Бледное небо темнело, на нем высыпали звезды, чтобы вскоре угаснуть и уступить место солнцу, ошейник же беспрестанно терзал Кэля, и разум мутился от боли, и время растягивалось и дробилось на секунды, полные мучений, и секунды сливались в часы, а часы – в дни и ночи, и не было Кэлю избавления.

Порой в нашептывания ошейника врывался голос девушки, но Кэль сам бежал прочь, и девушке всё труднее было до него докричаться.

К тому времени как солнце в третий раз сменило тьму после встречи Кэля с девушкой, голос ее совсем стих. Кэль остался один на один с ошейником. Один на один с болью. Один на один с бешеным биением драконьего сердца.

Вернуться, следовать за девушкой, убить ее.

Нет, нельзя.

Вырвать сердце из ее груди.

Ни за что.

Но почему?.. Он не мог вспомнить.

В полдень ноги подкосились, и он упал на колени.

Теперь Кэль умрет.

Нет, умрет девушка.

Кэль – не убийца.

Он – лишь то, чем его сделала королева.

Ярость, бурлившая в груди, соединялась с силой ошейника и умножала страдания. Каждый вдох был подобен удару бритвой по легким. Каждый шаг прочь от девушки был точно кинжал, рвущий плоть.

Кэль стискивал голову руками и выл до хрипоты.

Он должен вернуться за девушкой. Должен. Ибо он – пламя, и кровь, и гибель, а сердце девушки – избавление.

Избавление.

Израненный разум уцепился за это слово.

Кэль – лютый зверь, девушка – его добыча. Как только он стиснет ее сердце в кулаке – он будет спасен.

Ледяное озеро отделяло Кэля от восточного кряжа Фалькрейнских гор. За горами находится что-то дорогое, что-то родное. Может, там – его дом? А разве у Кэля был когда-нибудь дом?

Если передвигаться бегом, уже к ночи можно достичь восточного кряжа.

Если он побежит прочь от своей добычи, боль разорвет его в клочья.

Кэль вонзился ногтями в землю, закрыл глаза. Он не станет слушать нашептывания ошейника. Он заставит свое сердце биться ровно.

Он не превратится в лютого зверя.

Он уже превратился. Он – уже лютый зверь, чудовище, и ничего не изменится, покуда он не стиснет в ладони сердце добычи.

Ошейник зашептал громче, настойчивее, влил новую порцию боли в вены. Боль заслонила всё, оставив только жажду крови.

Только потребность убить.

Кэль откинул голову и зарычал, и шепот ошейника превратился в вопль. Эхо этого вопля гуляло в черепной коробке.

Кэль – пламя, Кэль – кровь, Кэль – гибель.

Девушка должна умереть – и она умрет.

Кэль нагнал девушку. Перед девушкой, спускавшейся с гор, лежала пустошь, за пустошью шумела на перекатах река. За рекой, до самого королевского дворца, тянулся лес. С девушкой был смуглолицый воин, но меч его находился в ножнах. Над ними кружила хищная птица. Ошейник когтил разум Кэля.

Сначала выяснить, кто из троих наиболее опасен. С самым опасным разделаться в первую очередь.

Затем убить остальных.

У мужчины грозное оружие, зато он хром и не в силах бежать.

Птица быстра, ее когти и клюв способны немного задержать Кэля.

Задержать – но не остановить.

Ничто его не остановит.

Он – лютый зверь, и он пришел за избавлением.

Девушка разжигала костер, но вдруг замерла и стала озираться.

«Кэль, ты здесь?»

Его лицо исказилось.

«Где ты? Я же чувствую, что ты рядом. Я слышу твои мысли».

«Охотиться… на тебя».

Кэль с трудом отыскал эти слова среди обломков других слов. Руки сами собой сжались в кулаки.

«Убить… тебя».

«Ты не хочешь меня убивать».

Мысли девушки дышали уверенностью.

«Хочу».

Он хотел этого. Это было единственное, чего он хотел. Единственное, чего жаждал всем своим драконьим сердцем.

– Кэль вернулся, – произнесла девушка вслух, поднимаясь на ноги. – Ему стало хуже.

Габриль схватился за меч.

«Охотиться, – по-звериному подумал Кэль. – Убить».

«Я тебе помогу! – Мысли девушки были спокойны. – Никому не придется умирать».

Ошейник выпустил не меньше сотни острых игл, которые объяли тело болью, помрачающей разум. Кэль вышел из укрытия и взглянул в глаза своей добыче.

– Он приближается, – сказала девушка Габрилю. – Не пытайся остановить его. Он тебя убьет. Он потерял контроль над собой.

– Лорелея…

– Когда ты учил меня бегать, прыгать, лазать по деревьям и стенам, я выполняла все твои наставления, потому что ты – знаток в своем деле. Но ты – не волшебник. Законы магии тебе не ведомы. Не вмешивайся.

Девушка протянула Кэлю руки без перчаток.

Грудная клетка не защищена. Сердце не защищено. Кровь застучала у Кэля в висках.

Нужно только вскрыть ей грудь.

И тогда придет избавление.

– Опусти меч, отойди от меня на несколько шагов и постарайся выглядеть подружелюбнее, – велела девушка Габрилю.

Затем она строго взглянула на свою птицу. Та с клекотом уселась на ближайшем дереве, не сводя с Кэля злых блестящих глаз.

Мужчина немного отошел от девушки, опустил меч – но сохранил вид сторожевого пса, готового сорваться с цепи. Кэль направился к своей добыче.

«Добыча!» – ревел его разум.

«Подойди ко мне», – мысленно велела девушка.

«Убью тебя».

– Подойди.

Голос лил бальзам на его измученный разум. Поколебавшись, Кэль остановился, тяжело дыша, дрожа всем телом. Ошейник продолжал шептать, бубнить, вопить. Вновь нахлынула боль. Кэль стал пламенем.

Кровью.

Гибелью.

Он вцепился в ошейник, начал рвать его. Ошейник не поддавался.

– Главное, не трогай ошейник, – произнес старый воин. – Ирина пропитала его своими чарами.

Девушка кивнула, не сводя с Кэля глаз.

Кэль разжал пальцы, опустил веки. До него донесся запах девушки. Сосновая хвоя. Свежий снег. Костер.

Костер. Пламя. Он сам – пламя. Его грудь налита жидким огнем, каждый вдох причиняет боль, которую облегчит только сердце девушки.

«Подойди ко мне», – мысленно повторила она.

Кэль распахнул глаза. Зарычал, бросился на девушку, выпустил драконьи когти.

Девушка дождалась, когда Кэль окажется совсем рядом, поднырнула под его руку, сбила с ног и повалила на землю. Он попытался прижать ее к земле, но она ударила его локтем в челюсть. Драконьи когти оцарапали ей плечо.

Пока Кэль пытался встать на ноги, девушка оседлала его, обеими голыми ладонями ударила в грудь, в драконье сердце.

Он сбросил ее, она откатилась в кусты. С диким рычанием Кэль пополз к ней. Сердце алкало ее крови, ошейник заглушал своим шепотом все остальные звуки.

Девушка смотрела, как приближается Кэль. Она вытянула руки, словно пыталась остановить его. Глупая. Добыча всегда глупа, на то она и добыча. Кэль сгруппировался, прыгнул. Голые руки девушки вновь ударили его в грудь, но он успел распять ее на земле. Ослепительно белая волна проникла в драконье сердце.

Кэль запрокинул голову. Жилы на шее напряглись, грудь ходила ходуном при каждом вдохе. Девушка не отнимала рук. Магическая сила вторгалась в тело, отделяла ярость, что заняла место человечьего сердца, от самого Кэля, смягчала волны боли, что продолжал слать ошейник.

«Помоги».

Голос, хриплый, нечеловеческий, поборол нашептывания ошейника. Кэль взглянул девушке в лицо и увидел сострадание в ее темных глазах, отчаянную решимость – в сжатых губах.

«Я и помогаю».

Мысли девушки бежали быстро, слишком быстро, чтобы Кэль успевал их читать. Девушка думала о колдовстве, об исцелении, о том, сколько именно боли она может забрать у Кэля, чтобы Ирина не поняла: охотник больше не будет охотиться.

«Держись за это дерево. Я не хочу причинять вред земле – ей и без того досталось, – но выхода нет».

Девушка кивнула на полуживой клен.

«Держись за ствол обеими руками. Ни за что не отпускай, пока я не разрешу».

Кэль не задавал вопросов. Он медленно отпустил девушку, сполз на землю. Девушка, по-прежнему держа ладони у него на груди, поднялась, тоже двинулась к клену. Драконьи когти втянулись обратно, Кэль вцепился пальцами в трухлявую кору.

Сделав глубокий вдох, девушка заговорила:

– Накх гор. Найди его боль. Йа дат. Отправь боль в этот клен.

Драконье сердце затрепетало, ошейник устроил Кэлю агонию.

– Накх гор. Йа дат.

Голос девушки окреп и возвысился, магические ослепительно белые волны пробегали сквозь ее тело и передавались Кэлю. Они были подобны реке, которую ничто не может остановить. Драконье сердце сопротивлялось, но сам Кэль жаждал избавления и склонялся перед силой чар. Белый свет струился сквозь него, забирал по пути боль и через руки Кэля отправлял ее в кленовый ствол.

Кэль кричал. Клен дрожал крупной дрожью.

Магия озаряла тело девушки белым сиянием. Девушка светилась изнутри. Ее мысли передавались Кэлю. Боль смешивалась с блаженством. Кэль освобождался от мучений, между ним и девушкой устанавливалась связь. Однако девушка слабела. Кэль ощущал, как она борется со слабостью. Как уговаривает себя: еще немного, еще чуть-чуть. Собрав остатки энергии, девушка пробила вязкий серый туман, за которым были спрятаны воспоминания Кэля. Ее голос дрогнул, когда она выкрикнула «Накх гор. Йа дат» в третий раз.

Туман рассеялся. Кленовый ствол раскололся надвое. Воспоминания хлынули к Кэлю, а вместе с ними вернулась и способность сдерживать драконьи инстинкты.

Девушка чуть улыбнулась ему – и стала медленно оседать на землю.

Габриль крикнул: «Не трожь ее!», но Кэль успел обнять девушку. Кэль даже прижал ее к груди, иначе она бы упала.

Разум перестал страдать. Ошейник наконец-то заткнулся, агония умалилась до тупой, вполне терпимой боли.

Девушка спасла Кэля. Снова.

Он попытался произнести «спасибо», но ее глаза затуманились, веки опустились. Девушка заснула.