Глава 4

В сумерках на заднем дворе королевского дворца в Ваканде начала собираться толпа. О том, что вскоре квинджет Т’Чаллы приземлится на родине, никто не объявлял, но каким-то образом слухи уже распространились по всей вакандийской столице.

Увидев из иллюминатора тысячи радостных людей, ожидавших его приземления, Т’Чалла покачал головой. Квинджет мягко опустился на землю, и собравшиеся вакандийцы дружным ревом приветствовали его – им хотелось увидеть, как молодой правитель возвращается из своей первой успешной поездки за границу в роли короля.

– Как они узнали? – полушутливо нахмурившись, спросил Т’Чалла на хауса, родном языке «Дора Милаж». Накия, сидевшая в той же кабине, старалась сделать вид, что она ни при чем.

– Они просто скучали по вас, Бесценный, – девушка не смогла скрыть искорку в глазах.

Она открыла крышку люка и выглянула наружу. Окойе и Накия уже переоделись в традиционное легкое обмундирование бойцов «Дора Милаж», вооружились короткими мечами, а на спину повесили длинные винтовки. Окойе не сняла полюбившиеся ей красные солнцезащитные очки, которые она позаимствовала у одного из работников посольства.

Они продолжали говорить на хауса, зная, что в противном случае пилот подслушал бы, что они обсуждают.

– Долгие годы Черная Пантера не покидал границ своего королевства, да еще и так… громко. Думаю, они просто волновались за вас, – продолжала Накия.

– Как и мы, Бесценный, – впервые с момента приземления заговорила Окойе. – Ввязываться в драку на чужой земле – возможно, не лучшая идея для короля Ваканды, как и приказ телохранителям защищать кого-то еще, кроме его королевского величества.

– Ты правда думаешь, что мне угрожала опасность? – Т’Чалла откинулся в кресле и нахмурился. – Неужели ты хоть на секунду могла предположить, что мне в этой ситуации была нужна помощь?

Женщины переглянулись.

– Нет, Бесценный, – тихо ответила Окойе.

– Нет, мне не нужна была помощь. Я дал вам самое важное задание – убедиться, что Уоллманы, которых почтила присутствием сама Богиня Пантера, не пострадали. Вы подвергаете сомнению мое решение?

Накия уже открыла рот, чтобы ответить, но заметила взгляд Окойе и осеклась.

– Разумеется, нет, Бесценный, – ответила за нее Окойе.

Т’Чалла скинул пиджак и вышел из корабля навстречу восторженным крикам.

– В следующий раз, Накия, когда мы не будем знать о местонахождении короля, ты, может быть, подумаешь о последствиях, особенно учитывая, как американцы отреагировали на его помощь, – тихо проворчала Окойе, пока они выходили из квинджета вслед за королем, махавшим толпе.

– Наш народ короля обожает, – прошептала в ответ Накия, параллельно оглядывая толпу, чтобы убедиться, что опасности нет. – Особенно после визита в Америку, раздираемую изнутри противоречиями. Я решила, что надо будет ему об этом напомнить. А ты, кажется, злишься вовсе не поэтому.

– Поговорим позже, – прошипела Окойе.

Вакандийские подданные ревели от восторга, пока Т’Чалла пробирался сквозь толпу. Детям он шептал благословения, кладя ладонь на головы тем, кто вставал на колени, а с теми, кто пытался пролезть вперед и дотронуться до него или костюма, здоровался за руку.

– Пантера! Пантера! – скандировала толпа по-вакандийски.

Когда Т’Чалла проходил через дворцовый сад, ему навстречу выбежала маленькая девочка с букетом цветов. «Дора Милаж» обменялись озабоченными взглядами, но король только отмахнулся.

– Ты сама их собирала, дитя мое? – спросил Т’Чалла, взяв в руки и осмотрев букет африканских фиалок. – Они просто чудесны.

– Спасибо, Пантера, – прошептала девочка, не решаясь поднять взор.

Т’Чалла наклонился, взял девочку за подбородок и запрокинул голову так, что они встретились глазами:

– Я не бог, малышка. Я просто человек, такой же, как любой другой, который может говорить с Богиней Пантерой. Я дышу, плачу, сплю – совсем как ты.

Однако страх в глазах девочки не исчез, и она, спотыкаясь, произнесла:

– Да, Пантера.

Т’Чалла вздохнул, отпустил девочку и махнул рукой ее родителям, ждавшим поодаль.

– Она до конца жизни будет вспоминать день, когда ее благословил сам Пантера, и всем будет рассказывать о нем, – прошептала Накия на ухо королю и вместе с Окойе последовала вслед за правителем во внутренние покои, прочь от толпы.

У двери королевской спальни, рядом с огромной эбонитовой тотемной статуей пантеры, которая традиционно обозначала вход в личное пространство короля, стояли на страже две женщины в струящихся рубашках кенте. Старшая из них уверенно, но со сдержанной грацией приблизилась к Т’Чалле. Ее длинные седые волосы развевались от порывов легкого ветерка. Коротко подстриженные волосы второй, более молодой, женщины были уложены и украшены небольшой серебряной тиарой. Она приблизилась к Т’Чалле с той же уверенностью, но при этом с порывистостью и воинственностью, присущими неопытной юности.

– Мама! Шури! Я не ожидал, что вы так быстро придете меня поприветствовать, – Т’Чалла заключил королеву-мать в объятия и крепко прижал к себе.

Потом он попытался игриво пихнуть Шури, но та, смеясь, уклонилась от тычка и шлепнула его по руке.

– А чего ты ожидал после того, как мы лицезрели тебя под шальными пулями в Америке? – засмеялась Шури. – Я уже задумалась над тем, как оформить тронный зал в своем вкусе.

Королева-мать, Рамонда, посмотрела на нее с осуждением:

– Шури, это совсем не смешно! Т’Чаллу могли серьезно ранить, – через плечо она взглянула на приближающихся Накию и Окойе. – А где же были «Дора Милаж», пока их король отражал шквал пуль?

Накия опустила глаза в пол, в то время как Окойе осталась бесстрастной. Т’Чалла оглянулся на девушек, а потом повернулся к матери:

– Они делали то, что я им приказал. А вообще предлагаю обсудить это позже, мама. Мне нужно переодеться и подготовиться к встрече Совета по безопасности. Можно пригласить вас на ужин после заседания Совета?

– Разумеется, – Рамонда посмотрела на Шури. – А ты, доченька? Ты сегодня вечером занята?

– Ну, думаю, я могла бы освободить вечерок, – обиженно произнесла Шури. – Тем более что в Совете по безопасности мне не нашлось места.

Рамонда недовольно хмыкнула, а Т’Чалла улыбнулся этому знакомому аргументу:

– Только не начинай. Ты обязательно займешь свое место в Совете, когда придет время. Тебе всего девятнадцать!

– Т’Чалла в девятнадцать уже получил место, еще до того, как мы узнали, благословит ли его Богиня Пантера или нет, – парировала Шури, старательно игнорируя ухмылку брата.

– Я был старшим сыном и наследником умершего правителя, – ответил Т’Чалла. – После смерти папы Ваканде нужен был король. Ты же отлично знаешь.

– Я знаю, что… – начала Шури, но королева-мать перебила ее.

– Хватит, Шури! Дай брату умыться и сменить одежду. Ближе к вечеру мы сможем все обсудить. Накия, Окойе, мы проводим вас к вашим сестрам.

Убедившись, что караульные у дверей спальни Т’Чаллы сменились, четыре женщины молча направились по коридору в комнаты «Дора Милаж», которые занимали в королевском дворце целое крыло. Пока они шли, Накия поглядывала на Окойе, пытаясь поймать взгляд напарницы, но сестра шла по богато украшенным залам с каменным лицом. Она напоминала Рамонду, на лице которой также невозможно ничего прочесть. Шури вообще не обращала ни на кого внимания, яростно тыкая в супертонкий кимойо-смартфон, и игнорировала волны невысказанного гнева, которые, казалось, исходили от ее матери.

Наконец Рамонда остановилась и окинула телохранительниц сына грозным взглядом:

– А теперь объясните, как «Дора Милаж» позволили своему королю и моему единственному сыну подвергнуть себя опасности в американской уличной перестрелке, – прошипела она.

Шури резко вздрогнула.

– Ваше величество… – начала Накия, но замолчала, когда Окойе подняла руку.

– Король отдал нам приказ не вмешиваться, – спокойно объяснила она. – И даже если бы не было приказа, никакая опасность ему не угрожала.

– Из-за ваших или его способностей? – уточнила Рамонда. – «Дора Милаж» была основана…

– Не нужно пересказывать нашу историю, мы ее хорошо знаем, – перебила Окойе, стиснув зубы.

– А историю ваших провалов? – Рамонда смотрела охраннице прямо в глаза, ожидая, осмелится ли та продолжить.

Шури с открытым ртом следила за развернувшимся противостоянием. Окойе все же опустила глаза и сделала шаг назад. Накия вышла вперед и встала между двумя женщинами.

– Тоже не нужно, ваше величество, – произнесла девушка.

Рамонда глубоко вздохнула и взяла себя в руки:

– Мне хотелось, чтобы этот разговор состоялся там, где Т’Чалла, обладатель сверхъестественного слуха, не сможет его услышать. Совет очень разочарован действиями «Дора Милаж». И члены совета, и я убеждены, что король продолжит впутываться в подобные истории; а теперь выясняется, что «Дора Милаж» неспособны встать между королем и потенциальной опасностью и защитить своего правителя!

Рамонда взглянула на Шури, которая все еще стояла, выпучив глаза.

– Я осознаю необходимость в «Дора Милаж», а также рискованное положение, к которому может привести страну роспуск подразделения. Понимаю, что я не одна из вас, но мне важно убедиться, что у «Дора Милаж» крепкая связь с правящей фамилией. Поэтому хочу, чтобы Шури начала тренироваться вместе с вами: с целью держать себя в форме и сблизить «Дора Милаж» с королевской семьей.

Было заметно, что Окойе почти трясет от гнева, и, перед тем как заговорить, ей пришлось собрать все самообладание в кулак:

– Решение уже принято? Что сказал по этому поводу король?

Рамонда смерила женщину взглядом:

– Он… еще не отдавал такого распоряжения. И мне нужно обговорить с вашим начальством детали обучения Шури.

Накия успокаивающе положила руку Окойе на плечо.

– Спасибо, ваше величество, что привлекли внимание к проблеме, – тихо ответила она. – Мы обсудим ее с нашими сестрами и вернемся с планом действий, чтобы вы и принцесса его одобрили.

– Спасибо, Накия. Мы еще вернемся к этому разговору. Пойдем, Шури, – и Рамонда пошла прочь по коридору. Ошеломленная принцесса поплелась следом.

Окойе смотрела, как они уходят, а Накия глубоко вздохнула:

– Пойдем, сестричка, нам нужно составить план.

Накия взяла Окойе за руку и направилась к двойным дверям, которые вели в их покои:

– Нужно предупредить старших и составить отчет.

– Они будут винить во всем нас, сестра, – предупредила Окойе.

Накия пожала плечами:

– Значит, пойдем на костер вместе и умрем в бою, как настоящие «Дора Милаж». Ничего не бойся, сестра.

На лице Окойе появилась лукавая улыбка:

– Иногда я забываю, почему терплю тебя, малышка. Но в такие моменты – вспоминаю.

Накия усмехнулась в ответ:

– Мы никогда не сдавались, старшая сестра. И сейчас не сдадимся.

Т’Чалла откинулся в кресле и оглядел комнату для совещаний, встречаясь глазами с самыми приближенными советниками, но видел на их лицах лишь мрачную решимость. Он сидел во главе V-образного стола, а по бокам его кресла стояли две вооруженные «Дора Милаж», так что привлекать внимание присутствующих было несложно. Но его последние слова заставили всех, кто был в комнате, ощутить неловкость, даже королеву-мать Рамонду, сидевшую справа от него.

– Президент почувствовал себя плохо прямо перед нашей запланированной по графику встречей в Белом доме, так что предложил мне встретиться с вице-президентом, – мягко объяснял Т’Чалла. – Мы отказались и вернулись в посольство. Следующая встреча будет уже между послами.

Мужчины и женщины, сидевшие за столом, начали перешептываться друг с другом.

– Мой король, прошу меня простить, – произнесла одна из советниц, заламывая руки, – но посол Абайоми годами уговаривал консервативных американских политиков встретиться с правителем Ваканды в Белом доме.

Седой угрюмый старик в золотых украшениях, опираясь на стол, посмотрел через него на советницу и фыркнул:

– Король поступил совершенно правильно. Негоже Черной Пантере встречаться с низшими по чину, – произнес он.

– И тем не менее, ваше величество, вы сами продвигали политику более плотного общения с иностранными государствами все те годы, когда были кронпринцем. Это был бы хороший способ продемонстрировать всему миру, какое высокое место занимает Ваканда в международной иерархии государств.

Старик покачал головой:

– Миру достаточно знать, что Ваканду никому нельзя оскорблять или запугивать, а также проявлять к ней неуважение. Встреча с вице-президентом не достигла бы ни одной из этих целей.

Пока министры спорили, Т’Чалла сидел молча. Рамонда также хранила молчание, не сводя глаз с сына. Король приподнялся в кресле, и все в комнате разом затихли.

– Я согласен на встречу с президентом, если он захочет мне ее назначить, – тихо произнес он. – В противном случае наши дипломаты вполне способны самостоятельно продолжать переговоры с Соединенными Штатами.

Рамонда посмотрела на сына, едва скрывая нетерпение:

– Кстати, а ты-то знаешь: отмена встречи предполагалась как оскорбление или президент действительно разболелся?

Один из мужчин, сидящих в противоположной стороне стола, привстал:

– Возможно, это как-то связано с вашим вмешательством во внутренние дела и законы их страны, – высказал он предположение.

В комнате воцарилась тишина.

– Что вы имеете в виду, генерал Х’Лла? – Т’Чалла не пошевелился, но его голос стал заметно строже.

Х’Лла неловко заерзал в кресле:

– Умоляю, простите меня, ваше величество. Но мы ходили вокруг да около все заседание, и пора уже обратиться к сути вещей. Черная Пантера – сердце и душа Ваканды. Ваканды, ваше величество, а не Америки. Вы рискнули всем, что мы имеем, вмешавшись в битву, которая ничего не дала нашему народу.

Х’Лла откинулся на спинку кресла, избегая встречаться глазами с королем. Окинув взглядом комнату, Т’Чалла заметил, что выражение лица каждого из присутствующих отражает тот же вопрос.

Король наклонился вперед и забарабанил пальцами об ониксовую поверхность стола:

– Когда я молюсь Богине Пантере, я прошу мудрости, чтобы править своим народом. Прошу смелости делать то, что должен. Прошу, чтобы мой народ процветал и был счастлив.

Он поднялся на ноги, и в его глазах что-то промелькнуло.

– Я не молюсь о комфорте или безопасности для себя. Не прошу Богиню Пантеру приносить невинных в жертву ради сохранения моей жизни или даже ради процветания Ваканды. Не прошу, чтобы наша страна утратила честь, защищая только себя, пока наших сестер и братьев продают в рабство, держат в клетках, насилуют, бьют или дискриминируют.

Мы больше не будем прятаться за своими стенами, отгораживаться. А прямо заявим миру о себе и покажем всем, кто такие вакандийцы. Если кому-то это не нравится, я благодарю вас за преданную службу и жду вашего заявления об отставке у себя на столе.

Т’Чалла обвел комнату взглядом, посмотрев в глаза каждому из министров по очереди. Когда он встретился взглядом с Рамондой, то почувствовал, что за строгим выражением мать скрывает гордость за сына.

Т’Чалла вновь опустился в кресло и посмотрел на высокого седого старика, который тихо сидел в углу комнаты:

– В’Каби, вы служили военным советником у моего отца. Вы будете моим регентом в случаях, когда я буду покидать Золотой Город, что будет происходить настолько редко, насколько это возможно.

Т’Чалла указал на Рамонду:

– Моя мама будет говорить от моего имени до тех пор, пока сестра не достигнет нужного возраста и не займет место в правительстве. Это даст Ваканде время в случае, если со мной что-то произойдет. Но я не собираюсь сидеть сложа руки и бесчестить страну, которой мы все служим, с целью сохранить свою жизнь, вместо того чтобы стремиться сохранить жизнь всему человечеству. Понятно ли я выразился?

Среди министров прошел шепот, подтверждающий согласие.

Т’Чалла улыбнулся:

– Ну вот и хорошо. Что у нас дальше на повестке дня?

– Современная Ваканда – это серьезная угроза американским интересам, – прошипел рыжий человек, продолжая лупить кулаками по дорогущему вишневому столу.

Матиган вздохнул и окинул взглядом кабинет. Он хорошо мог видеть Белый дом из огромного окна, расположенного в противоположной части кабинета. Он чуть не рассмеялся вслух. Этот продуваемый всеми ветрами музей был, можно сказать, символом американской мощи, в то время как истинная сила воплощалась в человеке, который сидел рядом.

Он знал большинство людей, смотревших сейчас на него: с некоторыми участвовал в военных кампаниях, с другими – в политических. По правде сказать, основную часть из них генерал презирал, но они были друзьями президента, так что с их присутствием приходилось мириться. Тут были крупные промышленники и простые агенты в черных костюмах.

Матиган даже не озаботился тем, чтобы освежить в памяти имена, впрочем, они также не помнили его фамилии. Но все отлично понимали, для чего их собрали здесь. Генерал отвернулся, а рыжий человек продолжил, трясясь от злости, крыть последними словами все вакандийское:

– Эти… эти африканцы… Не им учить нас, как бороться с мировым терроризмом! – рычал он.

– Мы им и не позволим, – спокойно ответил Матиган. – Наших военных сил вполне достаточно, чтобы вести войну с помощью или без помощи Ваканды. Но мы сохраним много жизней наших парней, если будем воевать через вакандийское воздушное пространство.

– Тогда давайте объявим, что нашли на их территории лагерь террористов, разбомбим их к чертям, а потом уже построим на этом месте большую военную базу, – улыбаясь, произнес рыжий мужчина. – Это то, что у нас получается лучше всего.

– Подождите-ка, – вмешался в разговор седой мужчина. – Давайте не принимать столь скоропалительные решения. Есть несколько… вещей, которыми нам хотелось бы овладеть, прежде чем вы все разрушите.

– Наложить ваши сальные лапы на вибраниум – вовсе не цель этой миссии, – Матиган нахмурился и подался вперед. – Наша цель – безопасность государства.

– А наша цель – защитить южные границы, – техасский акцент мужчины делал его смех напряженным и ломким. – Но мне кажется, что во многом наши цели схожи. Вы можете получить то, что вам нужно, а мы получим то, что нужно нам. Просто необходимо все… хорошенько продумать.

– Что вы хотите этим сказать? – Как же Матиган ненавидел самодовольных врунов вроде Сандерсона, которые все сводили исключительно к собственной выгоде.

– Нам ведь необязательно действовать стремительно, так? Мы можем сыграть в продолжительную игру, – Сандерсон окинул взглядом комнату, и наконец его глаза остановились на тихом мужчине, который сидел у края стола и жевал зубочистку с выражением полного безразличия. – Дестабилизация, деструкция – именно то, что лучше всего умеете ВЫ, не так ли?

Мужчина жевал зубочистку еще минуту, обдумывая ответ:

– Мы не можем делать это открыто и внутри страны. С юридической точки зрения мы все еще состоим в союзе, и любые допущенные ошибки приведут к тому, что назойливые конгрессмены будут месяцами совать свой нос в дела, которые их не касаются. Думаю, лучше задействовать какого-либо иностранного агента.

Рыжий мужчина поправил очки:

– Пока что люди, которых вы выбирали, меня не впечатлили. Или я упустил из виду тот факт, в сфере нашей ли ответственности находится теперь и Латверия?

Движения зубочистки стали еще более стремительными:

– Некоторые орешки расколоть сложновато, признаю. Но человек, о котором я подумал, – профессионал высокого класса, к тому же у него есть опыт взаимодействия с вакандийскими правителями. Если, конечно, мы сможем позволить себе его услуги.

Сандерсон хмыкнул:

– Во сколько бы он нам ни обошелся, мы выиграем в сотни раз больше, если получим в распоряжение вакандийские технологии. Свяжитесь с этим агентом.