Кэль шагал впереди Габриля, тащившего на спине принцессу, которая вот уже несколько часов была без сознания. Маленький отряд направлялся к реке Зильберфлус, по которой проходит западная граница между Элдрой и Рэйвенспиром. Габриль сказал, что Лорелея намерена использовать реку, чтобы оградить Элдру от огров.

Лорелея.

Не просто девушка. И вовсе не добыча. Не чужая, не посторонняя.

Лорелея.

Разум Кэля наконец прояснился, хвала Небесам; ошейник, правда, еще исторгал волны боли, драконье сердце жаждало крови, но нежность к чернокудрой девушке – к Лорелее – помогала Кэлю сохранять контроль над собой.

Всего несколько секунд держал Кэль в объятиях ослабевшую Лорелею. Габриль метнулся к нему, забрал девушку и предупредил: если только он, Габриль, заметит, что Кэль близок к тому, чтобы выпустить на волю дракона, – тут Кэлю и конец.

Кэль не винил старого воина. Если бы подобная опасность угрожала Бриг, если бы кто-нибудь покушался на ее жизнь, как сам Кэль покушался на жизнь Лорелеи, – злоумышленник был бы уничтожен Кэлем в считаные секунды.

Габриль спотыкался всю дорогу, а вид пустоши, усеянной валунами, поверг его в смятение. Предстоял подъем по пологому склону. Габриль, попытавшись сделать шаг, потерял равновесие, но Кэль вовремя подскочил сзади и успел удержать Лорелею.

Через мгновение Габриль уже твердо стоял на ногах.

– Эй, ты, лапы прочь от ее высочества!

Жалко, подумал Кэль, что магистр Эйлер не слышит – небось ему такая самоуверенность даже перед зеркалом не давалась.

Кэль помог Габрилю поудобнее расположить принцессу на плечах и отошел. Длинные черные кудри ворошил ветер, Кэль вдыхал запахи сосновой хвои, снега и костра, и его драконье сердце вспыхивало жаждой крови, но Кэль концентрировал внимание на тени от темных ресниц, что так нежно, так трогательно трепетала на белой щеке Лорелеи.

– Ну что, нагляделся? Тогда ступай вперед. Топай передо мной, чтобы я тебя отслеживал. Клянусь жизнью, если ты рассчитываешь завести нас в ловушку Ирины, тебе несдобровать. Ничто тебя не спасет. Понятно?

Кэль не без труда отвел глаза от Лорелеи и кивнул с максимальной почтительностью.

«Удивительно, как Габриль вообще меня терпит. Особенно если учесть, что я по-прежнему нем, а с помощью телепатии с Габрилем общаться не могу».

Впрочем, за эту неспособность Кэль благодарил Небо. Незачем Габрилю знать, где блуждали мысли Кэля. Они, мысли, были с погибшими родителями и братом, с оставшейся в живых сестренкой. Кэль тосковал по скалистым пейзажам Элдры; в мечтах он летел над родными местами или об руку с Бриг входил под бронзовые своды дворца. И всё время задавал себе вопросы: когда очнется Лорелея? Когда сможет заняться спасением Элдры, как обещала? Как вернуть человечье сердце из ларца Ирины? Как выжить?

Вдруг Лорелея поможет Кэлю и в возвращении сердца, а не только в спасении Элдры? Конечно, просить об этом у Кэля не было никаких прав. Но ведь Ирина являлась врагом и для Лорелеи, а не только для Кэля. «Враг моего врага – мой друг, так ведь?»

Он снова взглянул на спящую принцессу. Тень от темных ресниц удлинилась, алый рот чуть приоткрылся.

Жар вспыхнул в груди Кэля; жар, ничего общего не имевший с драконьей яростью. Кэль представил, как благодарит отважную и прекрасную принцессу поцелуем.

Святое Небо, какой же он идиот!.. Элдру того и гляди до основания разорят огры; Ирина держит его сердце в ларце и терзает его плоть своим гнусным ошейником. Лорелея подвергается ужасной опасности, Трагг и Джин неведомо куда подевались; драконье сердце внимательно слушает нашептывания ошейника и соглашается: пока принцесса жива, избавления от боли не будет. А Кэль размечтался о том, чтобы поцеловать девушку – пусть даже и такую прелестную, как Лорелея! Поистине вовремя он вспомнил обо всех своих бедах – иначе бы голову потерял.

Когда Габриль споткнулся вторично, Кэль подскочил к нему и снял принцессу с его плеч. Он прижал девушку к груди и уже приготовился услышать от Габриля «Убери лапы».

Но Габриль тяжело дышал и морщился от боли. Кэль поглядел на рощицу грабов, что маячила в отдалении, и притворился, что не видит, как тяжело старому воину.

Запах сосновой хвои, снега и костра встревожил драконье сердце, заставил его сильно, жадно забиться. Кэль скрипнул зубами и стал держать принцессу на вытянутых руках, так, чтобы она почти не касалась его груди. Он думал о Бриг, которая умоляла его выжить и спасти Элдру; думал о Джин и Трагге, что последовали за ним и старались его охранять, потому что он – их король и их друг.

Наконец, Кэль думал о Лорелее. В ее власти был парень, который заслужил смерть, – а она пощадила его.

Ошейник приказывал причинять боль, карать, убивать, однако Кэль сосредоточился на милосердии принцессы, и ошейник ненадолго заткнулся.

Габриль со скрипом поднялся с земли, держась за левое колено. С непроницаемым лицом посмотрел на Кэля. Тот очень старался не выглядеть опасным и почти жалел, что Габрилю не ведомы его мысли.

Почти.

Мысль насчет того, чтобы припасть губами к алому ротику Лорелеи, Кэль предпочитал хранить от Габриля в тайне.

– Темнеет уже. В прошлый раз после лечения она двое суток проспала. Нужно устроиться на ночлег, только не здесь, конечно, не на этой пустоши. Понеси Лорелею, а то я что-то устал.

Габриль выдал эту тираду ворчливым тоном, словно протягивал Кэлю ветвь оливы – но мог в любой момент передумать и отхлестать его этой ветвью, как розгой. Кэль кивнул. Габриль вытащил меч из ножен, и Кэлю большого труда стоило не измениться в лице.

– Пойдешь впереди меня. Меч будет наготове. Попытаешься причинить принцессе вред – убью на месте. – Габриль выдержал паузу и добавил, глядя Кэлю в глаза: – Лорелея считает, что от тебя будет прок. Ты уж постарайся, докажи, что она не ошибается.

Кэль взял принцессу поудобнее, прислонил к плечу ее чернокудрую головку, проследил, чтобы она не касалась ошейника, и кивнул на грабовую рощу. Толстые стволы, ветви, растущие густо и низко, станут отличным укрытием на ночь. Габриль понял, что имеет в виду Кэль.

– Пожалуй, место и впрямь неплохое. Во всяком случае, лучшего поблизости нет. Ступай.

Кэль едва сделал три шага, как птица Лорелеи, до сих пор нарезавшая круги у них над головами, ринулась вниз и уселась Кэлю на плечо, вонзив в плоть острые когти. Кэль покосился на птицу, и она не преминула клюнуть его в щеку. Делать было нечего – пришлось идти, максимально отвернувшись от птицы, а заодно и от принцессы. Птица, вдобавок, периодически хлопала Кэля крылом по затылку.

Кэль взглянул на Габриля – дескать, как бы утихомирить эту пернатую хищницу?

Габриль только плечами пожал.

– Она подчиняется лишь Лорелее. Ничем помочь не могу. Терпи.

Саша, как бы в подтверждение слов Габриля, усилила хватку и лишний раз хлопнула крылом.

Кэль был возмущен. В конце концов, он – король Элдры, воин из народа драконитов. Он не боится птиц, будь они хоть трижды хищные!.. Саша вывернула шею и уставилась Кэлю в глаза.

Ладно, ладно. Кэль – воин, король драконитов – опасается кречета с нежным именем «Саша». Вот когда порадуешься, что не можешь говорить, а значит, не проболтаешься об этом унизительном чувстве.

Габриль усмехнулся. Кэль вздохнул.

Они добрались до грабов, как раз когда солнце начало садиться. Кэль с Габрилем поставили шатер, и Габриль взялся стряпать нехитрый ужин – бобы с крольчатиной (кролика добыла Саша). Кэль уложил принцессу на одеяло, сам устроился у входа в шатер и вперил взор в звездное небо. Навалились мысли.

Вернуть себе человечье сердце; избавиться от ошейника-мучителя; найти друзей; молиться, чтобы Лорелея поскорее очнулась, чтобы не опоздала со спасением Элдры. Иначе… Иначе получится, что все страдания были напрасны.

Огры ворвутся в столицу, а там Бриг, совсем одна…

Горло перехватило, когда Кэль со всей ясностью представил эту картину; по спине побежал холод, и даже драконье пламя не помогало согреться.

После всех ошибок, после всех жертв… Кэль не мог вынести мысли о том, что он может потерять еще и Бриг.

«Кто это – Бриг?»

Он вздрогнул и оглянулся. Лорелея открыла глаза.

«Бриг – моя сестренка. Не знал, что ты очнулась! Габриль говорил, прошлый раз ты спала двое суток».

«Это потому, что в прошлый раз я имела дело со старым упрямцем, чье сердце мне противилось. Пришлось задействовать всю магическую мощь. Когда человек хочет того же, чего и я, лечение проходит с меньшим ущербом для меня. Твое драконье сердце сопротивлялось, но ТЫ САМ содействовал мне, поэтому всё вышло легче, чем я ожидала. Твои мысли стали яснее, так ведь? Поздравляю: теперь ты изъясняешься целыми фразами. Раньше ты думал односложно, как моя птица».

«Очень смешно».

Перед мысленным взором сразу появилась Саша, ее когти, впившиеся в плечо, ее крыло, охаживающее Кэля по затылку, ее клюв, норовящий клюнуть в лицо. Кэль спохватился, попытался думать о чем-нибудь другом, но было поздно.

«Саша просто защищает меня», – телепатировала Лорелея. Судя по всему, эпизод ее позабавил.

«Я же нес тебя в безопасное место!»

«Это ты потом меня нес. А сначала, чего уж греха таить, ты на меня охотился».

Лорелея словно груду раскаленных булыжников на Кэля сбросила. Он продолжал смотреть ей в глаза, хотя готов был со стыда сгореть.

«Прости меня, Лорелея. Прости, если можешь. Я очень, очень виноват. И в том, что охотился на тебя. И в том, что помогал Ирине в Норденберге. Наверное, за всё это мне нет прощения».

«Лео не ты убил, – в мыслях Лорелеи чувствовалась огромная усталость. – Ты говорил, что Ирина обманом изменила условия соглашения; я тебе верю. Что касается охоты на меня – охотился не ты. Охотился зачарованный Ириной дракон, а истинный Кэль, Кэль-человек, тут ни при чем».

«Ты снова меня спасла, рискуя собственной жизнью».

«Похоже, спасать тебя вошло у меня в привычку. Экая досада!»

Лорелея улыбнулась Кэлю, и он вновь удивился этому контрасту: кожа белая, как снег, губы алые, как кровь.

Кэль сразу отогнал эту мысль. Нет, нельзя думать о губах Лорелеи – теперь, когда она очнулась и читает его мысли! Гораздо продуктивнее думать о том, когда она достаточно окрепнет, чтобы возвести барьер между драконитами и ограми. Или о том, сколько времени займет возведение этого барьера. Или…

«Раз уж мы извиняемся, должна признаться: я очнулась уже довольно давно и успела прочесть немало твоих мыслей, прежде чем заговорила с тобой».

«Давно? Как давно?»

Неужели она и насчет поцелуя знает?

Лорелея чуть приоткрыла рот, щеки ее зарумянились.

«Я читала твои мысли об ограх, об Ирине и о Бриг. А ты что, и правда думал еще и про это?»

«Святое Небо! Нет! То есть, да. Да, я про это думал. Я ведь мужчина. Всякие такие мысли, бывает, лезут сами собой, когда они меньше всего уместны. Но параллельно я могу и о важных вещах думать. Мысли идут потоком, и мысль про поцелуй – как бы одна щепочка в этом потоке…»

Идиот, как есть идиот. Поток… щепочка… целую теорию развел! Никогда прежде Кэль не тушевался перед девушками. Никогда не терял самообладания, всегда сохранял дистанцию. А ведь в военной академии хватало девчонок, желающих поцеловаться с принцем, чтобы потом хвалиться подружкам. Кэль сразу вычислял таких тщеславных свиристелок и очень ловко их отваживал.

«Ты со многими девушками целовался?»

Похоже, Лорелее стало любопытно.

Ответ возник в мозгу Кэля прежде, чем Кэль успел завалить его математическими формулами и впечатляющими цифрами учебных полетов.

«Вот это да! Нет, ты серьезно? Ты, наверно, поспорил на что-нибудь ценное».

«Нет, я это делал не на спор. Просто в Академии было полно девчонок».

«Ну так довольствуйся сладкими воспоминаниями. А мне и без того есть о чем подумать».

Кэлю тоже было о чем подумать, кроме поцелуев. Например, о королевстве, стонущем под натиском огров. Или о том, как вернуть человечье сердце (если, конечно, Ирина не уничтожила его). Или о сестренке, которая ждет домой своего брата-короля.

Горе нахлынуло на Кэля. В мыслях он шел по длинному коридору в тронный зал, зная, что именно его там ждет. Он стоял в ледяных водах озера Скайлливренг, но слова, что он произносил над прахом родителей и брата, не могли выразить его чувств. Он преклонял колени перед троном, ощущая на голове тяжесть отцовского венца, тяжесть ответственности за судьбу страны, которая досталась ему в управление, будучи смертельно больной. Тяжесть эта едва не сокрушила Кэля. Он принимал решения, отчаянно пытаясь хоть что-то исправить; он не мог хорошенько подумать – стоит ли удивляться, что разразилась катастрофа? Кэль принес в жертву последнее, что осталось – себя самого, – в надежде, что этот шаг будет правильным и спасет Элдру.

Неужели цена спасения Элдры так высока?

Лорелея вздохнула, и Кэль увидел в ее глазах слезы, а в мыслях – чернокудрого юношу с обезоруживающей улыбкой и дерзким взглядом. Юноша лежал недвижно, как изваяние, на гнилом выпасе близ Норденберга.

И в его смерти был повинен Кэль.

«Нет, Лео убил не ты. Его убила Ирина».

Скорбь Лорелеи была так сильна, что, передавшись Кэлю, заставила его содрогнуться. Лорелея вновь прочла мысли Кэля, заглянула в темные тайники его души. Кэль чуть со стыда не сгорел. Мысль о поцелуе, также прочитанная Лорелеей, и та не вогнала его в такую краску. А теперь он сам увидел горе принцессы. Уж наверно, ей это неприятно, так же как и ему.

«Я могу научиться ставить блокировку на свои мысли».

Лорелея смотрела в сторону.

«Ты ведь не слышишь мыслей Ирины, даром что насквозь пропитан ее чарами. Она столько народу заколдовала, что, умей все эти бедняги читать ее мысли, давно бы ее разоблачили. Однако этого не происходит. Габриль тоже умеет блокировать мысли, и он научит меня. Нехорошо, что мы вот так видим друг друга. Неправильно».

Кэль успел представить себя – немого, пойманного в ловушку, с одним только драконьим сердцем, в ошейнике, который, стоит зазеваться, вновь возьмет над ним верх. Если Лорелея научится прятать свои мысли, Кэль останется совсем один.

Лорелея сделала глубокий вдох, собираясь заговорить. Впрочем, Кэль знал, что она скажет. Нет, она не поступит так жестоко. Она ему симпатизирует и сочувствует. Сострадание смягчило ее скорбь и ее гнев.

Ну а Кэль сам не попросит о такой милости.

«Да. Пусть Габриль тебя научит, чтоб я не лез куда не надо».

Эту мысль Кэль буквально вымучил. Постарался запрятать подальше страх перед полным одиночеством.

«Я так хочу. Правда».

«Неправда. Ты этого не хочешь».

Кэль рассмеялся, хотя ничего смешного в ситуации не было. Просто сказалась привычка. Всю жизнь Кэль дурачил всех и каждого, за исключением Бриг; пытался убедить окружающих, что он – обаятельный шалопай, ничего всерьез не принимающий. Сносить недовольство отца было легче, если Кэлю удавалось внушить себе: он это недовольство нарочно вызвал. Но от Лорелеи не спрячешься, Лорелею не проведешь. Она уже видела Кэля-чудовище; чем больше времени продлится их телепатическая связь, тем больше граней личности Кэля откроется принцессе.

«Я хочу научиться ставить блокировку еще и потому, что ты здесь не один такой чувствительный».

Лорелея села на одеяле и принялась плести косу. Пальцы, тонкие и ловкие, так и мелькали.

«Просто ты сейчас видишь мои чувства так же отчетливо, как я вижу твои. Если так и дальше пойдет…»

«Не пойдет. Поставь блокировку».

«Если так и дальше пойдет, Кэль, нам понадобятся правила. Четкие и нерушимые».

«Просто поставь блокировку».

«Перестань спорить с мардушкой. Я не брошу тебя в полном одиночестве, и точка».

Удивительная девушка! Кэль в очередной раз восхитился ее добротой и силой духа.

«Ты опять меня спасаешь».

«Наверняка буквально на днях тебе придется спасать меня».

Лорелея выдала короткий смешок.

«Надеюсь, твоя жизнь не подвергнется опасности».

Кэль поднялся на ноги, протянул Лорелее руку.

Она взяла Кэля за руку. От магических искр закололо пальцы.

«Итак, насчет правил. Во-первых, никаких копаний в чужих мыслях без спросу. Во-вторых, если что-то случайно подсмотрел – не лезть глубже. В-третьих, чтоб я больше не читала всяких глупостей про поцелуи, когда у нас полно дел. Договорились?»

«Договорились».

Кэль отшатнулся от Лорелеи, потому что ошейник вновь велел убить ее, и боль усилилась.

«Да, вот еще что. Если тебе станет больнее или если почувствуешь, что теряешь контроль, сразу сигнализируй».

Лорелея сжала пальцы Кэля и взглянула на его торс, теперь облаченный в Габрилеву рубаху.

«Пойдем ужинать. Мне нужны силы».

«Чтобы возвести барьер в Элдре?»

Кэль не потрудился замаскировать свое нетерпение.

«Конечно».

Они шагнули из шатра в ночь, сразу обдавшую их колким холодом. Синева небес над горами, на западе, медленно переходила в черноту.

«А что ты будешь делать потом? Тебе есть где укрыться от Ирины? Знай: в Элдре ты желанная гостья. Мой народ спрячет и защитит тебя, Лорелея».

Девушка вздернула подбородок.

«Я не из тех, кого нужно защищать, и тем более – прятать».

Мысли так и замелькали, Кэль едва успевал следить: мост обрушивался в реку, за ним летели дозорные башни, Ирина слабела с каждым сеансом магии. К тому времени, как Кэлю открылся весь план Лорелеи, ошейник уже просто вопил: «Убей! Убей!»

«Значит, ты решила свергнуть Ирину».

«Да, как только твой народ будет спасен».

«Лорелея, ты… ты же затеваешь войну».

«Именно. Я разрушу все укрепления, которые за девять лет возвела Ирина для защиты своей власти. Я заставлю ее исправлять ситуацию с помощью колдовства, а колдовство ее измотает. А когда Ирина станет совсем слабой, я вернусь в столицу и свергну узурпаторшу».

Драконье сердце клокотало, в груди разливалось пламя.

«Ирина обманула меня».

«Да, она со всеми так поступает».

«Она украла мое человечье сердце и мучает меня проклятым ошейником».

Лорелея вся подалась к Кэлю.

«Хочешь мне помочь, король драконитов?»

Кэль обнажил зубы в улыбке.

«Я уж думал, ты никогда не попросишь».