Глава 13
Когда дождь совсем прекратился, Главу оставили в башне с Тарнатом обсуждать законы, которых еще нет, но которые так нужны для процветания Цитадели. Теонард порывался самолично отправиться на поиски, но ворг не пустил, мол, Главе положено общими делами заниматься, а не по лесам бегать.
Арбалетчик, хмурый и недовольный, остался у стола, а Каонэль и Лотер вышли на крыльцо.
Ворг глубоко вдохнул и потянулся так, что затрещали кости. Потом покосился на эльфийку, у которой края плаща все еще раскрыты и декольте соблазнительно выставлено наружу.
– Я соберу воргов, – сказал он хрипло. – Страг, наверное, уже бегает с отрядом по грязи, ищет. Рожа у него виноватая была. Разошлю своих по всем сторонам Цитадели.
Каонэль тяжело вздохнула.
– Спасибо, Лотер, – сказала она. – Чем быстрее найдем ее, тем лучше.
– А ты топай в Дерево к себе. Мало ли, объявится кто, – добавил полузверь.
Эльфийка посмотрела на него оскорбленно.
– И не подумаю, – ответила она. – Я не собираюсь терпеливо ждать, пока солнечные эльфы все поймут. Тоже буду искать.
Ворг поднял руку, чтобы положить на плечо серой, но та ловко увернулась и с гордо поднятой головой быстро двинулась в сторону своей резиденции.
Едва небо расчистилось, появилось чистое и умытое солнце, которое успело переползти на вторую половину неба и теперь медленно движется в сторону моря. Цитадель оживилась. Теплые лучи быстро нагрели землю, стало душно, как в бане, воздух наполнился звуком падающих капель, шлепаньем сапогов.
Эльфийка приблизилась к Дереву и пошла по кругу, разглядывая кору с таким вниманием, что даже мелкинд позавидовал бы. Спустя несколько минут исследования поняла, что после дождя следы безвозвратно исчезли, и если ворг ничего не нашел, то она и подавно.
Каонэль тяжело вздохнула и устремила взор в сторону кругов, которые с этой стороны застроены наиболее плотно. Из Дерева вышла Эвриала, в не по размеру широких сапогах. В руках очередной поднос с поварскими изысками.
Увидев эльфийку, она улыбнулась и прошлепала к ней.
– Любуешься резиденцией? – поинтересовалась горгона.
– Ищу следы, – отозвалась Каонэль. – Только, видимо, зря. Вода смыла все, а следы эльфов итак едва заметны.
Эвриала окинула взглядом трещины в коре, где плотными кусками сбились светляки, прячась от влаги.
– Бесполезно, – сказала горгона вздыхая. – Я с высоты тоже ничего не увидела. Пленник, как сквозь землю провалился. А перья у меня все еще не высохли. Вот.
Она вытянула крыло со слипшимися от сырости перышками и ткнула пальчиком. Эльфийка кивнула и снова отвернулась к Дереву, взгляд стал сосредоточенным и глубоким, будто надеется в коре увидеть отражение былого.
Эвриала пару секунд наблюдала за ней, потом произнесла:
– Я к Теонарду. Все-таки постараюсь отнести ему ужин. Мужчин нужно кормить, иначе они становятся злые и неприветливые.
– Угу.
– Ты из-за беглеца такая взъерошенная была, – продолжила говорить горгона. – Я сама испугалась, когда ты на всю резиденцию закричала. Даже Аэлло проснулась. Она вымокла сильнее, еле долетела до площадки.
Каонэль подняла взгляд на крылатую женщину, которая в битве страшнее медведя. Несколько мгновений хмурила брови, потом оглянулась на всякий случай и проговорила шепотом:
– Солнечную эльфийку похитили. Теонард сказал не говорить, но если вдруг случится война, хочу, чтобы Хранители знали – высокородные не просто так пошли в атаку. Не из вредности.
Рот горгоны раскрылся, глаза округлились, пальцы сжались сильнее, чтобы не выронить блюдо.
– Ужас какой, – тоже шепотом ответила крылатая женщина. – А я думаю, зачем тебе следы эльфов? Высокородная, конечно, невыносимая, но ее жизнь слишком ценна. Война с солнечными может обернуться ужасным.
Каонэль кивнула.
– Я Теонарду тоже самое сказала, – произнесла она чуть громче. – И он вроде согласен. Но, боюсь, при удобном случае, попытается уничтожить высокородных с помощью Талисмана.
Горгона шагнула к ней и наклонилась.
– Мой голос с тобой, – проговорила Эвриала.
– Спасибо, – сказала Каонэль слабо улыбнувшись. – Но этого слишком мало, чтобы перевесить остальных. Знаю, Аэлло и Селина тоже будут против. Но с другой стороны, если не помешать высокородным, пострадает Цитадель. Этого тоже допустить нельзя. Войну допустить нельзя.
Эвриала моргнула и проговорила озадаченно:
– Так что же делать?
– Только одно, – устало произнесла эльфийка. – Найти Генэль. Потому, что солнечные уже отправляли посыльного. Белионар хочет встретиться с послом…
Горгона охнула. Потом быстро присела, поставив блюдо у входа, а выпрямившись, сказала:
– Пойду я крылья посушу. Подождет ужин Теонарда, когда на карте мир.
После того, как крылатая женщина скрылась в ветвистом проходе, Каонэль еще несколько минут безуспешно исследовала Дерево и все, что к нему прилегает. Даже в траве ковырялась, как какая-нибудь крестьянка.
Через некоторое время из-за гномьей таверны за шахтой Тарната появился небольшой отряд, когда приблизился, эльфийка увидела Страга, хмурого и взъерошенного. Проходя мимо он покосился на Каонэль, словно это она виновата во всех бедах мирских.
Серая ответила ему таким же взглядом и прокричала:
– Видимо, безуспешно?
Страг остановился, посылая отряд дальше, а сам подошел к эльфийке.
– Как видишь, – произнес он мрачно. – Эта тварь как в воздухе растворилась. Никто его не видел, никто его не слышал. Наверняка, лазутчик какого-нибудь королевства. Или колдун.
– Почему колдун? – не поняла эльфийка.
Страг поморщился и сказал:
– Ну а как, по-твоему, можно исчезнуть, да еще и без следов из Цитадели, окруженной двумя кольцами жителей? А скрыться от крылатых стражей?
– Нет, – сказала эльфийка, качая головой. – Будь он колдуном, мелкинд сказал бы, и щитов бы побольше поставил. И вообще из своей башни не выпустил бы. Он до магии жадный.
– И хвастливый, – добавил поединщик. – Кстати о хвастливых. Вон смотри.
Он кивнул в сторону, Каонэль повернулась и обомлела. По круговой дорожке в их сторону движется белокожий гвардеец из отряда Белионара. Адамантиновые доспехи сверкают в свете солнца, подбородок поднят, взгляд холодный и высокомерный. На поясе покачиваются два меча, а уши заостренными пиками торчат из золотистых волос.
– Как не во время, – прошептала серая. – Все не во время.
Страг проговорил угрюмо:
– Твои гости. Разбирайся. А я пойду скажу Теонарду, что у него охрана плохо работает, и всякие остроухие спокойно шастают по территории.
Каонэль метнула на него раздраженный взгляд.
– На себя посмотри, остроухий, – бросила она. – Страг, есть проблемы посерьезнее.
Поединщик потемнел лицом, но к этому моменту солнечный гвардеец приблизился на столько, что мог услышать разговор. Каонэль сделала пару коротких вдохов, успокаивая бешено колотящееся сердце, поправила волосы и выпрямила спину.
Страг фыркнул, сунув ладонь в карман, достал металлически шарики и стал крутить. Когда эльф подошел, поединщик демонстративно отвернулся и широкими шагами направился в сторону башни Теонарда.
Гвардеец даже не удостоил его взглядом. Приблизившись к серой, коротко поклонился лишь головой, что в исполнении высокородного означает глубокое почтение.
Серая бросила быстрый взгляд в сторону прохода в Дерево, который горгона оставила открытым. Стараясь держаться так же прямо и непринужденно, прошла мимо гвардейца, который даже бровь поднял от удивления пренебрежением этикетом.
Эльфийка стукнула по коре, проход в резиденцию моментально затянулся плющами и лианами, а под ними появилась кора.
Гвардеец секунду наблюдал, потом проговорил:
– Приветствую вас, миледи Каонэль, нареченная Тенадруином и Хранитель осколка Талисмана. Счастлив лицезреть вас в добром здравии.
Каонэль тоже едва заметно кивнула.
– И я рада, гвардеец, – проговорила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Как ты прошел через охрану? Надеюсь, все живи и здоровы потому, что мир хрупок.
– Миледи может не беспокоиться, – произнес гвардеец. – Охрана даже не знает, что я здесь. И если бы не ваш полукровный друг, она и дальше оставалась бы в неведении. Я был быстр и незаметен.
Каонэль едва заметно расслабила плечи, но тут же снова напряглась, когда тот покосился на затянутый плющом вход в резиденцию.
По стволу спустилась белка и строго посмотрела на эльфов, маленький носик задергался, а хвост вытянулся вверх. Она быстро что-то пропищала и шмыгнула в ветки.
Гвардеец одобрительно улыбнулся, довольный, что резиденция едина с природой, а для эльфов это первостепенно. Каонэль проследила его взгляд и сказала:
– И так, ты проявил чудеса сноровки и незаметности, чтобы проникнуть в круг Хранителей. Что привело тебя сюда?
Гвардеец снова коротко поклонился.
– Миледи слишком любезны, – проговорил он. – Меня послал милорд Белионар. Он не хотел больше получать отказов от человека, пусть и Хранителя. Поэтому просил меня лично доложить о его просьбе увидеться с послом.
Каонэль натянула на лицо улыбку и постаралась сделать все, чтобы уши не дрожали, но самые кончики предательски шевельнулись.
– Я польщена степенью доверия, – произнесла она сдержанно, хотя по спине пробежала холодная струйка. – Но у Главы Совета не было в мыслях оскорблять командира. Миледи Генэль действительно очень занята. Ее послали с ответственным заданием, и его следует выполнить с высокородной точностью. Иначе как сможет достоверно рассказать королю о Цитадели? Если будет постоянно отвлекаться, как сможет закончить миссию? Понимаю нетерпение Белионара, но прошу позволить Генэль закончить то, зачем прибыла. Ты не находишь это правильным, гвардеец?
Солнечный эльф поднял подбородок, но опустил взгляд.
– Не в моем праве обсуждать решения милордов и миледи, – сказал он холодно.
Каонэль улыбнулась, хотя спина под плащом взмокла сильней.
– Ты хороший воин и преданный гвардеец, – произнесла она. – Иди и передай Белионару все слово в слово. Обещаю, когда она закончит, сама попросит встречи.
Гвардеец снова наклонил голову.
– Как миледи будет угодно, – сказал он, затем вновь поклонился и, развернувшись, быстро направился по круговой дорожке.
Едва сверкающие адамантином доспехи скрылись за домами, Каонэль облегченно выдохнула и вытерла лоб. На пальцах остались крошечные капли, которые гвардеец наверняка заметил. Серая сдавленно простонала, уронив голову.
Когда подняла, из леска ворга выдвинулся отряд полузверей во главе с Лотером. Все заросшие и крупные, как откормленные медведи, даже сюда слышно, как рычат и клацают зубами. Эльфийка тяжело вздохнула и перевела взгляд на Башню Теонарда.
***
Едва Лотер и Каонэль покинули Зал, Теонард метнулся к табуретке, на которой оставил арбалет, и принялся снаряжаться. Когда направился к выходу, гном цапнул его за локоть.
– Лотер сказал, что Главе не следует как простому оруженосцу бегать, – проговорил он.
Теонард вырвал руку из цепкой хватки и сказал резко:
– А что я по-твоему должен делать? Смотреть, как эльфы нападают, когда обнаружится, что посла нет? Или ждать, пока этот чужак сопрет, или еще хуже – убьет кого-то? В Цитадели бардак, все друг на друга косо смотрят, а я буду сидеть, как король, и пироги жевать?
Гном хмыкнул.
– Ну, пироги, еще не плохо, – проговорил он. – А если еще девицы, мягкие и пышногрудые…
– Да какие девицы, – произнес Теонард, качая головой, – мне бы выспаться. Но это потом. А сейчас надо присоединяться к поискам.
Теонард шагнул в коридор, готовый хоть пешком прочесать все территории, но гном снова проговорил:
– Слушай, Глава, я не шибко рад соглашаться с клыкастым. Но он прав. Что народ скажет, если увидит, как главный Хранитель по кустам в грязи ползает?
Арбалетчик посмотрел на Тарната сверху вниз. Брови сдвинулись, лицо потемнело, как непогожий день, а когда гном ненавязчиво встал поперек коридора и наклонился, делая вид, будто сапог чистит, сказал недовольно:
– Они и так считают, что мы тут как цари сидим, в потолок плюем. А народ, вроде как, бедствует.
– Да ничего он не бедствует, – буркнул Тарнат. – Вон, лес до самой Поломанной рощи вырубили, огороды распахали, домов понастроили. Где там, бедствуют. Конечно. Жадность просто проснулась. А ропщут, потому как законов нет. Ты б лучше правилами занялся, чем по грязи пузом лазить.
Теонард несколько секунду смотрел на дверь, которая по привычке открыта, если он готов принимать. Потом раздраженно проворчал:
– Умные все стали.
– Да как тут не стать, – отозвался гном. – Такое творится, даже Каонэль думствует. А мне, мудрому гному, сами боги велели.
– Не знаю, что у вас за боги, – сказал Теонард, но мои требуют действий.
Развернувшись в другую сторону, он быстро пересек коридор, а взлетев по ступенькам, вышел на смотровую площадку башни, откуда совсем недавно оборонялись от кочевников.
Ветерок заиграл в волосах, воздух после дождя чистый и влажный, с легким землистым привкусом. Солнце ползет по небосклону вниз, постепенно приобретая золотисто-оранжевые оттенки.
Теонард вдохнул полной грудью и приблизился к краю. Перед ним расстелилась половина территорий Цитадели, вторая скрыта Залом Советов, но и той, что видно достаточно, чтобы затрепетать. Еще недавно здесь было безжизненное плато продуваемое всеми ветрами, а теперь целый город с домами, тавернами и такими разношерстными жителями, что любое королевство обзавидуется. И порядок нужен, как воздух.
Глава Совета зажмурился. Когда перед глазами пошли цветные пятна, разомкнул веки и вгляделся вдаль. Возле Дерева эльфийки заметил небольшой отряд, который движется в сторону башни, различил Страга и Каонэль под кронами. Потом из-за домов ближнего к резиденциям круга вышел блестящий адамантином эльф, а Страг пошел догонять отряд.
Теонард скрипнул зубами.
– Высокородные… – проговорил он зло.
Глава метнулся обратно в зал, под изумленным взглядом гнома накарябал что-то на пергаменте. Достав из клетки голубя, примотал к ноге письмо и широкими шагами пошел к лестнице.
Гном крикнул вдогонку:
– Я думал, они только домой летят.
– Домой, – угрюмо отозвался Теонард. – Зависит от того, где их дом. Это голуби из Ялдарии.
Потом взбежал на смотровую площадку и подкинул голубя. Птица расправила крылья, довольная свободой, послышалось хлопанье. Теонард наблюдал, как голубь уменьшается, направляясь куда-то на юг.
Дождавшись, когда птица превратится в темную точку, он спустился в зал и обнаружил Страга, такого же хмурого и недовольного, как он. Поединщик покосился на стол, где разложены пергаменты и перья с чернилами.
– Картинки рисуете? – спросил Страг мрачно. – Ну-ну. Только я со своими воинами все дома и бараки обошел. Нет нашего пленника. Можете сечь палками. Только не сильно. А то разозлюсь.
Теонард прошел к столу, подняв один пергамент, подул. На пол посыпалась то ли труха, то ли мука.
– Не рисуем, – сказал он, – а пытаемся правила придумать. А то нас не то что эльфы, куры лапами загребут скоро.
Страг промычал:
– Угу. Правила, это хорошо. Только чего ты их вдвоем с гномом выдумываешь? Надо, чтобы все участвовали. А то запретишь плавать в полночь нагишом, а у ихтионов, может это вековая традиция.
– Да? – озадаченно спросил Теонард. – Как-то не подумал. Ну ладно. Тогда давай в Зале Советов Хранителей соберем. Хотя бы тех, кто есть. А то все бродят, непонятно где. Сразу двух зайцев убьем.
– Какой второй? – прищурившись спросил Страг.
Теонард встряхнул пергамент и аккуратно опустил на стол, тот зашелестел, словно давно пересох и вот-вот рассыплется.
– Эльфы, – проговорил он мрачно.
– Что еще натворили?
– Еще ничего, – ответил Теонард. – Но натворят. Каонэль пытается удержать равновесие, но, думаю, не получится. Тут, видишь ли, посла украли. Скорей всего, наш беглый пленник. А остроухим вдруг приспичило поговорить с послом. В общем, сдается мне, может статься придется использовать Талисман. Надо бы обсудить.
Страг замолчал, повисла пауза, в которой даже гном затаил дыхание и ведет себя непривычно тихо, усевшись на высокий табурет. Ноги не достают до пола и забавно торчат вперед.
Лишь, когда в тени зашевелилась тень, все опомнились. От стены отделилась Мелисс, которая все это время неподвижно оставалась здесь. Она процокала когтями к выходу и, бросив холодный взгляд на Главу, скрылась в дверях.
– Давно она тут? – осторожно спросил Страг.
Тарнат ответил:
– С тех пор, как вошли.
– Значит, все слышала, – продолжил поединщик и перевел вопросительный взгляд на Главу.
Тот покривился.
– Ну и пусть. Если нас больше, не обязательно, чтобы все согласились. Ты ведь с нами?
Страг прямо посмотрел на Теонарда.
– Гвоздь мне в пятку, что за вопросы? – сказал он. – Ты не смотри, что у меня уши острые. Я человек. И давно сказал, что буду рядом с тобой против эльфов, если что.
Теонард облегченно выдохнул. Потом скрутил пергамент, взял перо, склянку с чернилами и направился к выходу. Остальные Хранители пошли следом.
Когда пересекли территорию по размытой дождем тропинке и вошли в Зал Советов, на мраморном полу остались пятна грязи. В чистоте и сиянии зала это выглядело как святотатство, и все трое торопливо принялись оттирать следы сапогами. Спустя минуту вместо пятен на полу появились длинные серые полосы, Хранители переглянулись и торопливо прошли вперед, занимая свои места за столом.
Круглая столешница отполирована так, что можно глядеться. Страг посмотрел на свое отражение и сказал:
– А остальные? Надо оповестить. Может, колокол какой придумать?
Теонард кивнул.
– Хорошая идея. Потом подумаем, может не колокол, а что-нибудь потише, но чтоб все чувствовали. Только пока и без него можно. Жди и смотри.
Спустя пару минут послышались шаги. В проходе со стороны птеринга величавой походкой появился Керкегор, зачем-то поклонился и, пройдя через зал, уселся на свой стул. Потом прискакал гоблин, за ним шлепая ножками, пришла Селина, подтянулись крылатые женщины, даже Мелисс.
Хранители появлялись и появлялись, даже вечно дремлющий Булук выбрался из своего болота и теперь восседает на стуле, сделанном специально для его широкой туши.
Страг наклонился к Теонарду и спросил шепотом:
– Откуда знал?
– Все друг за другом следят сильнее, чем за эльфами, – ответил он таким же шепотом. – А должно быть, вообще-то наоборот.
Поединщик хмыкнул.
– Все пока собой заняты. Кстати, смотри, каменного тролля нет.
– Наверное и не придет, – проговорил Теонард тихо. – Сколько раз ему кричали. Спит. Может он так годами, а то и столетиями спать умеет. Кто знает, чем будить. Так что придется пока без него.
Когда большая часть Хранителей расселась по местам, взоры обратились на Теонарда. Прибыли не все – места тахаша и банши пустуют, как и эльфийки с мелкиндом. Лотера тоже нет, но этот где-то бегает в поисках беглеца и посла.
Глава чуть сдвинул брови и поговорил так, будто сам не рад тут находиться:
– Это наш второй совет…
– Третий, – перебил его Гнур.
С другой стороны стола донесся голос Керкегора:
– Если считать советами, когда самого зала еще не было, то пятый. А может и шестой.
– Ишь, умник какой, – проворчал гоблин. – Тебе хорошо. У тебя резиденция. Можешь со своего насеста умничать и пальцем указывать, что да как. Есть у тебя палец? Или только когти да перья?
Гребень на голове птеринга налился кровью, он произнес величественно и резко:
– У меня хватило ума загадать что-то приличное, а не то, что ты там себе собирался построить.
– Ты не больно-то ерепенься, – начал Гнур. – Я…
Но Теонард вскинул ладони, все вновь замолчали и уставились на него в ожидании. Пару секунд Глава стоял с поднятыми руками, не зная, как реагировать и что делать, потом медленно опустил и произнес:
– У нас на подходе эльфы, среди народа витает недовольство, а вы о мелочах спорете. Мы собрались здесь по двум вопросам. Если вы дадите сказать, так и быть, расскажу, что да как.
Хранители загалдели, как потревоженные чайки.
– Говори, давай, не тяни.
– Ну-ну.
– Да быстрей уже…
Арбалетчик дождался, пока гомон утихнет и продолжил:
– Первый вопрос касается эльфов. Солнечных эльфов и защиты от них. Вы в курсе, что в лесу стоит лагерь высокородных и вносит смятение в нашу еще далеко не мирную жизнь. Но сейчас ситуация такова, эээ… Что равновесие может нарушиться. Вы знаете, чем это грозит. Потому, в случае чего, предлагаю использовать Талисман для защиты. Или нападения. Там как получится.
Повисла тяжелая пауза. В голове каждого закрутились мысли, о том, как это все может отразиться на его племени, народе и вообще – всей Цитадели.
Пока размышляли, в зал вошла Каонэль, величественная и прекрасная, с откинутым капюшоном. Серебряный водопад волос колышется при каждом шаге, глаза светятся, уши подергиваются, что значит – слышала все, что сказал Теонард.
Под пристальным вниманием Хранителей она приблизилась к своему месту и с королевской грацией опустилась на стул.
– А ты сказал им причину? – спросила эльфийка, глядя в глаза Теонарду. – Сказал им, почему равновесие может нарушиться?
Глава потемнел лицом.
– Какая разница? – спросил он. – Что это изменит? Если они узнают про посла, обязательно пошлют за подмогой. А когда бесстрашное эльфийское войско пойдет на штурм, мало не покажется никому.
– Но есть шанс этого не допустить.
– Как? – спросил Теонард, а потом обратился к остальным: – Дело в том, что посол солнечных эльфов похищен. И высокородные что-то подозревают. Наша Каонэль считает, что можно сохранить мир, спасти и эльфов, и Цитадель. Но есть проблема.
Ихтионка тихонько пискнула:
– Какая? – и тут же зажала рот ладонями, когда рядом сидящие покосились на нее.
Теонард заметил, как Селина заморгала вертикальным веком, лицо стало еще суровей.
– Мы не знаем, где посол. А учитывая, что похитил ее пленник, который вообще не понятно, что за существо, шансы выпутаться из этого очень быстро тают. Да, наши отряды прочесывают округу, расширяя круги поиска. Хотя это тоже может вызвать вопросы у высокородных. Поэтому я собрал всех тут. Точнее, не только поэтому, но поэтому в первую очередь.
Каонэль слушала Теонарда с каменным лицом. Лишь глаза, которые горят все ярче, выдают гнев, растущий с каждой секундой. Кончики ушей вытянулись, готовые пронзить хоть саму небесную твердь, дыхание участилось.
Хранители стали тихо перешептываться, горгона и гарпия послали сочувственные взгляды Каонэль, Эвриала едва заметно кивнула.
Выждав пару минут, Теонард проговорил:
– Многие знают, как я отношусь к эльфам. Но тут вопрос не о личном. Будь моя воля… Ну вы знаете. Но даже я считаю, что солнечных лучше иметь в союзниках, чем во врагах. Только в нашей ситуации выбирать не приходится. Союзниками сделать их, как видите, не выйдет.
Каонэль проговорила тихо, но так жестко, что даже воздух затвердел:
– Ты еще не пытался.
– Ты сама видела, – сказал Теонард, глядя ей в глаза, – как все искали похитителя и посла. И до сих пор ищут. Даже мелкинд с магией. Но мы должны быть готовым ко всему. На карте не только солнечные эльфы, а мир со всеми остальными расами…
Каонэль прервала его.
– Мир, которым ты рискуешь, предлагая уничтожить отряд! – выдохнула она гневно.
– Это вынужденные меры, – устало произнес Теонард. – Нужно принять верное решение. Подумайте, что вы хотите для своего народа?
– А как же мой народ? – спросила эльфийка.
Гном, который все это время молча наблюдал за всеми, вдруг сказал:
– Ты сама-то знаешь, кто твой народ?
Серая обожгла его таким взглядом, от которого Тарнат должен был расплавиться на месте. Но он остался цел, только отшатнулся, стукнувшись затылком о спинку стула.
– Не зыркай, – буркнул он.
В эту секунду в дверь со стороны мелкинда вошел Виллейн. На лице странная улыбка от уха до уха, такая могла быть у мага, который придумал как получить мировое господство. Мантия тащится по полу, но мелкинд безуспешно пытается подхватить.
Он остановился на половине пути к своему месту и окинул всех взглядом королевского величества, которое снизошло до простых смертных.
– Я ненадолго, – сказал он. – С новостями.
