Глава 11

Шиарра никогда не бывала во владениях Ненависти и сейчас, шагая за темной фигурой по коридорам и залам собора, с невольным любопытством оглядывалась. Здесь было совсем не так, как у Любви или Счастья, конечно. Свет просачивался только в стрельчатые окна без витражей, падая бледными косыми лучами на мозаичный пол. Не было фонтанов и растений, фресок и ощущения умиротворения. Здесь царила тишина, только шорох шагов Шиарры разносился под высокими сводами. Разглядеть обстановку в густой полутьме не получалось. Только иногда в неверном лунном свете мелькали стены из багрового мрамора с темными прожилками да взгляд выхватывал странные картины. Вот мужчина с искаженным от ненависти лицом заносит нож над ничего не подозревающей жертвой, сидящей к нему спиной. Вот женщина с горящими глазами и плотно сжатыми губами держит над кубком флакон, из которого вот-вот упадет янтарная капля. Шиарра была уверена: это не сонная настойка.

Гнетущее, давящее ощущение тяжелой плитой придавливало плечи, но девушка упрямо шла за проводницей, не собираясь отказываться от своего намерения. Сладкое слово «месть» приятно грело душу и заставляло губы кривиться в предвкушающей усмешке. Она выиграет. Она докажет Алларду, что Финире не место во дворце, и Шиарре не придется уходить. Она не сомневалась.

Ненависть свернула в очередной раз, и они оказались в небольшом круглом зале, пустом, если не считать подобия алтаря в алькове напротив входа. На стене висел меч, освещенный все тем же лунным светом, падавшим из круглых окон под самым потолком. Клинок обвивала колючая лоза – единственное растение, увиденное Шиаррой в этих покоях. А у алтаря на коленях стояла неподвижная фигура в черном платье с покрытой черной же кружевной вуалью головой. Ненависть обернулась к Шиарре и приложила палец к губам, кивнув на позднюю посетительницу. Девушка послушно замерла, прислушиваясь к тихому голосу гостьи.

– …Помоги мне, пожалуйста! – лихорадочно шептала она, но слова удивительным образом отражались от стен, и Шиарра отлично все слышала. – Я прошу справедливости, я пришла сюда за ней! Она убила моего мужа, единственное, что у меня было! – До Ши донесся тихий всхлип, голова женщины склонилась еще ниже. – Я хочу отомстить!.. Посмотреть в ее глаза, заставить страдать так же, как я! Я знаю, она не может чувствовать, но я верю, ты поможешь! Сделаешь так, что она ощутит все то же, что и я! Хоть немного, самую малость… – снова послышался всхлип. – Помоги, пожалуйста!

Ненависть медленно улыбнулась – казалось, ее глаза вспыхнули в полумраке зала двумя рубиновыми звездами. Звездами возмездия. Хозяйка покоев неторопливо двинулась к женщине, а Шиарра осталась стоять на месте, не смея верить в свою удачу. Неужели?..

– Встань, – негромко приказала Ненависть, остановившись рядом с женщиной.

Та вздрогнула и подняла голову; вуаль упала с ее волос, открыв бледное лицо с тенями под глазами и бескровными губами.

– Госпожа… – прошептала женщина и вцепилась в юбку Ненависти.

В ее голосе отчетливо слышалась надежда. Ладонь хозяйки легла на лоб просительницы.

– Расскажи свою историю, – потребовала она.

– Моего мужа убила Бездушная, – тихо произнесла гостья. – За несколько недель выпила его досуха, оставила без чувств, забрала его жизнь, – захлебываясь, глотая окончания, продолжила она, словно давно сдерживалась и теперь рада была исповедоваться хоть кому-то. – Я хочу справедливости! – выкрикнула она, лихорадочно облизнувшись; ее глаза походили на провалы тьмы. – Прошу, госпожа, если вы можете помочь…

– Ты помнишь, как она выглядела? – обманчиво ласковым голосом спросила Ненависть, а Шиарре пришлось прикусить ладонь, чтобы сдержать возглас.

Она задрожала от наполнившей ее мрачной радости и предвкушения, уже зная, что́ ответит женщина. Кого опишет. Ведь не зря Ненависть привела ее сюда в этот поздний час.

– Как будто вижу снова перед собой, – зло выплюнула слова вдова, каждое из них сочилось неприкрытой злобой. – Светловолосая и красивая, ее глаза холодны, как зимнее море, в них не отражается ничего! Она может улыбаться, но в улыбке ее нет жизни. Она может плакать, но ее слезы – это лишь притворство. Она может сыграть любое чувство, но я знаю: у этой твари нет души, она не умеет чувствовать!

– Ты узнаешь ее, если увидишь? – тем же ласковым тоном спросила Ненависть, бросив на Шиарру быстрый взгляд.

И в нем горел триумф. Ши отогнала мелькнувшую мысль: зачем хозяйка покоев ей помогает, для чего лично ей это нужно? Она – Ненависть. Воплощенное Чувство. Это ее природа – помогать тем, кто приходит, одержимый этим чувством. Правда, если оно слишком сильное, то к этим людям приходят уже Каратели… Шиарра прогнала из головы нежелательные мысли и сосредоточилась на происходящем.

– Узна́ю! – часто закивала женщина, не сводя с Ненависти взгляда. – Конечно, узнаю! Среди сотен других…

– Ты должна завтра утром прийти во дворец, – перебила ее аватара, пристально глядя в глаза. – И ты получишь возможность отомстить. А сейчас иди. – Она убрала ладонь и отступила от женщины.

– Спасибо! Спасибо вам! – Посетительница поймала край платья Ненависти и поднесла к губам. – Благодарю…

Не дослушав, Ненависть развернулась и направилась к замершей в густой тени Шиарре.

– Ты встретишь ее завтра и отведешь к Бездушной, – тихо сказала она и раздвинула губы в улыбке, глаза вспыхнули багровым. – А дальше все зависит только от тебя, Шиарра.

– Спасибо, госпожа, – низко поклонившись, ответила Ши, не скрывая радости. – Я вам безмерно благодарна.

– Удачи, – усмехнулась Ненависть. – У тебя все получится.

Окрыленная этим напутствием, Шиарра почти бегом вернулась во дворец, в пока еще свою комнату, и уснула, умиротворенная, впервые за несколько дней.

Едва Шиарра ушла из гостиной, я поспешил встретить Финиру, тут же позабыв об уже почти бывшей наложнице. Обойдусь как-нибудь без нее, даже если следующим заданием будет забрать ревность. Справлюсь. Не позволю чужим чувствам настолько завладеть мной, чтобы натворить бед. Я – Каратель, а не игрушка для аватар.

Решительно оставив мысли о недавнем разговоре, я вернулся в соседнее помещение, и на моих губах появилась радостная улыбка: Финира ждала меня, стоя посреди комнаты и оглядываясь. Я замер на пороге, рассматривая ее. Нира выглядела очень женственно в наряде из лилового шелка, золотистые волосы свободно лежали на плечах и спине, и лишь несколько прядей были собраны с висков, открывая ее лицо. Уже не такое отстраненное, как раньше, и я снова вспомнил, как она улыбалась мне на ярмарке. За этим воспоминанием пришло следующее – о нашем первом поцелуе. Мягкие, прохладные губы, чуть соленые от ее первых слез. Растерянные, широко распахнутые глаза. И снова накатила нежность: захотелось привлечь Финиру к себе, запустить пальцы в шелк волос, вдохнуть исходивший от нее приятный аромат…

– Добрый вечер, Аллард.

Она меня заметила и повернулась, внимательно разглядывая. Почти как я ее только что.

– Привет, Нира. Тебе идет лиловый, – искренне ответил я, подойдя к ней, и взял за руку. – Пойдем?

– Мне нравится этот цвет, – неожиданно призналась Бездушная, и я порадовался очередной маленькой победе.

– Ты сама выбирала платье? – уточнил я, ведя ее за собой в уютную небольшую столовую, где накрыли ужин.

– Да. – Ответ девушки меня порадовал.

На столе горели в подсвечниках свечи, придавая обстановке уют и интимность, и в голову снова полезли мысли о поцелуях, но я усилием воли отогнал их. Не стоит торопиться. Я не хочу ни к чему принуждать Ниру и тем более быть в чем-то похожим на ее прежнего хозяина. Она не вещь. Отодвинул стул, дождался, пока Нира сядет, и занял место напротив нее. Я разлил по бокалам золотистое вино, поднял свой – пальцы Финиры обхватили высокую ножку, и по столовой разнесся хрустальный звон.

– За твою первую настоящую улыбку, – произнес я, любуясь изящными чертами лица девушки.

Она склонила голову, и мягкий локон скользнул по плечу, породив желание дотронуться до него. Удивительно: еще вчера утром я понятия не имел, что делать с неожиданным подарком Чувств, а теперь мои мысли сосредоточились только на Финире. Задание Любви перестало быть сложной задачей, мне в самом деле хотелось помочь этой девушке. Она поднесла бокал к губам, отпила глоток, и наши взгляды встретились.

– Ты правда хочешь сделать меня счастливой, Аллард? – негромко и серьезно спросила Нира, словно услышав мои мысли.

Я вспомнил наш разговор на ярмарке и не отвел взгляд.

– Правда, Нира, – так же серьезно ответил, разрезая тушеное мясо.

А вот следующий вопрос Финиры застал меня врасплох:

– Ты хочешь, чтобы я осталась сегодня с тобой?

Признаться, я чуть не поперхнулся едой, с удивлением посмотрев на нее.

– Почему ты так решила? – осторожно спросил я.

– Ты поцеловал меня, – просто ответила Нира. – Прошлый хозяин так делал, если хотел…

– Я не хочу говорить о твоем прошлом хозяине, – мягко прервал я ее, накрыв ладонь девушки своей. – Я тебя поцеловал, потому что мне этого хотелось, вот и все. Это не намек и не знак, Нира.

Она чуть наморщила лоб, ответив внимательным взглядом. Я же залюбовался ее лицом, которое наконец перестало быть фарфоровой безжизненной маской, и на нем стали проступать пусть и не совсем полноценные эмоции, но хотя бы тени их.

– Тогда мы просто поужинаем? – уточнила она, склонив голову к плечу, как птичка.

Я улыбнулся и погладил тонкие пальцы – Нира не убрала ладонь.

– Не совсем, – поправил я. – Потом хочу показать тебе кое-что.

– Хорошо, – послушно кивнула Финира и вернулась к еде.

Некоторое время мы молча ужинали, а потом она снова спросила – я обрадовался, что девушка начала проявлять интерес и задавать вопросы.

– Аллард, ты говорил, у тебя есть отец?

– Есть, – кивнул я. – Но он сейчас живет не в Феире.

– А как ты попал во дворец? – продолжила Нира.

– До семи лет я жил с семьей, – я не против был рассказать ей, тем более что тема не такая уж острая для меня.

Уже не острая, давно. С отцом после смерти матери отношения складывались не совсем так, как хотелось бы маленькому мальчику.

– Потом меня отдали в специальную школу для таких, как я, они есть в каждом городе. – Я подлил еще вина в бокалы. – Там вместе с обычными науками учили и тому, как быть Карателем. – Ненадолго замолчал, погрузившись в воспоминания. – Нас было немного, человек пять мальчишек, учились мы десять лет.

– Как это – быть Карателем? – тихо спросила Финира, и я, очнувшись, снова посмотрел на нее.

Глаза девушки поблескивали в полумраке, как два драгоценных камня, она отложила вилку и не сводила с меня внимательного взгляда, позабыв про остатки еды на своей тарелке. Я ответил не сразу, собираясь с мыслями.

– Сложно, Нира, – наконец заговорил, прожевав последний кусочек. – Чужие чувства далеко не всегда приятные. – На моих губах мелькнула кривая улыбка. – И держать их в себе долго нельзя, иначе они захватят тебя и утопят в своих волнах. Именно для освобождения от них нам нужны… другие девушки. – Я запнулся на мгновение, не особо желая сейчас обсуждать с Финирой вопрос моего гарема.

– Но ты не уходишь из дворца. – Слава эфиру, она не стала развивать щекотливую тему. – Тебе нравится так жить?

Хороший вопрос. Сколько раз я задавал его себе – не перечесть. Рука невольно потянулась к татуировке на шее.

– У меня есть предназначение, Нира, – честно ответил я, не опустив взгляд. – Я помогаю людям, и это главное. Это то, что я умею делать лучше всего в жизни. Ну а то, что есть свои минусы, – так в любом занятии можно их найти. – Покрутив бокал в пальцах, я отпил глоток вина. – У меня не самая плохая работа, знаешь ли, – улыбнулся уголком губ, смягчая серьезность нашей беседы.

– А если все-таки захочешь уйти? – настойчиво произнесла Финира. – Тебе дадут?

– Ну… – Я помолчал, поняв, что не знаю, что же ей ответить. – Я никогда не думал об этом, Нира, потому не смогу точно сказать.

– Ты останешься Карателем до смерти? – со свойственной ей прямолинейностью уточнила девушка.

– Почему ты спрашиваешь? – Я чуть прищурился.

– Что будет со мной, если ты уйдешь? – просто спросила она, сложив руки перед собой на столе.

За столом воцарилось молчание. Так далеко я не думал, Любовь не делилась планами насчет Бездушной, если у меня получится разбудить в ней чувства. Отпустить в большой мир жить свободно? А куда она пойдет, что будет делать, девочка с искалеченной жизнью и судьбой? Потерявшая все и начавшая с чистого листа? Вернется к родителям? А если их нет, если ее в самом деле никто не ждет? При мысли о том, что Финира уйдет от меня, в груди вдруг стало пусто, а на душе – неуютно. За эти два дня я привязался к ней, это правда.

– Я не уйду, – твердо ответил я, понимая, что этой простой фразой беру на себя многое.

Но отказываться от своих слов не собирался – я не брошу Ниру. По крайней мере, до тех пор пока она сама не встанет на ноги, не обретет опору, пока… не найдет другого человека, заботливого и хорошего, способного присмотреть за ней в будущем. Странно, но стоило представить, что Финиру будет обнимать и целовать кто-то другой и ей это будет нравиться, в сердце как иглой укололи. Такой вариант мне совершенно не понравился, чего я совсем не ожидал от себя. Решительно допив вино, я отставил пустой бокал, поднялся и протянул ей руку, снова улыбнувшись.

– Пойдем, Нира, – позвал ее, отодвинув в сторону тревожные и непонятные пока размышления. – Я обещал показать тебе кое-что.

Она послушно поднялась, аккуратно промокнув губы салфеткой, и мой взгляд невольно задержался на них. Моментально вспыхнули воспоминания о карамельном вкусе нашего поцелуя днем… Захотелось повторить и узнать, а каким он будет сейчас. Финира положила ладонь на мой локоть, и я направился к выходу из комнаты, позволив себе немножко посмаковать мысль о новых поцелуях. Но исключительно если сама девушка будет не против. Хотя тот скользкий факт, что она приняла это за приглашение к чему-то большему, ворочался червячком сомнения внутри. Не поэтому ли она отвечала в прошлые разы, что так научил прежний хозяин? Повиноваться его прихотям и желаниям?

Я чуть нахмурился: эта мысль тоже не обрадовала, но, если я хочу помочь Финире, стоит уточнить и это. Потому что если так, то я не стану больше пытаться поцеловать ее, пока она окончательно не придет в себя после пребывания в Костяной башне. Мне не нужна слепая покорность. «А что тебе нужно, Аллард-Каратель? – вдруг вкрадчиво поинтересовался внутренний голос, и я едва не вздрогнул. Очень уж тонкий вопрос поднял невидимый собеседник. – И конкретно от этой Бездушной? Зачем ты к ней привязываешься?» Вот на это я не знал, что ответить. А к Финире я привязывался, да, незаметно, исподволь, невидимыми ниточками, которые, подозреваю, потом окажется очень сложно разорвать. Что ж, пусть будет как будет. Я знал лишь одно: Нире помогут только моя искренность, участие и забота. Тогда чувства проснутся, и, может даже, память вернется. Не о страшных днях в Костяной башне и не о том, как она стала такой. А о светлом прошлом, где она была счастлива.

Слишком глубоко уйдя в свои мысли, я заметил Виссена, только когда чуть не столкнулся с ним нос к носу.

– Ал! – воскликнул он, бросив на молчаливую Финиру косой взгляд. – Привет.

– Привет, – поздоровался я, остановившись и неосознанным защитным жестом накрыв ладонь девушки своей.

Мы стояли в одной из общих гостиных, и я заметил, что Виссен был одет не по-домашнему.

– Куда-то ходил? – спросил я скорее из вежливости, чем действительно интересуясь его делами.

Мы с Висом не особо ладили, его вечная раздражительность и желчность мне не нравились. Интересно, как он относится к своей Бездушной? Или вообще не обращает на нее никакого внимания?..

– Да так, прогуляться, – буркнул он и махнул рукой, снова покосившись на мою спутницу. – Хорошего вечера, Ал.

– И тебе, Вис, – кивнул я и продолжил путь с Финирой.

– Это тоже Каратель? – уточнила девушка, когда мы свернули в коридор и направились к видневшейся в конце лестнице с витыми перилами.

– Да, Виссен, – подтвердил я.

– Кажется, я ему не понравилась, – очень верно определила она настрой Виссена.

– А ему вообще все не нравится, – хмыкнул я и улыбнулся. – Не обращай внимания, он странный тип. Нам сюда. – Я подвел девушку к лестнице. – Наверх.

– Куда мы идем? – Прежде чем шагнуть на ступеньку, она оглянулась на меня.

– Увидишь. – Я улыбнулся шире. – Поднимайся, Нира.

Она послушалась, не став больше задавать вопросов. А через несколько минут мы оказались на просторной террасе, где стояли несколько плетеных кресел, низкий диван с множеством подушек, пара столиков. Пышные растения в кадках днем давали прохладу и тень, а сейчас были почти не видны в бархатно-черной темноте ночи, опустившейся на Феир. Собор возвышался впереди темной громадой, на водной глади озера неподвижно замерла лунная дорожка, а над нами раскинулось небо, бездонное, глубокое, глядевшее мириадами перемигивавшихся звезд. Здесь царила тишина, такая плотная, что, казалось, один лишний звук – и она рассыплется на сотни хрустальных осколков. Финира замерла, оглядываясь, а я, присев на диван, тихонько позвал ее:

– Нира, иди сюда.

Девушка оглянулась и молча подошла, послушно опустилась рядом. Я осторожно обнял ее за плечи и притянул к себе, аккуратно отвел льняной локон и шепнул на ухо:

– Посмотри на небо.

Финира, по-прежнему не задавая вопросов, подняла голову, и я затаил дыхание, любуясь ее лицом. Здесь, в густой тени ночи, оно выглядело совсем по-другому. Большие, широко распахнутые глаза, в которых отражались звезды. Черты смягчились, рот трогательно приоткрылся, и у меня аж кончики пальцев зазудели обвести его контур, ощутить мягкость губ… Но я сдержался, оставив Финиру наедине с тем, что просыпалось в ней. Она словно ушла глубоко в себя, разглядывая невидимую паутину созвездий, яркий бисер звезд, и отрывать ее от созерцания не хотелось. Вдруг снова получится вызвать у нее улыбку?..

Медленно, стараясь не нарушить ее состояния, я откинулся на спинку дивана и тихонько потянул Финиру к себе, уложив на грудь и обняв за талию. Она не сопротивлялась, продолжая разглядывать звезды.

– У нас они были меньше, – вдруг услышал я голос девушки. – И не такие яркие, а небо – светлее…

Я замер, получив новую порцию откровений. Значит, она жила севернее Феира.

– Что ты еще помнишь? – шепнул я, прижавшись щекой к ее виску, и мои пальцы легко, едва ощутимо коснулись лица Ниры.

– Мне нравилось залезать на крышу и смотреть на небо, когда было тепло, – обрадовала меня Бездушная.

А потом вдруг повернулась ко мне, посмотрела своими глазищами прямо в душу, серьезно и пристально, и попросила:

– Поцелуй меня, Аллард. Мне понравилось.

Как ни хотелось мне выполнить ее просьбу, я должен был прежде задать важный вопрос. Одарив ее таким же взглядом, спросил:

– Ты отвечала мне, потому что тебя так научили?

Кто – уточнять не стал лишний раз: не хотелось портить такой чудесный вечер неприятными воспоминаниями. Девушка хлопнула ресницами, и мне даже показалось, на дне ее глаз мелькнул слабый отголосок удивления. Едва не улыбнулся радостно, но сдержался.

– Нет, – с тем же серьезным видом отозвалась Финира. – Мне захотелось, потому что понравилось, как ты это делаешь.

А мне нравилось, что Нира говорила прямо и откровенно, не увиливая и не пряча за фальшивыми улыбками многослойный смысл или другие эмоции. Осознание пришло вдруг и разлилось в душе приятной прохладой свежего ветерка, и мои пальцы все-таки коснулись нежного овала лица, обрамленного светлыми локонами. Она была похожа на ребенка, только начинающего познавать мир, и мне отчаянно не хотелось, чтобы Нира потеряла эту непосредственность и прямоту. Отчего-то зрела уверенность, что и до встречи с Собирателем Финира была именно такой, открытой и светлой девушкой. Медленно наклонившись, я накрыл ее губы, мягко приласкав и не торопясь дать волю желаниям. Мои пальцы зарылись в шелковистый теплый каскад, осторожно легли на затылок, тихонько поглаживая. Финира доверчиво откинулась на плечо, устроившись поудобнее, и ее ладонь коснулась моей груди, а потом скользнула на плечо. Девушка чуть подалась вперед, подставляя мне губы, раскрывая навстречу, и, хотя я знал, что она умеет целоваться, сейчас охватило удивительно-волшебное ощущение, будто Нира делает это в первый раз.

А может, так оно и было. В первый раз – по своему желанию, лишь потому, что она хотела, а не по приказу хозяина. Без обязательного продолжения. И – с просыпающимися эмоциями и ощущениями. Я гладил мягкие губы языком, не торопясь проникать за них, мои пальцы перебирали пряди волос, и я словно погружался в туман, окутавший нас обоих и отрезавший от окружающего мира. Наш поцелуй был нежным и целомудренным, деликатным, от него не воспламенялась кровь и не кружилась голова. Однако внутри росло, ширилось какое-то совершенно новое для меня чувство, незаметно поглощавшее все мое существо и рождавшее ранее не свойственные мне желания. Оберегать. Защищать. Присматривать. Учить…

Пальчики Ниры вдруг коснулись моей головы, легко пробежались по волосам, и от этого простого жеста меня пробрала дрожь, заставившая завибрировать нервы, словно струны. Я отстранился, посмотрев ей в глаза, – зрачки расширились, спрятав радужку, и я чуть не утонул в бездонных колодцах, полных звезд. В них отражалось небо. Мы молчали, не решаясь нарушить хрупкую тишину.

– Так странно, – наконец произнесла Финира тихим голосом. – Раньше, когда я целовалась, мне было все равно. – Она замолчала, смешно наморщив лоб.

– А теперь? – улыбнувшись, мягко спросил я, поглаживая ее щеку.

– Теперь мне хочется еще, – честно призналась Нира, и я едва не рассмеялся; искушение снова поцеловать ее стало почти непреодолимым. – И почему-то жарко стало.

От этих слов я замер с колотящимся сердцем, едва веря своим ушам. В ней просыпалась страсть. Не животная, замешанная исключительно на физиологическом удовольствии, как раньше. Мои пальцы снова прогулялись по ее лицу, лаская гладкую нежную кожу, и… уголки губ Финиры дрогнули, неуверенно приподнявшись, словно она вспоминала заново, как это делается. Девушка улыбалась. Я тихо вздохнул, любуясь: достойное завершение прекрасного вечера. Отстранился, подняв Финиру, взял за руку.

– Пойдем. – Я встал, потянув ее за собой.

Дворец уже погрузился в сумрак и затих, только в коридорах кое-где горели светильники. Мы молчали, идя рядом, но тишина не мешала мне остро ощущать присутствие рядом Финиры. Я прислушивался к ее равномерному дыханию, ловил тонкий, исходивший от нее аромат и наслаждался. С ней было неожиданно легко, несмотря на тяжелое прошлое и клеймо убийцы, и мне никак не удавалось совместить в голове образ Бездушной, безжалостно забиравшей чужие чувства, и этой хрупкой девушки, неторопливо шагавшей рядом со мной. Мы дошли до двери ее комнаты, я повернулся к спутнице и поднес к губам узкую кисть.

– Спокойных снов, Нира, – попрощался и поцеловал ладонь.

– Спасибо за вечер, – кивнула она, и эта благодарность, сказанная негромким спокойным голосом, была для меня слаще любого признания.

Кажется, Финира с каждым днем все быстрее просыпается. Возвращаясь к себе, я широко, довольно улыбался, позабыв про неприятности, про предстоящий праздник Ритуала и про Шиарру. Однако она про меня, как выяснилось, не забыла. Точнее, про Финиру. Но об этом я узнал только следующим утром.