это будет страшное наказание! Страшное!
Незнакомец выложил второй шар на камень.
– Смерть – моя работа, – сказал он гулко.
Высокородная нервно сглотнула, взгляд приковался к фигуре в шляпе, от которой веет холодом вечности. Существо качнулось и направилось к следующему камню. Каонэль на четвереньках переползла на другую сторону, моля забытых богов. что бы слух у чужака был не такой чуткий, как у нее.
Он, тем временем, выложил следующую сферу, а когда закончил с четвертой, приблизился к алтарю и наклонился над высокородной. Каонэль услышала сдавленный вдох, потом частую дробь, лишь через секунду серая поняла, что это стучат зубы белокожей.
– Не ты ли, – проговорил чужак голосом, которому сама смерть позавидовала бы, – чуть раньше готова была убить соплеменницу? Не ты ли зажгла огненный шар в ладони и грозилась сжечь? Я все чувствовал, эльфийка. Чувствовал твое желание лишить жизни живое существо. Мы всегда это слышим. Момент смерти манит нас, как мотыльков огонь. Ответь мне, солнечная, чем ты лучше?
Генэль задрожала, как осина во время урагана, ноготки впились в камень и противно заскрипели. Она шумно сглотнула, и прошептала:
– Что ты такое…
– Отвечай! – крикнул незнакомец, и своды пещеры задрожали, а эхо разбилось на сотни частей, разлетаясь в самые потаенные углы.
Генэль прошептала помертвевшим голосом:
– То была справедливость. Я бы в жизни не…
Чужак еще сильнее приблизился, застыв на расстоянии ладони от ее лица.
– Справедливость? – оборвал он.
– Честная битва, – дрожащим голосом произнесла высокородная. – Это не считается…
– Честная? Ты могла лишить мир чудесного создания, а я был пленен. Я не смог бы поймать ее душу! Где бы она оказалась?!
– Я… я не знаю, – едва слышно пролепетала Генэль и всхлипнула.
В блестящую от воды стену, гладкой, как эолумское зеркало, Каонэль видела, как по вискам высокородной потекли слезы. Потом Генэль отвернулась, зажмурившись, будто больше не может смотреть в лицо ужасу, что скрывается под шляпой.
Каонэль шевельнулась. Незнакомец поднял голову и в отражении, наконец, заметил ее.
Серая подпрыгнула, видя, что прятаться больше нет смысла. В воздухе сверкнуло антрацитовое лезвие, и она приземлилась на край алтаря.
– Отпусти ее немедленно! – закричала Каонэль, удивляясь собственной смелости. – Иначе на тебя обрушится гнев всех Хранителей.
Чужак неспешно повернул голову к серой, все так же пряча лицо под шляпой. Пальцы сцепились в замок в молитвенном жесте, Каонэль растерялась, когда он застыл спокойно и безмятежно.
Потом плавно поднял левую длань и задрал голову. Обе эльфийки охнули, когда перед ними предстало лицо с круглыми рыбьими глазами. Отверстия вместо носа мерно расширяются и сужаются, а седые волосы плавно качаются, словно в пещере ветер.
Он пару мгновений изучал серую, которая почему-то не могла пошевелиться, потом прогудел:
– Ты не понимаешь, Хранитель. Я совершаю благое дело. Души солнечных эльфов – великая ценность. Я хочу их спасти.
Каонэль направила острие клинка на незнакомца.
– Кем бы ты ни был, ты безумен, – выпалила она.
– О нет, – сказал он. – Я лишь верный слуга великого Жнеца. Вестник, который не желает более терпеть неудач. Я могу сберечь ценную душу от забвенья. От бесславного конца, какому подвластны все смертные. Но я не стану ждать. Я сохраню твою соплеменницу в хранилище. Навсегда. Навечно.
– Это мы еще посмотрим, – выпалила Каонэль, готовясь к прыжку. – Вообще не понимаю, почему говорю с тобой.
– Я вестник. Все хотят с нами говорить, – произнес чужак спокойно. – Думают, так отсрочат неизбежное. Но от тебя идут неведомые волны. При первой встрече не разглядел, но сейчас вижу. Ты даже ценнее.
Уши Каонэль дрогнули, она проговорила, стараясь, чтобы голос не дрожал:
– Спасибо, конечно. Но я пока не спешу умирать.
– О, ты не знаешь, какой это дар, – сказал чужак, раскидывая руки. – Нам приходится ждать, пока естественный ход вещей все сделает сам. Но я ждать не стану. Я уже потерял несколько золотых душ и больше не опозорюсь.
Его губы забормотали что-то на неизвестном языке, шары, расставленные по камням, засветились, как набитые светляками адуляры. От них поползли жгуты, похожие на медленные молнии.
Чужак вынул из складок мантии еще один шар, размером с небольшую дыню и разжал пальцы. Шар проплыл над белокожей и застыл над ее животом.
– Что ты делаешь! – закричала высокородная.
Каонэль таращилась, как замороженная. Лишь, когда услышала вопль солнечной, опомнилась и с яростным криком бросилась на незнакомца.
В воздухе блеснул клинок, но фигура даже не шевельнулась. Он повел пальцами и Каонэль швырнуло на пол.
– О, как удивительно, – прогудел он. – Да, теперь я чувствую. Ты необычная эльфийка. Ты пополнишь мою коллекцию.
Поверхность сферы над Генэль пошла желто-оранжевыми волнами, внутри появились всполохи, будто в ней заключена буря. Они сталкиваются и разлетаются, словно боятся друг друга.
– Не смей! – закричала серая. – Она должна быть живой! Живой!
– Не бойся, серый Хранитель, твоя душа тоже будет сохранена.
– Моя душа нужна мне самой, – огрызнулась Каонэль и подскочила, согнув колени для прыжка.
Шар над солнечной поднялся к потолку, засиял ярче. Когда всполохи внутри заметались, как перепуганные мотыльки, лицо Генэль вытянулось, как у покойницы, взгляд стал беспомощным, а в глазах отразилась такая мука, что Каонэль даже вздрогнула, потому, что никогда прежде не видела солнечных такими напуганными.
Сорвавшись с места, Каонэль вихрем налетела на чужака. Тот остался неподвижен, лишь рука метнулась вверх.
Клинок звякнул, будто ударился о камень. Серую снова откинуло. Но в этот раз удержалась на ногах и оттолкнувшись, зависла в воздухе для своего коронного удара.
Незнакомец даже не оглянулся.
– Жизнь, это энергия, – проговорил он спокойно. – Это сила, которую оставлять без присмотра непростительная беспечность. Энергия должна быть поймана и сохранена для следующих поколений. Но мы не всегда успеваем. И лишь я нашел выход.
Генэль закричала и разрыдалась, как самая простая эльфийка, а серая обрушилась на существо, целясь клинком в затылок. Но, когда приземлилась, на месте осталось лишь темное пятно синей пыли.
Серая в панике завертелась, через секунду на другой стороне алтаря раздался хлопок, и чужак возник прямо из воздух. Только синяя взвесь в стороны полетела.
– Не сопротивляйся, – прогудел он. – Идем со мной.
– Я скорее жабу съем! – крикнула эльфийка и снова прыгнула на чужака, в этот раз стараясь достать его с бока.
Тот снова исчез и возник у головы высокородной.
– Ты ничего не можешь изменить, – проговорил он голосом, похожим на раскаты грома.
– Если жизнь, как ты говоришь, энергия, – выпалила она, обходя алтарь, – зачем ее ловить? Пускай летает.
Она выбросила руку с мечом вперед, намереваясь проткнуть незнакомца, но острие звякнуло, словно уткнулось в металл.
Он глянул на нее из-под края шляпы и проговорил снисходительно:
– Энергия должна быть сохранена, о серая эльфийка. Но не беспокойся. Ты будешь в безопасности. Я сохраню тебя и твою редкую силу.
Чужак сделал быстрые пассы рукой, меч Каонэль вырвало, а ее ударило о пол. Существо вынуло из складок мантии длинный четырехгранный кинжал с малахитовой рукоятью и приблизилось к ней.
– Только попробуй, – прошипела серая, косясь на Генэль, которая обреченно смотрит на нее холодными глазами, – и я вырву твои уродливые глаза!
– Не бойся, о чудесная, – сказал чужак. – Расслабься и не тревожься. Будет немного больно, но эльфы знают толк в боли.
Затем сделал шаг, послышался хруст стекла. Каонэль бросила испуганный взгляд на лацерну, которая распласталась по полу. Там, где вшит внутренний карман растекается темное пятно с блестящими вкраплениями.
Она в ужасе охнула.
– Что ты наделал!
Чужак поднял стопу и бесстрастно посмотрел на пятно.
– Зелье для портала, – прогудел он, наклоняясь. – Оно тебе не понадобится.
Эльфийка дернула лацерну на себя, из кармана выкатился свернутый платок с землей. Когда острие кинжала потянулось к шее, серая одним движением развернула платок и сыпанула землей в незнакомца.
Тот с воем выпрямился и схватился за глаза. Пользуясь моментом, Каонэль метнулась за мечом, потом подскочила к трясущейся Генэль и стала пилить веревки. Те поддаются с трудом, будто нарочно пропитаны чем-то плотным и скользким.
Серая постоянно оглядывалась, пока чужак стонами бродит, как оживший мертвец, и ковыряется в глазах.
Наконец, веревка на руках лопнула, Генэль кое-как села и стала снимать петли с запястий. Каонэль метнулась к ногам. Там уже не пилила, а рубила наотмашь по толстым канатам.
– Быстрее! – выдохнула высокородная. – Он приходит в себя!
Каонэль покосилась через плечо. Чужак остановился возле одной из стен, по которой струится вода, стал зачерпывать ладонью и плескать в лицо.
Через пару секунд повернул к эльфийкам рыбьи глаза. Генэль взвизгнула, в этот момент веревка на ногах разошлась. Солнечная стала судорожно скидывать остатки, а Каонэль с воинственным криком вскинула меч и ринулась на чужака.
Тот остался неподвижен, а когда острие со звоном ударилось ему в грудь, опустил озадаченный взгляд вниз.
– Оставь эти попытки, – сказал он громогласно и потянул руку к Хранителю.
К этому моменту высокородная освободилась от пут и трясущимися ногами слезла на пол.
Каонэль, наконец поняв, что меч не приносит незнакомцу ни капли вреда, развернулась и закричала:
– Беги!
И сама сорвалась с места.
Высокородная подхватила подол платья и ринулась к выходу. Каонэль оказалась прямо за ней, а в коридор вбежали уже вдвоем. Сзади раздался вой, в котором смешалось сожаление, злость и обида.
Серая прокричала:
– Быстрей!
– Не могу! – выпалила высокородная. – Мне невидно!
Каонэль зло зарычала. Прибавив скорости, обогнула солнечную и схватила ее за пальцы. Высокородная охнула, когда увидела две горящие точки в воздухе и отблеск на серой коже, от чего лицо Каонэль стало жутким и неживым. Глаза пару раз моргнули на бегу.
– Слепые солнечные! – крикнула серая. – Да быстрей же! Он умеет перемещаться! Видела пятна.
– Знаю, – отозвалась Генэль, едва не налетев на валун на повороте. – Пока меня тащил, несколько раз ныряли во что-то синее. Даже голова кружилась.
– И убить его не получается, – согласилась серая.
Через несколько поворотов коридор пошел вниз, Генэль спотыкалась и цеплялась подолом за камни. Серая покрикивала и торопила потому, что позади стали раздаваться хлопки, а в воздухе потянуло горелым.
Высокородная в очередной раз замешкалась, стала ковыряться, Каонэль выпалила:
– Да что ты там делаешь?! Он преследует! Разве не слышишь?
– Я платьем зацепилась, – простонал высокородная.
Серая проговорила в бешенстве:
– К лешему платье. Тебя сейчас не только без ушей оставят. Быстрей!
– Устала…
Глаза Каонэль полыхнули, как замок поверженного врага.
– Ты же эльф! – выкрикнула она. – Ты бегать начинаешь раньше, чем ходить! Шевелись!
Они снова ринулись вниз по коридору. Генэль со стонами преодолевала повороты, будто и впрямь, бегала так давно, что забыла, как это делается.
Когда добежали до подземного озера, хлопок раздался за поворотом, который только что обогнули.
– Сияющий источник… – прошептала высокородная. – Он совсем близко!
– За мной! – скомандовала Каонэль, утаскивая солнечную в воду.
Генэль с опаской шагнула в холодную толщу и простонала:
– Платье из паучьего шелка…
– Да забудь ты о платье! – взбесилась Хранитель. – Это чудовище из тебя хочет сделать… Не знаю, что!
– Из тебя тоже, – напомнила Генэль.
– Вот именно. А я этим становиться не хочу.
Эльфийки зашли в воду по пояс, когда хлопок раздался у самой кромки.
Коридор на мгновение озарился густым синеватым светом, и высокородная увидела, что они движутся по каменному мешку, залитому водой. Стены блестят от влаги, а с потолка свисают острые каменные сосульки.
Незнакомец взревел, пару мгновений топтался возле воды, потом осторожно ступил следом.
– Он не может через воду переместиться, – догадалась Генэль. – В ту сторону он тоже так шел.
– Это дает шансы, – хмуро заметила серая, тяжело переставляя ноги в воде.
Она все еще тянет солнечную. Та, как новорожденный котенок в темном чулане, слепо вертит головой и щурит свободной рукой в поисках опоры.
– Ой! – неожиданно выдохнула высокородная. – Что-то коснулось моей ноги!
Брови Хранителя взлетели на лоб.
– Точно! – произнесла она и сунула пыльцы в декольте.
Ее губы что-то забормотали, Генэль опасливо оглянулась, когда за спиной раздался всплеск, означающий, что незнакомец неумолимо приближается. В страхе она подняла левую руку и произнесла заклинание на высшем языке, который использовать за пределами Эолума запрещено.
Пальцы высокородной замерцали. Через секунду между ними сверкнули полосы, и в ладони засиял огненный шар. Коридор осветился, словно факелом, Генэль взвизгнула, когда увидела немигающие глаза чужака всего в трех шагах от себя.
– Каонэль! – выдохнула высокородная, впервые назвав серую по имени.
В этот момент вода перед ними забурлила, из толщи медленно поднялась огромная змеиная голова и уставилась холодными глазами на беглецов. Незнакомец позади довольно усмехнулся, даже ход замедлил и спрятал пальцы в рукава.
– Вам не куда идти, – громогласно заявил он. – Мой страж вас не пропустит.
Змея поднялась чуть выше эльфиек. Раздвоенный язык высовывается, пробуя запахи, а голова повернулась к Каонэль и едва заметно наклоняется из стороны в сторону. Потом змея перевела взгляд на чужака и снова на эльфиек.
– Нам конец, – простонала Генэль. – О сияющий источник, даруй мне смелости и чести, чтобы достойно встретить…
– Тихо! – приказала серая, и Генэль со звуком захлопнула рот.
Раздалось тихое, но глубокое шипение. В свете огненного шара солнечной, чешуя змеи замерцала, словно покрытая мельчайшими драгоценностями. Каонэль осторожно протянула ладонь к гадине, та чуть опустилась в воду и подставила огромную голову.
Каонэль прикоснулась к холодной коже и проговорила резко:
– Может, твой страж и не пропустит. Но это не твой страж. Хватайся!
Серая ухватилась за шею змеи, умудрившись подтащить высокородную поближе. Та ойкнула, а когда поняла, что обнимает гигантскую змею, уже неслась по воде.
Незнакомец взревел, сосульки под потолком тревожно задребезжали, и несколько камешков с плеском упали в воду. Один больно стукнул высокородную в макушку.
– Не ожидала, – простонала она.
– Держись, – подбодрила Каонэль. – И терпи. Ты эльф.
Змея стремительно несла эльфиек по подземному озеру. Огненный шар Генэль потух, она снова погрузилась во мрак, который заливается в рот холодными струями и лезет в уши. Зато Каонэль что-то коротко приказывает, вертит головой, сверкая страшными горящими глазами. Гадина извивается, время от времени ныряет, вынуждая обеих эльфиек задерживать дыхание.
По пещере прокатился разочарованный гул:
– Предатель! Предателей постигает кара!
– Это он про змею, – проговорила Каонэль, отплевываясь от воды и взвеси. – Не переживай, змейка. Не какая ты не предатель. Ты хорошая.
Серая оглянулась. Высокородная выглядит хуже разоренной фермерши. От прически не осталось ничего, волосы облепили голову, по лицу катятся струи, а лицо такое скорбное, что в самый раз просить подаяния.
Солнечная взмолилась:
– Долго еще?
Каонэль победно покосилась на нее и сказала:
– Долго.
В этот момент их тряхнуло, змея с разгона влетела грудью в противоположный берег. Каонэль быстро спрыгнула и потащила за собой солнечную. Та совсем сникла, кончики ушей повисли, а кожа уже не кажется такой белоснежной даже в ночном зрении.
Змея зашипела и развернулась обратно.
– Куда ты! – крикнула Каонэль вслед.
Огромное тело гадины стремительно понеслось на незнакомца. Тот вытаращил глаза, секунду неподвижно наблюдал, затем вкинул руки.
Раздался всплеск, змея выпрыгнула из воды, как пущенная стрела, и ринулась на него. Завязалась драка.
Каонэль потянула высокородную из воды, та подхватила подол и пошлепала за ней.
– Грязь, – пробормотала белокожая. – Тут всюду грязь…
– Конечно, – бросила серая. – В этом месте пол земляной. Мы должны были вернуться через портал. Мелкинд дал. Но склянка разбилась. Точнее, эта тварь его раздавила.
– И что делать? Что нам делать? – проговорила Генэль с ноткой надрыва.
Серая покосилась на ходу через плечо. Собиралась сказать что-нибудь резкое, но когда увидела, высокородную с ног до головы мокрую, в грязном платье, повисшие уши и волосы сосульками, лишь ухмыльнулась.
– Бежать, Генэль, – ответила она, ускоряясь. – Бежать.
