Моррисон представлял тот тип закоренелого и расчетливого эгоиста, чьи эмоции и чувства были сосредоточены только на нем самом и на его удовольствиях. Уход от мормонов, переезд в Нью-Йорк и женитьба не изменили его сути. Он всегда брал, что хотел, невзирая на то, вещь это или человек. Вот и сейчас он хотел Джулию Картрайт. То, что она была невинна, возбуждало его еще больше. Сначала он думал склонить ее к близости, используя мужское обаяние, затем предложил деньги, от которых она с негодованием отказалась, и тогда Моррисон поклялся, что пойдет на все, лишь бы ее заполучить. В выборе средств и методов он никогда не был щепетилен. Убийства, шантаж, подкуп – именно этими методами он поднимался наверх, к власти и деньгам.

Все средства и методы хороши, лишь бы было хорошо мне, – подобная мысль вряд ли приходила ему в голову, но зато она хорошо отражала суть его натуры.

Я стоял перед зеркалом. Из него на меня смотрел крепкий, худощавый человек со спокойным загорелым лицом и карими глазами. Легкое пальто серого цвета, пошитое в одной из лучших мастерских города, облегало его широкие плечи и грудь без единой морщинки.

«Джек Льюис был недурен собой, – подумал я и подмигнул себе в зеркале. – Только вот, сколько ему лет, хотелось бы мне знать? Двадцать четыре или двадцать пять? Наверно, это странно выглядит, когда человек не знает, ни когда он родился, ни сколько ему лет, ни кто его родители».

Я достал из жилетного кармана часы. Стрелки показывали десять часов пять минут. Пора ехать.

– Тим! Ты собрался?!

На пороге моего кабинета показалась крепкая фигура мальчика. Он выглядел взволнованным и немножко сердитым. Нервно огладив лацканы своего нового сюртука, спросил:

– Мы уже идем? – а на лице его читалось: «Джек к ней хорошо относится, значит, я тоже должен к ней хорошо относиться. А если она мне не понравится? Что тогда?»

Он уже знал историю того, что со мной произошло, и как мне пришлось стать опекуном маленькой девочки, но детский страх, что она займет его место в моей жизни, заставлял его нервничать и сердиться. К тому же, как и я, он привык заботиться только о себе, а сейчас в его жизни появилась маленькая девочка, которая теперь будет ему вроде сестры. Мне не трудно было угадать смятение в его душе, потому что несколько месяцев тому назад, перед встречей с Луизой, сам чувствовал нечто подобное.

Открыв парадную дверь школы, я в который раз оказался в самом центре сосредоточения эмоций, представляющих лучшую сторону человека: любви, ласки и обожания. Группки девочек и девушек, сбегающих по широкой лестнице, одна за другой, рассыпались, оказываясь в объятиях своих родных. Я наблюдал этот праздник любви каждое воскресенье и привык к нему, как привыкли и ко мне, но сегодня со мной был хорошо одетый молодой человек приятной наружности, поэтому мы невольно оказались в центре внимания юных леди и их родителей. Иногда за взглядами следовал громкий шепот и шутки, заканчивающиеся взрывами смеха. Тим дважды успел покраснеть под наиболее настойчивыми взглядами юных прелестниц, пока, наконец, на лестнице не появилась Луиза. Сбежав с лестницы, она вприпрыжку помчалась ко мне, как вдруг неожиданно увидела рядом со мной незнакомого ей мальчика. Резко затормозив, она перешла на шаг, идя чинно и манерно, как и положено юной леди. От такой резкой смены поведения, выглядевшей довольно забавно, я не смог сдержать улыбки, после чего замер в ожидании, когда же живущий внутри ее бесенок, озорник и выдумщик, вылезет наружу. Подойдя, она сначала посмотрела на меня, но так как я молчал, перевела взгляд на Тима. Продолжая смотреть на него, вдруг неожиданно спросила меня:

– Джек, а кто этот мальчик?

Я не стал отвечать, а вместо этого посмотрел на Тима. Тот понял мой взгляд и представился:

– Меня зовут Тимоти Морис, а тебя зовут Луиза Доббинс. Джек тебя еще называет маленькой леди. Правильно?

– Ой! Ты Тим! Да, а я Луиза! – говоря, одновременно она стала оглядывать его со всех сторон, дергая за рукава и теребя его за пуговицы, став прежней Луизой, непосредственной и непринужденной. – Джек мне рассказывал о тебе! Тим, а как ты нашел Джека? Ой! А ты уже совсем большой!

– Подожди, болтушка! У нас весь день впереди! Успеете еще наговориться. Теперь о деле. Луиза, в прошлый раз ты мне говорила о списке принадлежностей для занятий по вязанию, вышивке или чему-то там еще. Мисс Картрайт должна была вам сказать, что нужно купить. Короче, что нам надо покупать?

При моих словах ее счастливая улыбка мгновенно увяла.

«Ну и что у нас опять случилось?» – с легкой тоской подумал я, но сразу понял, что дело не в самой девочке, потому что ее поведение резко отличалось от того, когда она была виноватой. Вместо того чтобы опустить глаза в пол, она сначала бросила взгляд по сторонам, словно шпион или заговорщик, который боится, что его подслушают, после чего, взяв меня за руку, приподнялась на цыпочки и прошептала:

– Джек, наклонись, пожалуйста, ко мне. – Когда я наклонился, продолжила: – Я вчера видела, как мисс Картрайт плакала. Так жалобно, так жалобно, что я сама заплакала. Правда, Джек. Ей, наверно, плохо. Раньше она смеялась, а теперь все время грустная ходит. Джек, ты не можешь ей помочь?

Я выпрямился. Молодая женщина мне нравилась, и я был не прочь ее снова увидеть, но не в компании двоих детей, к тому же в прошлый раз мы расстались не самым лучшим образом. Да и мало ли из-за чего могла плакать девушка? Может, у нее вчера болел зуб или хозяйка пансионата миссис Кролинг ее отчитала? К тому же мне просто хотелось отдохнуть, развеяться, а не решать чужие проблемы! Уже решившись огорчить Луизу отказом, я открыл рот, но стоило мне заглянуть в молящие глаза ребенка, как я сдался. Черт! Где она живет? Огляделся. Фойе школы уже опустело. Уловив любопытный взгляд женщины – швейцара Анабель, сразу понял, кто мне даст ее адрес. Ответ на мой краткий вопрос вылился, как я и ожидал, в словесный поток, смысл которого заключался в том, что будь лет на тридцать моложе, она была бы не прочь дать свой адресок такому красивому кавалеру, как я, после чего дала мне адрес. Как только мы сели в наемный экипаж, я в общих словах объяснил недоумевающему Тиму ситуацию, после чего за него взялась Луиза. Мальчик сначала односложно отвечал на ее бесконечные вопросы, но потом разговорился, и теперь они весело смеялись вместе над тем, что им казалось смешным за улице. Предоставив детей самим себе, я стал наблюдать за уже привычными уличными картинками. Вон остановился грузовой фургон, кучер кивает сидевшему рядом с ним мальчишке. Тот лезет в глубь фургона и сразу выныривает с пакетом в руках, соскакивает на землю и бежит к черному входу дома. Все это называлось доставкой продуктов на дом богатым клиентам, которые могли позволить себе держать кухарку. А вот две молодые леди в изящных пальто и модных шляпках, сморщив носики и изящно приподняв края своих длинных одеяний, обходят свежую кучу конского навоза. Обежав их, помчался дальше мальчишка-газетчик, громко выкрикивая заголовки из тех новостей, что должны, по его мнению, привлечь публику.

«Почему мне до сих пор многое кажется странным?» – подумал я, глядя на скользящую мимо меня жизнь города. Наверное, мало привыкнуть к газовому освещению или автоматически подзывать криком кучеров кэбов, как и читать газеты, уже не смеясь над рекламой, подобной этой: «На Стейт-стрит, 37, полно молодых крепких сисек», надо было душой врасти в окружающую меня жизнь, но до этого было далеко. Наверно, именно поэтому я до сих пор смотрел на уличные сценки, словно на кадры из исторического фильма.

Место, куда привез нас кэбмен, оказалось рабочим районом, состоявшим в основном из жилых трехэтажных домов красного кирпича. Улицы, на удивление, были относительно чисты, а идущие люди были, не богато, но опрятно одеты. Хотя улица была довольно широка, но сильного движения транспорта не наблюдалось, в своей основе состоявшем из грузовых фургонов. Дети, не видя ничего интересного, притихли, глядя каждый в свою сторону. Неожиданно экипаж остановился. Я выглянул:

– Это здесь?

Кучер, нагнувшись в мою сторону, ответил, ткнув кнутом для убедительности в сторону трехэтажного дома:

– Вот этот дом, мистер.

Ступив на землю, я увидел стоящий впереди еще один экипаж. Он стоял у подъезда дома, который нам был нужен.

«Не удивлюсь, если это приехал Моррисон, – не успел я так подумать, как из подъезда дома вышла мисс Картрайт в его сопровождении. – Может, оно и к лучшему. Они в одну сторону, а мы в другую. Вот только надо подойти поздороваться, тем более что меня они уже заметили».

Повернув голову, я негромко сказал:

– Сидеть тихо, словно мыши под веником. Позову, тогда придете.

Луиза в ответ на мои слова тихо прыснула в кулак. Тим бросил на меня вопросительный взгляд, но, не дождавшись разъяснений, молча, кивнул головой.

«Похоже, ты становишься мужчиной, парень».

Пара остановилась, дожидаясь, пока я подойду. Остановившись в шаге от них, я приподнял слегка шляпу и коротко кивнул молодой женщине, полностью проигнорировав при этом мужчину. Вот только выражение ее лица мне не понравилось.

«С таким лицом на кладбище ездят, а не на прогулку».

Вид подавленный, лицо бледное, губы плотно сжаты. Я уже подумал, что это реакция на мое появление, но легкий кивок головы и скользнувшая легкая улыбка по ее губам, заставили меня изменить свое мнение и бросить взгляд на Моррисона. Похоже, все же он являлся причиной ее подавленного состояния. В свою очередь он попытался сделать вид, что меня нет, но это ему плохо удавалось, оттого он еще больше нервничал. Заметив мой далеко недружелюбный взгляд, брошенный на ее спутника, мисс Картрайт решила несколько разрядить обстановку, поздоровавшись первой:

– Добрый день, мистер Дилэни. Что вы здесь делаете?

– Добрый день, мисс Картрайт. Если я вам скажу, мисс, что приехал к вам в гости, вы мне, наверное, не поверите.

– Джулия, нам пора ехать, – это было сказано тоном господина, указывающего служанке, что надо делать.

Ее головка резко вздернулась, глаза сверкнули, казалось, она сейчас выскажет этому типу все, что она о нем думает, но, встретившись взглядом с Моррисоном, она как-то странно обмякла, словно шарик, который только что проткнули иголкой. Плечи опустились, глаза потухли, после чего она тихо сказала:

– Извините, пожалуйста, мистер Дилэни, но нам действительно надо ехать.

«Что-то здесь не то. Там они ссорились, и теперь…» – поэтому вместо того чтобы откланяться, как того требовали приличия, я сделал два шага вперед, окончательно перегородив им дорогу. Глаза девушки удивленно расширились, зато глаза Моррисона зло сузились. Выведенный из себя, он шагнул ко мне, сжав кулаки.

– Вы что себе позволяете, мистер? Убирайтесь с дороги!

Судя по всему, он хорошо запомнил нашу последнюю встречу, потому что в этот раз он решил обойтись без трости, ограничившись сжатыми кулаками и искаженным от гнева лицом. Интересно, что он обо мне думает? Наглый верзила с крепкими кулаками, претендующий на внимание мисс Картрайт. Я только усмехнулся в ответ на его слова. Теперь на его лице, стирая гнев, стало разливаться сомнение пополам с растерянностью. Что делать? Драться? Себе дороже! Звать полицию? А где она? Попробовать договориться? Пока все это он прокручивал в голове, я решил закрепить образ верзилы в его голове. Так, на всякий случай.

– Ну что ты, мистер, постоянно лезешь в чужой разговор? С тобой, что ли, разговаривают? – я говорил грубовато и небрежно, как недалекий, но уверенный в силе своих кулаков человек. – Видишь, с дамой разговариваю. Ты что не джентльмен?

Очевидно, эта роль мне удалась, так как из-за моей спины раздался грубый, чуть с хрипотцой, голос кучера:

– Хозяин, может, я потолкую с этим несговорчивым?! Судя…

– Сиди, где сидишь! – резко оборвал я его. – Пока кнут не вырвал и не затолкал тебе его в зад… Гм! Прошу прощения, мисс. А вы, милейший господин, если так торопитесь, садитесь и поезжайте! Вас никто не держит! Так как мне нужна мисс Картрайт, а не вы.

– Послушайте, милейший, а если я вам дам пятьдесят долларов, вы уйдете с нашего пути?

– Судя по вашему говорливому кучеру, вы богатый человек, мистер?

У Моррисона при моих словах рот скривился в презрительной усмешке, попался, дескать, мерзавец на крючок. На деньги клюнул!

– Не бедный. Так что, договорились?!

– Мы, мистер, хоть люди простые, но с протянутой рукой на углу не стоим. Так что оставьте себе эти деньги! – при этом я постарался придать себе горделивую осанку увальня из деревни, развернув плечи, выпятив грудь и надув щеки. Дескать, мы не из таких, нас деньгами не купишь. Моррисон был уже готов разразиться проклятиями по моему адресу, но в последний миг сумел сдержаться, очевидно, вспомнив, что произошло в прошлую нашу встречу. Скользнув по мне злым взглядом, он решил сделать еще одну попытку повлиять на девушку:

– Джулия, вы мне уже давно обещали эту прогулку. Не нарушайте свое слово!

– Так это просто прогулка? А я, глядя на его настойчивость, уж подумал, что он вас, мисс Картрайт, к алтарю тащит! – я был напорист, как положено человеку, который все в своей жизни добывает своими руками. Чего я никак не ожидал, что мои слова произведут на этих двух разных людей такое сильное воздействие. Лицо девушки неожиданно побледнело, губы задрожали, глаза наполнились влагой, а бывший мормон вздрогнул и напрягся. Несчастный вид девушки навел меня на мысль, что здесь не просто запутанные любовные отношения, а кое-что похуже. Я уже был готов потолковать по душам с этим типом, как тот неожиданно повернул голову в сторону молодой женщины и сухо произнес:

– Не хочу, чтобы вы совершили непоправимую ошибку, Джулия, поэтому дам вам время хорошенько все обдумать. Приеду через два часа.

– Надеюсь, вы не бросите даму одну, пока я буду отсутствовать, мистер?

Чего я не ожидал, так только этого неожиданного и непонятного мне вопроса, впрочем, таким он показался не только мне, но мисс Картрайт, которая сейчас удивленно смотрела на него.

«В чем подвох? Собирается привести полицию? А что это ему даст? Нет. Тут что-то другое. Ладно. Потом разберемся».

– Не брошу, мистер. Я же настоящий мужчина.

Мои слова заставили невольно скривиться Моррисона, после чего он осторожно обошел меня, а так как я не стал поворачиваться, то сначала услышал хлопанье дверцы экипажа, затем свист бича и, наконец, затихающий стук колес. Все это время я смотрел на девушку, которая, в свою очередь, провожала растерянным взглядом удаляющийся экипаж.

– Мисс Картрайт, вы меня извините, что отвлекаю вас от столь увлекательного зрелища, как уезжающий экипаж, но я действительно приехал к вам по делу.

С секунду она смотрела на меня, еще находясь в прострации, и только потом поняла, что я к ней обращаюсь.

– Что вы сказали? – В ответ на мой укоризненный взгляд ее щеки заалели. – Извините, ради бога! Я несколько расстроена, но дело не в вас! Совсем наоборот! Я вам так рада, что вы даже не можете себе представить! – но поняв, что ее слова могут быть неправильно истолкованы, попыталась исправить положение. – Вы не поймите меня превратно, мистер Дилэни. Я просто хотела выразить свои чувства…

Тут она почувствовала, что совсем запуталась, и решила сменить тему:

– Еще раз извините меня. Я вас внимательно слушаю.

– Мисс Картрайт, вы так мило краснеете, что у меня аж сердце замирает, – продолжил я играть роль простака.

– Вы издеваетесь надо мной! – но сейчас в ее голосе не было сердитых ноток, даже более того в нем чувствовалось облегчение и радость.

– Кстати, насчет дела, по которому я приехал. Луиза!! Тим!! – не успел я крикнуть, как распахнулась дверца и Луиза прыгнула на мостовую, минуя подножку, после чего улица огласилась криком:

– Я бы давно уже прибежала, да Тим не пускал! Джек, ты должен сказать этому мальчишке, чтобы он так больше не делал! Он меня не пускал, держал за руку! Мисс Картрайт! Это я попросила Джека приехать! Пожалуйста, не надо злиться на него!

Лицо молодой женщины при виде Луизы стало ласковым и нежным. Пока Луиза ластилась к своей учительнице, я искоса наблюдал за Тимом. Тот медленно вылез, затем аккуратно захлопнул дверцу, после чего подошел, снял шляпу и представился:

– Мисс Картрайт, разрешите представиться. Меня зовут Тимоти Морис.

Молодая женщина в ответ расцвела яркой улыбкой. Я был заворожен, глядя на то, сколько всего может вложить женщина в простую улыбку. Смотря на нее, я уже был готов поверить в райское блаженство.

– Очень рада нашему знакомству, мистер Морис.

Парень, похоже, тоже ощутил себя в раю, судя по его глупой улыбке и сияющим глазам.

Эйфория продолжалась недолго:

– Мисс Картрайт, идемте с нами! Мы собрались гулять! Идемте с нами на спектакль «Барышня и дикарь»! Там…

При этих простых словах лицо молодой женщины приняло испуганное выражение, словно у маленькой девочки, которую родители первый раз привели в детский сад.

«Они уйдут, а я останусь», – читалось на нем.

– Извини, милая, но у меня есть еще дела. Я должна… впрочем, это не важно. Так что вы хотели, мистер Дилэни?

– Э-э… Как тут сказать, мисс Картрайт, – играть прежнюю роль не имело смысла, но именно тот тип нагловатого увальня, которого я разыгрывал перед Моррисоном, мог помочь разрешить ситуацию. – Мы тут подумали и решили сходить к вам в гости.

Когда взялся играть эту роль, то совсем забыл о детях, а теперь пожинал плоды, глядя, на удивленные лица Тима и маленькой Луизы. К счастью, мисс Картрайт ничего не заметила, потому что мое бестактное предложение прибавило красной краски к ее щекам и заставило ее еще больше смутиться.

– Мистер Дилэни, я право не знаю…

– Ой! Джек! Как ты здорово придумал! Мисс Картрайт, вы нас приглашаете в гости?! – меня неожиданно поддержал звонкий голосок девочки.

– Я, милая моя… – молодая женщина растерянно замолчала.

– Мы сейчас все уладим, – сказал я. – Мисс Картрайт не ожидала нас сегодня в гости, поэтому не приготовилась. Я прав, мисс?!

После ее облегченного кивка, я продолжил:

– Значит, мы должны купить продукты, а затем если наша хозяйка не возражает, поможем приготовить ей обед.

– Да… я рада. Но мы не готовы… У нас… не прибрано. И вообще…

– Я так понял, что вы все-таки не против, чтобы нас пригласить к себе, – подвел я итог ее жалким возражениям.

В ответ я получил взгляд женщины, которую застали голой врасплох. Она в растерянности: то ли искать, чем прикрыться, то ли выцарапать глаза нежданному гостю, но в любом случае, сейчас в ее взгляде было мало доброты и любезности.

– Пожалуйста, идемте за мной, – в свой тон она вложила остатки любезности, которые могла наскрести.

Подъем на второй этаж прошел бы спокойно, если бы не комментарии маленькой болтушки:

– Ой! Эта стенка темная. Она что, сырая? Тим! Посмотри, она совсем мокрая! Тут ступенька сломана! И почему они все так противно скрипят?!

Квартира, в которую мы вошли, состояла из двух маленьких комнат и еще меньшей кухоньки. На пороге нас встретила пожилая женщина, чисто и аккуратно одетая. Черты ее лица были еще привлекательны, но жизнь уже успела оставить на нем свои отметины, и дело заключалось не в морщинках у губ и глаз, а в неестественной бледности лица и горевших на щеках красных пятнах, которые говорили об одной из страшных болезней этого века – чахотке.

«Туберкулез. Интересно, в какой стадии?»

Я поймал ее взгляд. Так и есть, неизбывная тоска человека, знающего о своей скорой смерти. Не успела женщина ахнуть при нашем появлении, как маленький ураган по имени Луиза уже обрушился на нее:

– Ой! Миссис Картрайт! Как вы похожи на свою дочь! Меня зовут Луиза! Это Тим! А это Джек!

– Ух, ты, какие мы нарядные! Ну, прямо прелестная кукла – девочка! Проходи, пожалуйста! К сожалению, Джулия не предупредила… Минуточку! Джулия, так ты не поехала с этим отвратительным…

– Мама, я тебя прошу! У нас гости!

– Хорошо, милая, хорошо! Но почему ты… – заинтригованная нашим неожиданным появлением хозяйка дома все никак не могла успокоиться, и я разрешил себе вмешаться, чтобы исключить раздражающие ее дочь вопросы: – Миссис Картрайт, разрешите представиться. Джек Дилэни. Это мои воспитанники. Луиза и Тим.

– Очень приятно, мистер Дилэни. Дети, садитесь на диван. Сейчас будет готов чай, но больше я вам ничего не могу предложить, так как…

– Все нормально, мэм. Так как мы сами навязались, то продукты с нас. Не спорьте! От вас только нужен список продуктов, после чего мужчины идут в лавку.

– Ну, раз вы так решили, – при этом она бросила испытующий взгляд на дочь, – так тому и быть, а мы пока займемся приготовлениями. Луиза, девочка, ты нам, конечно, поможешь?

Странно, но Луиза была счастлива как никогда. Я думал она расстроится, что не попадет сегодня ни в кафе-кондитерскую, ни на спектакль, а получилось наоборот. Она весело засмеялась и захлопала от восторга в ладоши, а в глазах ее засветилась радость.

«Черт возьми! Как я не подумал об этом! Она же ребенок. Ей не хватает матери, домашнего уюта, а я даже ни разу не привез ее к себе. Думал, что ее все устраивает. Промашка!»

– На обед предлагаю отбивные с картошкой и салат. Было бы время, я бы вам пончики с повидлом сделала бы, но, как видно, не судьба.

– Мы купим на десерт пирожных.

– Вы не боитесь разориться, мистер Дилэни? – чуть насмешливо спросила меня мать Джулии.

– Я неплохо устроен, мэм, так что до разорения мне еще далеко.

– Рада за вас, мистер Дилэни. Кстати, я немного слышала о вас.

– Надеюсь, только хорошее?

– Не только хорошее, судя по первому впечатлению, какое вы произвели на Джулию. Но, глядя на вас сейчас, думаю, что моя дочь чересчур эмоционально восприняла…

– Мама! – уже сердито воскликнула девушка.

– Купим все, что надо. Мы пошли.

После того, как мы с Тимом принесли продукты, а женщины занялись готовкой, я смог оглядеться. Маленькая гостиная с потемневшими, потерявшими свой первоначальный белый цвет стенами, посреди которой стоял стол, а к глухой стене прижался диван. Рядом с окном стояло кресло и столик, на котором стояла корзинка с разноцветными клубками. В углу находился камин, покрытый голубой изразцовой плиткой. По краям каминной полки стояли подсвечники со свечами, а посредине красовались часы. Яркие занавески на окне и кружевные салфетки, лежащие на мебели, сглаживали и оттеняли бедность обстановки. Мать с дочерью жили явно не богато, но при этом в гостиной было очень мило и уютно. Просидев около десяти минут на диване, я уже не знал, куда себя деть. Встал, прошелся, затем заглянул в кухню. Джулия старательно делала вид, что очень занята, поэтому мне пришлось снова вернуться в гостиную. Подошел к окну, выходившему на улицу, и сразу заметил подъехавший к дому экипаж.

«Быстро он, однако. Что же ему от Джулии надо? Впрочем, время есть, спущусь и потолкую. Да и темнеть уже начало. Самое время для делового разговора».

Заглянув на кухню, я сказал:

– С вашего разрешения, милые дамы, я погуляю минут двадцать.

– Джулия, мужчина пробыл в нашем доме полтора часа и его уже тянет уйти. Что это могло бы значить? – в голосе миссис Картрайт легко читалась насмешка.

Встретившись с миссис Картрайт взглядами, мы улыбнулись друг другу, Джулия, заметив наши улыбки, вспыхнула и опустила голову, так ничего и не сказав.

– Хорошо. Идите, но не больше двадцати минут. Отпустим его, Джулия?

– Идите и возвращайтесь. Мы вас ждем, – она постаралась говорить весело, но все равно получилось как-то неестественно.

– Джек, не задерживайся долго, – вставила свое слово Луиза, крутившаяся на кухне.

Не успел я открыть дверь, как за спиной раздался голос Тима:

– Я с тобой, Джек.

Остановившись, я повернулся к нему:

– Я пойду один Тим. Так надо.

– Тебе может понадобиться помощь, – он сказал это тихо, но твердо.

– Почему ты так решил?

– Он приехал не один.

«Почему я этому не удивляюсь?»

– Сам разберусь. Оставайся здесь и никого не подпускай к окну. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь из женщин видел мой разговор с этим типом.

Как я и думал, меня ожидали в полутемном подъезде. Два громилы с дубинками в руках надвинулись на меня из полумрака, как вдруг я неожиданно узнал одного из них.

– Никак это ты, Ушастый Билл?

Бандит с оттопыренными ушами, за что и получил свою кличку, замер, вгляделся, а когда узнал меня, то резко подался назад. В его глазах легко читался страх. Второй громила замер в недоумении, не понимая, что нашло на его напарника. Наши пути с Биллом пересеклись сравнительно недавно, три месяца тому назад, наверно, поэтому моя беседа с ним еще не выветрилась из его памяти. Он стал единственным из банды грабителей, рискнувших грабить грузовые фуры в районе порта, кто остался в живых. Избитого до полусмерти парни притащили налетчика на склад. Его ждала незавидная судьба, если бы я по чистой случайности не оказался в это время там. Теперь уже не помню почему, но я решил побыть немного добрым и оставил ему жизнь, и вот сейчас, похоже, наступил момент проверить, ошибался я тогда или нет.

– Матерь Божья! Джон Непомнящий Родства?! Черт, во что мы вляпались?!

Его напарник, до этого переводивший недоуменный взгляд с Билла на меня и обратно, после этих слов медленно развернулся к своему подельнику. На его лице была смесь испуга с удивлением.

– Ушастый, я тебя правильно расслышал? Это тот Джон, правая рука Сержанта? Босс из порта, чьи парни вас всех?!. Тебе что, жить надоело?!!

– Заткнись, дерьмо собачье! Джон! Ни сном, ни духом! Клянусь тебе! Чтоб мне не жить! Этот фраер ни слова не сказал о тебе! Если бы знал, ни в жисть не подписался!

– Где он вас так быстро нашел?

Билл замялся, явно пытаясь соврать, но подельник ударил его локтем в бок:

– Не крути, говори, как есть.

Громила нехотя полез в карман, долго копался в нем, но все-таки нашел и протянул мне четвертушку бумаги. Стоило мне только глянуть, что там было написано, и мне стало смешно. На бумажке был прейскурант бандитских услуг, как раз в духе бандитов Нью-Йорка:

«Подбить оба глаза – 4 доллара;

сломать нос, челюсть – 10;

завалить дубиной – 15;

отрезать ухо – 15;

сломать руку или ногу – 19;

пырнуть ножом – 25;

большая работа – от 100 долларов».

«Бизнесмены хреновы! Но в этой идее что-то есть! Может, нам тоже организовать бюро добрых услуг? Надо будет поговорить на эту тему с Сержантом».

– Услуги, значит?

– Жить-то надо, Джон! Но мы на вашей территории ни-ни! Матерью клянусь!

– Деньги с клиента получили?

– Дал вперед двадцать долларов! Но нам наплевать на деньги, Джон! Говори, что надо – сделаем!

– По высшему разряду! – тут же подхватил его напарник. – И денег не возьмем!

– Заказ на что взяли?

– Сильно избить, а потом сломать обе руки.

– Хм. Тащите его сюда.

– Сделаем, Джон!

Несколько минут спустя в подъезд влетел Моррисон. Удержаться на ногах ему помогла стена. Из носа текла кровь, пачкая белое кашне. Цилиндр при толчке слетел с его головы и теперь лежал на грязном, заплеванном полу. Следом за ним в подъезд шагнули бандиты. Несколько секунд непонимающим взглядом Моррисон всматривался в меня, словно видя впервые, потом попытался отшатнуться, но громилы не дали это сделать. Сбив с ног, поставили на колени. Ушастый схватил его за волосы и вздернул голову вверх с такой силой, что Моррисон взвыл от боли и попытался схватить бандита за руку, но, получив дубинкой по пальцам, завопил дурным голосом и затряс в воздухе рукой.

– А ну, говори, падла… – начал было Ушастый.

– Здесь я задаю вопросы! – оборвал я громилу. – Моррисон, говорю один раз. Повторять не буду. Будешь вилять, парни сделают из тебя отбивную с кровью. Не прожаренную. Что у тебя за дела с девушкой?

Неожиданно оказавшись в роли человека, которую готовил для меня, и, будучи в душе трусом, он сломался почти мгновенно.

– У нее есть брат. Младший. Работает у меня в магазине. Попался на краже. Я хотел его сдать в полицию, но вмешалась Дж… мисс Картрайт. Сказала, что… отблагодарит меня, если я не отдам ее брата под суд. Вот… и все.

– Значит, она сказала, что отблагодарит, забравшись к тебе в постель. Ах ты, падла! Отведите эту крысу за угол, и ножом по горлу!

Честно говоря, я сейчас притворялся, играя в крутого бандита, видя, что Моррисон напуган до помрачения сознания, а значит, был готов сейчас верить всему.

– Нет, я соврал! Соврал! Это я ей предложил! Я! Не убивайте меня! Я дам деньги! Дам! Много денег!

– Ладно, живи, гнида, но помни: косо взглянешь на семью Картрайтов, сам лично переломаю тебе руки и ноги, а потом скормлю бродячим собакам! Они тебя еще живого жрать будут! Ты меня понял?! – я добавил в голос злобы и презрения, чтобы этот мерзкий тип хорошенько прочувствовал глубину моего гнева.

– Да! Понял! Ни ногой! Никогда! Пальцем не трону! Богом клянусь!

– Расплатись с парнями и можешь идти.

Как только две пятидесятидолларовые бумажки перекочевали в карманы бандитов, те быстро попрощались со мной и, довольные, удалились. Моррисон медленно, держась рукой за стену, качаясь, словно пьяный, вышел из подъезда. Проходившая мимо пара, только взглянув на него, сразу ускорила шаг. Выйдя вслед за ним, я остановился на пороге. Первым делом посмотрел на кучера. Было интересно, как тот отреагирует. Тот, уже собравшийся слезть с облучка, чтобы помочь хозяину, при виде меня сразу сел на свое место и замер, делая вид, что абсолютно ничего не видел и не слышал. Моррисон, качаясь, открыл неловко дверцу, затем медленно, цепляясь руками за все, что только можно, заполз внутрь экипажа. Не успела дверца хлопнуть, как кучер, не дожидаясь приказа, хлестнул лошадей и послал их вскачь. Колеса громко застучали по камням мостовой. Проводив экипаж взглядом, я развернулся, чтобы идти наверх, как по лестнице застучали женские каблучки.

«Она увидела или…» – подумал я, как вдруг заметил откатившийся к стене цилиндр. Видно, кто-то из бандитов откинул его сюда ногой. Не успел я сделать шаг к нему, как на площадке показалась сердитая мисс Картрайт.

– Что вы сделали с ним?! Отвечайте сейчас же! Я не шучу! Ой! Это его… – увидев цилиндр, она побледнела. – Но… он же… уехал?

– Вы про кого мисс Картрайт? – делано-удивленным тоном спросил я.

– Про мистера Моррисона! Я видела, как он садился в экипаж. Он такой…

– Какой такой?! Несчастный, что ли?! Вы его жалеете?!

– Вы, я смотрю, готовы издеваться над каждым! Вам дай только повод! Зачем вы его избили?! Не отрицайте! Я видела! У него все лицо было в крови! – в ее голосе прямо-таки звенело возмущение.

– Зря вы так. Я его и пальцем не тронул. Серьезно, – я сказал это тихо, спокойно и убедительно.

– Вы действительно его не… трогали? А что тогда… с ним случилось?!

– В подъезде на него два хулигана напали, хотели деньги отобрать, а я вступился.

– Вы… правду говорите?

– Теперь поговорим насчет правды. Если бы вы… Короче. Все ваши проблемы я уладил. Домогаться он вас больше не будет и к вашему брату больше претензий не имеет. Если предпримет какую-либо попытку, смело обращайтесь ко мне. Мы, докеры, мужики надежные, не то что эти типы в белых шелковых шарфиках с тросточками в руках.

– Он вам все рассказал?! – ее глаза стали просто огромными от изумления, что придало ее лицу еще больше очарования.

– Ага. В благодарность за то, что я помог ему избавиться от грабителей.

– Вы опять издеваетесь надо мной, мистер Дилэни.

Ее странно-задумчивый взгляд словно что-то пытался сказать мне, но я сразу не понял, что это был намек на заслуженную награду, вроде горячего поцелуя, а, когда понял, было уже поздно, ее долго сдерживаемые слезы хлынули двумя ручейками. Расстроенный, что упустил подходящий момент, я осторожно взял ее за плечи и прижал к себе.

– Я вам так… благодарна! Так благодарна! Вы даже… не представляете, от чего меня спасли! Я… даже не знаю, как вас благодарить!

– Да ладно вам, мисс Картрайт. Все прошло. Забудьте об этом, как о дурном сне.

– Знаете, Джек…

Тут с лестницы раздался звонкий голосок Луизы:

– Джек! Мисс Картрайт! Где вы там? Все уже остыло!

После этого случая я получил возможность встречаться с мисс Картрайт, теперь уже Джулией, на правах друга. По четвергам – в эти дни она дежурила по школе и возвращалась поздно – мне было разрешено провожать ее домой. Мы гуляли, обедали, много разговаривали на различные темы, больше я себе ничего не позволял. Мою страсть держала в узде двойственность моего положения. Мне очень не хотелось, чтобы девушка узнала о той, другой стороне моей жизни, а это рано или поздно произойдет, если наши платонические отношения перерастут в более близкую связь. Да и ее пока, похоже, устраивали наши взаимоотношения, что чувствовалось по поведению, не дающему ни малейшего повода к излишним вольностям. В общем, я решил в этой ситуации положиться на широко известные слова: «жизнь покажет». И она показала!

Поздно вечером, в четверг, после того как проводил Джулию домой, уже подъезжая к своему дому, я решил заглянуть в бар, расположенный в пяти минутах от моей квартиры, и пропустить стаканчик перед сном. Сказано – сделано. Выйдя из бара, свернул в арку, чтобы через нее выйти на улицу, где жил, как впереди неожиданно в лунном свете тускло блеснул ствол револьвера. Грабители! Рука уже двинулась к карманному револьверу, как шорох за спиной заставил меня замереть, а грубый голос лишил надежды выкрутиться без особых проблем:

– Не дергайся, фраер, не то получишь пику в спину.

Не успел я опустить руку, как получил сильный удар в спину и отлетел к стене.

– Повернись, – последовал следующий приказ.

Повернулся, стараясь не делать резких движений. В трех шагах слева от меня стоял бандит с револьвером в руке, с правой стороны, в шаге от меня, стояла пара головорезов, держа наготове ножи. Лица напряженные, жесткие, губы кривятся в ухмылках. Они могли себе позволить издевательские усмешки, так как стояли грамотно, подстраховывая друг друга, что говорило об их опыте в делах подобного рода.

– Чего хотите? Деньги?

– Деньги тоже. А пока заткнись и слушай! – главарем, как я и предположил, оказался бандит с револьвером.

– Один мистер хочет получить твою голову в подарок. Как тебе такое? – сказав, бандит радостно осклабился в ожидании, когда жертва начнет рыдать и молить о пощаде.

«Наемные убийцы! Моррисон?!» – мысль появилась и исчезла, так как сейчас нужно было понять, как выйти из этой ловушки живым.

Мое молчание наемникам явно не понравилось, заставив их насторожиться. Спустя минуту главарь сам прервал затянувшуюся паузу:

– Храброго из себя корчишь?! Ну-ну! Посмотрим, насколько у тебя ее хватит, когда я у тебя живого будут голову отрезать. Парни… Хр-р-р!

Нож, ударивший ему сбоку в шею, оборвал на полуслове речь главаря. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что я даже на секунду своим глазам не поверил, когда увидел своего спасителя. Это был неизвестно откуда-то взявшийся Джек Крыса. Пока бандиты в полном замешательстве смотрели на своего хрипевшего главаря, Крыса кинулся на ближайшего бандита, но тот проявил завидную проворность, успев отпрыгнуть назад, а вот Джек не успел увернуться от ножа второго убийцы. Тускло сверкнувшее лезвие вошло ему в бок на всю длину, заставив того закричать от дикой боли. Бандит только успел торжествующе вскрикнуть, как в следующую секунду захрипел, после того как удар кулака смял ему гортань. Последний оставшийся в живых убийца попытался спастись бегством, но ему не удалось. Он еще только развернулся, как я в длинном прыжке сбил его с ног. В следующее мгновение тяжелый ботинок раздавил пальцы наемника, продолжавшие сжимать нож. Не обращая внимания на дикий вопль, вырвавшийся из глотки бандита, я схватил его за длинные, сальные волосы и резко задрал ему голову вверх.

– Кто?!

Бандит захрипел, а затем с трудом выдавил из себя сиплым голосом:

– Моррисон.

Это имя притушило мою ярость, заставив взять себя в руки. Рывком заставив подняться на ноги ошалевшего от боли головореза, я подтащил его к телу Крысы. Тот уже не стонал. Его широко открытые глаза слепо смотрели в черное небо.

– Твари! – Дикая ярость снова колыхнулась во мне. Убийца испуганно дернулся в моей руке.

– Где вы должны с ним встретиться?!

– На Восемьдесят седьмой. Там сдаются комнаты. Номер четыре. На первом этаже дома бакалейный магазин Бауэра и часовая мастерская.

Я отпустил его и сделал шаг назад, затем коротко и резко ударил. Несколько секунд смотрел, как тускнеют глаза хрипящего бандита, затем снял с себя пальто и завернул в него труп Джека. Взяв тщедушное тело Крысы, стал осторожно пробираться к своему дому.

На следующий день домохозяин, сдавший квартиру на сутки, нашел в ней труп, висящий в петле. Рядом с опрокинутой табуреткой валялся листок бумаги – посмертная записка с одной фразой: «Больше не могу жить с виной в сердце». Полицейский эксперт, сличив ряд документов, написанных рукой Моррисона, с этой запиской, признал, что она была написана его рукой, а еще через неделю дело было закрыто и отправлено в архив на пыльную полку.