Джек Латур с малых лет болтался по морям и океанам. Начав с юнги, дорос до первого помощника капитана, правда, продержался на этой должности только один рейс. Во время плавания забил до смерти юнгу и покалечил матроса, чем едва не подтолкнул команду к бунту. Дело получило широкую огласку. Его отдали под суд, который приговорил его к шести годам каторги. Если раньше он был просто жестоким человеком, подверженным вспышкам слепой ярости в состоянии сильного опьянения, то после заключения вышел уже законченным убийцей. Вот и сейчас, когда он снова в двух шагах от «капитанской фуражки», какой-то Сержант встал на его пути. Многие становились на пути у Капитана Джека. И где они теперь?! Сейчас он разделается с этим выродком Джоном и займется поганцем Сержантом, которого черти давно заждались в аду. Все произойдет именно так и прямо сейчас! Сомнений, что он зарежет чужака, не было. Он безоружен, он отступает, скоро его спина коснется стены, а там его ножу всласть найдется работы. Вот только почему глаза этого Джона не бегают, почему в них нет страха, а только одно… холодное спокойствие?!

В городе поползли слухи один страшнее другого. Многие толком ничего не знали и только пересказывали друг другу страшные небылицы. Одни говорили о маньяке, собирающем коллекцию из голов, другие – о своеобразном почерке банды наемных убийц, третьи – что это месть полицейских. Все эти слухи получили продолжение в газетных статьях, которые стали выходить с аршинными заголовками, типа: «Маньяк против банд Нью-Йорка!», «Кто вышел на тропу войны против главарей преступного мира?!», «Необъявленная война преступникам!». Полицейский департамент, как только до него дошли подобные слухи, тут же направил детективов для расследования, но ни тел, ни свидетелей преступлений они так и не смогли найти. На все вопросы детективов был только один ответ – угрюмое молчание, зато полицейские осведомители в один голос утверждали – скоро грянет война банд. Обстановка накалялась не по дням, а по часам. Облавы следовали одна за другой. Полиция, пытаясь показать, что она работает, трясла всех без исключения, хватая и сажая тех, на кого падало хоть малейшее подозрение. Районы Мясника и Ирландца теперь патрулировали не только полицейские, но и солдаты, марширующие целыми отделениями по улицам города. Несколько облав прокатилось также по территории Дикого Джима Мортона. Время шло, а следствие так и продолжало крутиться на одном месте, что дало прессе возможность всласть поиздеваться над беспомощностью полиции, но вскоре газеты переключились на крупную аферу, связанную с облигациями, а следом с улиц исчезли армейские патрули и усиленные наряды полиции. Жизнь города вернулась в прежнее русло.

Выбор Сержанта пал на Лома Мак-Грегори, который, к сожалению, стал нашей большой неудачей. Согласившись вести с нами переговоры, претендент на «трон», как оказалось, решил, таким образом, просто выиграть время, и пока мы ждали его представителей, он неожиданно напал на штаб-квартиру своего конкурента. Хотя победа досталась Лому, Носу удалось ускользнуть живым, и теперь он собирал людей для ответного удара. Хуже всего было то, что теперь ирландцы догадывались о нападении, а значит, о неожиданном нападении и речи не могло быть. Ирландцы были отличными бойцами, поэтому крови должно было пролиться немало, и все же Сержант решил не менять свои планы и нанести два удара ирландцам: в районе рынка и порта. Неразбериха и разборки в банде покойного Ирландца давали нам определенное преимущество, правда, был еще Дикий Джим Мортон, который мог ударить нам в спину, но мы исходили из того, что тому сейчас не до нас.

Мне не приходилось участвовать в бандитских войнах, но наслышан о них от людей я был в достаточной степени. Человеческая жизнь в этот период истории, а это я уже знал не понаслышке, не представляла собой особой ценности, поэтому войны между бандами были предельно жестокими и кровопролитными. Люди шли стенка на стенку, убивая и калеча друг друга. В ход шли кирпичи, железные прутья, кастеты, ножи, револьверы. Баррикадировались улицы, горели дома. Возможность получить во время подобного побоища по голове куском кирпича или кусок заточенного металлического прута в живот, прямо скажем, меня не вдохновляла. Наверное, поэтому у меня в голове созрел план, который соответствовал моим профессиональным навыкам и пониманию, как надо воевать, а главное, в случае удачи, резко повышал наши шансы на победу.

Все это время я находился неотлучно при Сержанте, входя в состав его штаба. На меня косились, за спиной обсуждали мое непонятное возвышение, но никто не возражал против моего присутствия на совещаниях, по крайней мере, прямо. После очередного сборища, на котором было утверждено время нападения, я дождался, когда все уйдут и Сержант останется один, после чего предложил свой план. Тот выслушал меня, покрутил у виска пальцем, а затем сказал:

– Умирают только один раз!

Вместе со своеобразным напутствием я получил под свое командование трех крепких парней. Отведя их в сторону, я изложил им свой план, после чего стал ожидать реакции. Головорезы молчали, опустив глаза. Их можно было понять, умирать никому не хочется, будь ты хоть самый крутой бандит. Прошло пару минут в молчании, и я уже не знал, что думать, пока бандит по кличке Сиплый не сказал:

– Нас в аду так и так ждут, парни!

Его слова, как ни странно, вдохновили бандитов.

– Точно! Чем быстрее туда попадем – тем меньше грехов за нами запишут!

– Ха-ха-ха! Если попадешь первым, Сиплый, то найди мне там местечко похолоднее!

– Все, парни! – подбил я итог короткого совещания. – Идите, готовьтесь. Никому ни слова. Встретимся через час у бара Мельника.

Выйдя вслед за ними на улицу, я на минуту задержался. Поднял голову. Посмотрел на звезды.

«Странно, почему они не такие яркие и большие, как на Западе? Может, из-за того, что смотришь на них, как со дна колодца, – я с неприязнью окинул мрачные, сырые стены из красного кирпича, нависавшие с двух сторон на узкую улочку. – Ладно, лирику отложим на потом, если жив останусь. Сначала дело».

– Крыса, ты здесь?

Тень из подворотни неслышно скользнула в моем направлении. Мне до сих пор было не понятно, почему мозг этого ненормального зациклился на мне, но после убийства Ирландца он практически стал следовать за мной по пятам. Единственный способ отделаться от него – дать какое-нибудь задание. Вчера я дал ему поручение и сегодня рассчитывал получить результат.

– Что скажешь, Джек?

– Лом сейчас у себя в штабе. С ним три или четыре человека. Возле дома, где расположен штаб, засада. Человек пять, наверное. Сидят за кустами у соседнего дома, – его голос был сух и бесцветен.

– Молодец, Джек. А Сломанный Нос? Его ты нашел?

– У китайцев, в опиумокурильне. Китаец сказал, что Нос не очнется еще часов восемь.

– Молодец, Джек. Держи пятьдесят долларов. Заплатишь китайцу, если за Носом есть долг. Потом заберешь его и отвезешь ко мне домой и побудешь с ним, пока не приду. Иди.

Крыса скользнул обратно в темноту, а я снова поднялся наверх, чтобы забрать любимое орудие производства киллера. Правда, не снайперскую винтовку, а только винчестер.

Собираясь стрелять с расстояния сорока метров, я сделал ставку не на армейскую винтовку с повышенной точностью стрельбы, а на винчестер с его скорострельностью и емким магазином. Мой план был насквозь авантюрен – поймать бандитского главаря на приманку. Просто, грубо, нагло – в духе этого времени.

Мне было известно со слов Крысы, что последнее время Лом практически не покидал своего штаба, который находился на втором этаже двухэтажного дома, в его собственной квартире. Внизу находилась бакалейная лавка. Его собственность. Когда Джек показал мне дом, в котором, как в крепости, отсиживался бандит, мне пришла в голову неплохая мысль. Сесть в засаду на крыше дома напротив и, выманив главаря ирландцев к окну, прострелить ему голову. Слабым местом в моем плане была приманка. Она должна быть естественной, чтобы не вызвать раньше времени подозрений и одновременно иметь притягательную силу, чтобы заставить осторожного и подозрительного бандита выглянуть в окно. Решение нашлось, когда, проходя мимо одного питейного заведения под названием «Зеленый дракон», я увидел, как пьяная компания с криками, смехом и веселым женским визгом принялась усаживаться в экипаж. Все на них сразу начали обращать внимание.

«Вот и приманка», – сразу подумалось мне.

Когда я подошел к месту встречи, экипаж с людьми уже ждал меня. На козлах сидел Сиплый, одетый кучером.

– Что делать, парни, знаете, но все-таки напомню. Выедете на начало пятьдесят второй авеню, там, где бар «Старый боцман». Посидите полчаса. Можете кинуть в себя по паре стаканчиков для бодрости. Затем покупаете бутылку, берете шлюх. И едете. К половине одиннадцатого вы должны быть на Честер-стрит, напротив бакалейной лавки, где разыграете пьяный скандал. Вот вам на все – пятьдесят долларов. С богом, парни!

За полчаса до начала операции я забрался на крышу. Одетый во все темное, в темной маске, изготовленной мною для этого случая, практически я был невидим. Внимательно осмотрел кровлю, затем крыши близлежащих домов, пробежался взглядом по окнам дома-цели. Пару раз в проемах окон появлялись мужские фигуры, но они так быстро исчезали из поля зрения, что я даже не успевал взять их на прицел. Плюнув с досады, положил винчестер за печной трубой, а сам осторожно подобрался к краю крыши. Рядом с домом Лома горел газовый фонарь, который не столько освещал, сколько сгущал тьму за блеклым кругом света, лежащим под фонарем. Замерев, стал наблюдать, одновременно прислушиваясь к окружающим звукам, за происходящим на улице. Вокруг все было тихо, даже слишком, на мой взгляд. Где-то вдалеке была слышна музыка, иногда перекрываемая пьяными криками. Вдруг послышался стук копыт и скрип колес. Вглядевшись, я увидел, что это проехал наемный кэб, а через какое-то время – чей-то экипаж. Насколько мог, проследил взглядом их движение. Никто на всем участке пути их не остановил и не проверил.

«Дорога не перекрыта. Значит, мои парни спокойно проедут. Это уже хорошо. А где же засада, о которой говорил Крыса? Вон кусты. Черт! Там темно, как у негра в зад… Ладно, начнется заваруха – вылезут».

Подобрав винчестер, принялся искать позицию для стрельбы. Перебрав пару мест, наконец нашел место, дававшее неплохой обзор обоих окон квартиры Лома. В них была видна часть стола и стулья, расставленные вокруг него. На одном из них сидел бандит и набивал патронами барабан револьвера. Закончив, встал, засунул оружие за пояс и подошел к окну, затем поднял раму и принялся раскуривать трубку. Я прицелился в него, затем опустил ствол.

«Как на ладони. Был бы Лом – и делу конец, – с сожалением подумал я. – А может, его вообще там нет? Сменил хату! Тогда будет полный…»

Неопределенность сведений, полученных от Джека, заставляли меня все больше беспокоиться по поводу моего авантюрного плана. Мои попытки отогнать тревожные мысли вдруг перебили пьяные крики. Прислушался. Шум пьяной компании звучал все громче, вместе с нарастающим цокотом лошадиных копыт. Приготовиться!

Представление началось с пронзительного женского вопля:

– Ты куда под юбку лезешь, пьяная рожа?!! А деньги показал?! – вслед за этим криком раздался звон разбитого стекла и новый крик, на этот раз мужской: – Козел, ты зачем бутылку выбросил, там еще виски оставалось! Кучер, останови! Я ему сейчас морду начищу!

Стараясь не вслушиваться в разгоравшийся скандал, я отдал все свое внимание освещенным окнам. К окну подошел бандит, которого я уже видел и определил как телохранителя Лома. Высунувшись, он стал всматриваться в полумрак, пытаясь разобрать, что происходит на улице. Спустя несколько секунд ко второму окну подошел еще один бандит, держа в руках винчестер. Подняв раму, он с интересом стал наблюдать за происходящим. Вдруг неожиданно отпрянул в сторону, освобождая место. Я напрягся. К окну подошли двое мужчин.

«Лом. Точно Лом. А вот второй… Сросшиеся густые брови. Волосы аккуратно расчесаны и блестят. Крыса сказал, что он их каждый день какой-то дрянью смазывает. Вроде медвежьим жиром. Значит, по всему выходит это Цирюльник, его правая рука. Хорошо стоят. Как мишени в тире. Ну, с богом!»

Прицелившись, я послал пулю в голову Лому. Тот, отшатнувшись, с залитым кровью лицом, начал заваливаться, слепо цепляясь руками за подоконник, а Цирюльник, вместо того чтобы спрятаться за стену, попытался его поддержать. Фигура бандита, четко очерченная светом, сейчас выглядела точь-в-точь как мишень в тире. Я снова нажал на курок. Не успел я перезарядить винчестер, как в моем поле зрения оказались еще два человека. Один из них кинулся к телам, а другой, с винтовкой в руках, опустился на колено и стал водить стволом в попытке вычислить стрелка, но уже в следующий миг, выронив винтовку, заваливался на пол с простреленной головой. Последний оставшийся в живых телохранитель, до этого склонившийся над телом босса, испугавшись, сорвался с места и кинулся в глубь комнаты. В следующую секунду, с предельной скоростью, насколько позволял мне скат крыши, я сменил место дислокации, после чего осторожно выглянул. Пока руки автоматически перезаряжали винчестер, глаза оценивали урон, нанесенный противнику. Три неподвижных тела, залитые кровью с ног до головы, лежавшие в комнате, явно принадлежали мертвецам.

«Основная часть работы сделана. Теперь надо помочь парням».

Опустил взгляд вниз, на улицу, там шла стрельба. Охрана Лома, до этого отсиживавшаяся в кустах, выскочив, перекрыла улицу. Судя по двум бандитам, лежавшим посредине мостовой, определив меня по вспышкам, ирландцы сначала кинулись к дому, но, неожиданно наткнувшись на огонь Сиплого с парнями, откатились обратно в кусты. Стена серого дыма мешала обеим сторонам прицельно стрелять, но, несмотря на это, стрельба не затихала ни на минуту. Лошади дико ржали и били от страха копытами. Испуганные женские вопли и истерический визг временами перекрывал грохот выстрелов. Охранники были, как говорится, у меня как на ладони, и я не замедлил этим воспользоваться, посылая пулю за пулей с такой скоростью, какую только позволял затвор ружья. И минуты не прошло, как ирландцы кинулись бежать. Дорога была расчищена. Поняв это, Сиплый ударил кнутом по рвущимся прочь лошадям:

– Пошли, залетные!!

Как только экипаж сорвался с места, я отложил винчестер, затем осторожно перебрался на другую половину крыши, где у меня лежала свернутая веревка, один конец которой был закреплен на трубе. Скинув свободный конец вниз, быстро скользнул по ней, а затем так же быстро пересек улицу. За спиной некоторое время были слышны звуки полицейских трещоток, крики, отдельные выстрелы. Когда я пришел, в штабе Сержанта уже знали о покушении на главаря ирландцев. Эту новость принес Сиплый, который сумел выжить в перестрелке и добраться до штаб-квартиры. Увидев меня, все, кто был в комнате, радостно заорали. Вместе с Сержантом за столом сидели три человека, которые ходили в «лейтенантах» у Мясника, пока тот был жив, контролируя отдельные районы криминальной империи. Малыш Израэл, Капитан Джек и Меняла Дик. Пятеро других «лейтенантов» сейчас формировали ударные отряды для нападения на ирландские территории. Меня усадили за стол, налили виски, но только я успел опрокинуть стаканчик, как посыпались вопросы.

– Ну, как, Джон? Получилось? Завалил Лома?

– Вроде получилось.

– Ты рассказывай, рассказывай. Капитан, плесни ему еще, да и про нас не забудь.

Все дружно выпили. Глухим перестуком отозвались донышки оловянных стаканчиков о деревянную поверхность стола. Это был последний громкий звук, после которого наступила тишина. Рассказ слушали, затаив дыхание, а когда закончил, снова разразились восторженным ревом. Наконец, успокоившись, перешли к вопросам. Некоторое время я отвечал, потом вспомнил, что Крыса нашел Сломанного Носа и решил порадовать еще одной вестью своих соратников.

– Зачем он тебе сдался? – первым из всех спросил Сержант, после того как они узнали новость. – Надо прикончить его, пока есть возможность!

Временами Сержант проявлял все свойства умного и опытного лидера, умел воздействовать на людей, как кулаком, так и словом, но бывали моменты, как этот, когда он демонстрировал поразительную тупость и ограниченность. Я подозревал, что иногда он просто не может охватить картину целиком, видя в ней только то, что хотел увидеть. Именно поэтому он не мог понять, что после окончания войны нам еще не раз придется столкнуться с ирландцами, так пусть банду возглавит тот, кого мы сможем держать на коротком поводке. Судя по некоторым высказываниям «лейтенантов», бандиты от великой радости были уже готовы захватить целиком все земли ирландцев. Жадность явно затмила им разум, но, к сожалению для подавляющего большинства бандитов, я продолжал оставаться пришлым чужаком, не имеющим право голоса. К тому же сделав ставку на Сержанта, мне никак нельзя было портить с ним отношения, да и с другими «лейтенантами» тоже. Особенно сейчас, когда в связи с предстоящей войной банд страсти были накалены до предела и атмосфера была насквозь пропитана подозрительностью, злобой и страхом.

Дело в том, что в более спокойное время на место главаря банды, сейчас самовольно занятое Сержантом, могло претендовать несколько кандидатов, но основных было двое: Капитан Джек и Гризли Кэссиди. В пользу Сержанта сыграл фактор неожиданности. Пока «лейтенанты» в суматохе решали, кто с кем будет объединяться для захвата «трона», Сержант взял на себя бразды правления и быстренько объявил войну ирландской банде. Те, кто открыто заявлял о своих правах на место главаря, сразу замолчали, так как знали, что проигравший эту войну ненадолго переживет свое поражение. Именно поэтому Сержанта оставили у власти, так как прекрасно понимали опасность его положения, только вот сейчас все изменилось, и у него появились реальные шансы на победу в этой войне, что автоматически делало его одним из основных претендентов на бандитскую «корону».

«Поспешил я с вестью о Носе. Дурак. Ляпнул, не подумав».

Но отступать было поздно.

– После захвата территорий нам проще будет договориться с ним, чем с кем-либо другим.

– Зачем он нам?! Мы просто перебьем их всех! Хватит его слушать! – заорали наперебой сидевшие за столом вожаки банд. – Сержант, что он такое болтает?! И вообще, кто он такой, чтобы давать советы?!

Последняя фраза принадлежала Капитану Джеку. Лицо у Сержанта напряглось и окаменело, еще больше сделав его похожим на оживший скелет. Сейчас для меня наступил момент истины. Сержант одним разом мог отделаться от меня, приписав все заслуги себе и тем самым отделаться от обязательств, которые, как я надеялся, он передо мной имел. Если бы он так сделал, то это было бы вполне в духе этого времени. Я напрягся, готовый действовать или бежать в зависимости от обстоятельств. Рука сама по себе скользнула к поясу, за которым был заткнут револьвер.

– Капитан, это ты убил Лома?! – голос Сержанта был резок.

– При чем здесь это?! Надо было, убил бы, не задумываясь! Я смотрю, ты доверяешь этому чужаку больше чем нам!

– Тогда бери своих парней и убей его помощника, Цирюльника Келли. Он остался сейчас единственным, способным собрать ирландцев в кулак! Убьешь, территория порта, которую мы захватим, будет за тобой!

Наступило тяжелое молчание. По лицам вожаков было видно, что никто из них не ожидал от него подобных слов, ведь прямо сейчас Сержант открыто заявил о себе с позиций главаря банды, хотя до этого старался обходить подобные острые моменты в разговорах. Все это поняли, и в первую очередь Капитан Джек. Ему кинули вызов, но для него, как и для остальных, это стало неожиданностью, к тому же бандит не знал, кто его поддержит, если он прямо сейчас выступит против Сержанта, но и промолчать он не мог, не потеряв лица.

– Ты что же, равняешь эту свинью с Запада со мной?! А сам ты кто?! Где ты был, когда мы с Мясником дрались с ирлашками, итальяшками и прочим дерьмом на баррикадах, отстаивая нашу территорию?! Ты пришел на все готовое, Сержант! Разве не так?!

Этот вопрос был задан другим вожакам не просто так, а с особым смыслом: вы со мной или против меня?!

Сейчас решалась судьба Сержанта, и я это понял, как и другие «лейтенанты», только среагировал на них раньше всех.

– Эй, Джек! – мой голос прозвучал неожиданно для всех, а тем более для самого Капитана. Судя по его реакции, он явно не ожидал, что кто-то в здравом уме полезет в их разборку. – Ты что вскочил?! Собрался за Цирюльником?! Не торопись, парень, он уже мертвый! Я его убил! Я!! Пока ты здесь жрал виски!!

Моя взвинченность была наигранной. Сейчас я просто изображал неистовство бандита, у которого переклинило мозги от ярости. Дикие вспышки злобы здесь не были редкостью, так как бандиты, частенько получавшие травмы головы, в большинстве своем были самыми настоящими психопатами. К тому же мое поведение можно было принять как заявку «чужака» на место в обществе. Лезь вперед, круши тех, кто попадется под руку, в этом случае у тебя есть шанс, что тебя заметят.

В сторону резко отлетел массивный стул, отброшенный сильной рукой. В этом движении чувствовалась переполнявшая Капитана, бившая через край, злобная агрессия. Хотя его глаза прямо излучали дикую ярость, но движение, которым он достал нож, было точным, четким и выверенным до миллиметра. Да и стойка, которую он принял, говорила о нем, как об опытном и хладнокровном бойце. Я медленно встал вслед за вскочившим бандитом, предварительно пробежав глазами по лицам всех сидевших за столом. Все трое, за исключением Сержанта, были раздражены и растеряны из-за моей выходки. Тот, в отличие от них, был собран и решителен, готовый померятся силами с Капитаном, если мне вдруг не повезет. Капитан Джек бросил на Сэма короткий взгляд, сопровождаемый усмешкой, как бы говоря: «Струсил? Ну, ничего, сейчас я прирежу эту грязную свинью и за тебя возьмусь!», по крайней мере, мне так подсказало воображение и кривая усмешка на его губах, затем он перевел взгляд на меня, демонстративно перебросил нож из руки в руку, а потом обратно, после чего неспешно двинулся в обход стола. Судя по тому, как он двигался, мне стало понятно, что у бандита богатый опыт в подобных схватках. Я знал, что мне не дадут использовать револьвер, поэтому решил его использовать в качестве отвлекающего маневра. Выждав, когда Капитан приблизится ко мне на расстояние двух шагов, я схватился за рукоять револьвера, но сразу раздался голос:

– Эй, парень, без глупостей!

Скосил глаза. В руке Малыша Израэла был револьвер, направленный на меня:

– Так у тебя есть шанс. Попробуешь применить – не будет! А чтобы не было соблазна, отбрось его в сторону.

– Ладно. Как скажешь. Лови! – последнее слово было предназначено Капитану.

Насколько тот был опытен, но все же не удержался, сместив взгляд на летящий в него предмет, и пропустил начало атаки. Моя левая рука стремительно упала на запястье Капитана, тогда как правая прижала другую его руку к талии. Это остановило бандита на какое-то мгновение, но и его оказалось достаточно. Моя голова метнулась вперед, с силой ударив бандита в лицо, и я явственно услышал, как хрустнули кости носа. Жгучая боль придала Капитану Джеку силы. Вырвав правую руку, он замахнулся ножом, но это был не четко выверенный удар, наносимый опытной рукой, а, скорее всего, отчаянное движение ослепленного острой болью человека. Уйдя от ножа и нырнув Капитану под руку, я нанес два сильных удара по корпусу слева и справа. От них у вожака перехватило дыхание. Он согнулся, судорожно хватая воздух ртом. Воспользовавшись этим, я ударил его кулаком по затылку, толкнув его голову вниз, и в то же время резко выбросил навстречу колено, превращая его лицо в бесформенную кровавую массу. Бандит захрипел и зашатался. В следующую секунду я вырвал из его руки нож и с силой вогнал клинок ему в грудь по самую рукоятку. Капитан, залитый кровью, со стоном отшатнулся, но не удержался на ногах и рухнул на пол.

Я подобрал с пола револьвер. Держа его в руке, медленно оглядел трех вожаков вызывающим взглядом, остановив его на Малыше Израэле. Тот правильно понял меня, засунув свой револьвер себе за пояс, после чего я сделал то же самое. «Лейтенанты» молчали, стараясь не встречаться глазами друг с другом. Только один Сержант с кривой улыбкой на губах посматривал то на них, то на труп Капитана Джека, пока те старательно делали вид, что не замечают его глумливой усмешки.

– Джон, сделай еще одно доброе дело, – тут он сделал паузу, подчеркнув тем самым свое отношение к смерти Капитана, – позови людей, пусть займутся трупом, – затем подождал, пока я не вернусь, продолжил: – Теперь о деле. Если Джон, как он утверждает, убил Цирюльника, то ирлашки сейчас превратились в стадо баранов. Бери любого – и режь горло. – Он щелкнул крышкой часов, лежащих перед ним на столе: – Так что не будем дожидаться назначенного времени. Пойдем прямо сейчас и надерем им задницы!

Все сразу, не говоря ни слова, встали и двинулись к дверям, старательно обходя лужу крови на полу.

Войны, как таковой, не было. Несмотря на то, что ирландцы ожидали нашего нападения, но лишенные главарей, способных их сплотить и повести на бой, они смогли оказать только частичное сопротивление на местах, а затем, не выдержав напора, начали отходить до тех пор, пока отступление не превратилось в бегство. К полудню рынок и порт были очищены от ирландцев, после чего Сержант, решив все-таки прислушаться к моему совету, сел за стол переговоров с Ломаным Носом. Некоторые вожаки, такие как Малыш Израэл и Гризли Кэссиди, открыто изъявляли свое недовольство и желание вести войну до победного конца, но пример Капитана Джека заставил их ограничиться невнятными угрозами. Ломаный Нос, не совсем отойдя от наркотического дурмана, долго не мог понять, где он оказался и что от него хотят, а когда понял, принялся сыпать угрозами и ругательствами. Правда, это продолжалось до тех пор, пока он не получил по голове стволом револьвера от Сержанта, после чего ему снова объяснили, что его жизнь сейчас напрямую зависит от двух кусков земли, которые уже захвачены. На этот раз он все правильно понял и дал свое согласие, после чего послали за его доверенными людьми, имена которых он назвал. Чуть позже, в их присутствии, скрипя зубами, Ломаный Нос дал согласие на отторжение территории части порта и района рынка. Еще с неделю мы стояли «под ружьем», пока продолжались мелкие стычки и разборки на границах новых территорий, но скоро ирландцам стало не до нас, так как внутренние разборки внутри банды перешли в настоящую войну.

На большой сходке, по случаю победы, произошла раздача наград. В числе других Сержант озвучил и мое имя, отдав мне территорию порта. Я ожидал недовольства со стороны «лейтенантов», но, к моему удивлению, бандиты приняли мое неожиданное возвышение сравнительно спокойно. Это озадачило и встревожило не только меня, но и Сержанта. Подтверждение мы получили во время застолья в узком кругу, где тосты и здравицы звучали сухо и натянуто, а взгляды некоторых вожаков выражали такую неприязнь, что сразу стало ясно: наслаждаться победой нам придется не долго. Когда все ушли, мы некоторое время сидели, молча, только изредка переглядываясь. Мне интересно было знать, как Сержант представляет себе наше дальнейшее сотрудничество, но при этом мне хотелось, чтобы тот сам начал этот разговор, но, к моему удивлению, разговор пошел совершенно не о том, о чем мне хотелось поговорить.

– Ты знаешь, почему меня кличут Сержантом? – вдруг неожиданно спросил он меня.

– Потому что в армии служил. Я прав?

– Четыре года. Я, Сэмуэль Лански, прошел в огне и дыму почти всю Гражданскую войну! Звание сержанта я заслужил кровью, воюя на передовой. Меня тяжело ранили, после чего четыре месяца я провалялся в госпитале, а когда вышел, понял, что дело южан, на чьей стороне воевал, проиграно. Некоторое время не знал, куда податься, а потом взял и махнул в Нью-Йорк. Год искал работу. После чего плюнул на все и пошел в бандиты. Так я оказался у Мясника.

Черты его лица еще больше заострились и посуровели. Кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев.

«Слишком коротко для исповеди. Что-то за всем этим стоит. Совершил ошибку, а теперь раскаиваешься? Хм. Непонятно».

– К чему ты мне это говоришь, Сэм?

Он смотрел на меня, но не слышал, полностью погрузившись в свои мысли. Затем, в какой-то момент очнувшись, спросил:

– У тебя так бывало, Джон, хочешь забыть, а не можешь? Выбрасываешь из головы, а оно опять в голову лезет.

– И было, и есть.

– Значит, и ты… Ладно. Я вот о чем хотел тебя спросить, Джон. Ты слишком много знаешь и умеешь для простого головореза, которым хочешь казаться. В тебе мало подлости и много душевной силы. У меня командир такой был, капитан. Хороший человек, сильный. Повел людей в атаку… и все. Пуля в грудь. В тебе есть военная косточка, вот только, в каких войсках ты воевал, хоть убей, не пойму! Хладнокровен и безжалостен. К тому же ты умный, осторожный и хитрый, как лис. И еще одна странность: ты очень брезглив для бандита. Случаем, ты не граф, а то еще хуже, особа королевской крови? Так кто ты, Джон?!

– Тебе это надо, Сэм?

Сержанту ответ не понравился, что было видно по его лицу.

– Это не ответ, Джон. Мне надо все знать о человеке, которому я могу доверять.

Я ожидал подобный вопрос:

– Бежал из России… скажем так… из-за убийства одной высокопоставленной особы. Мое русское имя тебе ничего не скажет. На Западе жил под именем Джека Льюиса. Думаю, этого тебе должно хватить, чтобы понять, с кем ты имеешь дело.

На его лице стало медленно проступать недоумение:

– Как понять твои слова?

– Возьми подшивку «Нью-Йорк таймс» за последние два года. Там несколько раз писали о банде братьев Уэйнов.

Я сам читал эти статьи, а из последней, полугодовой давности, узнал об окончательном разгроме банды братьев. При очередном ограблении поезда бандиты наткнулась на жесткий отпор. Трое были убиты в перестрелке, а младшего Уэйна и еще одного налетчика, тяжелораненых, захватили в плен. Через две недели их повесили. Старший брат Майкл Уэйн бесследно исчез.

– Подожди… Ты тот самый Льюис… из банды Уэйнов? Три тысячи долларов за голову?!

– Тот самый.

Некоторое время он внимательно смотрел на меня, а потом неожиданно спросил:

– Почему я должен тебе верить?

– Есть один способ… – тут я сделал нарочитую паузу.

Не выдержав, Сержант выпалил:

– Ну! Не тяни!

– Поеду на Запад и сдамся властям. Меня опознают, повесят, а ты об этом прочитаешь в газетах. Как тебе?

– Не смешно, – отрезал Сержант.

– Хорошо. Есть еще один способ, – с этими словами я скинул сюртук, затем, расстегнув рубашку, оголил предплечье. – Что видишь?

– Орел, – но сразу поправился. – Вернее, голову орла.

– Как банда Уэйнов называлась?

– «Белый Орел», – он помолчал, вспоминая. – Было такое. Я читал об этих наколках. Гм, будем считать, что ты меня убедил.

Застегнув последнюю пуговицу, я сказал:

– Вопрос с доверием мы решили?

– Все, Джон. Твою тайну буду знать только я. Не волнуйся.

– Хорошо. По крайней мере, когда меня назовут Джеком Льюисом и станут надевать наручники, я буду знать, кто меня предал.

Сержант натянуто рассмеялся в ответ, после чего спросил:

– Как мне теперь тебя называть?

– Даже не знаю. Для наших парней, наверно, останусь Джоном Непомнящим Родства. Для себя… Наверное, Джеком. Я привык к этому имени. Насчет полного имени… Джек Дилэни! Как тебе, Сэм?

– Нормально, Джек. Просто мне хотелось убедиться в тебе, понять, что ты пойдешь со мной до конца. Хорошо. С этим мы покончили, а теперь давай перейдем к нашим делам, – слово «нашим» прозвучало для моих ушей многообещающе. – У меня есть сведения о тайной встрече трех вожаков: Гризли Кэссиди, Малыша Израэля и Щеголя. О чем они говорили, мой осведомитель не знает. Но об этом не так трудно догадаться, не правда ли, Джек?

– Нетрудно, Сэм. Что ты собираешься предпринять?

– Не знаю. Хочу услышать совет от тебя. Даже самый сумасшедший.

– Их надо убрать. Чем быстрее, тем лучше, пока они не навербовали себе еще больше единомышленников.

– Убрать! Как ты себе это представляешь? Прилюдно предъявить каждому обвинения? А в чем?! Да еще неизвестно кому наши парни больше поверят! К тому же у них свои, проверенные временем, люди, а я даже не знаю толком, кто мне друг среди моего окружения, а кто враг! На словах все хороши, а вот на деле…

Я внутренне ликовал. Сержант созрел до ситуации, к которой я готовил свой ударный отряд. После первой нашей встречи с бывшими рейнджерами мы теперь виделись почти каждую неделю, а спустя пару месяцев я осторожно подвел их к своей идее создания отряда под моим руководством. Мои мысли были им понятны и близки по духу, потому что как были они солдатами, так ими и остались, несмотря на время, проведенное на гражданке. Они согласны были встать под моим началом, если я только докажу свое превосходство над ними на деле. Чтобы убедить их в этом, вполне хватило моего военного опыта, умения владеть оружием, а также знания приемов рукопашного боя. Для людей, уважающих грубую силу, победа человека над двумя признанными бойцами для них поставила окончательную точку в выборе.

Двенадцать человек я разбил на две группы. Мы решили, что одна из них займется разведкой, слежкой и поиском информации, тогда как на другую будут возложены силовые акции. Из-за нехватки времени я поручил подборку людей в команды выбранным мною командирам, на должности которых утвердил двух офицеров – рейнджеров. Я ожидал бурю возмущения, так как уже успел убедиться, что бывшие рейнджеры, люди волевые и самостоятельные, с собственным мнением по каждому вопросу, но, к моему удивлению, ничего подобного не произошло. Даже больше того, узнав о назначениях, на лицах многих из них появились хитрые улыбки. На мой вопрос, чем они вызваны, мне рассказали историю обоих офицеров.

Встретились и подружились они при странных обстоятельствах. Тома Уилкса, тогда еще скромного лейтенанта в армии северян, послали в южные штаты с секретным заданием. Выбор пал на него потому, что он родился в Вирджинии, говорил с акцентом, характерным для южанина, и хорошо знал те края. Все шло отлично, пока Том не наткнулся на капитана Джима Харда и не взял его в плен. По дороге противники прониклись уважением друг к другу и подружились, хотя Джим всячески пытался перехитрить Тома и сбежать, что, в конце концов, ему удалось. За то время, какое они скакали бок о бок, помимо рассказов о своей жизни, они дали друг другу клятву, что обязательно встретятся вновь, если уцелеют в этой войне. Через год после окончания войны они встретились вновь на мексиканской границе. Два года, проведенные в схватках с бандитами и индейцами, еще больше отшлифовали их воинское мастерство и усилили их дружбу. Оба теперь были в звании капитана и майора, но при том положении вещей, которое сложилось в армии после окончания войны, они не могли больше рассчитывать на продвижение по службе. В худшем случае их ожидала стрела индейца или пуля бандита, в лучшем – служба в заштатном гарнизоне где-нибудь на границе заселенных земель. Под началом Тома Уилкса служил сержант, родом из Нью-Йорка. Наслушавшись его рассказов, друзья решили попытать счастья на востоке. Некоторые из младших офицеров и сержантов, узнав, что их командиры решили уйти из армии, изъявили желание отправиться вместе с ними на восток. Так сложилось их боевое братство.

Том Уилкс возглавил группу разведки, а Джим Хард – боевое подразделение.