Глава 21

Она снова оказалась в этой комнате без окон. Она не хотела идти сюда – теперь девушка четко понимала это, – не хотела боли и не хотела подчиняться этому мужчине. Она видела, что может быть по-другому, что есть другая жизнь и другие мужчины. Ведь у остальных все не так, и она теперь вовсе не бесправная игрушка, выполняющая приказы хозяина. Даже если он думает иначе. Мелькнула мысль: а что будет, если она все-таки кому-то расскажет…

– Ты становишься непослушной, куколка, – вкрадчиво заговорил он; втолкнув девушку в комнату, мужчина остался около входа, засунув большие пальцы за ремень и следя за ней прищуренным взглядом, в котором клубились знакомые всполохи.

Он опять пришел с задания и, судя по всему, наслаждался забранным. Об этом говорила и змеившаяся по губам нехорошая ухмылка, и то, что он не торопился избавляться от чужих чувств, растягивая эти мгновения наедине, предвкушая. Девушка настороженно замерла в нескольких шагах, внимательно наблюдая за ним. Услышав его слова, она молчать не стала, как поступила бы в прошлом.

– Я никому ничего не говорила, – негромко произнесла куколка, напряженная, как струна.

– Почему тебя нет на месте, когда ты нужна мне?! – прошипел он, в его глазах сверкнула ярость. – С кем ты проводишь время?! – Мужчина шагнул вперед, и она отступила. – Ты должна сидеть в своих покоях и ждать меня или находиться там, где я могу найти тебя!

– Я не пленница. – Девушка вздернула подбородок, снова шагнув назад – хозяин комнаты медленно подбирался к ней.

Он шумно втянул воздух, потом переплел пальцы и хрустнул ими; ухмылка превратилась в оскал.

– Возражаешь, вот как? – вкрадчиво прошептал он, и у девушки заледенела спина от проснувшегося страха.

Однако она сдержалась, ничем не выдав своего состояния. Со страхом пришло упрямство бороться до конца, не позволить снова сделать себя игрушкой.

– А знаешь, так даже интереснее, – тем же голосом, сочившимся предвкушением охоты, продолжил мужчина и сбросил куртку, оставшись в рубашке и штанах. – Убегай, куколка, появится лишний повод наказать тебя. – Он издал смешок, и девушка вздрогнула, пожалев, что не может выбраться из этой комнаты самостоятельно.

Возможно, ей следовало бы подчиниться, может, удалось бы избежать боли, но не в этот раз: глаза мужчины уже заволокла черная пелена, черты лица заострились, и ее не спасла бы даже покорность. Ему нужна ее боль, ее страдания, она уже это понимала. И потому, когда он молча бросился к ней, метнулась в сторону в попытке убежать. Несколько минут она даже всерьез верила, что только благодаря собственной увертливости не попадается в руки мужчины, пока не наткнулась вновь на его взгляд, в котором горел азарт охоты. Он намеренно давал ей ускользнуть в самый последний момент, молнией мелькнула догадка. А в следующий миг девушка оказалась в железной хватке, притиснутая к сильному телу без возможности высвободиться. Но сдаваться она не собиралась – ноги оставались свободными, и куколка упрямо попыталась пнуть мучителя, за что получила чувствительный укус ниже уха. Мужчина в два шага оказался рядом с кроватью, сдавил пальцами ее запястья и поднял над головой, больно дернув вверх так, чтобы она встала на носочки. Девушка удержалась, не вскрикнула, лишь судорожно вздохнула, прижатая к столбику.

– Добегалась, твар-рь? – довольно прорычал ей в ухо мужчина, прикручивая ее руки ремнем. – Что ж, а вот теперь займемся тобой всерьез, куколка!

Он отошел, и она услышала треск – естественно, раздеванием жертвы он не стал утруждаться, попросту рванув тонкую ткань платья в стороны, обнажая ее спину и то, что ниже. Она зажмурилась, сильно прикусив губу, связанные руки затекли, а тело начало дрожать, и с этим девушка ничего не могла поделать. В горле встал ком, глаза защипало, и она беззвучно всхлипнула, твердо намеренная не произнести ни звука, что бы с ней сегодня ни делали. Ведь это так нравилось ее мучителю… А радовать его она больше не хотела.

– Поставила одну ногу на кровать, живо! – последовал следующий жесткий приказ, и в подкрепление слов ягодицу девушки обжег чувствительный шлепок.

Так можно хоть часть веса перенести, ибо на носочках было очень неудобно стоять, и она подчинилась, опершись коленом на край. А в следующий момент он снова прижался к ней, сильно и больно стиснув одной рукой грудь, а вторая скользнула ей между ног, настойчиво перебирая складочки, вынуждая тело откликнуться, несмотря на ее отвращение и какое-то новое чувство, проклюнувшееся через страх и боль. Пальцы рывком проникли в нее, причиняя неудобство, а около уха раздался прерывистый шепот:

– Я запрещаю тебе выходить из покоев без меня, чтобы тебя мог увидеть кто-то другой! Ты принадлежишь только мне и больше никому, поняла? – Пальцы продвинулись глубже, и мышцы сжались, пытаясь вытолкнуть преграду, по телу прокатилась очередная волна дрожи.

Она издала сдавленный звук, проглотив всхлип, изо всех сил сопротивляясь желанию застонать – вторая рука болезненно сжала сосок, оттянула его и скрутила, подарив вспышку боли.

– Я хочу, чтобы ты кричала, громко, – продолжал мужчина, а пальцы внизу вышли и снова вошли, заставив ее дернуться. – Повтори, что ты – только моя! – потребовал он; его горячее дыхание обжигало шею, и хотелось отодвинуться, отвернуться.

Девушка понимала, что нужно согласиться, сделать, что он хочет, но… Она распахнула глаза, уставившись перед собой невидящим взглядом, и шевельнула пересохшими губами:

– Нет.

– Что?.. – не поверил мучитель и даже на несколько мгновений оставил свое занятие.

– Не скажу, – тверже произнесла она, уверенная, что правильно делает.

Пусть сейчас ей будет больно, но она не принадлежит этому мужчине. Даже ради своего спасения не скажет ему то, что он хочет услышать. Над ухом раздался шумный выдох, хозяин комнаты отошел, оставив ее в покое, и девушка перевела дух, радуясь этим секундам передышки и тому, что он убрал наконец руки.

– Значит, так, да? – тихим, не предвещавшим ничего хорошего голосом произнес он.

Девушка промолчала, чутко прислушиваясь к звукам за спиной. Шорох, шаги, звяканье… Короткий свист, и спину обжигает болью от удара, заставив выгнуться и судорожно вдохнуть, заталкивая невольный вскрик поглубже. Она не закричит. Нет. И она молчала, хотя каждый следующий удар, казалось, сдирал кожу с костей; спина горела, постепенно немея. Даже когда шершавый язык слизывал выступившую кровь, она молчала, стиснув зубы и тяжело дыша. Перед глазами все плыло, сознание впало в оцепенение, балансируя на грани беспамятства, и когда между ягодиц скользнуло что-то прохладное и гладкое, она отнеслась к этому совершенно равнодушно. Все другие ощущения перекрывала боль, растекаясь по венам, пульсируя в каждой клеточке, не давая уплыть в спасительное забытье.

– Ты закричишь у меня, куколка, – странно нежным, слегка охрипшим голосом произнес он, его рука скользнула ей на живот и подняла, вынудив прогнуться.

А потом в нее вошло то самое прохладное и длинное, в тугое отверстие, совсем не готовое к вторжению. Но на фоне остального девушка почти не отреагировала, желая лишь, чтобы все скорее закончилось, и только сильнее прикусила губу, ощутив во рту медный привкус. Посторонний предмет несколько раз с силой вонзился в глубину, вырвав из куколки единственный рваный вздох, а потом раздался глухой рык, и предмет пропал, принеся мимолетное облегчение. Но вместо него тут же появился горячий и твердый член, настойчиво вбиваясь в нее, причиняя болезненное неудобство, сплетавшееся с ощущениями от исхлестанной спины в странный, горчащий коктейль. Она словно раздвоилась, отстраненно наблюдала со стороны, и в сознании отчетливо оформилась мысль: это последний раз. Последний раз, когда он с ней так поступает. Девушка не знала еще, как защитит себя, но была уверена, что сможет. Ради той, новой жизни, которую она мельком увидела не так давно и куда захотелось войти, оставив за спиной темное прошлое.

…Все шло как надо ровно до того момента, пока куколка вдруг не заартачилась. Чужие чувства внутри него бурлили, требовали выхода, требовали получить доказательство, что она только его и ничья больше, но девчонка молчала. Своя, родная злость смешалась с чужой, и у него на несколько мгновений помутилось перед глазами, рука с хлыстом сама поднялась. Вся его сущность вопила о том, что строптивицу надо наказать как следует, заставить подчиниться любым способом, выбить из нее хоть звук… Но она молчала и не желала больше подчиняться. Это и злило, и одновременно заводило до серебристых звездочек в глазах, пожалуй, даже сильнее, чем ощущение безграничной власти. Оказывается, ломать – это так сладко! А эта, похоже, попалась упрямая, и процесс доставит удовольствие… ему одному. Вот уж поистине роскошный подарок! Мужчина, может, и растянул бы сладкую месть, заставил все-таки закричать, да только забранные чувства ждать не захотели, требуя выхода. Пришлось мысленно махнуть рукой и вонзиться наконец в жаркую, тугую глубину, сопротивлявшуюся вторжению и еще больше усиливавшую ощущения. Ему хватило всего нескольких резких движений, чтобы получить долгожданное освобождение, и он не удержал хриплого, ликующего крика, выплескивая из себя все лишнее, чужое и жалея, что не удалось насладиться сполна этими чувствами…

Она безвольно обмякла у столба и, кажется, все-таки потеряла сознание. Исполосованная, окровавленная спина девушки выглядела жутковато в окружении лохмотьев, оставшихся от платья. Придется оставить ее здесь, пока будет действовать заживляющая мазь, и принести новое платье. А заодно наведаться кое-куда для прояснения некоторых вопросов.

Я быстро дошел до покоев Виссена, надеясь, что застану его, и мои ожидания оправдались. Уже подходя к общей гостиной в его части дворца, я услышал голоса и невольно замедлил шаг. Один я узнал, это был Каратель, а второй – незнакомый, женский. Пусть подслушивать и нехорошо, но я решил не торопиться обозначать свое присутствие – слишком уж серьезными были подозрения Любви в отношении неизвестного Карателя. Неслышно приблизившись к дверному проему, я мысленно порадовался, что двери имелись только внутри покоев, в личных комнатах, а остальные проходы лишь в некоторых случаях прикрывала прозрачная ткань. Как здесь, например. Замерев, я осторожно выглянул, надеясь, что занятые разговором собеседники меня не заметят.

Виссен сидел в кресле в расслабленной позе с ленивой улыбкой на губах – пожалуй, впервые я не видел на его лице желчного и недовольного выражения, что слегка удивило. На его коленях устроилась незнакомая мне девушка, и я предположил, что это и есть его Бездушная. Правда, ее лицо хоть и хранило немного отстраненное выражение, но не безучастное, что означало: она тоже потихоньку возвращается к жизни. Хм. Может, Финира говорила правду и эта девушка довольна своим положением?

– Значит, тебя все устраивает, Анника? – Его палец лег на подбородок девушки, придерживая.

– Да, – коротко ответила она, не опустив взгляда.

– Даже моя некоторая грубость? – со смешком уточнил Виссен, и я насторожился.

– Если вы имеете в виду мои связанные руки и синяки, я не считаю это грубостью. – Спокойный голос девушки слегка озадачил, я снова вспомнил, что рассказала Нира о беседе с этой Анникой.

– Вот даже как, – протянул Виссен, его палец погладил губы девушки. – И тебе нравится?

– С вами – да, – еще больше удивил следующий ответ.

– Хм… – Виссен помолчал, его ладонь скользнула на шею собеседнице. – И ты не против, что я тебя использую таким образом?

– Вам же это помогает, – спокойно отозвалась Анника. – А мне несложно. Это лучше, чем просто отбирать чувства у других. – Ее брови чуть нахмурились.

А Виссен, к моему вящему изумлению, негромко рассмеялся. Виссен! Этот желчный Каратель, вечно всем недовольный! Кажется, как ни странно, эти двое тоже нашли друг друга, Любовь снова угадала с решением насчет Бездушных.

– И ты безопасна для остальных, Анни. – В его голосе я услышал предвкушение, а в следующий момент Виссен притянул ее к себе и поцеловал.

Мне стало ясно, что разговор будет лишним – вряд ли в этой паре что-то совершается против воли девушки. И ведь они не знали, что я подглядываю за ними, значит, их беседа искренняя, никто не притворяется. Ну что ж, на самом деле рад, что это не Виссен. Несмотря на то что мы не особо дружили, неприязни к нему я не испытывал. Оставив их одних, я вернулся к себе, решив сходить в собор и обсудить с Любовью способности Финиры и возможность избавиться от гарема. Может, и Ритуал завтра уже не понадобится, если у каждого Карателя появилась та, которая сумеет помочь с любыми лишними чувствами, не испытывая при этом ни чувства вины, ни отвращения. Пожалуй, это был бы лучший вариант для всех.

Воодушевленный своими мыслями и двумя состоявшимися разговорами, я подходил к покоям и весьма удивился, услышав… музыку и девичий смех. Интересно, что там происходит? Тихонько приблизившись к одному из двориков, я застал прелестную картину: Нира, устроившись на скамейке, нежно обнимала гитару, прижимаясь к ней щекой, и самозабвенно играла, а вокруг сидели другие девушки, слушали, что-то негромко обсуждали. Из моего гарема я там не увидел никого. Не сказать, что сильно расстроился – те, кто помогал мне, не очень любили компанию остальных жительниц дворца. Прислонившись плечом к дверному проему, я остановился, любуясь Нирой и слушая ее игру. Тонкие пальчики легко перебирали струны, и мягкая, нежная мелодия лилась над садиком, принося умиротворение и ощущение тихого счастья.

Несколько минут я наслаждался чудным видением, а потом она словно почувствовала мое присутствие, перестала играть и открыла глаза, посмотрев на меня. Через мгновение на милом личике расцвела улыбка, Нира отложила инструмент и подошла.

– Ты так быстро поговорил? – тихо спросила она, положив ладони мне на грудь и прильнув.

– Не пришлось. – Моя рука привычно устроилась на тонкой талии, притягивая девушку ближе. – Ты оказалась права, у Виссена и Анники все хорошо. Предлагаю сходить в собор. – Я провел ладонью по щеке Ниры.

– Ты не хочешь больше ни с кем из других Карателей поговорить? – уточнила она.

– Наверное, лучше, если ты сначала пообщаешься с другими Бездушными, – ответил я. – А потом уже я буду с их Карателями говорить.

– Хорошо, тогда пошли, – легко согласилась она.

Я взял ее за руку, и мы вышли, направившись к мосту. Первым делом хотелось все-таки поблагодарить Любовь за Финиру, а потом обсуждать остальные вопросы.

Он наблюдал, как девушка медленно одевается, стоя к нему спиной, и с его губ не сходила ленивая усмешка. Да, мазь делает чудеса: на гладкой, сливочного оттенка коже не осталось ни следа от ударов, а ведь всего-то прошло не более получаса. При воспоминании о недавнем он чуть нахмурился, перестав улыбаться. Да, от лишнего избавился, однако того удовольствия, которого хотелось, не получил. Но ситуацию можно исправить, не дожидаясь следующего задания.

– Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, куколка, – заговорил он негромко, плеснув себе вина.

Она чуть повернула голову, застегивая спереди платье, – сзади оно открывало спину почти до талии, держась на плечах с помощью золотых заколок. Ответа от девушки он не дождался и чуть поморщился, подавив вспышку раздражения. Рано еще, не стоит набрасываться на нее снова лишь за то, что она не желает с ним разговаривать. Эта ее неожиданная строптивость придавала перчинку, азарт, то, чего ему не хватало в начале их отношений. Покорность, конечно, нравилась, но… Далеко не всегда. Покорную сложно наказывать, непослушную же – сколько угодно поводов, даже искать и придумывать не надо. Он допил вино, поставил пустой стакан на стол и скомандовал:

– Пошли.

Девушка молча развернулась и подошла к нему, отстраненно глядя в сторону. Полупрозрачная ткань мягкими складками облегала грудь, витой шнурок подчеркивал талию, а несколько слоев юбки целомудренно скрывали, что под нарядом у куколки ничего нет. Мужчина взял ее за руку, крепко сжав прохладные пальцы, и они вышли из комнаты.

– Я знаю, что ты можешь по приказу хозяина забирать у людей любые сильные чувства, даже если они не нарушают гармонии, – со смешком произнес мужчина, пока они поднимались наверх. – Я читал об этом. Поэтому мы сейчас прогуляемся, найдем кого-нибудь подходящего, и ты сделаешь то, что должна. Поняла?

Они как раз уже вышли из подземелья в дальней части дворца и направлялись по его переходам и галереям к выходу. Мужчина смотрел перед собой и не видел лица девушки, на котором вдруг медленно проступила жутковатая, равнодушная улыбка.

– Да, господин, – ровным голосом ответила куколка.

Это последний раз, когда она собиралась подчиниться ему. Пару, выходящую из дворца, проводили глаза, полные слез, и никто из них не заметил наблюдателя.

Я не удивился, когда увидел, что Любовь встречает нас прямо около моста, и мягкая улыбка на ее лице тоже порадовала.

– Давайте пройдемся, – предложила она, и мы направились в роскошный сад, окружавший собор.

Финира оглядывалась вокруг уже с любопытством и немного детским восторгом на лице, и эти эмоции вызывали у меня умиление, от которого в груди сладко сжималось. Наблюдать за тем, как она оживает с каждым днем все больше, – искреннее наслаждение, любоваться ее лицом, глазами, наконец слышать ее смех. Не удержался – тихонько погладил ее ладонь и в награду получил ответное пожатие.

По дорожкам мы прошли в дальнюю часть сада, скрытую пышными цветущими кустами, выбрали уютную беседку со скамейками с мягкими сиденьями, там и устроились. Разговор начал я, так и не выпустив руку Финиры.

– Госпожа, я хотел обсудить важный вопрос, – обратился к Любви, севшей напротив и внимательно смотревшей на меня. – Насчет гарема и… Финиры.

– Первый тебе уже не нужен, да? – Ее улыбка стала шире, а в чарующем голосе не слышалось недовольства. – И, похоже, не только тебе, – задумчиво добавила она, бросив короткий взгляд на Ниру.

– Они ведь могут забирать любые чувства, так? – уточнил я, имея в виду всех Бездушных. – Именно этому их… учили? – Я чуть запнулся – мелькнули воспоминания о записях в дневниках Собирателя.

– Да, – кивнула Любовь, снова глянув на молчаливую Ниру. – Но для обычных людей Бездушные были опасны, они могли забирать чувства только по приказу хозяина.

– А как же тогда у меня получилось в том доме? – негромко спросила Нира, и я порадовался, что она не стала спрашивать разрешения – потихоньку училась общаться нормально и не бояться говорить.

– Вас выбирали по одному признаку, милая, – ответила Любовь. – Каждая из вас изначально могла забирать что-то одно и после Ритуала вполне могла попасть к Карателям. А Собиратель потом развил эту особенность. – В ее голосе мелькнула грусть. – Ты же оказалась в ситуации, когда твои воспоминания проснулись и собственные чувства тоже, поэтому так вышло.

Финира нахмурилась.

– Значит, больше такого не повторится? – уточнила она. – Я в самом деле не несу опасности для других?..

– Нет, конечно. – Любовь наклонилась и погладила Ниру по руке. – Не волнуйся. Аллард вряд ли захочет, чтобы ты кому-то причинила вред, – весело добавила она и подмигнула мне. – А вот ему ты очень даже поможешь, милая.

– Я согласна, – не задумываясь ответила Финира, и я почувствовал, как она придвинулась ближе, прижавшись бедром. – Мне хорошо с ним, правда.

От такого искреннего и бесхитростного признания меня как в горячий сироп окунули, я мысленно махнул рукой и обнял Ниру, притянув к себе и коснувшись губами макушки.

– Спасибо, – прошептал ей, чувствуя себя самым счастливым человеком.

Вот уж не думал, что, работая Карателем, когда-нибудь смогу им стать, и еще меньше представлял, что это возможно с Бездушной.

– Я рада за вас. – Лицо Любви, казалось, осветилось изнутри, а глаза ярко засияли. – Все получилось как нельзя лучше! – с воодушевлением добавила она и поднялась. – Что с поисками? – посерьезнев, спросила Любовь.

– Пока никак, но двоих, думаю, можно исключить. – Я тоже перестал улыбаться. – Мы найдем его, госпожа, не сомневайтесь.

Она кивнула:

– Удачи, Аллард.

Мы с Финирой направились обратно к мосту и во дворец, и некоторое время я никак не мог собраться с духом и обратиться к спутнице. Все казалось, она так сказала только для того, чтобы перед Любовью выглядеть достойно… А потом напомнил себе, что девушка совершенно бесхитростная и говорит именно то, что думает и чувствует, и расслабился. Нет никакой нужды переспрашивать и уточнять или беспокоиться, что она обманет. Похоже, Финира просто не умела этого делать.

– Аллард, – позвала она негромко, и я вынырнул из размышлений, – а я тебе правда нравлюсь? Это не потому, что у меня есть эта особенность? – Нира подняла голову и посмотрела на меня.

Я тихо рассмеялся и прижал ее к себе, запустив пальцы в золотистые волосы.

– Ну что ты такое говоришь, Нира, – успокоил девушку. – Ты и без особенности очень привлекательная, знаешь ли. Не задавай больше таких вопросов, – твердо ответил я, глядя ей в глаза. – Я не обману тебя и не обижу.

Не дав ей ничего ответить, остановился и, обхватив ладонями лицо, прижался к ее губам. Изящные руки тут же обвились вокруг моей шеи, и на несколько волшебных мгновений мир вокруг перестал существовать, пока мы наслаждались поцелуем. Потом мы неторопливо направились дальше по мосту во дворец. В лучах солнца он переливался, как драгоценная игрушка, радужные лотосы на гладкой поверхности воды складывались в причудливые узоры, и в такой чудный день совсем не хотелось думать о плохом. Однако найти Карателя-мучителя следовало как можно быстрее.

Мы зашли во дворец, и я свернул на галерею вдоль берега озера, не торопясь возвращаться к себе, – честно говоря, просто не хотелось отпускать Финиру. Вдруг впереди показалась знакомая фигурка в летящих одеждах с опущенной головой, и я удивился: это была Силанна, девушка Корхилла. И она, кажется, чем-то расстроена.

– Подожди-ка, – попросил Ниру и поспешил догнать Лан – заодно спрошу, где Корхилл, раз есть такая возможность.

Вряд ли, конечно, это он, ни за что не поверю, Кор же любитель женщин, и ему нет нужды издеваться над ними. Но для очистки совести и сужения круга подозреваемых надо поинтересоваться, как у него дела с его Бездушной.

– Силанна! – окликнул я, выходя к озеру.

Мое удивление возросло, когда девушка, не оглядываясь, ускорила шаг, и мне пришлось почти бежать за ней.

– Подожди, – настойчиво повторил я и поймал ее за руку.

Она вздрогнула и обернулась, и на мгновение мне показалось, что на лице Силанны мелькнуло беспокойство. И да, она плакала – я заметил влажные щеки.

– Господин? – И хотя она изо всех сил старалась делать вид, что все в порядке, даже попыталась улыбнуться, меня Силанна не обманула.

Вместо того чтобы узнать, где Корхилл, я спросил совершенно другое:

– Что-то случилось? Почему ты плакала?

Силанна изобразила удивление, однако не совсем правдоподобно. Я не поверил.

– Что вы, господин Каратель, вам показалось, соринка в глаз попала. – Она поспешно вытерла щеки и осторожно потянула руку, попробовав освободиться.

Но я не отпускал, держал крепко, хотя и аккуратно.

– Послушай, – мягко произнес, глядя ей в глаза. – Силанна, если тебя кто-то обидел, расскажи, я постараюсь помочь.

Она хлопнула мокрыми ресницами, потом ее плечи поникли, и девушка покачала головой.

– Не обидел, нет, что вы. Просто… – Она всхлипнула и отвернулась. – Просто он ушел в город с Тан, а меня никогда не приглашал на прогулки вне дворца, только сюда, на озеро, а мы с девочками всегда одни ходили, и тут я вижу, что они уходят… – захлебываясь, глотая окончания, вдруг выпалила Силанна и тут же продолжила, вцепившись в меня свободной рукой: – Вы не думайте, я не обижаюсь на Тан, она хорошая, и… и Кор тоже хороший, просто… Просто мне грустно, – шепотом закончила она, снова всхлипнув.

А я нахмурился, пытаясь понять ее сумбурную речь.

– Пойдем присядем, – предложил и потянул Силанну к скамейке.

Финира бесшумно подошла к нам, и я не возражал против ее присутствия.

– Кто такая Тан? – уточнил на всякий случай.

– Танния, то есть Лессель, – ответила Лан, послушно присев на скамейку. – Это новенькая девушка, она… – Силанна запнулась, и я спокойно продолжил за нее:

– Бездушная, я знаю. Финира тоже такой была недавно. – Я бросил короткий взгляд на Ниру, устроившуюся с другой стороны от Силанны. – И что там с Лессель?

– Она очень понравилась Корхиллу, – серьезно ответила моя собеседница. – Но я не обижаюсь на него. – На губах появилась грустная улыбка. – У него много увлечений…

– Расскажи про Кора, – попросил вдруг я, повинуясь смутному предчувствию. – Какой он, Силанна?

Девушка помолчала, прерывисто вздохнула, и что-то во мне насторожилось. Может, я совсем не знаю того, кого всегда считал своим другом?..

– Вы ему ничего не сделаете? – Силанна опасливо посмотрела на меня. – Он правда никого не обижал, ни меня, ни других девушек!

Я терпеливо улыбнулся.

– Ну если он никого не обижал, ты можешь не беспокоиться, – уверил я. – Я просто хочу от тебя услышать, каким ты видишь Кора.

– Хорошо. – Она снова вздохнула. – Корхилл – он не любит, когда ему возражают, ему нравится, если все его желания выполняются. Я не хочу его злить, поэтому просто слушаюсь, и всё, все довольны.

– Вот как, – задумчиво протянул я. – А он злится, да?

– Корхилл – хороший, – твердо ответила Силанна, глядя мне в глаза. – Просто у него такой характер…

– Ты так часто повторяешь, что он хороший. Кого ты хочешь убедить, Лан, себя или нас, что он именно такой? – негромко спросил я, не отводя взгляда.

– Он нас не обижает, правда! – А вот в ее голосе обида как раз слышалась. – Никого не бьет, не оскорбляет! Корхилл к нам очень хорошо относится!

– Но сегодня пошел гулять только с одной девушкой, Бездушной, да? – уточнил я.

Конечно, не хотелось ее расстраивать еще больше, но мне надо было узнать о Корхилле. Слишком серьезное обвинение ему грозило. Плечи Силанны поникли, она опустила голову.

– Может, она ему правда нравится больше, чем остальные, – тихо ответила девушка. – Он и сегодня ее тоже позвал, когда пришел с задания… – Силанна запнулась.

– В смысле позвал? – переспросил я, внутренне напрягшись.

– В прямом. Корхилл пришел и попросил срочно найти ему Лессель. – Лан шмыгнула носом. – И на днях тоже: сначала со мной был, а потом пришла Лесси, и он… Ну, ему с ней лучше было. – В голосе Силанны послышалась тоска. – Правда, потом он попросил меня приласкать ее, только ей это, похоже, не понравилось. – На губах девушки появилась кривая улыбка, а мои подозрения усилились. – А Корхиллу нравится смотреть, когда девушки друг с другом вместе, он часто так делает.

Я прищурился.

– Даже если самим девушкам это не нравится? – предположил я, понимая, что с Кором точно нужно серьезно пообщаться.

Да, с одной стороны, это личное дело каждого, как развлекаться в постели, но он заставлял девушек делать то, что они не хотели, а это уже тревожный звоночек.

– Ну… – Силанна замялась. – Никто не возражает…

– Понятно. – Я кивнул и поднялся. – Спасибо, Лан, ты очень помогла. А давно Кор ушел?

– Не знаю, около четверти часа назад. – Силанна тоже встала и с тревогой заглянула мне в глаза. – Вы в самом деле ничего плохого ему не сделаете?

– Я хочу просто поговорить, – успокаивающе улыбнулся я. – Мы с ним старые друзья.

На этом расстались; я оставил Лан на берегу озера и вернулся во дворец. Повернулся к Финире и поинтересовался:

– Ты со мной или подождешь, пока поговорю с Кором?

– С тобой. – Она ухватилась за мою руку. – Если можно.

– Тогда поговоришь с Лессель, а я с Кором побеседую, – произнес я, и мы направились к покоям Карателя.

Надеюсь все же, мои подозрения не оправдаются. Не хотелось бы разочаровываться в друге…