Сидя в роскошной палатке Дигглби, Пурна вертела в руках трубку с пузатой, как бочка, чашкой и рассматривала две большие буквы, выгравированные на мундштуке твердой рукой: «М» и «С». Это была живая история: Кобальтовая королева вырезала трубку для своего капитана в те времена, когда Пурна еще не познакомилась с Марото… когда дороги старых друзей еще не разошлись. Сердце обливалось кровью, стоило только подумать, как тщательно Пурна разработала операцию, чтобы снова соединить их, восстановить былую привязанность, и все лишь для того, чтобы самой же и вызвать окончательный разрыв.

– Больше ничего? – спросила она, не сводя глаз с грубой поверхности трубки.

– Ничего важного, – ответил Дигглби таким же подавленным тоном.

Они сидели рядом на той самой койке, где Пурна валялась в бреду после ранения, прежде чем вернуться в мир такой же безумный, как ее кошмары.

– Немного оружия, еще меньше монет, куча пустых бутылок и гора грязного белья, воняющая так, что задохнется половина империи. Я не нашел даже кисета с тубаком, только эту трубку. Наш бесстрашный командир, величайший герой эпохи, оставил после себя не больше богатства, чем обычный разбойник.

– Во-первых, он вряд ли погиб, так что прекрати свои горестные песни, – возразила Пурна, выпрямляясь на горе подушек с намерением вытащить благородного друга из уныния, в котором оба они пребывали. – Во-вторых, богатство – это не всегда то же самое, что наследство, и если даже он не приберег кругленькой суммы для бедняков Звезды, то оставил миру нечто куда более ценное: нас. А в-третьих, я спрашивала не о том, что было в палатке, а о том, не вспомнил ли ты еще какие-нибудь подробности ссоры.

– Ох, – вздохнул Диг и принялся ходить кругами по палатке, казавшейся Пурне такой тесной, когда рядом еще были Хассан и Дин. – Нет, все словно в тумане, как я тебе и говорил. Они спорили, а я пытался остановить тебе кровь – должен заметить, никто, кроме меня, даже не подумал об этом, – и если уж честно, я тогда был еще немного под жуками. Когда стало ясно, что демон капитана Софии отказывается помочь тебе, я переговорил по душам с Принцем, и следующее, что увидел… Ну, хорошо, не будем повторяться. К тому времени, когда все кончилось, Марото уже не было в лагере, и София сказала, что он ушел с Хортрэпом. Вот такие дела, все просто, как смертный грех.

– Слишком просто.

Пурна почесала кусачую припарку, приложенную к ране на бедре. Собеседник, конечно, нес полную чушь, доказывая, что Принц оказался демоном и что именно он вылечил ей ногу. Но она готова была вытерпеть все, что помогало Дигу примириться с потерей и собаки, и друзей в одном бою. Она до сих пор не решалась заглянуть под влажное одеяло и узнать, что лекари сделали с ее ногой, но в любом случае их следовало бы назвать мясниками, потому что она чувствовала каждый шов, стягивающий ее бедро и непрерывно зудящий при этом. А еще сильнее чесался язык, ее словно распирало от какой-то безумной мысли, которую она не могла пока выразить словами, но не могла и молчать больше минуты, тут же начиная задыхаться… Хотя в остальном чувствовала себя хорошо. Не просто хорошо, а прекрасно, словно только вернулась после недельного отдыха в водных лечебницах Змеиного Кольца.

– Обещаю, Диг, как только костоправы разрешат мне ходить, мы обязательно поговорим об этом с генералом Чи Хён, Софией и Хортрэпом. И если Марото, Дин и Хассан к тому времени не вернутся, мы добьемся разрешения отправиться на их поиски – чтобы выпить потом либо за упокой, если они погибли в бою, либо за здравие, если они каким-то чудом выжили.

– Отлично. – Диг вытер нос расшитым золотом рукавом, и Пурна поздравила себя с первым успехом – пока они не выяснили, что произошло с остальными, ей придется следить за тем, чтобы чересчур эмоциональный паша не сорвался. – Что там насчет костоправов и разрешения ходить?

– Только не говори, что ты и это пропустил мимо ушей… Цирюльники, что зашивали мне рану, не сказали, когда заживут швы? На своем веку ты сжевал целую корзину ползучих тварей, если не две. Как думаешь, скоро ли спадет опухоль? Такое ощущение, будто мне набили рот чьим-то потным бельем.

– Швы? – Диг совсем растерялся. – Опухоль? Пурна, я не… я не верю, что ты ничего не слышала: не было никакого цирюльника, все сделал Принц. Когда врач осмотрел тебя, он побледнел и сказал, что нам лучше обратиться к попам.

– Ха-ха-ха! – Пурна стерла с подбородка след слюны. – Сейчас не время для шуток, Диг. Чем раньше я смогу ходить, тем быстрее мы отправимся на поиски наших друзей, так что…

Дигглби достал зеркальце, которым обычно пользовался, чтобы нюхнуть истолченных в порошок насекомых, и раскрыл перед ней. Пурна в ужасе отшатнулась, а затем издала нервный смешок. Велев Дигу крепко держать зеркало, она попыталась слизнуть языком черную массу… И несколько мгновений спустя внутри закололо и защипало, жизнь действительно превратилась в кошмар наяву, и Пурна заорала во все горло.

Должно быть, ее вопль слышали по всему лагерю.

– Я же говорил…

– Тихо! – рявкнула она, затем отбросила одеяло и изогнулась, чтобы посмотреть на заднюю поверхность своего раненого бедра.

Ранипутрийские медитативные упражнения, которым ее научили тетя с дядей, сейчас окупились сполна, и она отчетливо разглядела, что на ноге не было никаких чудодейственных припарок, а только клочок белого меха, прилипший к коже. И не просто белого, а собачьего, точно такого же оттенка слоновой кости, как у Принца. Значит, Марото говорил правду: демоны существуют на самом деле и могут исполнять самые заветные желания своих хозяев.

– Так это твоя работа, Дигглби!

– Я хотел спасти тебя, – пробормотал Диг и опасливо попятился, когда Пурна вскочила с постели в чем мать родила.

Ее нога казалась совершенно здоровой. Несмотря на вчерашнее ранение, Пурна слегка присела, явно собираясь наброситься на Дига. Разгадав ее намерения, он рванулся к выходу из палатки с паническим криком:

– Я хотел спасти тебя!

Пурна мгновенно повалила его, прижав руками и ногами к земле и склонив голову к украшенному кружевами горлу. Он смотрел круглыми от ужаса глазами на монстра, которого сам же создал и который теперь замышлял убийство. Паша Дигглби отчаянно закричал, но некому было прийти ему на помощь.

– За что? – всхлипнул он, и в тот же момент Пурна провела слюнявым языком по его щеке, затем по другой, вероятно намереваясь на обратном пути залезть кончиком ему в нос. Похоже, ее язык каким-то образом превратился в собачий.

– За что, Пурна, за что-о-о?!

– Просто хотела сказать спасибо, – ответила она, ослабляя хватку и позволяя вырваться из своих объятий.

Вытянув свой новый язык во всю длину, Пурна смогла рассмотреть его без помощи зеркала. Теперь она, по крайней мере, будет пользоваться успехом у дам и некоторых мужчин. У тех, кто не отличается брезгливостью.

– Ты такая непосредственная, – проворчал Диг, утирая лицо и отряхиваясь. – Раз уж чувствуешь себя так хорошо… прямо до тошноты… В смысле, раз уж ты можешь ходить, то накинь, черт возьми, какую-нибудь одежду и помоги найти наших друзей.

– Ты прав, старина. – Пурна вытянула шею, чтобы посмотреть, не появился ли у нее хвост или еще что-нибудь этакое в результате столь необычного исцеления. Ничего похожего. Понюхав застоявшийся воздух, она убедилась, что обоняние тоже ничуть не улучшилось. Что ж, могло кончиться и хуже – во всяком случае, не придется перешивать свой гардероб под изменившуюся фигуру. – Не переодеться ли тебе во что-нибудь поопрятнее? Если мы собираемся бить челом генералу, не стоит появляться перед ней вымазанными в слюнях демона.

Перед тем как идти по оживленному лагерю, Пурна долго возилась с одеждой, даже надела темные рейтузы, чтобы скрыть меховое пятно на ноге. И все же ее не оставляло ощущение, что каждый встречный пялится на ее язык. Могло быть еще хуже, намного хуже: что, если бы демон Дига был какой-нибудь птицей? Ох! А если ракообразным? Фу! Фу, фу, фу! Небось дикорожденные, такие как Чхве, каждый день сталкиваются с повышенным вниманием к своим, зачастую более заметным… мутациям? Трансформациям? Если задуматься, Пурна даже не знает, как правильно назвать свое нынешнее состояние. Конечно, она не дикорожденная, потому что не появилась такой, как сейчас, из чрева матери, но и названия «перерожденная» никогда не слышала. Или слышала, но не потрудилась выяснить значение? Пурна, считавшая себя современным человеком с прогрессивными взглядами, теперь пришла в замешательство от мысли, что могла уже встречаться с людьми, чью судьбу теперь разделила, и не подозревать о том, что они изменились уже после рождения. Если вспомнить все, что известно о Чхве, то ведь она не является, так сказать, дикорожденной от рождения. Возможно, такая же жертва несчастного случая, как и сама Пурна.

Жертва. Несчастный случай. Эти мерзкие слова всегда бесили Пурну в разговорах о дикорожденных, до того как демон наделил ее саму проклятием собачьего языка.

Проклятие? Ну вот, снова-здорово! Разве можно так думать теперь, когда она стала частью несправедливо осуждаемого сословия? Или касты? А может быть, породы? Бррр!

– Она… что? – донесся из-за палаток голос генерала Чи Хён.

Пурна с Дигом припустили бегом – судя по раздраженному тону, генерал вряд ли там задержится. Они появились из-за угла штабной палатки так стремительно, что телохранители не успели вытащить клинки, а затем Чи Хён заметила друзей и махнула рукой своим людям.

Позади четверых устрашающего вида громил собрались в кружок сама генерал и странная троица: ее любовник в маске, тот хмурый племянник Марото и Хортрэп Хватальщик. Никто из них не выказал желания вовлечь Пурну и Дига в разговор, но Пурне случалось бесцеремонно вторгаться и на более приватные вечеринки.

– Доброе утро, генерал. Мы с Дигом всего лишь хотим…

– Не сейчас, – оборвала ее генерал и вернулась к прерванной беседе.

Двое телохранителей решительно преградили Пурне дорогу.

– Пойдем, – прошипел Диг, дергая спутницу за алый рукав камзола.

Но не было ни малейшего шанса на то, что она стерпит холодный отказ, после того как пожертвовала ради этой девушки своим человеческим обликом.

– Сейчас, если не возражаете, – произнесла Пурна самым властным тоном, на какой была способна, но эффект получился сомнительным, поскольку ей пришлось слегка вывернуть шею, чтобы увидеть генерала за облаченными в доспехи жлобами. – Нам с Дигглби нужно срочно отлучиться по исключительно важному для вас делу, но мы не можем так поступить, не доложив своему генералу, не так ли?

Чи Хён медленно обернулась, лагерь словно погрузился в тишину; только скрипнули доспехи телохранительницы, бросившей взгляд на генерала, вероятно, в ожидании приказа проломить Пурне голову. Внезапно Хортрэп рассмеялся, охренеть как удачно нарушив торжественное молчание, а генерал протерла глаза здоровой рукой; другая, в кровавом бинте, выглядела без преувеличения жутко.

– Что там у вас за срочность и важность? – спросила Чи Хён. – Только покороче.

– Теперь, когда непосредственная опасность со стороны империи вам не угрожает, мы с пашой Дигглби просим разрешения покинуть лагерь и отправиться на поиски Марото, Дин и Хассана, – объявила Пурна и, хотя уже начала задыхаться, добавила для ясности: – Вы ведь помните наших друзей?

– Конечно, если они еще не вернулись, – с надеждой добавил Дигглби.

– Нет, не вернулись, и вы никуда не пойдете, – ответила генерал, уже оборачиваясь к прежним собеседникам. – Ваша просьба отклоняется, так что будьте добры находиться в лагере и ждать вызова.

– Ну пожалуйста, – произнесла Пурна сладким голосом, который отрабатывала по настоянию дяди до тех пор, пока горло не начинало першить так, будто его чистили толченым стеклом, голосом, который она приберегала для самых несговорчивых торговцев. – Вы даже не успеете по нам соскучиться, а мы уже вернемся, и не одни.

– У нее есть причины не скучать по вам, – заметил Хортрэп, а варвар Мрачный бросил на Пурну взгляд, который, наверное, считал строгим, но который она назвала бы смущенным.

Зато взгляд генерала компенсировал недостаток свирепости у Мрачного, и даже с лихвой.

– Вы имеете хоть малейшее представление о том, куда делся Марото? Нет? Тогда засуньте свои планы себе в задницу и ждите, пока я не решу, как дальше вас использовать.

– Я знаю, куда делся Марото, – заявил Диг, раздраженно скрестив руки на груди. Временами гордость паши могла сравниться с высокомерием генерала. – Тут и гадать не приходится.

Молодчина, Диг! Он, конечно, временами производит впечатление никчемного щеголя, но это помогает добиться цели или хотя бы найти правильный путь к ней.

– Так где же, красавчик?

– Отправился в Диадему, – с самодовольным видом заявил Диг. – Или у вас другая версия?

– Объясни! – рявкнула генерал, раздраженная его нахальством.

– Намекаю на его клятву королеве.

О нет, Дигглби! Нет, нет, нет, чурбан безмозглый! Паша не должен был раскрывать тайну Марото, после того как Пурна взяла с него, Дин и Хассана обещание держать язык за зубами.

– Когда Марото лез из кожи вон, чтобы в бою не причинить вреда ни одному имперцу, он наверняка понял, что так жить невыносимо. Поэтому вынужден был отправиться в столицу, чтобы тетушка Индсорит освободила его от клятвы, подобно тому как мы пришли сюда, чтобы получить освобождение от нашей присяги. Насчет подчинения приказам и прочей чепухи: благородные люди очень серьезно относятся к своим обещаниям, и если нас не отпустят, то…

– Хортрэп, распорядись, чтобы за ней немедленно послали сотню мечников, – сказала генерал, продолжая сверлить взглядом тупого осла Дига. – И проследи, чтобы это были новобранцы, а не бывалые солдаты, которые могут перейти на ее сторону, если дойдет до драки. Скажи, чтобы ничего не предпринимали до моего появления. А вы двое действуйте, как мы договорились, и постарайтесь играть по правилам.

– И как же нам действовать? – переспросила Пурна, как только Хортрэп умчался прочь с обычной своей пугающей легкостью.

– Не вам, а им, – перебила генерал, еще больше все запутывая, поскольку смотрела по-прежнему на Дига и Пурну.

Мрачный и непорочновский мальчишка поняли намек и поспешили в противоположную сторону, а генерал подошла к симпатичной и способной, но определенно неудачливой угракарийке и ее болтливому другу. Теперь Пурна сообразила, почему генерал и бровью не повела, увидев ее новый собачий язык, – в улыбке Чи Хён, широкой и многозначительной, было что-то волчье.

– Что касается вас двоих, то вы получите крайне срочное поручение сразу после того, как расскажете о клятве, которую Марото дал багряной королеве.

– Вот она, София! – крикнул Диг, и они пустились вдогонку, пока та снова не исчезла в тумане, все еще клубившемся над полем боя. Старая седая лисица брела вдоль частокола, за ней едва передвигали ноги пленные, скованные цепью. – Сможем ли мы задержать ее?

– Не знаю, Диг. После устроенного тобой представления я решила, что у тебя есть ответы на все вопросы, – огрызнулась Пурна, больно прикусив при этом язык.

Она еще не привыкла разговаривать на бегу с этим огромным ростбифом во рту.

– Я уже извинился, – обиделся паша. – Просто думал, что она уже знает. Ты сама говорила, что он рассказывал об этом тебе и Чхве, а она дружна с генералом, так что, очевидно…

– Очевидно, ты уверен, что у всех остальных язык болтается точно так же, как у тебя, – съязвила Пурна, хотя тема была и в самом деле интересной – приятно сознавать, что Чхве умеет хранить тайны даже от своего обожаемого генерала.

Правда, Пурна видела последний раз дикорожденную еще до начала сражения, и Чхве могла точно так же пропасть, как… Нет, думать об этом невыносимо. Марото исчез, судьба Дин и Хассана еще более туманна. И так ком стоит в горле, его не проглотишь, имея слишком большой язык.

– Ты ведь не думаешь, что она действительно это сделает? – спросил Диг. – Если не задержим ее до прибытия генерала, нас могут посчитать виновными в том, что произойдет.

– Держи свои мысли при себе, – посоветовала Пурна, перепрыгивая через поваленные колья на краю лагеря. – Лично я не стремлюсь выяснить, что тогда будет. Если же мы отвлечем Софию, генерал не сможет отказать в нашей просьбе, правильно рассуждаю? Посмотрим, чем все кончится, и, возможно, уже к полудню мы будем свободны.

– По-любому выходит, что ты права, – согласился Диг.

Они наконец-то догнали хвост унылой процессии. Пурне показалось, что несколько десятков солдат, конвоирующих пленных, вытаращили глаза, когда она подошла к Холодной Кобальтовой – которую следовало бы назвать Горячей, судя по тому, как она сейчас выглядела.

– Доброго вам утра, капитан София, – начала Пурна и с облегчением отметила, что эта многое повидавшая женщина даже не вздрогнула при появлении мутанта.

– И вам обоим тоже, – ответила София, не замедляя шага, но вполне приветливо. Она и в самом деле была настолько же сияющей и оживленной, насколько холодным и мрачным казалось сегодняшнее утро; снег, словно конфетти, сыпался с неба, украшая ее торжественное шествие. – Рада, что вы быстро поправились, тапаи Пурна. Не чувствуете ли каких-нибудь неприятных последствий вашего необычного спасения?

– Только желание ткнуться носом в чью-нибудь симпатичную задницу, – непринужденно заявила Пурна, размышляя о том, можно ли с помощью легкого флирта замедлить поступь Софии.

– Другими словами, ничего нового, – вставил Диг, оглядываясь на хвост мрачной колонны пленных. – Решили вывести имперцев на прогулку?

– Что-то вроде этого, – согласилась София. – На экскурсию в новые Врата.

– Мы слышали о них. – Пурна снова прибавила шагу, поскольку София не замедлила свою поступь. – Они только что открылись, да?

– Словно явившись из ночного кошмара, – вздрогнув, добавил Диг.

– Для одного смертного это кошмары, для другого – мечты, – с грозной решимостью произнесла София.

Неистовый огонь в глазах и спутанные седые волосы придавали ей сходство с ведьмой, готовой в любую минуту разразиться жутким смехом.

– Да, конечно, но как бы там ни было… – Диг замялся, не придумав, что бы еще сказать.

Несомненно, София изрядно пугала его.

– Прежде чем отправиться дальше, нельзя ли шепнуть вам на ухо пару слов, капитан?

Пурна постаралась не выдать беспокойства, хотя они уже подошли к краю застоявшегося над долиной облака. Клубы выглядели зловеще, когда Пурна еще не знала, что где-то под ними открылись Врата. Она помнила, как несколько обезумевших имперских солдат засосало в землю прямо у нее на глазах. Но разве на самом деле эти бедняги отправились под землю? Нет, они попали в другое, куда более жуткое место – в саму Изначальную Тьму, если верить древним угракарийским знаниям. И Дин с Хассаном так и не вышли из этого ужасного дыма. Не объявился и Марото, хотя он, возможно, и не угодил во Врата.

Несомненно, это все мерзкие козни Диадемы.

– Вы хотели поговорить? – спросила София, и Пурна затрясла головой, словно пытаясь отогнать туман.

– Да, если вы не против. – Пурна надеялась, что чрезмерно длинный язык не портит ее улыбку. – Но давайте остановимся, чтобы не глотать ядовитые пары.

– Они не ядовитые, так что можете говорить на ходу – или подождите, пока я управлюсь со своим делом, – заявила София, уходя в туман. Щупальца дыма ласково и неспешно, словно живые, обволокли ее ноги, руки и шею. И Холодный Кобальт улыбнулась Пурне с таким видом, будто ей нравилось это внимание. – Идем, девочка, не каждый день выпадает возможность увидеть такое.

В ее словах был определенный смысл. Пурна посмотрела на застывшего в нерешительности Дига, пожала плечами и шагнула вслед за Софией. Звон цепей сопровождал их в тумане, словно пленные азгаротийцы уже превратились в призраков. Эта женщина обманывала смерть и демонов, убивала королей и богов, так из какого же хрена Чи Хён высосала, будто парочка Бездельников Марото способна остановить ее? Нет, правда, из какого?