Глава 19

Мы зашли в воду, Финира крепко держалась за мою руку, и меня позабавило ее сосредоточенное лицо. Я даже отвлекся от мыслей, крутившихся в голове при виде стройного тела и плавных изгибов. Я зашел по пояс, подтянул Ниру к себе и обнял одной рукой.

– Ну, попробуй, – предложил, любуясь тугими горошинами сосков.

Так и хотелось приласкать их губами… Глаза Ниры казались в темноте совершенно черными, и в них отражались звезды. Она набрала воздуха в грудь, не сводя с меня взгляда, и опустилась в озеро по шею.

– Просто ложись на воду, я поддержу, – подсказал ей дальнейшие действия.

Она послушно вытянулась на поверхности, я подставил ладонь под поясницу, готовый в любой момент подхватить, если девушка начнет тонуть, но Нира держалась. А потом перевернулась и – уверенно поплыла, рассекая воду плавными гребками. Я поставил руки на пояс, слегка улыбнувшись, Финира развернулась, и на ее лице цвела радостная улыбка.

– Аллард, я плыву! Я умею! – сообщила она, и умиротворенную тишину ночи нарушил еще не слишком уверенный, но все-таки смех. – Смотри, я плыву!

Ну сущий ребенок. Ее эмоции вызывали умиление, а особенно реакция Ниры на то, что с ней происходило. Лицо сразу преображалось, словно светилось изнутри, и от него невозможно было отвести взгляд. Тонкие черты, большие красивые глаза, в которых наконец-то появился блеск, приоткрытый ротик – и ни следа фарфоровой маски. Теперь назвать Финиру бесстрастной куклой язык бы не повернулся. Я тоже опустился в воду, мягко оттолкнувшись от дна.

– Молодец, – одобрительно кивнул, с удовольствием похвалив девушку.

Нира резвилась, ныряла, переворачивалась, жмурилась и явно получала наслаждение от купания; я же не мешал ей, присматривая, чтобы не заплыла на глубину – пока не стоит. В какой-то момент она снова вынырнула, замерла, часто дыша, а потом медленно подплыла ко мне. Узкие ладошки скользнули на плечи, девушка потянулась, приникла к моим губам, а неожиданно горячее тело прижалось к моему. Изящные руки обвились вокруг моей шеи, и уже мои – сомкнулись на тонкой талии, и я ответил на поцелуй, слизывая с мягких губ сладковатые капли воды. Сердце гулко стукнулось о ребра, разгоняя кровь, я крепче прижал к себе Финиру, приподняв, и направился к берегу, чувствуя, как жар стремительно расползается по телу. Поцелуй становился нетерпеливее, пальчики Ниры зарывались в мои влажные волосы, чуть тянули за пряди, а когда она еще и обвила меня ногами, откровенно прижавшись низом живота, желание лизнуло изнутри горячим языком, сжигая все мысли. Судорожно вздохнув, я чуть не споткнулся, подхватил Ниру под попку и добрался наконец до покрывала.

В этот раз я не торопился, намеренно растягивая наслаждение, неторопливо и заново изучая податливое тело Финиры. Она не оставалась в долгу, тонкие пальчики блуждали по моим плечам, груди и спине, а за ними следовали губы, и я сам не заметил, как моя хитрая девочка оказалась сверху, уверенно оседлав мои бедра. Наклонилась, щекоча кончиками волос чувствительную кожу, по которой моментально разбежались горячие мурашки, положила ладони на грудь, и в темноте блеснули ее зубы в улыбке.

– Можно я?.. – шепнула она, и от нежного голоса меня пробрала дрожь от макушки до пяток.

– Можно, – тоже прошептал я хрипло, погладив упругие ягодицы и мягко сжав их.

Финира прильнула, прижалась острыми вершинками сосков, слегка потерлась о мой каменный член, и ее губы шаловливо прихватили мою нижнюю и слегка втянули. Кровь зашумела в ушах, и от этой простой ласки я чуть не потерял контроль, с трудом удержавшись, чтобы не опрокинуть Ниру на покрывало, подмяв под себя и войдя наконец в тугую, горячую глубину до упора… Но моя девочка заслужила большего, пусть делает сейчас то, что ей хочется, а не то, к чему принуждает хозяин. Губы Финиры скользнули по моему подбородку, она чуть сместилась, собирая капельки с моей шеи, груди, спускаясь ниже… Вот в плену ее жадного ротика оказался мой сосок, она ласково обвела его языком, а потом чувствительно прихватила зубами, и я глухо охнул от всплеска ощущений, а она уже выписывала узоры вокруг, щекоча дыханием крайне чувствительную кожу. Ладони поглаживали мое тело, дорожка легких, как прикосновение перышка, поцелуев пролегла по животу, и мышцы невольно сжались, а я вцепился в покрывало, потерявшись в ощущениях. Это было необычно, непривычно и очень волнующе, и я далеко не сразу понял, что же Нира задумала. Лишь когда тонкие пальчики сомкнулись на моем стволе, сознание слегка прояснилось, и я приподнялся на локтях.

– Нира… – хрипло вырвалось у меня, мысли смешались, и я, кажется, впервые в жизни слегка растерялся.

Она замерла, подняв голову; во взгляде мелькнула неуверенность.

– Я делаю что-то не так? – тихо спросила девушка, нервно облизнувшись.

Кровь бросилась в голову от этого зрелища, и на несколько мгновений дар речи пропал.

– Если ты не хочешь… – выговорил я, тяжело дыша, низ живота болезненно ныл от скопившегося напряжения.

– Я хочу, – перебила она уверенно, и пальчики чуть сжались на моем достоинстве, причиняя сладкую боль.

И наклонила голову, нежно обхватив головку. Перед глазами засверкали звезды, и я откинулся, крепко зажмурившись и сдаваясь под напором сошедших с ума желаний. А уж я-то как хотел!.. Когда Нира начала двигаться, мир завертелся, реальность отдалилась, и я погрузился в ощущения, запустив пальцы в теплый шелк волос. Это было волшебно, она безошибочно нашла нужный ритм, не позволяя мне сорваться раньше времени, останавливаясь в последний момент, когда я уже готов был шагнуть за сверкающую грань. Ее юркий язычок находил все нежные местечки, заставляя дыхание сбиваться, из горла вырывались короткие стоны, и мои пальцы все сильнее сжимали влажные пряди. Я превратился в обнаженный нерв, натянутый до предела, тронь – и посыплются искры. В какой-то момент Финира вдруг отстранилась, но нахлынувшее разочарование не успело погасить сжигавший меня огонь желания. Она приподнялась и впустила наконец в себя, дав заполнить до конца, подарив ошеломительное ощущение обладания ею, моей трепетной, нежной девочкой.

Наш общий стон нарушил тишину ночи, я резко выпрямился, прижав Ниру к себе и впившись в приоткрытый, влажный рот, сминая его поцелуем, выпуская наконец скопившуюся страсть и утоляя жажду. И теперь двигаться мы начали вдвоем, растворяясь друг в друге, чувствуя каждой клеточкой нарастающий восторг, один на двоих. Долгожданное освобождение стремительно приближалось, но я из последних сил сдерживался, просунул ладонь между нашими телами и безошибочно нашел горячий, влажный бугорок, спрятанный в нежных складочках. Мягко нажал, ускоряя ритм, приподнимая бедра, погладил… Наградой мне послужил длинный глухой стон прямо в губы, и в следующее мгновение я сорвался вслед за Нирой, стискивая податливое тело, прильнувшее ко мне, выпивая ее крик очередным поцелуем и чувствуя, что именно в этот самый миг бесконечно счастлив. По-настоящему.

Мы далеко не сразу вернулись во дворец. Прислонившись к ножке скамейки, я поудобнее устроил на себе девушку, мечтательно улыбаясь и глядя в звездное небо, раскинувшееся над озером. Теплый ветерок обвевал разгоряченную кожу, принося приятную прохладу, ноздри щекотали запахи цветов, воды и свежести. Прижавшись щекой к светловолосой макушке, я тихо улыбался, впитывая в себя царившую вокруг атмосферу умиротворения, слушая, как быстро бьется сердечко Финиры. Дивный вечер, во всех смыслах. Нира вдруг пошевелилась и спросила, не поднимая головы:

– Аллард, а с другими девушками у тебя все так же?..

– Нет, – не задумываясь ответил я, и, хотя она затронула весьма щекотливую тему, мое настроение ничто не могло испортить.

Для себя я уже принял решение и менять его не собирался, неважно, какие сложности придется преодолеть. Нира все же приподнялась, пристально посмотрела мне в глаза, и ее серьезное личико вызвало очередную волну нежности.

– Твоя работа, тебе ведь придется быть с ними, да? – продолжила она расспросы, и я даже обрадовался, что мы именно сейчас все обсудим.

– Не придется, – твердо произнес я, запустив пальцы в слегка растрепанные локоны.

– Почему? – Она смешно нахмурила брови.

– Ты ведь этого не хочешь, – мягко ответил я, пропуская шелковистые пряди, почти уже сухие.

Финира выпрямилась, села рядом, на ее лице появилось сосредоточенное выражение.

– Я понимаю, что это твоя работа и тебе это надо, но… – Она запнулась, подбирая слова. – Мне неприятно думать, что ты окажешься с кем-то из других девушек, – призналась Нира, в голосе звучало неподдельное удивление и немножко – растерянность, она беспомощно посмотрела на меня.

– Этого не будет больше, – успокоил я ее, погладив по плечу, любуясь изящным изгибом шеи, аккуратными холмиками груди с темными сосками.

– Но тебе же надо избавляться от чужих чувств, – тихо произнесла Финира. – Ты сам говорил…

– Есть другой способ – в соборе, буду приходить туда, – уверил я.

«Если успею», – пронеслась не слишком радостная мысль, но я прогнал ее. Дороги назад нет, и гарем я точно держать не буду. И если раньше я мирился с тем, что приходится использовать девушек, то теперь не собираюсь. Теперь у меня есть Нира, и обижать ее не хочется совсем, как и впускать в свою постель кого-то другого, даже по необходимости. Нет, не нужен мне никто, кроме нее. Финира склонила голову к плечу, морщинка на лбу разгладилась.

– Тебе в самом деле не будет плохо? Ты не обманываешь меня? – настойчиво спросила она. – Я могу потерпеть…

– Глупостей не говори, – оборвал я ее, обняв и снова притянув к себе. – Еще не хватало тебе снова что-то там терпеть. Не будет больше никаких других девушек, точка. И забудь об этом.

– Хорошо, – едва слышно отозвалась она и затихла.

Через некоторое время мы все же собрались и отправились обратно во дворец. Я захватил поднос с пустой посудой, а второй рукой придерживал Финиру за талию. Всего на мгновение замешкался перед поворотом в женские покои, потом мысленно отмахнулся и пошел дальше. Надо будет утром попросить Чали перенести вещи Ниры, потому что в комнату, где она жила первые дни, моя подопечная вряд ли вернется. Не пущу. Засыпать, ощущая тяжесть ее головы на плече, оказалось ужасно приятно, и не сомневаюсь, что проснуться, бережно сжимая в объятиях сонную и такую уютную Финиру, окажется не менее приятным переживанием.

Лессель не хотелось возвращаться в свои покои после неожиданной прогулки к художнику. Ирбет, кажется, так его звали. Та картина с водопадом… Лесси вновь и вновь возвращалась к ней в воспоминаниях, и откуда-то из прошлого звучал задорный девичий смех: «Поймай меня, сестренка!» – и в груди становилось тесно от странного щемящего ощущения. Только вот дальше память отказывалась впускать, сколько бы Лессель ни пыталась. Как зовут ту девушку, ее сестру, где они жили, что с ней случилось – это оставалось по-прежнему неизвестным.

Бездушная брела вперед, размышляя, где бы провести время до самого вечера так, чтобы ни с кем не столкнуться, – тянуло побыть одной, день выдался слишком насыщенным, – и она вспомнила разговор с Карателем, Аллардом. Если вход в собор свободный и запретов нет…

– Лессель! – Голос Силанны раздался совершенно неожиданно, и в нем звучало непонятное волнение.

Лесси вскинула голову и остановилась – ноги привели ее в один из бесчисленных внутренних двориков с неглубоким бассейном, посередине которого бил фонтанчик, а вокруг росли цветы с ярко-синими венчиками. Лан, одетая, как обычно, весьма откровенно, в длинное платье из прозрачной ткани, скрепленное только на шее узким золотым воротничком, стояла около бассейна и с нервной улыбкой смотрела на Лессель, ломая пальцы. Под платьем на ней не было ничего, кроме тонкой цепочки на поясе, проходившей также между ног.

– Привет, ты гулять ходила, да? – выпалила она, шагнув навстречу.

– Привет, – тихо ответила Лессель, настороженно глядя на девушку.

Она еще не решила, хочет ли встречаться с ней после того, что было днем в купальнях; Лесси вообще пока не вспоминала об этом лишний раз.

– Я хотела поговорить с тобой, – на одном дыхании произнесла Силанна, в ее голосе скользнули просительные нотки. – Пожалуйста, Лесси. – Она умоляюще посмотрела на собеседницу.

Поколебавшись, Лессель присела на низенькую скамеечку и согласно кивнула:

– Хорошо.

Силанна однако не стала садиться, прошлась перед ней и заговорила:

– Я… извиниться хотела, Лесси. Наверное, ты не очень привыкла к такому, я понимаю, если не захочешь со мной видеться, я ведь тоже не очень люблю подобные развлечения, но… – Она запнулась, переводя дух, повернулась к Лессель и продолжила: – Понимаешь, я не могу отказать Кору. – Голос упал до шепота, Силанна отвела подозрительно заблестевшие глаза. – Просто не могу.

– Почему? – нахмурилась Лессель. – Он тебя накажет?

Лан невесело рассмеялась и покачала головой:

– О, нет, что ты. Я люблю его, – неожиданно призналась девушка с грустью и криво улыбнулась. – Нельзя любить Карателя, я знаю, ничем хорошим это не заканчивается. Но так случилось. – Она развела руками. – И все, что я могу, – это выполнять его желания, все, что он захочет, только бы Кору нравилось. – Лан помолчала. – Так легче, – тихо добавила она.

Лессель глянула на нее и спросила:

– Какое чувство ты забираешь у него, Лан?

– Любовь. – Ответ Силанны не удивил. – Я знаю, он никогда не будет полностью моим, – тем же тихим голосом продолжила она. – И стараюсь делать все, что в моих силах, чтобы не лишиться его внимания и вне рабочих моментов. Ты ведь простишь меня, Лесси? – Лан заглянула ей в лицо, сложив руки перед собой.

Странно, но непонятная неловкость, возникшая в первые мгновения встречи, после беседы исчезла сама собой. Силанна тоже была далеко не так счастлива, как пыталась показать, и в чем-то они с Лессель похожи. Лан присела и положила ладони на колени собеседницы, не сводя с ее взгляда.

– Знаешь, ты нравишься Корхиллу, и серьезно, – выдала вдруг она, и Лесси вздрогнула.

Ее не порадовал вывод Силанны, нравиться Карателю уже не хотелось. Мысль о том, что Корхилл тоже ее использовал, пусть и делал это очень приятным образом, вызвала внутренний протест. Лессель не понимала, что с ней происходит, ведь раньше, раньше было все равно, с прежним хозяином. Он делал с ней и гораздо худшие вещи… Углубившись в свои переживания, она позабыла о Силанне и снова вздрогнула, когда та заговорила.

– Лесси, скажи хоть что-нибудь! – В голосе девушки слышалось неприкрытое беспокойство. – Пожалуйста!

Лессель внимательно посмотрела на Силанну, а в голове вдруг раздался другой голос, подозрительно похожий на ее собственный, но… Отчаянный и тоскливый. «Сестричка, скажи хоть что-нибудь, пожалуйста!..» И почему-то бледное до синевы лицо той девочки, что весело смеялась у водопада и у пруда, бескровные губы и невидящие глаза, блестевшие на мертвенно-белой коже капли воды, прилипшие к лицу мокрые пряди…

Лесси вздрогнула, уставившись на замершую у ее ног Силанну; горло перехватило, а грудь словно сдавили железные обручи.

– Все хорошо, Лан, – пробормотала Бездушная, рассеянно погладив собеседницу по голове. – Правда хорошо…

Она поднялась со скамейки, воздух вдруг стал с трудом проходить в легкие. Хотелось бежать отсюда, туда, где никого нет и можно побыть одной. Лессель сделала несколько шагов к выходу из садика, но ее окликнула Силанна:

– Лесси! Куда ты?

Девушка оглянулась.

– Вдруг Кор будет тебя искать? – пояснила она свой интерес и виновато улыбнулась.

– Я прогуляться, скоро вернусь, – быстро произнесла Лесси и поспешила покинуть дворик.

Ноги сами несли к мосту через озеро, мерцавшему и переливавшемуся в закатных лучах солнца, как хрустальное кружево. Лессель бежала, сердце колотилось в груди, а бледное лицо никак не желало уходить из памяти, в голове билась единственная, одновременно и чужая, и странно знакомая мысль: «Я не виновата! Я не виновата!..» Она ощутила, как по щеке ползет что-то мокрое, и смахнула слезинку, почти не видя ничего вокруг. Собор встретил ее торжественной тишиной, однако девушка не смотрела по сторонам, не замечала красот залов, переходов, садов и лестниц, она шла куда-то, словно ее вело внутреннее чутье… Лессель остановилась, только осознав, что вокруг – густой полумрак, разбавленный лишь неярким серебристым сиянием, исходившим от крупных цветов молочно-белого цвета. Они росли вокруг небольшого зала, отделанного серо-голубым мрамором со светлыми прожилками; в нише напротив входа застыла коленопреклоненная фигура женщины, лицо которой выражало печаль. Перед ней – круглая чаша из того же мрамора, куда с тихим звуком падали сочившиеся из глаз статуи слезы.

Лессель на миг застыла на пороге, как зачарованная глядя на статую, тоже из мрамора, но темно-серого с серебристым блеском. Потом медленно подошла, прикусив губу, и без сил опустилась прямо на пол, всматриваясь в скорбящий лик. Плотину памяти словно прорвало, замелькали картинки, люди… Мужчина и женщина с застывшими лицами, в их взглядах читалось лишь осуждение и никакого сочувствия. «Ты должна была присмотреть… Ты старшая… Лессель, как ты могла…» Девушка сдавленно всхлипнула и зажмурилась, поднеся тыльную сторону ладони ко рту и больно прикусив кожу. Да, это она недосмотрела за сестрой, и поэтому…

На голову вдруг легла чья-то рука, легонько погладила, и глубокий, полный искреннего сочувствия и понимания голос произнес:

– Поплачь, милая, тебе это надо.

Лесси, не открывая глаз, бессильно прислонилась к ногам незнакомки, полностью погрузившись в воспоминания, почти не осознавая, где она находится. Реальность отступила, вернув ее в прошлое.

– Она всегда хорошо плавала… Мы ходили на тот водопад все время, и она всегда слушалась… – шептала Лессель, глотая горькие слезы, вцепившись в мягкие шелковые одежды невидимой слушательницы. – Я всего на секунду отвернулась, взять попить, а она… Она поскользнулась и упала, я не видела, что она стукнулась головой! – Лесси судорожно сглотнула и вытерла мокрое лицо. – Все случилось так быстро… Я не успела ее вытащить… Я не виновата, что она утонула! – с болью выкрикнула Лессель и наконец разрыдалась в голос, выплескивая застарелую обиду и отчаяние, засевшие глубоко в душе. – А он говорил, что мне лучше уйти, что меня не примут больше в семье и… что я заслуживаю наказания. – Голос девушки упал до шепота, она бессильно обмякла, вздрагивая и шмыгая носом.

Ладонь продолжала гладить ее по волосам, невидимая собеседница молчала, ничего не говоря, но молчание не было осуждающим. Оно окутывало невесомым облаком, успокаивало и впитывало то горе и чувство вины, все это время исподволь отравлявшие сознание. Поэтому хозяину и удалось так легко увести ее, убедить, что для всех станет лучше, если она исчезнет и таким образом искупит свою вину в случившемся.

– Ты ни в чем не виновата, девочка, – раздался шелестящий голос, и Лесси наконец открыла глаза, подняв голову.

Лицо женщины, стоявшей рядом, скрывалось за тонкой черной полупрозрачной вуалью, за которой угадывалась улыбка, одновременно ободряющая и печальная. Большие темные глаза смотрели грустно, но от этой грусти на душе почему-то становилось светло, а щемящая пустота в груди переставала глодать изнутри, и хотелось улыбнуться сквозь слезы.

– Не надо себя корить, – повторила Печаль, продолжая смотреть на Лессель. – Это в самом деле была лишь роковая случайность. Ты не должна себя наказывать, девочка.

Она протянула Лесси руку, помогая подняться; девушка медленно кивнула, во все глаза глядя на хозяйку этого места и чувствуя, что ей действительно стало легче. Словно нарыв лопнул и душа очистилась от того, что там гнило долго и исподволь.

– Спасибо, – тихо произнесла Лессель.

– Умойся, – предложила Печаль, указав на чашу. – И возвращайся во дворец. Все будет хорошо с тобой, я уверена, милая.

Вода в чаше была прохладной, она освежала и остужала горящее от слез лицо, а когда Лессель слизнула пару капель с губ, обнаружила, что еще и на удивление сладкая. Выпрямившись, она оглянулась, однако Печали уже не было, девушка осталась в зале одна. Прерывисто вздохнув, бывшая Бездушная неуверенно улыбнулась и вышла, направившись обратно к мосту. Во дворец она возвращалась спокойно, то и дело останавливаясь и любуясь окрестностями, дворцом и собором. Тишина наступившей ночи мягко обволакивала, почти как то невидимое покрывало во владениях Печали, и впервые за много дней Лессель чувствовала умиротворение. Добравшись до своей комнаты, быстро разделась и нырнула под одеяло, почти сразу провалившись в крепкий, целительный сон.

Мне нравилось лежать и наблюдать за спящей Финирой, слушать ее размеренное, глубокое дыхание и просто ощущать рядом. Она лежала на животе, обняв подушку, одеяло прикрывало ее до середины спины, и мой взгляд блуждал по плечам и чуть выступавшим позвонкам, по разметавшимся золотистым прядям. Пальцы чесались легко провести по гладкой, бархатистой коже, ощутить, как Нира вздрогнет от прикосновения, и, возможно, на ее губах появится улыбка. Но я сдерживался, не желая прерывать сон девушки, – пусть поспит, не хочу ее будить.

Нира вдруг протяжно вздохнула, пошевелилась, и ресницы дрогнули, на меня глянули серьезные, немного сонные глаза.

– Доброе утро, – произнес я, убрав с лица упавший локон.

– Мне снились мама с папой, – тихо произнесла Финира вместо ответа. – Когда мы еще были все вместе и брат был живой.

Я погладил ее по голове, потом обнял и привлек к себе.

– Хочешь, найдем их? – предложил Нире – раз к ней стала возвращаться память, это вполне возможно.

– Они сгорели вместе с домом, – тем же тихим голосом сказала она, а я вздрогнул от неожиданности. – Не успели выйти, пожар занялся слишком быстро.

Ох. Вспомнились дневники Собирателя, и я сдержал мрачную усмешку. Он всегда работал чисто и отрезал своим совершенным убийцам все пути к возвращению назад, в обычную жизнь.

– Прости, – прошептал я, коснувшись губами ее макушки.

– Это случилось уже после того, как я ушла, – продолжила Нира, и я не остановил – ей нужно выговориться, раз память откликнулась. – Я вспомнила, прежний хозяин рассказал мне. Тогда я и сломалась…

– Просто ушла глубоко в себя, – мягко перебил я, жалея, что Собиратель мертв. – Ты не сломалась, Нира, что ты.

С огромным удовольствием убил бы его еще раз.

– А сейчас ты просыпаешься, и это хорошо. – Я погладил ее спину, чувствуя, как девушка крепче прижимается ко мне. – Плохое со временем забудется, и останутся лишь приятные воспоминания, обязательно.

– Спасибо, – прошептала она, уткнувшись мне в ключицу и обвив руками шею.

Опять нахлынул тихий восторг, и от осознания, что эта девочка могла и не попасть ко мне, наши пути могли разойтись, вдоль позвоночника пробежал холодок. Я невольно сам крепче обнял ее, прижав к себе, и мы так и лежали некоторое время, впитывая это особое ощущение единения.

– Пойдем завтракать? – негромко предложил я чуть позже.

Финира молча приподнялась, несколько мгновений смотрела мне в глаза, а потом потянулась к губам за поцелуем. Конечно, я не стал останавливать ее порыв, с воодушевлением ответив. Мне нравилось, что она не стеснялась своих вновь обретенных желаний и не боялась их показывать. Незаметно поцелуй перешел в нечто большее, одеяло оказалось отброшено, а Финира уже удобно устроилась на моих бедрах, так и не отрываясь от губ. Утро определенно начиналось просто чудесно…

Мы вышли в гостиную спустя час, и там нас ждал завтрак. Однако едва я сел за стол, как вошла Чали.

– Господин Аллард, – с поклоном произнесла она, и я насторожился. – Вас дожидается послание.

Кольнула мимолетная досада, но ничего не поделать, это моя обязанность. Уже удача, что мне выпало целых два дня без заданий, и я провел это время с Финирой. Мельком глянул на девушку – она накладывала себе на тарелку блинчики с творогом с очень сосредоточенным видом.

– Спасибо, Чали, я позавтракаю и возьму, – кивнул я, и экономка ушла.

Моя ладонь легла на предплечье Ниры, я тихонько погладил ее руку.

– Ты можешь поговорить с кем-нибудь из других Бездушных, – предложил ей. – Пока я буду занят.

Она подняла голову, посмотрела мне в глаза и произнесла негромко и серьезно:

– Я дождусь тебя.

Честно, не нашелся что ответить, пребывая в некоторой растерянности. С одной стороны, я не знал, от кого из Чувств пришло задание и в каком состоянии вернусь во дворец, с другой… От слов Ниры стало приятно. Кто-то будет меня ждать не со страхом и отвращением, а – просто ждать. Потому что, наверное, беспокоится, пусть даже сама Финира еще не осознает до конца порывов проснувшейся души.

– Спасибо, – так же серьезно ответил ей и улыбнулся уголком губ.

Завтрак прошел в уютном молчании – я начинал получать удовольствие от тишины вместе с Нирой, удивительным образом не тянуло заводить разговор, неважно, на какую тему. Хватало просто ощущения, что она здесь, рядом, и уже не отстраненная и равнодушная кукла. Мы закончили есть, я встал, и Финира тоже, и, когда она последовала за мной, я не стал возражать. Сначала переоделся в форму, как полагается, и Нира помогала, что придало некоторый волнительный оттенок обычному действу, потом мы вместе вышли из спальни. В общей гостиной на столе лежал знакомый свиток, я взял его и развернул. Под адресом и именем девушки стоял знак, очень меня удививший: сердце, увитое цветочной гирляндой. Любовь?! У меня же некому забирать ее… Тряхнул головой и напомнил себе, что все равно не собирался использовать девушек из гарема, и, вполне возможно, Любовь именно это и поняла из наших с ней разговоров. Что ж, работа есть работа.

– Что там? – полюбопытствовала Финира, скосив взгляд на свиток.

Я улыбнулся и коснулся ладонью ее щеки.

– Ничего страшного, всего лишь забрать любовь, – успокоил ее. – Видимо, у девушки слишком много этого чувства.

– Разве это плохо? – чуть нахмурилась она. – Любовь ведь хорошее чувство…

– У любого чувства две стороны, Нира, – мягко перебил я девушку. – Чувства точно знают, когда можно отнимать, а когда в этом нет необходимости, не волнуйся.

Наклонился к ней, легко коснулся поцелуем и вышел из гостиной, направившись к выходу из дворца. К своему удивлению, столкнулся там с Корхиллом.

– Тоже на задание? – улыбнулся он приветливо, пожав мне руку. – Что забираешь?

– За любовью послали, недалеко, кстати, – улыбнулся я в ответ. – А ты?

Друг поморщился.

– Ревность, – со вздохом признался он. – Не люблю, знаешь ли, противное чувство, гадкое. Я вообще не умею ревновать. – Кор пожал плечами.

– Ничего не поделаешь. – Я хлопнул его по плечу. – Работа есть работа. Пойдем?

Вышли мы вместе, да, и я думал, что наши пути разойдутся, каждый поедет по своему адресу. Каково же было мое удивление, когда Корхилл с такой же озадаченной физиономией остановился со мной у того же дома!