В полицейской системе того времени было принято, чтобы патрульный констебль платил ежемесячно сорок долларов капитану своего участка. Капитаны полиции платили как минимум по двести долларов своим хозяевам из коридоров власти, которые использовали полицейских всех рангов как сборщиков взяток и посредников в проведении своих сомнительных сделок. Продажность полиции сводила на «нет» работу по избавления города от преступников, давая им немало возможностей уходить от правосудия. Да и сами действия полиции по наведению порядка получали много нареканий со стороны общественности и властей, так как мало чем отличались от бандитских методов.

«На конце полицейской дубинки больше закона, чем в решении Верховного суда», – так было сказано начальником 21-го полицейского участка капитаном полиции Александром Уильямсом, против которого восемнадцать раз возбуждали уголовное дело, и каждый раз его оправдывали.

Патрик О’Нил был бы стопроцентным ирландцем не будь американцем до мозга костей. Смелый, открытый, умный, с неплохим чувством юмора, вдобавок к этому он еще обладал деловой хваткой. Отличные качества для любого человека, как для капитана корабля, так и для коммерсанта, поэтому все те люди, узнав в свою очередь, что тот работает в сыскном бюро полицейского департамента Нью-Йорка, долго удивлялись тому, что этот молодой человек с такими хорошими задатками и работает в полиции. Он много чего видел и где побывал в своей жизни, пока не стал полицейским. Валил лес в Канаде, плавал по Миссисипи в качестве моряка на речном пароходе, был шахтером и свободным старателем, пока ему однажды не предложили должность шерифа в небольшом городишке, и тогда он понял, чего хочет от жизни. Искать пропавших коров и ловить конокрадов было интересно, но уж очень просто. Ему хотелось раскручивать сложные дела, участвовать в настоящих полицейских расследованиях, и тогда он решает вернуться в Нью-Йорк, где родился и рос до восемнадцати лет. Его способности заметили, спустя четыре года работы постовым полицейским он дорос до сержанта, а потом его перевели в сыскное бюро. В те времена без хороших связей или денег сделать это было почти невозможно, но благодаря своим способностям, пробивному характеру и железной хватке он сумел проложить себе дорогу через все бюрократические препоны и комиссии. Его мечтой было выбиться в детективы, встать в ряд тех, кому поручают самостоятельное расследование, но для этого он должен был заявить о себе раскрытием пары-тройки громких дел, а вот этого ему никто не собирался давать. Это был замкнутый круг, который он, при всех своих способностях, был не в силах разорвать. Правда, тут ему могли помочь взятки, но про таких, как Патрик, всегда говорили: «Честный, но бедный». Только поэтому он третий год участвовал в расследованиях в качестве помощника. Не раз начальство отмечало его цепкость в ведении следствия и смелость при задержании преступников, но дальше благодарностей и денежных поощрений дело не шло. Как ему объяснил один из его начальников, когда О`Нил пришел к нему с очередным рапортом о выделении ему самостоятельного дела: «Как помощник ты просто незаменимый человек, а такими людьми не бросаются. Поэтому оставим все как есть, парень».

Именно этого человека я поджидал в уютном баре, в который полицейский заходил после работы, когда ему позволяла служба. Я сидел за столиком перед стаканом джина, в глубине зала, у стены, в ожидании заказанного ужина. Мокрая шляпа и плащ висели на вешалке в углу. Дождь кончился, но облака висели низко, по-прежнему готовые в любой момент разверзнуться хлябями небесными. В ожидании его прихода я пытался проиграть в уме разговор с Патриком, но тот был человеком себе на уме, к тому же мне было неизвестно, какие черты характера возьмут вверх при нашем разговоре. Ирландские или американские? Да и знакомство, можно сказать, у нас шапочное… Познакомились мы с ним совершенно случайно на одном из представлений, даваемых заезжей театральной труппой, которые так любила смотреть Луиза. Неожиданно один из подвыпивших зрителей стал сильно возмущаться, ругая и оскорбляя актеров. Не успел я подняться со своего места, как плотный и широкий в кости мужчина, лет тридцати пяти, рыжеволосый, встал и попросил выйти хулигана. Тот сначала подчинился, встал и пошел к выходу, но сделал пару шагов, резко развернулся и бросился на рыжего крепыша, шедшего за ним. Лавки со зрителями резко сузили пространство маневра, увернуться рыжему здоровяку от броска не удалось, и они клубком покатились по полу. Я пришел ему на помощь, после чего мы скрутили молодчика и доставили в участок. Патрик остался там оформлять задержание, но перед тем как расстаться со мной, дал адрес этого бара. Я заходил сюда два раза. Первый раз мне повезло, и мы встретились. Во второй раз я прождал около полутора часов, но так его и не дождался.

«Может, повезет сегодня. Хотя…» – тут мои мысли перебила трель дверного колокольчика. Хлопок входной двери, отсекший сырость и холод улицы, и я расплываюсь в довольной улыбке. На пороге стоял тот человек, кто мне был нужен. Цепкие и внимательные глаза полицейского по привычке сноровисто оббежали присутствующих, только после этого он улыбнулся мне в ответ. Подошел к моему столику. Его пальто и шляпа были влажные, очевидно, его также где-то прихватил дождь.

– Так-так-так, и кого я здесь вижу? Джек, собственной персоной!

– Привет, Патрик. Как насчет джина?

– Он еще спрашивает! Эй, Освальд! – закричал он официанту, в этот момент рассчитывающемуся с клиентом. – Мне как всегда!

Повесив пальто и шляпу на вешалку, сел за столик:

– Привет, Джек! Если дело, которое тебя привело ко мне, не испортит мне аппетита, то ты можешь начинать прямо сейчас.

При этом его глаза искрились хитрым любопытством. Дескать, как я тебя поддел. Никуда не денешься – давай выкладывай!

– Ну, раз ты так ставишь вопрос… – тут я как бы замялся. – Дело, в общем, касается не столько меня, сколько тебя.

Выражение его лица не изменилось, зато глаза стали острыми и колючими, как льдинки. Сейчас он напоминал клинок, который осторожно вытягивают из ножен, чтобы не привлечь внимание противника.

– Даже так… – некоторое время он молчал, потом сказал: – Ты точно уверен, что это нам нужно? Мне и тебе?

– Нужно, Патрик. Если ты, конечно, считаешь, что закон есть восстановление справедливости.

Он некоторое время смотрел на меня, пытаясь понять по моему лицу, что это: констатация факта или двусмысленная колкость, которую надо отнести на счет полиции. И когда решил, что я не ерничаю, а говорю серьезно, ответил:

– Формулировка грубовата, но суть верна.

– Значит, выслушаешь? – После его короткого кивка, я продолжил: – Сначала определимся. Никаких вопросов. Ни как узнал, ни где узнал. Есть шайка. В ней три бандита. Том Пристли или Маисовая Лепешка. Кокни Уорд. Кастет Генри. Слышал о них?

– Я-то слышал, только вот ты откуда о них знаешь?

– Я же просил: никаких вопросов. Так я продолжу?

Патрик кивнул головой в знак согласия.

– На днях они собираются ограбить банковского курьера. Так вот…

– Джек, заявляя подобное, ты автоматически оказываешься замешанным в…

– Ты мне дашь договорить или как?!

Детектив секунду жег меня взглядом, потом резко схватил стакан с джином и одним махом опрокинул содержимое себе в рот. Потом таким же резким движением поставил его на стол.

– Слушаю. До конца, – слова были рублеными и тяжелыми. Ими он словно разделил наш разговор, как бы говоря: «Теперь хорошего парня Патрика нет, есть Закон».

– Помнишь, ты мне говорил, что тебе нужно громкое дело, чтобы стать настоящим детективом. Оно перед тобой, только протяни руку. Как ты знаешь, иногда из одного банка в другой перевозят наличные суммы. Когда маленькие, когда большие. На этот раз сумма будет приличной, потому что преступники долго выжидали, не желая размениваться по мелочам, а взять сразу большой куш. Предваряя твой вопрос, Патрик, отвечаю: банковский курьер в деле. Судя по тому, что мне стало известно, это будет их второе подобное ограбление. Четкого плана операции не знаю, но так ты из нас двоих полицейский детектив, то тебе и карты в руки.

– Ты хочешь сказать, что убийство банковского курьера Сэмюеля Терри на Бикман-стрит их рук дело?

– Насчет этого ничего не скажу. Просто не знаю.

О`Нил некоторое время смотрел на меня, потом спросил:

– Ты предлагаешь мне взять этих троих?

– Да, Патрик. Предлагаю.

– Джек, сдается мне, что ты вполне можешь сам разобраться с ними, но почему-то хочешь… как бы это выразиться… сделать меня своим должником. Или, как говорят у нас в полиции, «посадить на крючок».

– Патрик, просто я не хочу, чтобы ты до конца своих дней ходил в чьих-то помощниках. Из тебя выйдет не только хороший детектив, но и начальник бюро. Я верю в тебя, парень!

– Вот так-так. Меня покупают! Меня, Патрика О`Нила, пытается купить бандитская морда! Да, Джон Непомнящий Родства, да! Удивлен?! А кто только прямо сейчас сказал, что я хороший детектив?! Вот что, ублюдок, выметайся отсюда, и чтобы твоей ноги никогда здесь больше не было! Никогда! – несмотря на то, что он говорил, не повышая голоса, это нисколько не умаляло силы злости в его голосе. – Тебе, сукин сын, просто повезло, что я полицейский! Благодари Господа за это, иначе твоя харя испробовала на себе крепость ирландских кулаков!

– Не горячись, Патрик! Если ты думаешь, что я хочу убрать их с помощью полиции, то ты ошибаешься. Помнишь, что я тебе сказал в самом начале нашей встречи? Помнишь?! Закон – это восстановление справедливости! Так вот, я хочу справедливости для маленькой девочки!

Тот смотрел на меня и пытался понять, что означают мои слова, а злость тем временем медленно сходила с его лица, а вместо нее начало проступать недоумение. Он явно был сбит с толку.

– Причем здесь девочка?! О чем ты?! Ты что, пытаешься сбить меня…

– Маленькая девочка по имени Луиза Доббинс! Тебе это имя о чем-нибудь говорит, сержант О`Нил?!

К недоумению прибавилась растерянность.

– Гм. Дело Доббинса. Нанесение тяжких телесных повреждений с последующим убийством. Подожди-подожди. Ты хочешь сказать, что эти подонки тоже там наследили?! Если это так… Подожди! Черт! Я же видел тебя на спектакле с девочкой! Это была Луиза… Доббинс?

– Вы проницательны, сержант. Признаться, я уже начал сомневаться в ваших умственных способностях.

– Не ершись, Джек. Может, я и погорячился, но ты бандит, а я полицейский и мы стоим по разные стороны. Ты же не будешь этого отрицать?! Хотя должен признать, все, что я о тебе слышал, говорит о тебе как об очень жестоком, но… умном и рассудительном человеке. Довольно странное сочетание для головореза. Обычно… Ладно, об этом как-нибудь потом. Лучше скажи мне: что тебя связывает с Луизой Доббинс?

– Я ее опекун и хочу, чтобы люди, причинившие ей зло, были наказаны по всей строгости закона. Хочу прийти с ней на суд. Пусть, если захочет, выступит против них. Не захочет давать показания, это ее дело, но, по крайней мере, она будет знать, что зло наказуемо! К твоему сведенью, ее до сих пор временами мучают кошмары о том дне, а ведь прошел год. Да, я могу их убить, закопать живыми в землю, но ведь никому легче от этого не станет. Ни ей, ни мне. Так что, сержант?

– Хм. Один бандит сдает других бандитов во имя торжества справедливости! Святой Квентин! Это прямо какое-то чудо! Так что там с ребенком, Джек?

– Она еле выжила. Кроме этого, у нее на лице остался уродливый шрам. Сейчас она пока этого не осознает, а когда подрастет – будет трагедия. Так пусть возмездие сгладит в какой-то мере эту боль.

– Черт! Если дело обстоит так, как ты говоришь, то я скажу… да. И все равно я тебе не верю, Дилэни! Ты мог провернуть все это с одним из своих продажных капитанов, которые готовы лизать задницу любому, лишь бы тот им хорошо платил, а вместо этого ты пришел ко мне. Почему?!

– Ты хороший человек, Патрик О`Нил. И мне хочется, чтобы ты занял место, которого ты достоин.

Я не мог сказать ему прямо, что он мне нужен. Не прямо сейчас, а в будущем. Насколько я его изучил, он был своеобразным человеком, у которого была своя личная жизненная программа и свои понятия о жизни. Он был не из тех копов, кому только и хватало ума на то, чтобы пересчитать и сунуть в карман взятку, а затем отработать ее, делая вид, что ничего не видит и не слышит. Именно с таким человеком можно будет делать большие дела. Я думал, что сумею со временем найти к нему подход, хотя бы потому, что он чем-то походил на меня, а пока ему нужно было помочь вскарабкаться вверх по служебной лестнице.

– Слышать приятно, но это не ответ.

– Скажу только одно, такие люди, как ты, нужны этому городу и закону, по уши сидящему в дерьме. Нужны людям, которые смотрят вперед, а не в свой карман. К чему я все это говорю. Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь оставаться бандитом. Как ты сказал: я не глупый человек, а значит, как у любого умного человека, у меня есть свои планы на будущее.

Патрик некоторое время рассматривал меня, словно видел впервые, затем опустил глаза, задумчиво поковырял вилкой в остывшем овощном гарнире. Есть ему явно не хотелось. Отложил вилку и крикнул, не поворачивая головы:

– Освальд, еще джина!

Затем поднял на меня взгляд:

– Да-а… Что и сказать, не знаю. Ты полон сюрпризов, Джек, как… В общем, сейчас я не готов к подобному разговору, но мы с тобой обязательно к нему вернемся. Я обещаю, обязательно.

Я собирался к Сержанту, чтобы рассказать ему, как обстоят дела на нашем винокуренном заводе. Интерес человека к производству алкоголя, который никогда не опускался до таких мелочей, как производство и бизнес, меня, честно говоря, заинтриговал. До сих пор его интересовал только конечный результат – получаемая прибыль. Немного подумав, пришел к выводу, что это очередной способ выказать ко мне недоверие. Дескать, я за тобой слежу – попробуй только ошибиться. Хотя я считался его правой рукой, друзьями мы так и не стали, поэтому ближе всего к нашим отношениям подходило слово – деловые партнеры. Да и говорить о полном доверии в волчьей стае, а именно на этой основе складывались банды того времени, было бессмысленно.

Только я начал подниматься из-за стола, как дверь моего кабинета неожиданно распахнулась, рука непроизвольно дернулась к полуоткрытому верхнему ящику стола, где хранился револьвер, но остановилась на полпути. На пороге стоял Карл с пачкой свежих вечерних газет в руках.

– Ну что?

– Сейчас зачитаю! Где это… Вот! Ограбление банковского курьера возле Парк-роу! – При этой цитате я весело ухмыльнулся. – Курьер не успел ступить на подножку кэба, как раздались выстрелы. Беззащитные граждане при виде злодейского нападения в страхе прижались к стенам, но храбрый курьер даже будучи раненым в грудь, сумел оказать сопротивление. Он выхватил…

– Стоп! Только основное.

– Кучер, везший курьера, ранен. Сам курьер, получивший две пули, умер по дороге в больницу. Один из бандитов был ранен в перестрелке, двое других пытались скрыться, но были схвачены доблестными полицейскими и препровождены в тюрьму.

– А имен полицейских там нет? Например, Патрик О’Нил?

– Есть! Во всех газетах! Читаю: детектив О`Нил первым…

– Не надо! Поехали. Сержант, уже нас заждался.

Только мы закончили с Сэмом деловую часть разговора и настроились поболтать за стаканчиком виски, как к нему вломился один из его телохранителей и с порога заявил, что пришел Джордж Говард. Я вскинул удивленно брови, так как знал наперечет клички всех больших боссов преступного мира Нью-Йорка, а мелкий и сам бы не сунулся к Сержанту, так как все они были объявлены «вне закона» в зоне нашего влияния. Мелкие шайки никто специально не отслеживал, но стоило им попасться на «горячем» – пощады не было! С другой стороны, если бы организовывалось большое дело с привлечением чужой банды, то Сержант обязательно сначала обсудил его со мной и только потом уже принимал решение. Пока я в уме перебирал возможные варианты дел, Сэмюель все это время смотрел на меня с хитрой улыбкой.

– Небось, голову ломаешь, кто это?

Я слегка пожал плечами, демонстрируя полное равнодушие, хотя, судя по загадочной физиономии босса, мне предстояло интересное знакомство.

– Зови! – сказав, Сержант откинулся в кресле и зашарил рукой в ящике стола. Извлек коробку с сигарами. Открыл. Понюхал. – Джордж любит хорошие сигары.

Именно после этой фразы неизвестный гость определенно заинтриговал меня, так как я прекрасно знал, что Сержант не из тех людей, которых называют гостеприимными.

– Посмотрим, с чем он к нам пришел.

Дверь открылась, и через порог перешагнул среднего роста, модно одетый человек, лет тридцати пяти. Одетый в отлично пошитый серый костюм, в сером цилиндре, с изящной тросточкой в руках, окутанный запахом хорошего одеколона, он представлял собой образец истинного «денди». Его костюм и хорошие манеры странно смотрелись среди простой обстановки кабинета Сержанта. Босс был бы не прочь обзавестись нормальными апартаментами, но ему приходилось считаться с мнением рядовых бандитов, считавших «чем проще – тем ближе к народу». Оценка кабинету была дана, как я и предполагал, «ниже средней», судя по легкой брезгливой усмешке, скользнувшей по губам гостя. Пройдясь по мне внимательным взглядом, он остановил его на Сержанте. Тот кивнул ему, как старому знакомому, получил в ответ царственный кивок и уже затем показал рукой на кресло, стоящее напротив меня, предлагая сесть:

– Садись, Джордж. В ногах правды нет.

Тот сел, поставил трость между ног и возложил обе руки на набалдашник, затем, подняв руку, зачем-то поправил гвоздику в петлице. Все это он проделал плавно и важно, дескать, смотрите, какие у меня хорошие манеры. Может, кому-нибудь они и могли показаться изысканными, но у меня они не вызвали ничего, кроме легкого раздражения.

«Павлин ряженый!»

Снова пройдясь взглядом по мне, гость обратился к Сержанту:

– Сэмюель, прими мои поздравления. Тебе это место в самый раз. Мне сказали, что под тобой теперь две сотни парней стоит. Да и земля у тебя… А насчет порта вообще молчу! Такой лакомый кусочек…

– Джордж, хватит молоть языком. Пришел – дело говори.

– Скажу. Но может, ты сначала познакомишь меня с этим молодым человеком, хотя я догадываюсь, кто это может быть.

– Джон Непомнящий Родства, – отрекомендовался я, не став дожидаться ответа Сержанта.

– Джордж Говард. Рад знакомству, сэр.

– Был бы рад ответить вам тем же, но не стану, так как не знаю, что вы из себя представляете. Сэр.

На секунду воцарилась тишина, затем по мне скользнул острый, как бритва, взгляд, только затем он был облачен в слова:

– Вы осторожный человек. Только нередко бывает так, что осторожность становится сродни трусости.

Не успел я открыть рот, как вмешался Сержант, которому не очень понравилось начало нашего знакомства:

– Джек, это Западный Джордж, если тебе это о чем-то говорит.

«Западный Джордж, неуловимый грабитель банков. Как же, слышал. Вроде говорили, что денег через него столько прошло, что не пересчитать. С такими бабками мог бы уже и на пенсию уйти, а он еще продолжает воровать, скотина! Минутку! А что он здесь делает? Он же вроде перебрался в Чикаго… или Сан-Франциско?»

Тот, услышав свою кличку, подобрался, выпрямил спину и вскинул подбородок, словно знатный вельможа на великосветском приеме в тот момент, когда дворецкий оглашает его имя присутствующей знати.

«Если он решил, что я, услышав его дурацкую кличку, стану перед ним по стойке смирно, то он крупно ошибается!»

– Слышал о вас, – я решил ограничиться этой сухой фразой, чтобы позлить его. И я своего достиг. Легким раздраженным кивком он сухо ответил на мои слова, а затем развернулся корпусом к Сержанту, всем своим видом показывая, что теперь будет разговаривать с ним.

– Я пришел к тебе с деликатным делом, Сэмюель. Весьма деликатным.

Он сделал паузу, и в кабинете стала медленно разливаться напряженность. Сержант и тот ее почувствовал. До этого сидел, развалившись, а теперь выпрямился. Взгляд его стал сердитый и недовольный.

– Говори, Джордж, – буркнул сердито Сержант. – От него у меня нет секретов. Пока нет.

Его последние слова мне не понравились, зато Западному Джорджу они явно пришлись по душе.

– Что ж, Сержант, ты всегда был деловым человеком, поэтому я коротко изложу суть дела. Так вот, через полторы, максимум, через две недели мы собираемся взять банк. В свое время я устроил в него своего человека и теперь я знаю о банке больше, чем его управляющий Уоллес Ридклифф, но мне нужен человек, способный разобраться с вооруженным охранником внутри банка.

– А где Банджо Смит?

– Спит вечным сном на кладбище Сан-Франциско.

– Интересно, почему ты пришел ко мне? Всегда был сам по себе и сам подбирал себе людей, а тут на тебе! Что изменилось за те полтора года, что я тебя не видел?

– Может, ты меня и не видел эти полтора года, зато обо мне слышал. Мне последнее время, скажем так, не совсем везло, но теперь я намерен взять реванш у судьбы.

Сержант криво усмехнулся:

– Опять начал свою интеллигентность показывать. Не темни, Западный. Говори, как есть.

– Дашь человека?

– Тебе же надо лучшего из лучших, не так ли, Джордж?

– Ты меня знаешь, Сэмюель, я скупиться не привык. Покупаю только все самое лучшее.

– Найдем мы тебе такого человека. Это все?

В глазах Сержанта появилось задумчивое выражение. Я знал его. Оно появлялось, когда у Сэма возникало сомнение в чем-либо. Как в деле, так и в человеке. Западный, похоже, тоже уловил сомнение Сержанта.

– Не все. Я собираюсь взять еще один банк и сберкассу. Все это – в течение двух месяцев.

– Ты что, совсем с головой не дружишь?!! Здесь такой шухер начнется!..

Тут в разговор вмешался я:

– По первому банку все ясно, а что с подготовкой по второму банку и сберкассе? Или у вас там тоже по человеку сидит?

Сержант бросил на меня злой взгляд, но смолчал, только откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. Этот жест я тоже хорошо знал. Он означал, что большой босс очень не доволен, только вот кем или чем, еще предстояло выяснить.

– Сначала закончи с одним делом, тогда ты вправе переходить к другим. Так мне часто в свое время говорил отец. Вас устраивает мой ответ? – ответ был язвительно-назидательным, как сам и тон Западного Джорджа.

Мне оставалось только пожать плечами. Внешне я был спокоен, но внутри уже начинал беситься от тона и поведения этого наглого и самодовольного типа.

«Пусть решает Сержант. Он у нас большой босс. Ему и карты в руки».

– Не много ли ты на себя берешь, Джордж? – недовольно процедил Сэм.

– Немного, Сэмюель. Это составляет лишь самую малость от общего числа банков Нью-Йорка.

Этот человек умел держать себя в руках. Даже видя, что не все складывается в его пользу, он оставался спокоен, хотя многие другие, зная крутой нрав Сержанта, уже бы мерили глазами расстояние до двери. Но Сэм вроде начал расслабляться или мне это только показалось… не знаю, но в любом случае Западный мне не нравился, а я привык доверять своей интуиции.

– Сколько?

– Шесть процентов с каждого дела. Договорились?

– Договорились! Когда он тебе будет нужен?

– Через три дня.

– Все-таки я хочу знать, почему ты изменил своим собственным правилам? Сделать банк и смотаться в другой город – вот твой стиль. Почему сейчас не так?

– Не доверяешь – так и скажи. Разбежимся!

– От такого предложения трудно отказаться. Раньше из тебя и пять процентов не выжать, а тут шесть даешь и не торгуешься. Грех отказываться!

– Ладно. Скажу, но все это останется между нами. Хорошо? – он обвел нас взглядом, словно хотел убедиться, что мы согласны. – Просто хочу сорвать хороший куш, а затем хорошенько отдохнуть. Залечь на дно на полгода-год. Хорошее виски, красивые женщины, карты в приятной компании. Представляешь, Сержант: длинный стол с белой скатертью, серебряный сервиз. Я сижу во главе стола, а за спиной стоит шеренга слуг. Пальчиком поманил, и он перед тобой стоит навытяжку. Хорошо!

– Красиво говоришь, Западный. Будем считать, что ты меня убедил. Говори, где парню назначишь встречу?

– В кафе «Этуаль» на улице…

– Знаю. Он будет тебя там ждать с шести до девяти вечера.

Джордж встал. Прикоснулся двумя пальцами к краю шляпы, слегка наклонил голову:

– Разрешите откланяться, господа.

После чего вышел, гордо неся самого себя. Когда за ним закрылась дверь, я посмотрел на Сержанта, но тот, не обращая на меня внимания, опять о чем-то думал.

– Что не так, Сэм?

– Какой-то он не такой, наш Западный Джордж. Шесть процентов без торговли… это же надо.

– Если есть сомнения, зачем связываться?

– Если бы у меня появились сомнения, то и разговора бы не было. Не в этом дело. Для начала уточни, кто из его шайки будет с нами работать и что за банк. Я тут тоже кое-кого поспрашиваю.

– Хорошо. А что он вообще за тип?

– Появился в Нью-Йорке в шестьдесят пятом. Взял отделение Океанского банка. Чисто взял. Исчез. Слухи донеслись, что работал в Чикаго, Сан-Франциско, потом снова появился у нас. К этому моменту у него уже была своя шайка. Три человека. Здесь в Нью-Йорке он взял четвертого Банджо Смита, убийцу. С ними он постоянно колесил из города в город, беря банки, сберкассы, ювелирные магазины. Ни одного провала. Вот и сейчас, спустя полтора года, снова объявился. Стоит особняком в криминальном мире, только иногда обращается за помощью, как вот сейчас. Говорят, что он из богатой семьи с Запада и в свое время закончил факультет архитектуры. Отсюда его вид и манеры. Были также слухи о его доме, где-то на Восточном побережье, но это, скорее всего, болтовня, а вот что ему изготовили специальный комплект инструментов для взлома сейфов за три тысячи долларов – это правда. Аккуратен в своем деле, старается учесть все до мелочей. Платит своим парням очень хорошо, поэтому те готовы за него порвать глотку любому. Пьют, едят в дорогих ресторанах, живут в лучших гостиницах. Короче, наслаждаются жизнью на полную катушку. Вот с таким человеком придется нам иметь дело.

– Много денег они взяли за все время?

– Полмиллиона, не меньше.

Сэм так ничего толком и не выяснил по Западному Джорджу. Только слухи и пустая болтовня. Отобрав и направив человека Джорджу, Сержант снова вызвал меня к себе.

– Кого ты дал, Сэм?

– Бритву Стива. Парень отлично владеет ножом, не говоря о его любимой бритве. Тут ему нет равных. Ты сумел повесить хвост?

– Послал двоих парней. Надеюсь, все будет нормально.

– Слушай, Джек, а у тебя не возникала мысль забрать у Западного кассу после дела.

– До этой секунды не возникала. А что?

– Ладно, забудь. Считай, что неудачно пошутил.

– Уже забыл.

Все ограбление заняло около шести с половиной часов. Западный Джордж со своими помощниками оказались настоящими мастерами своего дела. Они вскрыли два металлических ящика, каждый по полтонны весом, пройдя все их многочисленные секреты. Правда, денег оказалось намного меньше, чем ожидалось. Ограбление банка, конечно, большое событие, но после того как спустя полторы недели опустошили сейфы отделения Народного банка, это уже стало для города самой настоящей сенсацией. К нашему общему удовольствию, на этот раз сумма оказалась почти в полтора раза больше первой добычи. Газеты Нью-Йорка – от солидных изданий до бульварных листков – с восторгом смаковали двойное ограбление. Некоторые газетчики описывали ограбление с такими подробностями, словно при этом они сами присутствовали. Полиция города, подстегиваемая властями, газетами и выступлениями политиков, бросила все силы на поиски преступников. Шли третьи сутки после двойного ограбления, когда я после завтрака спустился вниз, собираясь ехать в порт. На улице меня уже поджидал Карл, сидящий в кэбе. Выйдя на улицу, я только начал поднимать воротник, защищаясь от холодного ноябрьского ветра и одновременно оглядываясь по сторонам, как рядом с экипажем остановился наемный кэб, из которого высунулся мужчина и махнул мне рукой. Это был мой человек, Джефри Фармер. Разведчик из группы Тома Уилкса, который с еще двумя парнями вел слежку за Западным Джорджем. Сердце противно екнуло. Его появление означало только одно: со взломщиком сейфов что-то не так. Подойдя, сел рядом с ним. Карл, который вылез из экипажа и пошел за мной, не доходя до нас нескольких шагов, остановился у газового фонаря. Достал из жилетного кармана часы и, посматривая по сторонам, стал изображать человека, который кого-то с нетерпением ждет. Автоматически отметил в уме его маскировку: «Молодец. Правильную занял позицию», – и тут же перешел к делу:

– Что случилось, Джефри?

– Западный неожиданно поменял адрес. Два часа тому назад он вышел из гостиницы, в которой жил последние три дня, с двумя кофрами в руках. Нанял кэб. Около получаса кружил по городу, затем неожиданно выскочил около сквозного двора, пересек его и выскочил на параллельную улицу, где его ожидал другой кэб. Не успел он сесть, как кэбмен пустил лошадей вскачь.

– Кто-то из его помощников? Шило? Гвоздь?

– Гвоздь. За ним последовал Мак Роуз, командир. Доехав до Роут-стрит, семнадцать, Западный Джордж слез, затем вошел в дом, где сдают меблированные комнаты. Сейчас он находится там, но есть подозрение, что недолго там останется.

– Почему, Джефри?

– Исхожу из господских замашек Западного Джорджа, командир. Этот старый клоповник явно не в его вкусе, к тому же он по дороге осматривался по сторонам так, словно впервые в этом районе. Стал бы человек прятаться в таком месте, если не знает о нем ничего? Я бы не стал. Отсюда можно сделать вывод: это временное пристанище.

– Скорее всего, он приехал с кем-то там встретиться… Кто там из наших парней?

– Арчи Круз, Стив Каллиган и Мак Роуз.

Махнул рукой Карлу, подзывая его:

– Галопом к Сержанту, а потом вместе с ним – на склад.

Парни заметили меня раньше, чем я разглядел их в уличной толчее. Не успел наш кэб остановиться, как от фонаря, до этого подпиравшего его, отделилась крепкая фигура уличного хулигана. Касторовая шляпа с начесом, приталенное пальто и брюки, заправленные в тяжелые ботинки. Расхлябанной походкой он подошел к нам.

– Эй, мистер, закурить есть?!

– Будет! – и я стал копаться во внутреннем кармане, делая вид, что ищу папиросы, а Арчи Круз, изображавший хулигана, принялся быстро и деловито докладывать:

– Западный не выходил, командир. Стив уже снял комнату, напротив той, которую занял Западный Джордж.

Чтобы со стороны не было так заметно движение губ, он оглаживал рукой свои пышные усы.

– Ничего подозрительного?

– За исключением двух господ, смахивающих на полицейских, которые приехали сюда пятнадцать минут назад. Вон стоит кэб, на котором они приехали.

Я посмотрел в том направлении, которое он мне указал. Мать моя! На месте кучера сидел помощник инспектора Бута.

– Парни, за мной!

Удара ногой дряхлый замок не выдержал, и ветхая дверь, сопровождаемая жутким скрипом, распахнулась настежь. Наш визит оказался настолько неожиданным, что когда мы ворвались в комнату, реакции троих человек хватило только на то, чтобы вскочить с места и сразу замереть под дулами револьверов. Между ними на старом, обшарпанном столе кучками лежали банковские упаковки денег, которые они, похоже, делили перед нашим приходом между собой. Бут, при виде меня, вытаращил глаза и замер в немом изумлении. Судя по его реакции, он меньше всего ожидал меня здесь увидеть.

Западный Джордж криво усмехнулся, так как уже сообразил, что произошло. Третьего я не знал. Это был довольно упитанный мужчина, в хорошо сшитом пальто и, похоже, наиболее трусливый из всех, так как при виде револьверных стволов стал буквально белеть, прямо на наших глазах. При виде инспектора я даже забыл на какие-то мгновения, для чего приехал. Мне так давно хотелось побеседовать с ним, лицом к лицу, а тут такой случай! Не мог я его упустить и тут же направился к Буту, который сразу начал пятиться. Шаг за шагом он отступал назад, пока не уперся спиной в стену.

– Давно не виделись, инспектор, – затем с силой ударил рукоятью револьвера ему по ребрам. Раз, другой, третий, а затем, сделав шаг назад, стал смотреть, как полицейский сползает по стене с выпученными глазами и белым от боли лицом. Спустя несколько минут, отвернувшись от него, подошел к Джорджу: – Ну, что, урод, допрыгался?

– Ты, сучий ублюдок, – зашипел он. – Да я тебя голыми руками порву… А-а-ах! У-у-у!

Удар рукоятью револьвера в лицо в одно мгновение оборвал его угрозы. Больше не обращая на него внимания, я развернулся и в упор стал рассматривать незнакомца с рыхлым телом и мучнистым от страха лицом. Его аккуратно подстриженная бородка подпрыгивала вместе с трясущимся подбородком.

«Похоже, его и спрашивать не надо будет. Сам все расскажет. Что знает и что не знает».

Поднял револьвер на уровень его переносицы и взвел курок.

– Вы… не име-ете… пра-ва. Я… инспе-ктор… поли-ции, – он не говорил, а выталкивал слова отдельными слогами, трясущимися губами.

– Бут – тоже полицейский, чем ты лучше?

– Я из Депар-тамента… поли-ции… Сан-Франциско, – проблеял он.

– Сан-Франциско?! Каким ветром тебя к нам занесло, инспектор? И не волнуйся ты так, ведь пока у меня к тебе претензий нет.

Когда он понял, что я не собираюсь убивать его прямо сейчас, он немного успокоился.

– Скажу. Все вам скажу! Я знаю то, что вам нужно, – тут он сделал паузу, выжидающе глядя на меня.

– Не волнуйся. Расскажешь, все как есть – уйдешь своими ногами.

– Западного Джорджа взяли на месте преступления при ограблении банка в Сан-Франциско. Нас навели на него. Во время засады произошла перестрелка, во время которой был убит один его человек. Банджо Смит. Чтобы не идти в тюрьму, Западный предложил нам сделку.

– Нам, это кому?

– Ну… Можно без имен? Все-таки мое начальство. Вам не нужно, а мне лишнее беспокойство.

«Похоже, совсем оправился, раз стал проявлять заботу о начальстве».

– Хорошо. Продолжай.

– Джордж предложил нам деньги. Он грабит пару банков и отдает большую часть нам, после чего мы расходимся в разные стороны, но так как в нашем полицейском управлении кое-кто знал о его задержании, то решили провернуть дело в Нью-Йорке. Я приехал сюда и переговорил с инспектором Бутом. Он, в свою очередь, переговорил кое с кем из своих начальников, после чего дал согласие. Правда, с одним условием, Западный должен ограбить не два банка, а три. Вашей полиции было мало выделенной доли. Мне-то что, три так три. Я должен был получить восемьдесят процентов от суммы с двух банков, остальное – меня не касалось. Сегодня я пришел для того, чтобы забрать свою долю.

У меня даже дыхание перехватило от такой непомерной наглости, поэтому вместо меня высказался стоявший за моей спиной Арчи:

– Ну, вы и суки, полицейские! Твари алчные! Вас, гадов, как бешеных собак, надо отстреливать!

Полицейский из Сан-Франциско принял его слова на свой счет и жалобно залепетал:

– Я здесь ни при чем! Это не я придумал! Меня прислали как посредника!

Я посмотрел на него так, что тот сразу заткнулся.

– Ты, – я ткнул пальцем в полицейского из Сан-Франциско, – садись и пиши, все, что мне сейчас только рассказал. Внизу перечислишь все данные о себе: должность, звание, номер жетона, имя.

Я перевел взгляд на нью-йоркского инспектора:

– Ты, Бут, то же самое напишешь. Арчи, упакуй Западного, он поедет с нами. Стив, подгони кэб к черному ходу. Джефри достань полицейским бумагу и чернила. Пулей, парни!

– Ничего не буду писать! – заявил Бут, правда, в его голосе не чувствовалась уверенность.

– Арчи, врежь ему пару раз хорошенько! Второй раз заявит подобное – просто перережь ему глотку.

Новые удары вырвали из груди инспектора протяжный стон.

– Хорошо, хорошо! Напишу! Не бейте! Не бейте!

Занеся над скорчившимся от страха инспектором руку, Арчи посмотрел на меня. Я показал жестом, чтобы он вернулся к Западному Джорджу.

Сержант был страшен. Если его лицо в нормальном состоянии напоминало скелет, теперь же оно напоминало ожившую маску демона смерти, если бы такие существовали в природе. В его глазах горело бешенство, а рот был перекошен в злобном оскале. Он не ругался, не сыпал проклятиями, сберегая дыхание, все свои силы вкладывая в удары ногами по человеку, который лежал перед ним на полу, в луже крови. Западный Джордж уже не кричал, у него хватало сил только на хрипы. Лицо, руки, шея – все было в крови. Каждый новый удар скручивал его тело, заставлял извиваться от дикой боли. Еще один удар в живот согнул предателя пополам, заставив захлебнуться собственным воплем. Честно говоря, мне давно надо было вмешаться, но ярость Сэма была настолько сильна, что вполне могла обратиться против меня, а мне не хотелось конфликтовать со своим боссом из-за какого-то вшивого предателя.

«Вот сейчас, пожалуй, можно».

Обхватив за плечи Сержанта, осторожно стал оттаскивать его в сторону. Два его телохранителя-головореза нахмурились, подобрались, но на дальнейшие действия против меня не осмелились.

– Пока достаточно, босс. Есть еще кое-что интересное.

Тот встряхнул мои руки с плеч, некоторое время стоял, тяжело дыша, не сводя взгляда с распростертого на полу тела, потом, не поворачивая ко мне головы, зло бросил:

– Что там еще у тебя?!

– На, смотри, – и протянул бумаги, написанные полицейскими.

– Что это? Полиц… Инспектор Бут?! Сан-Франциско?! – он повернулся к телохранителям. – Дик! Приведи эту суку в чувство! Ты что не понял! Не бить! Просто приведи в чувство!

Телохранитель замер, потом нехотя наклонился к лежащему на полу телу, затем несильно хлестнул того по щеке. Голова грабителя безвольно мотнулась и замерла. Головорез бросил быстрый взгляд на Сержанта. Перехватив его взгляд, я посмотрел на тело.

«Труп».

Сержант уже это тоже понял, но при этом решил уточнить:

– Готов?

– Мертвее не бывает, босс, – отрапортовал громила.

Сержант повернул ко мне лицо. Криво усмехнулся, потом пожал плечами, дескать, погорячился, с кем не бывает.

– У тебя что-то было, Джек?

– Было, да сплыло, Сэм. Он работал в контакте с полицией. Он знал имена! Его надо было заставить написать бумаги на полицейских!

– Все! Он труп. Говорить больше не о чем! Бумаги, что ты мне дал, мы их можем как-то использовать?!

– Могли бы, если к ним приложить показания Западного Джорджа!

– Да-а, – протянул Сэм, – Бут был бы у нас вроде собачонки. Подай то, принеси это! Но я думаю, даже этой писанины хватит, чтобы приструнить. Кстати, сколько в этих сумках денег?

– Не считал. Просто сгребли их со стола. Если Западный припрятал часть, мы этого уже никогда не узнаем.

– Ад и дьяволы! Все-таки я погорячился! – наконец он признал, что совершил ошибку. – А ты куда смотрел?! Кайф ловил?!

Я бросил на него злой взгляд, но говорить при людях ничего не стал. Тот понял меня; бешенство в его глазах вспыхнуло в последний раз и погасло. Он бросил последний раз взгляд на труп и зашагал к выходу, бросив по пути телохранителю:

– Дик! Забери сумки!

Остановившись на миг, на пороге, кинул через плечо:

– Джек! Поедешь со мной!

Первую бутылку в кабинете Сержанта мы прикончили, не произнеся ни слова. Стаканчики опрокидывались под гробовое молчание. Я чувствовал себя опустошенным и уставшим, хотя день еще, в принципе, только начинался. Судя по внешнему виду, Сержант был не в лучшем состоянии. Когда от второй бутылки осталась половина, Сэм открыл рот:

– Знаешь Джек, когда мы только начинали работать вместе, ты был совсем другой человек. Ты был наш человек. Сильный, жесткий, не боящийся крови. Теперь ты не такой.

Я ухмыльнулся:

– Не такой, это какой? Трусливый, что ли?

– Не такой… это… Гм. Ты, я заметил, все больше лезешь в коммерцию. Якшаешься с торгашами! Не противно?! Жадные, трусливые и наглые душонки! Из них можно только выбивать деньги, но не общаться! Зачем тебе все это, Джек?!

– Чем отличаются деньги с наших винокуренных заводов от этих? – я показал на два кофра с деньгами, скромно стоявшие у стены. – Чем? Не знаешь? Так вот я тебе скажу! Эти, в сумках, куш, который ты можешь сорвать раз, причем рискуя своей головой! А те ты получаешь постоянно и без особых усилий! Уловил разницу!

– Ты ли это, Джек?! Ты, которого наши головорезы, не боящиеся ни бога, ни черта, уважают как никого другого, говоришь о спокойном бизнесе?!

– Сэм, к чему этот разговор?

– Да я и сам не знаю. Просто нашло что-то. Хотя… нет, скажу! Мне не хочется, чтобы вместо отличного бойца появился еще один жадный торгаш!

– Так тебе же будет лучше, Сэм. Будешь доить меня, как и остальных!

– Тебя подоишь! Хотел бы я посмотреть на того сумасшедшего, который рискнет это сделать! Ха-ха!

Мы смеялись до слез на глазах. Долго смеялись, чуть ли не с истерическим надрывом, чувствуя, как из нас выходит напряжение. Потом снова пили и говорили.

– Когда-то, Сержант, я был молодым и глупым, чтобы верить в идеалы, и скажу больше, воевать за них. Потом идеалы куда-то делись, и воевать я продолжил по привычке, но они хороши, когда касаются чистки зубов по утрам и трехразового питания, а когда они касаются твоей жизни и смерти, то поневоле приходишь к мысли, что воинский долг не более как условность. Даже придя к подобным мыслям, я все равно продолжил воевать, потому что ничего другого не умел. Потом меня… скажем так, убрали из армии и я стал вольным стрелком или наемным убийцей. Меня это не то чтобы устраивало, но другого пути я тогда не видел. Не знаю, чем бы все кончилось, если бы меня… В общем, оказался здесь, в Америке и только здесь понял, что… устраивало меня все в прежней жизни потому, что ничего другого я просто не искал! Не хотел видеть, убеждая себя в том, что у меня только одна дорога! Ты не знаешь, как это иной раз страшно бывает увидеть себя со стороны! Я был словно слепой… Теперь я вижу вокруг себя людей, а не мишени, Сэм! Когда я это понял, то прозрел. В жизни оказывается много интересных вещей, о которых я даже не подозревал… Впрочем, зачем я тебе все это рассказываю…

– Потому что ты пьян, Джек, и еще, наверное, потому, что больше тебе некому сказать нечто подобное.

– Может, ты и прав, Сэм.