Лео мертв.

Два простых слова перевернули душу Лорелеи. Рухнул ее мир.

Лео мертв.

Лучший друг. Неутомимый спорщик и преданнейший союзник. Родной брат, веривший в Лорелею безоговорочно и свято.

Брат, которого она не сумела сберечь.

Лорелея споткнулась о бугристый кленовый корень, упала на колени. Без Лео в лесу было слишком тихо, в мире – слишком пусто.

Лео умер.

Огненный кинжал впился в сердце, огненная веревка затянулась на горле. Скорчившись, принцесса скребла землю, разевала рот. Вой был беззвучный, слезы ручьями лились по щекам. Горе давило изнутри. Еще несколько секунд – и она взорвётся. Горе выкрало ее голос, выкачало воздух из легких и заменило его болью и тоской.

Лорелея не сумела уберечь брата, и вот он мертв.

Она больше не сдерживала рыданий. Пусть скорбь разорвет ее на куски.

Лео умер.

Нет, он не сам умер – его убили.

Медленно высыхали слезы; еще медленнее отчаяние уступало место ярости.

Нет, не Лорелея виновата в смерти Лео.

В его смерти виновата Ирина.

Ирина убила брата Лорелеи, точно так же как девять лет назад убила ее отца.

Как сейчас убивает всё живое в Рэйвенспире.

Не будь Ирины, Лорелея с Лео сейчас с наслаждением пререкались бы в королевском замке, а их отец правил бы Рэйвенспиром по законам добра и справедливости.

Ирина разрушила жизнь Лорелеи. Она виновна в том, что овдовевшая крестьянка заколола ножом родных детей. По вине Ирины разъяренная толпа преследовала короля драконитов. На ее совести – все смерти, что произошли в Рэйвенспире.

И, наконец, Ирина повинна в гибели Лео.

Значит, пришел час расплаты. Пусть ответит за всё.

Лорелея слишком долго скрывалась. Пора выступить из тени и взять власть в свои руки. Ибо Рэйвенспир молит о помощи. Мольбы услышаны. Лорелея станет королевой – великой, сильной, милостивой. В это всегда верили Габриль и Лео. Лорелея их не разочарует.

Она поднялась с колен, ощущая в сердце чистый жар. Довольно прятаться! Довольно грабить фургоны и выжидать, когда настанет подходящий день для противостояния с Ириной.

До сих пор Лорелея только строила планы да разрабатывала стратегии. Теперь она докажет: истинная королева Рэйвенспира столь же дерзновенна и отважна, как ее обожаемый покойный брат. Ирина проклянет тот день, когда согласилась стать супругой рэйвенспирского короля.

Но прежде, чем вызывать Ирину на бой, Лорелея спасет близкого ей человека.

Она побежала в восточном направлении, к лагерю, где умирал Габриль.

Еле живая, Лорелея добралась до лагеря на следующий день к закату. Ноги были как ватные от усталости, принцессу трясло – ее полушубок остался в когтях черного плюща, а рубаха не спасала от стужи. Веки горели, потому что всю дорогу Лорелея плакала. Хрустя сапогами по сухим сосновым иглам и оскальзываясь на гнилой траве, Лорелея приближалась к шатру, где они с Лео оставили Габриля. Сумерки уже сгустились. Царила неестественная для леса тишина. Ужас подступил к горлу принцессы.

Что, если она опоздала?

Лорелея осторожно подняла полу шатра и застыла на месте.

Шатер был пуст.

Еще одна – последняя – потеря! Нет, это слишком. Это невозможно. Но куда подевался Габриль? Вдруг его обнаружили Иринины приспешники? Что они с ним сделали?

Лорелея заметалась вокруг шатра, вглядываясь во тьму. Она рискнула даже позвать Габриля по имени.

Никто не откликнулся.

«Саша! Саша, где ты?»

Снова никакого отклика. Лорелея, замерев, ждала бесконечное мгновение. Потом взяла себя в руки и принялась осматривать землю вокруг шатра. Может быть, она обнаружит чьи-нибудь следы.

«Помоги. Скорее. Скорее. Скорее».

Ответ Саши ударил в мозг, Лорелея едва не вскрикнула – так велико было напряжение и так спасительно облегчение.

«Саша, ты где?»

«Солнце».

Солнце? Ну конечно! Саша просто не знает слова «запад». Лорелея бросилась туда, где за горным кряжем догорали последние багряные лучи. Через несколько минут послышалось хлопанье крыльев, и с ветки ей на плечо слетела Саша.

«Где он?»

Саша ткнулась Лорелее в шею, чуть поскребла кожу клювом.

«За мной».

Царапнув напоследок плечо принцессы когтями, Саша взмыла в воздух и полетела в юго-западном направлении.

Лорелея следовала за ней, подныривая под низкие ветви, перепрыгивая через суставчатые корни, продираясь сквозь подлесок. Сердце стучало где-то в ушах. Лорелея гнала мысль о том, что Саша ведет ее не к живому, а к мертвому Габрилю.

Саша обогнула невысокий холм и скрылась. Лорелея перешла на бег. Не хватало еще потерять птицу из виду! Взобравшись на вершину холма, Лорелея остановилась передохнуть. Тут-то она и увидела Габриля. Старый воин лежал на спине, с закрытыми глазами, обнаженный до пояса.

– Габриль! – выдохнула Лорелея.

Она бросилась к нему, упала на колени. Габриля била лихорадка. До чего он был горячий! Жар чувствовался даже сквозь перчатки. При этом Габриль клацал зубами. Глаза его были закрыты, дыхание прерывалось.

«Как он сюда попал?» – мысленно спросила Лорелея у Саши.

Птица наклонила голову набок.

«Шел. Бежал. Видел».

«Что он видел?»

«То, чего нет».

И Лорелея поняла. Габриль бредил. Галлюцинации выгнали его из шатра, заставили сначала биться с воображаемым врагом, а после – бежать на последнем издыхании через лес.

Все эти картины промелькнули в Сашином мозгу и передались Лорелее.

Сомнений не осталось – галлюцинации спровоцировало резкое повышение температуры.

– Пожалуйста, – взмолилась Лорелея, прижавшись щекой к плечу Габриля, – не покидай меня. Не уходи, а то я останусь совсем одна.

Лорелея впервые озвучила свою мысль. И, произнесенная вслух, она потрясла девушку до боли в сердце.

Ее родители и брат погибли. Остался только Габриль – человек, девять лет оберегавший их с Лео, учивший защищаться. Человек, который любил королевских детей как своих собственных и был готов ради них пожертвовать жизнью.

Ах, если бы Лорелея могла спасти его!

– Ада, ты пришла? – вдруг тихо проговорил Габриль.

Лорелея склонилась над ним. Габриль смотрел в небо с неизбывной тоской.

Принцесса наморщила лоб. Кто это – Ада?

– Нет, Габриль, это я, Лорелея.

Видно было: возвращение к реальности стоит Габрилю больших усилий. Он сосредоточил взгляд на принцессе и вымучил улыбку, исполненную такой любви, гордости и преданности, что у Лорелеи защемило сердце.

– Моя… королева… – прошептал Габриль.

Лорелея не могла ни говорить, ни даже дышать.

Его королева! Королева, ради которой он девять лет скитается, бездомный, неприкаянный. Королева, которую он спас, которую защищал и воспитывал так, чтобы она стала достойной правительницей Рэйвенспира.

Да-да, та самая королева, которая не рискнула дать отпор Ирине и не сумела спасти единственного брата.

Второй раз Лорелея такой ошибки не допустит.

– Лорелея… – едва слышно заговорил Габриль. – Сильней… чем… думаешь… Люблю… тебя…

Габриль смежил веки.

Лорелея не находила в себе сил ответить: «Я тоже тебя люблю». Габриль умирал. Спасти его могло только чудо. Но чудес в арсенале у Лорелеи не было.

Зато в ее арсенале была магия.

Лорелея рывком стащила перчатки, с ужасом следя, как слабеет дыхание Габриля.

Голые ладони она возложила на его обнаженный торс и сразу же почувствовала сердце – сгусток силы и решимости, быстро остывающий под ее руками. Габриль делал последние вдохи.

Нет, Лорелея не отдаст его смерти. И пусть Ирина сколько угодно ее вычисляет, – она готова рискнуть, она даже рада рискнуть, чтобы спасти дорогого человека.

– Накх гор!

Голос дрогнул, кончики пальцев начали зудеть.

– Найди хворь в его крови!

Габриль захрипел.

– Нет! Не умирай!

Лорелея плотнее прижала ладони к его груди. Магическая мощь ринулась по венам к кончикам пальцев, заискрила.

– Не смей умирать! Я тебе запрещаю!

Габриль содрогнулся всем телом, сердце рванулось, но в следующий миг грудь опала. Сердце снова билось еле-еле, грозя умолкнуть насовсем.

– Габриль!

Слезы высохли. Руки перестали дрожать. В Лорелее остались только магический жар и отчаянная решимость спасти Габриля.

– Накх гор. Отыщи хворь в его крови. Каз прин. Пропусти хворь сквозь меня, и пусть она уйдет в землю.

Чары не действовали. Светящиеся искры зависли над Габрилем, не желая слушаться Лорелею, проникать в сердце страждущего. Но так продолжалось всего мгновение.

А потом Лорелея увидела себя – маленькую девочку, и коленопреклоненную Ирину рядом. Не сводя глаз с падчерицы, Ирина внушала: «Когда колдуешь, нужно всем сердцем желать, чтобы колдовство свершилось. Если желание идет не от сердца, ничего не получится. Нельзя сомневаться. Нельзя колебаться. Говори о том, чего хочешь, говори искренне. Только тогда ты сможешь подчинять сердца».

Лорелея сконцентрировала мысли на сердце Габриля. Она справится. Она его спасет. Она установит контакт с его сердцем, ведь именно Габриль сделал Лорелею тем, чем она является.

А является она его королевой. Значит, его сердце должно подчиниться воле Лорелеи.

– Накх гор! Каз прин! – Голос окреп, в нем звенели горе, мощь и ярость. – Накх гор! Каз прин!

Грудная клетка Габриля содрогнулась. Принцесса запрокинула голову, принимая в себя магическую мощь. Магия переполняла ее, могла взорвать изнутри, но Лорелея только повторяла всё громче и громче:

– Накх гор! Каз прин!

Из ее пальцев магическая сила устремилась в грудь Габриля, ослепительным светом наполнила его вены. Лорелея зажмурилась, через миг открыла глаза и застыла в изумлении.

Свет пронизывал всё тело Габриля, и Лорелее вдруг открылись его мысли – точно так же, как когда-то давно открылись мысли Саши. Но в случае с птицей Лорелея слышала отдельные слова и обрывочные, примитивные фразы, видела только предметные картинки. С Габрилем было иначе. Из его разума хлынул мощный поток воспоминаний, расцвеченных многоплановыми картинами реальной и воображаемой жизни. Лорелея увидела королевский дворец, свою матушку рука об руку с отцом; затем перед нею встала прелестная смуглянка с двумя малышами на коленях. Следующим номером шла Ирина, глумящаяся над поверженным королем; наконец – старуха в горной деревушке, нашептывающая: если Лорелея будет носить перчатки, королеве ее ни за что не сыскать. Все эти видения пронеслись с поразительной быстротой. Серебряный свет закончил поиски в крови Габриля и вернулся к Лорелее, неся с собою боль, лихорадку и озноб.

А затем свет проник в тело Лорелеи – и она взвыла. Боль показалась живым существом, чудовищем – клыкастым, когтистым, беспощадным. Лорелею бросило в пот, разум помутился – так сильны были мучения. Кости размягчились, плоть затрещала, готовая вскрыться.

Грудная клетка Габриля то поднималась, то вновь опадала… Он задышал ровнее. Края раны очистились от гноя, порозовели, срослись; шрам стал почти незаметным. Глаза открылись, взор был ясен. Габриль увидел скорчившуюся над ним принцессу, чьи обнаженные руки еще лежали у него на груди.

– Лорелея!

Он схватил ее за плечи, резко сел. Она не видела и не слышала его.

Для Лорелеи существовала только одна реальность – боль.

Она ведь велела магической мощи отыскать хворь, пропустить через ее тело и отправить в землю. Так почему же хворь не уходит?

Лорелея скрипела зубами и корчилась в объятиях Габриля.

– Нет, не трогай землю! Не касайся земли, если на тебе нет перчаток! – заклинал Габриль, прижимая к себе Лорелею.

Вот оно – надо коснуться земли голыми руками.

Воспаленный разум ухватился за эти слова.

Конечно! Лорелея стала вместилищем боли, потому что не сообразила: надо коснуться земли руками.

Габриль укачивал ее, шептал что-то на ухо. Лорелея не слышала и не слушала. Она вырывалась. Она билась в его объятиях. Он решил, что ей неудобно, и ослабил хватку.

В этот миг Лорелея рванулась прочь, задыхаясь от боли, и прижала ладонь к земле.

Свет пронзил ее и по руке ушел глубоко в землю – наверное, к самым корням Фалькрейнских гор. Боль отпустила, вылилась Лорелее под ноги. Магическая мощь оставила ее.

Лорелея распласталась на земле, совершенно выжатая, и тут же погрузилась в глубокий сон. Габриль уложил ее к себе на колени и попытался натянуть перчатки на безвольные руки принцессы.

Поздно.

Ирина давно оплела всю рэйвенспирскую землю паутиной колдовства. Лорелея, коснувшись земли обнаженной рукой, послала импульс, который тотчас уловили бесчисленные нити. Вся паутина завибрировала, задрожала. Сигнал Ирине был передан. Оставалось ждать, когда она его получит.