Ночью выпал снег, прибрал всю грязь и спрятал черные ветки и стволы деревьев. В Шиченге сразу стало светло. И даже дышалось, кажется, легче.

Из-за пожара Пшеницын поспал всего пару часов, но чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Фыркая и отплевываясь, он принял ледяной душ, потом сварил себе кофе и отправился в райотдел. Он прошел мимо спящего дежурного, взял ключ со щитка и направился прямиком в камеру, где спал Валера Шаврин. Поднял его, заспанного и ничего не понимающего, и вывел из райотдела. Никто их не видел.

Пшеницын завел Шаврина в сарайки. Здесь остановились. Шаврин только сейчас стал понимать, что происходит что-то не то, и растерянно оглядывался. Его лицо, покрытое свежими шрамами – последствия недавнего прыжка через закрытое окно, – было похоже на картофелину, которая попала под лопату.

– Куда это мы? Что ты вообще? – пробормотал он.

– Значит, смотри, какая ситуация. – Пшеницын скрестил руки на груди. – На тебе уже сейчас два трупа. Это минимум десятка.

– Посмотрим еще, – с вызовом сказал Шаврин. – Не доказано ничего.

– Идиот. Ничего не посмотрим. Никто с тобой возиться не будет. Сядешь как миленький. Только есть один нюанс. Ты, может, слышал, что пропала Нина Шарова?

– Нинка? Ой, я ее знаю. Симпатичная девчонка. В смысле пропала?

– Черт! Слушай сюда, – начал злиться Пшеницын. – Девушка пропала. Есть подозрение, что ее убили. Тело пока не нашли. Но это не помешает нам найти виновного.

– А я-то при чем?

– При том. У нас есть готовый кандидат на роль убийцы.

– Я, что ли? Ерунда какая-то.

– А тебе какая разница – два трупа или три?

– Нет, это вы на меня не повесите. Что было, то было. А чужих грехов мне не надо.

– Еще раз: твоего мнения никто не спрашивает. Ты пойми уже, что тебе так и так кранты. За тройное убийство тебе без разговоров дадут пожизненное. А мы еще пустим маляву по своим каналам, что ты ее не только убил, но вдобавок изнасиловал. Знаешь, что это значит?

– Ничего не понял. Начальник, какая малява? Ты чего?

– Тех, кто сидит за изнасилование, в тюрьме самих используют. Сам понимаешь, как женщин.

– Это петухом, что ли, сделают? Нет, я на это не согласен. Начальник, верни меня обратно в камеру.

Нужно было привести его в чувство. Пшеницын легонько ударил его по щеке. Шаврин закрылся и весь как-то сморщился.

– Есть другой вариант, – объяснил Пшеницын и достал пистолет. – Я тебя прямо сейчас застрелю. При попытке к бегству. Никто не видел, что я тебя вывел из камеры. Ты подозреваемый в трех убийствах. Мне внеочередное звание дадут.

На лице Шаврина отразился ужас. Он смотрел на пистолет и мелко дрожал.

– Не надо, начальник! Я все сделаю. Все, что нужно. Говори, что сделать?

Пшеницын убрал пистолет обратно в кобуру и сказал:

– Есть такой вариант. Ты кое-что для меня сделаешь. После этого можешь убираться на все четыре стороны. Тебя будут искать, но не очень сильно. И скоро забудут. Есть куда поехать?

– Тетка под Минском живет.

– Вот и поезжай к своей тетке. Когда все сделаешь, встретимся на мосту. Я дам тебе денег на дорогу.

– Так что сделать-то надо?

Пшеницын объяснил, что Шаврину нужно сделать.