Глава 7
– Я в самом деле думаю, что это была самая отвратительная ночь за всю историю мира, а утро обещает быть еще хуже, – сказал Дигглби, поднимая тяжелый тюк, слегка припорошенный снегом. В толстых рукавицах ему пришлось изрядно повозиться, чтобы укрепить последнюю сумку поверх груды других припасов, уже навьюченных на Принцессу, низкорослую кутумбанскую лошадку, которой предстояло разделить с поисковым отрядом все тяготы пути. На вторую ночь путешествия он нарек флегматичное животное этим именем со всей торжественностью и скорбью несчастного отца, потерявшего единственного сына. – Неплохо бы нам поскорей отыскать Марото, девочка, иначе мне придется поставить этого щенка на место.
– Хотела бы я на это поглядеть, – проворчала Пурна, посасывая, словно леденец, мерзлый кусок пересоленной горгонзолы.
У нее болели ноги от приседаний – всю ночь простучав зубами в обледеневшей палатке, она пыталась согреться.
Прошла уже неделя с того дня, как они оставили лагерь кобальтовых. Зажаренная на костре куриная ножка всегда казалась ей лучшим средством, чтобы начать день, разогнать кровь, поднять настроение и так далее. В бою с Королевой Демонов плохо обученная лошадь сбросила Пурну с седла, и плечо все еще ныло, словно ее лягнула богуана, зато ноги уже пришли в порядок. Она опасалась, что недавняя смертельная рана может преподнести сюрпризы, но пока ничего такого не происходило, а к собачьему языку и пятну шерсти на бедре она быстро привыкла. Диг все еще грозился о чем-то поговорить с новым капитаном, но Пурна оборвала его:
– Вот когда они вернутся, тогда ты и поделишься с начальством своей мудростью.
– Дерьмо вопрос, я все ему доходчиво объясню. – Облаченный в белое шерстяное трико Диг принял эффектную позу и поправил свою косынку, тоже белую. Эта, как он выражался, «философская шерсть» закрывала его щеки и переносицу, словно нелепые, не на месте расположенные вторые усы. На бледном фоне потревоженной снежной бурей равнины Ведьмолова он смахивал на снежного человека, больного тяжелой формой лицевой чесотки. – Плохо верится, что он родственник Марото. Вот уж не думал, что скажу такое о ком-нибудь, но он зануда почище Чхве!
– Не надо так о друзьях, Диг. Мы оба знаем: если бы Чхве пошла с нами, все было бы как в старые добрые времена. И даже если бы она не разрешала нам разводить костер, к ней было бы так приятно прижаться.
Сыр за щекой Пурны слегка оттаял, теперь его можно было жевать, и она решила бросить гимнастику ради согревающего напитка.
– Я не поверила своему счастью, – продолжала она с полным ртом островатого сыра, – когда генерал сказала, что посылает с нами одного из своих помощников. Эх…
– Знаешь, что я слышал? – Дигглби протянул флягу, держа ее в нелепой мохнатой рукавице. – Чхве должна была пойти с нами, она даже сама вызвалась, но Чи Хён попросила ее остаться и взамен послала этого буку.
– Фу, гадость! – проворчала Пурна, хлебнув из фляги и почувствовав во рту осадок. Она совсем забыла, что Дигглби налил туда смесь виноградогня с выжимками калди, овсом и порошковым кобыльим молоком. Интересно, ему правда нравится лакать по утрам эту горькую густую бурду или он таким способом пытается избавиться от лишнего рта? И хотя для новообретенного собачьего языка это мучнистое пойло имело намного более приятный вкус, Пурна все равно осталась недовольна. – А почему Мрачный согласился заменить Чхве?
– Похоже, это какой-то брачный ритуал непорочных. Ты слышала, что генерал сказала на прощанье? Или они вернутся оба, или она не захочет видеть того единственного, кто останется в живых. Как романтично!
Диг стащил с пальцев рукавицу и ощупал присыпанный снегом головной платок.
– Или всего лишь практично, – задумчиво произнесла Пурна, а затем просияла, поняв очевидную истину. – Конечно, так и есть. Чхве – одна из нас, Маротовых лодырей! Своя в доску.
– Вот именно, – подтвердил Диг, доставая позолоченное огниво и серебряный портсигар из складок своей косынки. Дрожащей рукой он откинул крышку и прикурил две тонкие оранжевые сигариллы. Протянув одну Пурне и глубоко затянувшись пряной смесью высокогорного верджина и приправленного кипарисом латакисского тубака, он добавил: – Чхве странная птица, но только с таким вожаком и может быть интересно.
– И поэтому, если бы Чхве отправилась с нами, трое не считали бы заранее виноватым Марото и один лишь Мрачный ненавидел бы этого Негодяя. Выдернув ее из нашей компании и заменив на своего любимчика, Чи Хён уравняла силы.
– Ты и правда считаешь, что Мрачный может пойти против собственного дяди? – Выпущенное Дигом кольцо дыма рассеял падающий снег. – Вроде по нему не скажешь.
– Да, он скрытен, как гвоздь в сапоге, – ответила Пурна и проверила, не замерзла ли Принцесса под попоной и розовыми наушниками, которые подарил ей Диг.
– Я вот думаю… – начал Дигглби, выпуская из ноздрей перистое синеватое облако, и голос звучал нерадостно, – а что, если Марото…
– Он не погиб, – возразила Пурна, больше убеждая себя, чем Дига. – Хортрэп утверждает, что он живой, это во-первых. А во-вторых, если бы кому-то удалось укокошить одного из Пятерки Негодяев, мы бы уже наверняка услышали его хвастливую песню.
– Если только это не другой Негодяй.
– Допустим, но ты же не пойдешь со мной допрашивать Хватальщика. Ты лишь пытаешься оспорить мои безукоризненные рассуждения, так что повторяю еще раз: я ему верю. – Пурна вздрогнула, вспомнив неприятный разговор с израненным гигантом. – Я в первый раз видела его почти серьезным. Колдун поклялся всеми демонами, которых сожрал на своем веку, что последний раз видел Марото живым и здоровым и случилось это в нескольких шагах от новых Врат. Сказал, что наш приятель пытался затеять драку и пришлось оставить его одного, чтобы успокоился, а на следующий день Хортрэп вернулся и не обнаружил следов. Он все время намекал на какой-то давний долг перед Марото, за который никогда не сможет расплатиться, так же как он теперь в долгу передо мной и Мрачным, ведь мы отобрали его тухлый окорок у Королевы Демонов.
– Если Хортрэп говорит про долг, это еще не означает, что он намерен платить, и уж совсем уж не означат, что он играет с тобой честно. – Диг взял назидательный тон, как будто Пурна была слишком тупа, чтобы догадаться самой. – Я не доверяю ему. Давай бросим карту и компас в первую попавшуюся яму и попытаемся что-нибудь выяснить через мою таоанскую знакомую.
– Я так похожа на дуру, готовую поверить любому пожирателю демонов? Нет, не говори ничего, – спохватилась Пурна, вспомнив, что это она приняла подарки Хортрэпа, когда навестила его на следующий день после второй битвы у Языка Жаворонка. – Но я думаю, он в самом деле хочет, чтобы мы нашли Марото, иначе зачем бы отдал свои инструменты?
– Он в самом деле хочет, чтобы с помощью этих ведьмачьих игрушек мы что-то нашли, но где гарантия, что мы ищем именно Марото? Можешь считать, что я выжил из ума, но когда старый придурок, который на моих глазах при помощи колдовства расправился с кучей имперских офицеров, дает нам якобы волшебную карту с таким же якобы волшебным компасом и говорит, что надо просто следовать за стрелкой – согласись, это выглядит крайне сомнительно. Тогда как моя таоанская подружка…
– Я уже сто раз это слышала, – перебила его Пурна. Конечно, она преувеличила, Диг говорил об этой женщине всего-то раз девяносто шесть, от силы девяносто семь. – Ты должен убедить не меня, а нашего бесстрашного предводителя.
– Мрачный тоже не доверяет Хортрэпу и его фокусам, – возразил Диг с таким видом, словно это была невероятная новость.
– Значит, Мрачный доверяет ему больше, чем тебе, умник. Иначе бы мы уже давно выбросили этот компас, а сейчас направлялись бы к таоанцам, чтобы встретиться с твоей торговкой, или кто там она на самом деле, пусть даже еще одна сумасшедшая пожирательница демонов. Но эта женщина не обязана жизнью ни мне, ни Мрачному, ни даже Марото, так что я не вижу, почему мы должны доверять ей.
– Она имеет дело с твердой монетой и берет за свои услуги существенную комиссию, так что я считаю ее более надежным партнером, чем наш лысый приятель с его непостижимыми планами и привычкой устраивать людям бесследное исчезновение. – Диг постучал по сосулькам, наросшим на его усах, словно играл на маленьком примитивном ксилофоне. – Он что-нибудь еще сказал? Что-то необычное, какой-нибудь намек на скрытые мотивы?
– Да с чего бы? Могу лишь добавить, что он был, как всегда, мерзок. – Пурну передернуло от воспоминания. – Например, я спросила, чем ему помог Марото, и Хватальщик прикинулся, будто страшно огорчен тем, что Могучий Марото ничего не рассказывал о нем своей подружке. Скажи честно, Диг, ты когда-нибудь замечал, чтобы нас с Марото что-нибудь связывало? Я имею в виду – что-нибудь романтическое.
– Фу, – поморщился Диг.
– Именно так я ему и ответила. Наверное, этот придурок пытался меня спровоцировать даже после того, как я спасла его от… Уж не знаю, что собиралась над ним учинить Королева Демонов. Но как насчет всего остального? Вот дерьмо! Его тон даже навел меня на мысль, что он был не прочь измениться у твари в брюхе.
– Что ж, иногда и кривое лезвие оставляет прямые раны. – Вероятно, Диг намекал на ее кукри, но Пурна решила не придавать этому значения. – И когда я говорил про одного из Негодяев, то думал не столько о Хортрэпе, сколько о Софии – она выглядит до того безумной, что могла пойти на это. Ты сама, небось, слышала, как они с Марото набросились друг на друга, словно кошка и пума. Нет, словно собака и волк. Нет…
– Извини, но я в тот момент истекала кровью и не видела, как дралась эта старая паршивка. Если бы ты больше интересовался тем, из-за чего они сцепились, у нас было бы на что полагаться, помимо дурацкой карты и проклятого компаса!
– Извини, но я в это время старался не допустить, чтобы твои внутренности вытекли наружу, и поэтому тоже заметил мало. Если бы ты не позволила кому-то из цепистов проткнуть твою ногу, мы бы, может, вообще не вляпались в это дерьмо!
– Сдаюсь, Дигглби, – пробормотала Пурна, не чувствуя замерзшим носом аромат сигариллы, но все же радуясь исходящему от нее теплу. – Если вспомнить дурацкое представление, что София устроила с Чи Хён и пленными возле Врат, и ее яростное нападение на Королеву Демонов и ее детенышей, понятно, что у этой бабищи хватило бы дури наброситься и на Марото, но нет…
– Нет? Что значит «нет»? Она безумна, что уже было сказано, и сильна, что тоже очевидно. Она успела поссориться с Марото еще перед битвой, мы оба прекрасно это видели – вот тебе доказательства, девочка.
– Это все ерунда, Диг. Повторяю: нет, София не убила бы его так хладнокровно.
Возможно. Хотелось бы верить. Пурна не ожидала от Софии идиотской попытки прикончить Чи Хён и той ярости, с какой она крушила молотом орду людей-опоссумов. Но после женского поединка у Врат и неожиданного появления Холодного Кобальта во время второй битвы у Языка Жаворонка стало очевидно, что для предсказания следующего поступка Софии нужен отморозок почище самой Пурны… Она решила не делиться сомнениями с чересчур эмоциональным товарищем – боялась, что он может сломаться, как тростинка. Когда при повторном тщательном осмотре лагеря кобальтовых они так и не нашли Хассана и Дин, Пурна тоже чувствовала себя опустошенной, но если она была способна скорбеть о проглоченных Вратами друзьях и при этом держать себя в руках, то Дигглби, казалось, совсем потерял голову.
– Я спрашивал не о том, что мы будем делать, если Марото умер, – проворчал Диг, – поскольку это решается легко: мы пойдем своей дорогой, и чем быстрее, тем лучше. Я спрашивал, что будем делать, если он жив и нам удастся разыскать нашего короля проходимцев.
– Ох, – вздохнула Пурна, решив пока не спорить с предложением Дига покинуть Кобальтовый отряд, если они найдут труп Марото; пусть это пойло дожидается своей фляги. Важней было ответить на другой вопрос. – Если мы его разыщем… если разыщем… Что ж, тогда узнаем, почему он исчез так неожиданно.
– И что дальше? – не отступал Диг. – А вдруг выяснится, что наш бесстрашный вожак, давший когда-то клятву не сражаться против Индсорит, все это время верно служил багряной королеве?
– Тогда я скажу, что это полная чушь.
Пурна щелчком отбросила окурок – добрую половину сигариллы – в глубокий снег, чтобы наказать Дига за дурацкий домысел.
– Ну хорошо, допустим, он вообще не был агентом империи до самого последнего момента, когда София его так грубо отшила, а тогда решил отомстить и перейти на сторону ее злейшего врага. Предположим, Чи Хён его совсем не интересует, и он, возможно, считает тебя мертвой, и его больше ничто не связывает с кобальтовыми.
– Если он действительно считает меня мертвой, хоть это и глупо…
– Девочка, повторяю: тапаи Пурна, которую я видел тогда на поле боя, была безжизненна, как собачье дерьмо.
– Все бы тебе гадости говорить, – укорила его Пурна. – Но даже если бы я умерла, он бы все равно не предал кобальтовых, пока с ними ты и Чхве.
– Честное слово, мне хочется так думать… Но по лагерю ходили слухи, будто однажды Марото в приступе ярости перебил своих товарищей.
– Посмотрела бы я на того, кто рискнул бы сказать ему это в лицо, – проворчала Пурна. – Я считаю так: даже если он действительно был уверен в моей смерти, даже если отвернулся от вас с Чхве, даже если совершенно рассорился с Софией и даже если в самом деле служил багряной королеве… тогда…
– Вот-вот, что тогда?! – нетерпеливо воскликнул Диг. – Об этом я и спрашивал с самого начала: как мы поступим, если найдем его и все, что о нем говорят, окажется правдой?
– Мы не будем верить никаким слухам, – решила Пурна. – Я не поведусь на эту чепуху, пока мы не сядем с Марото и не расспросим его обо всем. И если ради этого разговора нам придется схватиться с его драным племянником, я готова.
– Я тоже, – заявил Диг, выбрасывая сигариллу и натягивая рукавицу на посиневшие пальцы с такой силой, что захрустели суставы. – Но не забывай про непорочного мастера фехтования, когда мы будем готовить мятеж. Мне и правда жаль, что с нами нет Чхве, она бы склонила чашу весов на нашу сторону.
– И мне жаль, она бы много чего склонила, – задумчиво произнесла Пурна, вспоминая стройную дикорожденную и думая о том, что могло бы произойти, если бы их пути не разошлись. Даже в красочных мечтаниях Пурны Чхве всегда имела немного смущенный и укоризненный вид, как будто подозревала, что является лишь фантазией фригидной девчонки. Вот и хорошо, Пурне нравился легкий румянец на ее щеках… – Ко всем прочим радостям нам навязали еще одного сентиментального мальчишку.
– Для тебя хуже, а для меня лучше, – ответил Диг. – Хотя я тоже буду скучать по Чхве.
– Да? – Это уже становилось интересно. – Значит, парень тебе нравится или ты еще более развращенный тип, чем я предполагала? Пять динаров, и я все устрою так ловко, что он даже…
– Нет уж, спасибо огромное. Когда я сказал «для меня лучше», это всего лишь означало, что с тобой намного приятней иметь дело, когда ты не пускаешь слюни из-за какой-то девчонки.
– Но если отбросить женщин-воительниц, мрачных громил и романтических героев, кто останется? – Пурна понимала, что слишком настойчиво ведет разговор о том, чего они прежде никогда не касались, но воздух был холодным, как сердце торговца, а болтовня о сексе всегда разогревает кровь. – Кто тебе нужен, старый стручок? Кого предпочитает паша Дигглби?
– Ох, Пурна, я, конечно, польщен, но нет. Ты отличный друг, но я бы ни за что…
Пурна шлепнула по его руке даже сильнее, чем в тот момент, когда он рассказывал, что уцелел в схватке с Королевой Демонов, потому что «притворился опоссумом».
– Ну хорошо, хорошо, хотя я думал, что это и так очевидно. – Диг окинул взглядом унылую снежную равнину. – Я предпочел бы пашу Дигглби, но мне еще ни разу не посчастливилось встретиться со вторым собой, а на меньшее я не согласен.
В этом действительно был определенный смысл, но что-то в душе Пурны отказывалось согласиться.
– А как же пари, заключенное в пустошах, когда наша компания только начала складываться? Мы спорили, кто первый затащит Марото в постель, и ты поставил двадцать динаров!
– Порой я заключаю безнадежные пари только для того, чтобы убедиться в собственном превосходстве. Ты бы удивилась, узнав, как часто Падшая Матерь вознаграждает меня за гордыню, позволяя выигрывать даже там, где выигрыш невозможен. К тому же хоть я и проиграл двадцать два динара в общем пари, зато поставил на тебя пятьдесят в частном споре с Хассаном, Дин и принцессой Вон Юнг. Так что ты сделала мне хороший подарок, когда укротила эту бестию.
– Я же говорила: ничего такого на самом деле не было! – Пурна покраснела, больше раздраженная не тем, что инсценировала совокупление, а тем, что в конце концов пришлось признаться. Она ужасно нуждалась в деньгах, чтобы продолжать игру, и это была едва ли не лучшая ее афера, к тому же прошедшая без сучка без задоринки, но друзья продолжали хранить почтительное молчание по поводу мнимого союза даже после той ночной попойки в Кутумбанских горах, когда она все им объяснила, и это до сих пор адски усложняло ей жизнь. – И я говорила, и Марото говорил, и я даже предлагала вернуть половину выигрыша, так что…
– Ш-ш-ш, наши любезные спутники возвращаются, – перебил ее Дигглби.
После чего забрал флягу и помахал ею появившимся из-за снежной пелены силуэтам.
Первое правило, которое необходимо соблюдать в этой белой мгле: передвигаться можно только по двое. До сих пор Пурне и Дигу удавалось настоять на том, чтобы их пару не разлучали; свои аргументы они щедро подкрепляли ссылками на совместный боевой опыт. Учитывая очевидную нелюбовь внутри второй пары, рано или поздно это хлипкое оправдание перестанет действовать.
– Эге-гей, никто не желает глотнуть для бодрости?
– Тихо! – отозвался Мрачный.
Похоже, это было его любимое слово. Казалось бы, после нескольких дней поисков в обществе Пурны и Дига Мрачный должен бы расслабиться и разговориться, но он по-прежнему выдавал только шипение из своей сжатой до судорог задницы.
– О да, тишина – это крайне важно, – проворчал Диг. – Вы, наверное, едва унесли ноги от имперских разведчиков? А может, на этой заснеженной равнине охотятся вендиго? Или…
– Ничего такого. – Непорочный взял у Дига флягу и запрокинул над раскрытым ртом, как заправский пьяница, кем в действительности не был… И пролил большую часть, как зеленый юнец, кем на самом деле и был.
– Что ж, ничего – это уже что-то, – сказала Пурна.
Она старалась сохранять жизнерадостность, хотя это смертельно ей надоело. Дигглби держался молодцом, изображая перед Мрачным и Гын Джу беззаботное существо, но обмануть давнюю подругу не так-то просто. Паша упорно избегал разговоров о Принце, однако Пурна догадывалась, как тоскует он по своей собаке. После того как погибли Хассан и Дин, а огромная Королева Демонов едва не сотворила с Дигглби и Пурной нечто еще более ужасное, приятель и вовсе пребывал на грани срыва. Компас Хортрэпа упорно вел их на север, но они до сих пор не нашли ни одного следа, подтверждающего правильность курса. А неделя – слишком долгий срок, чтобы по-прежнему полагаться только на неясные намеки хитрого колдуна. Дигу была необходима зацепка, какой-то знак, подтверждающий, что их не заманивают в западню наподобие той, из которой они с таким трудом ускользнули у Языка Жаворонка. Если в ближайшие дни не обнаружится след Марото, шутливые беседы, выпивка и жуки не спасут Дига и он погрузится в зыбучую трясину уныния и безнадежности. В конце концов, почему бы и впрямь не связаться с его таоанской знакомой? Может, ему полегчает, и пусть это совсем не по пути, но они и так уже забрели невесть куда, так что какая разница?
– Так что же за «ничего» вам досталось сегодня?
– Чего? – Мрачный посмотрел на Пурну так, будто это не у него, а у нее чурбан вместо головы, а затем, словно спохватившись, добавил: – Все тихо.
– Ну, так поблагодарите за это Падшую Матерь! – воскликнул Дигглби, но взгляд Мрачного подсказал ему, что не стоит спешить с благодарностью.
На сей раз Пурне пришлось согласиться с тупоголовым варваром. С тех пор как она узнала, кто устроил ритуал и открыл Врата, поглотившие бедных Дин и Хассана и множество других людей, ей не очень-то хотелось слышать про Вороненую Цепь и веру, даже если о них отзывались саркастически.
– Будем и дальше идти по карте и компасу? – спросил Гын Джу.
Но унылый голос и тусклый взгляд выдавали горькую правду: даже если подаренная Хортрэпом карта Звезды точна, даже если черная стальная игла действительно указывает на Марото, они уже заблудились в этой белой пустыне и единственный, кто мог бы повести отряд за собой, страдает, как изящно выразилась Пурна, картобоязнью. Учитывая отвращение Мрачного к их единственной возможности найти Марото, Диг предложил варвару искать его дядю по запаху, и это была неплохая шутка, но даже она недолго согревала их под беспрерывно падающим с неба снегом.
– Не беспокойтесь, – ответил Мрачный, снова поворачивая в ту сторону, откуда они с Гын Джу вернулись с утренней разведки. – Мы отправимся на восток и отыщем русло Хартвейна. Мимо него никак не пройдешь – мы с дедушкой убедились в этом. Даже если река замерзнет, она слишком широка, чтобы вы на ней потерялись из виду. Потом двинемся берегом на север и выйдем к Диадеме. А когда мы выйдем к Диадеме…
– Да-да, я уже слышала эту песню. Вы с генералом Чи Хён уверены, что Марото просто сбежал к багряной королеве, потому что сто лет назад дал ей глупую клятву, – проворчала Пурна и надвинула на глаза капюшон из шкуры рогатого волка, чтобы напомнить этим щенкам, что она, во-первых, достойна восхищения, а во-вторых, слишком опасна и с ней лучше не ссориться. – Но если наша задача – поймать Марото до того, как он окажется в Диадеме, то идти туда обходным путем не очень мудро, согласись. Он очень спешит, к тому же умеет читать карты – в отличие от некоторых других варваров. Логика вынуждает его выбрать самый короткий путь, а не самый легкий. Вероятно, поэтому компас Хортрэпа и советует нам идти на восток, а не на север.
– Я думал об этом, – буркнул Мрачный, и сама мысль о том, что он способен думать о чем-то более сложном, чем свежевание дикого муравьеда, уже поражала воображение. – Но я не доверяю Хортрэпу, и даже если мой дядя пользовался такой же картой, снегопад испортил все его планы. Какая польза от карты в мире, потерявшем форму?
– Какая польза от карты в мире, потерявшем форму… – тихо повторил Гын Джу чуть ли не с оттенком восхищения.
И даже Пурна вынуждена была признать, что это прозвучало до омерзения глубокомысленно. Но ведь если задуматься, на самом деле мир – это и есть форма, так что Мрачный со своей мнимой мудростью может поцеловать ее в пятку.
– Так, это все прекрасно, но если мы почти добрались до Хартвейна, то, значит, почти добрались и до Тао. – Диг попытался стряхнуть снег с головы Принцессы, но только напугал бедное животное. – Мы отправимся на юг вместо севера и потеряем лишь несколько часов. Я уже много раз объяснял: мы только поговорим с моей знакомой, и она, возможно, сумеет раздобыть для нас что-нибудь полезное. Ее, между прочим, так и зовут – Добытчица, потому что…
– Нет, – заявил Мрачный, наверное, в стомиллионный раз. – Повторяю: Чи Хён назначила меня главным, и из этого следует, что мы пойдем туда, куда я скажу. Еще раз повторю: я не доверяю колдовству – ни чарам Хортрэпа, ни предсказаниям твоей знакомой.
– Никто из нас не склонен во всем полагаться на подобные методы, – глубокомысленно заметил Гын Джу. – Но если ты сомневаешься в правильности своей карты, то почему бы не сравнить ее с другой, изготовленной другим картографом?
Мрачный нахмурил брови – должно быть, все эти умные разговоры раздражали его.
– Ну конечно! – Диг нелепо взмахнул рукавицей, и Пурна, хорошо знавшая его привычки, решила, что он просто хотел щелкнуть пальцами. – Мы сравним то, что дает компас, с направлением, которое покажет Добытчица, и если они совпадут, мы будем точно знать, что идем правильно.
– Ммм… – протянул Мрачный, и это было куда лучше, чем его обычное «нет». – Не думаю, что это поможет.
– Но разве это не больше, чем у нас есть сейчас в этом мире, утратившем форму? – спросила Пурна. – Мы не нашли следов Марото, никто из встречных не видел его – да и не было этих встречных. И что будет, если мы так ничего существенного и не найдем? Отправимся к черту на рога? В Диадему, надеясь случайно перехватить его по дороге? Или еще хуже – пройдем половину Звезды, разыскивая город, такой огромный, что пришлось выскоблить изнутри гору, чтобы вместить всех желающих, а потом вернемся обратно, если окажется, что Марото там нет?
Пурна понимала, что ее логика впечатлит кого угодно, но и сама была поражена тем, как раскрылись кошачьи глаза Мрачного при упоминании о размерах Диадемы; бедный варвар, небось, даже мысли не допускал, что бывают такие большие стойбища.
– Даже в столь дурную погоду посещение Тао добавит не больше двух дней к нашему чрезмерно долгому путешествию в Диадему, – продолжал Диг. – Самое неприятное, что может произойти, – это если Добытчица ничем не поможет нам, хотя я никогда не слышал о подобном конфузе. Повторяю, хуже нам от этого в любом случае не станет.
– И мы можем не опасаться встречи с задиристыми имперскими солдатами, – добавила Пурна, – потому что точно знаем, где сейчас находится их полк.
– И еще мы получим горячий обед и горячую ванну, – произнес Гын Джу с воодушевлением, какого не выказывал уже целую неделю.
– И нам всяко нужно пополнить припасы, – напомнила Пурна. – Съестного почти не осталось.
– Я уже не говорю про породистых лошадей, которых я куплю всем вам в знак дружбы, – пообещал Диг. – Верхом мы легко наверстаем упущенное, как минимум вдвое быстрей доберемся до Диадемы.
– Рогатые Волки не ездят верхом, – проворчал Мрачный, не глядя на спутников, а всматриваясь в белую пелену так, словно в любую минуту ожидал возвращения весны.
Больше он ничего не сказал, и Диг снова полез к нему с соблазнительными предложениями, но Пурна резким движением заставила друга умолкнуть: не стоило перегружать ржавые шестеренки в черепной коробке варвара. Наконец Мрачный едва заметно кивнул:
– С тремя лошадьми мы будем двигаться быстрее. Но если мне не понравится твоя колдунья, Дигглби, мы не станем ее слушать, пусть даже она подтвердит, что надо идти по компасу Хортрэпа. Согласны?
– Согласны, – хором ответили все трое, а Диг прибавил:
– Я уверен, что она поможет нам найти Марото, и не важно, убежал он далеко вперед или остановился где-то поблизости переждать непогоду. Возможно, он тоже направился в Тао, и в этом случае мы найдем его спящим в какой-нибудь таверне, как было в тот раз, когда мы с кузеном Джаем наняли его в проводники.
– Ммм, – снова промычал Мрачный и вышел под снегопад; синяя шерстяная шапочка, которую Чи Хён подарила ему перед расставанием, смотрелась очень комично над широкими, мощными плечами. – Где бы он ни был, он не сидит на месте. Дядя Трусливый – просто кролик, он и поступает так, как все кролики. Бежит. Но и волки бегут.
Это прозвучало куда понятнее, чем «мир, утративший форму», так что Пурна, Диг и даже сентиментальный Гын Джу многозначительно подняли брови, восхищаясь глубокомысленными аллегориями Мрачного, олуха и остолопа чистой воды. Затем, кто надвинув капюшон, кто обмотав лицо платком, а кто нацепив маску, отправились навстречу пурге вслед за своим вожаком. Конечно, у Мрачного гораздо больше силы, чем мозгов, но именно он руководит поисками их давнего товарища Могучего Марото, легендарного Свежевателя Демонов и короля прохвостов.
И для Марото было бы лучше, если бы с ним действительно случилась какая-то беда и оправдала переполох, что поднялся в его честь, иначе Пурне придется дать ему увесистого пинка под зад. Мысль о том, чтобы вывести на чистую воду старого друга и наставника, подействовала на нее как целительный бальзам, и тапаи с пашой двинулись вперед, словно дисциплинированные солдаты, каковыми совершенно точно не были.