Глава 31
Почему-то я думала, что выскочим мы снова над обрывом с осиной, но нет! Перед нами расстилалось поле, заросшее сухостоем и осокой. А за ним темными стволами высился пролесок, переходящий в густой лиственный лес. Черта и Свободные Горы остались позади, и, как ни странно, здесь, внизу, было холоднее, чем на склонах. Пришлось снова закутаться в плащи. Но как же я обрадовалась этому полю и простору и чуть хмурому небу! Дышать сразу стало легче, настроение значительно улучшилось. Эххо тоже сорвался из-под ладони и понесся вихрем, взметая ввысь прелые листья.
Лорд Даррелл придержал коня, приноравливая шаг к неспешной рыси моей кобылки. Но, поравнявшись со мной, ничего не сказал, просто ехал рядом, о чем-то раздумывая. Поэтому я спросила, просто чтобы разбавить это молчание.
– Лорд Даррелл. – Недовольный взгляд. Ох, никак мне не привыкнуть, хоть вроде и не сложно по имени называть, и просил столько раз! Вздохнула. – Шайдер. Скажи, перехлестье – это что-то вроде перекрестка? Только не дорог, а пространства? Правильно я поняла?
Он кивнул, улыбнулся, ореховые глаза посветлели. Знать, тоже тяготился молчанием.
– Все верно, Ветряна! Это точка схода двух мест. А иногда трех и даже более. В Эллоаре в одной из башен находится перехлестье сразу двух десятков точек выхода. Но это редкость, в основном объединяются всего две точки. Все они охраняются и открываются с помощью ключа. Ты ведь видела медальон у Дагамара?
Я кивнула:
– Как удивительно! И очень удобно.
– Да, устойчивыми перехлестьями пользуются довольно активно.
– А есть неустойчивые?
– Бывают. Их еще называют плавающими. В них можно войти без ключа, но вот делать это крайне опасно.
– Почему же?
– Потому что неизвестно, куда они откроют выход. Может, во внешний круг Хаоса или в Черту, а то и в саму Бездну. Такие перехлестья появляются сами по себе и так же исчезают, куда ведут – неизвестно. В Империи существует Малый круг магов, который отвечает как раз за такие плавающие перехлестья. Маги отслеживают и блокируют их появление, если блокировать не удается – просто ограждают. Чтобы никто из жителей случайно не вошел в точку.
Я задумалась. Надо же. Все же как отличается жизнь в Подлунном мире от привычной мне. Например, прежде для меня это было бы долгое путешествие по пустынным дорогам в компании мужчин без сопровождения. А в этой – еду себе спокойно и даже радуюсь!
– За Волчьей тропой будет еще одно перехлестье, из него мы выйдем на тракт и по нему уже доберемся до Вечного леса.
Он чуть нахмурился, о чем-то размышляя. Мне почудилась в его словах некая недомолвка, но, возможно, это лишь моя мнительность.
– Как же понять, что это перехлестье? – размышляла я. – По мне, мы видели просто обрыв и просто скалу, никаких опознавательных знаков.
– Просто ты не знала, что искать, – мягко сказал лорд Даррелл, – а знаки всегда есть. Над перехлестьем Сила сгущается в тугой комок, словно спутываются клубком множество нитей. Над устойчивым перехлестьем этот клубок ровный и почти не двигается, над плавающим он дрожит, мечется и сам неровный, рваный и бледный, можно и не заметить. Ну и обычные знаки есть, людские. На деревьях и камнях – бурая плесень, в точке входа растительность всегда чахлая, даже если рядом все цветет буйным цветом.
– И правда! – припомнила я. – Скала вся красная была, я еще удивилась. И осина перевитая и покореженная.
Он помолчал, раздумывая, и все же произнес:
– Ветряна, я хотел тебя поблагодарить. За тот день. Ты ведь мне жизнь спасла. И еще я тогда понял…
– Шайдер, ты тоже спас нам всем жизнь, поставив щит под камнепад. Каждый сделал то, что мог, вот и все, – протараторила я и натянула поводья. – Расскажу о перехлестье Ксене и Даниле! Им наверняка тоже интересно!
Лорд Даррелл проводил меня взглядом.
Обогнув по дуге поле, мы въехали под сень леса. Я уже привычно потянулась к нему, прислушиваясь. Вот спит в норе маленькая лисичка. Поддергивает черными лапками, тянет воздух, словно принюхиваясь. Ей снится ночной забег по сухой листве, запахи леса и влажный снег, щекочущий нос.
Чуть в стороне задумчиво покачивает ветвями старая липа. Ее ток течет неспешно, тяжело, и дерево чуть скрипит рассохшейся корой, словно старушка ворчит и чуть вздыхает, глядя на молодую зеленую поросль.
А там холодные глаза хищника провожают незваных путников внимательным взглядом. Серый зверь не таится, стоит спокойно и уверенно, изучает запахи седоков и лошадей. Запоминает. Скоро он передаст образы Вожаку, чтобы тот сам решил, что делать с гостями. А пока нужно просто следить…
Я удивленно повернула голову, всматриваясь в лес. Волк не прятался, но увидеть его я все равно не смогла. Впрочем, и особой угрозы от зверя не ощутила, только спокойную внимательность. И это странное спокойствие меня удивило.
* * *
Пролесок закончился быстро, и уже через полчаса мы шагом ехали по лесной тропинке, все дальше забираясь в чащу. Деревья стали выше и темнее, стояли плотно, тесно обступив лесную прогалинку. К вечеру мы выбрались на сухую полянку, где и решили сделать привал.
Гостеприимные гномы снабдили нас не только мешком еды, но и большим бурдюком эля, который обнаружился притороченным к седлу Данилы. А также теплыми одеялами, свернутыми жгутом, так что даже в лесу можно было ночевать, не боясь замерзнуть.
Такие ночевки как-то быстро стали для всех привычным и обычным делом, а мне так и вовсе доставляли бездну удовольствия. Так чудесно засыпать, вдыхая острый запах леса, смотреть, как опускается над верхушками деревьев солнце и лениво разгораются звезды. Как наполняется лес ночными звуками, шорохом лап и шепотом деревьев, и улыбаться, чувствуя себя свободной…
Мы споро и не сговариваясь переделали все дела: натаскали валежника для костра, набрали сухостоя и еловых лап для ночлега, напоили и стреножили лошадей.
Арххаррион, как только спешился, скользнул тенью под сень деревьев и пропал, а когда вернулся, молча стал разводить огонь. По спокойному лицу, как всегда, ничего нельзя было прочитать, но мне показалось, что он доволен.
Устроившись на пахнувшей хвоей постели, я чуть задремала, убаюканная шепотом разговорчивой бузины. Но уснуть мне не дали.
– Ну покажи?
– Отстань.
– Покажи. Жалко тебе, что ли.
– Говорю, отстань! Вот репейник!
Тишина. И с новой силой:
– Ксенька, ну покажи!
– Тьфу, сол мон чхер! Вот любопытный кот!
Данила обиженно посопел от сравнения с мракобесным животным, но любопытство победило. И снова с жаром уставился на белую оплетку кинжала.
– Покажи!
Ксеня скривилась, но сняла ножны с пояса и осторожно вытащила клинок, любуясь матовыми гранями.
Данила восхищенно присвистнул:
– Ого! А зачем тебе кинжал? Ты же девчонка?
– Уши тебе сейчас отрежу, будешь знать – зачем! – нахмурилась Ксеня.
– Нет, ну правда? – не унимался настырный парень. – Ты же и держать его не умеешь, и бросать тоже! Что, так и будешь в ножнах таскать, как бирюльку?
Подруга нахмурилась еще больше.
– Вот еще! Я им драться буду! А еще во врагов метать!
– Фи… Да девчонки с трех шагов в амбар попасть не могут!
Девушка вскочила, на щеках выступили злые пятна.
– Да ты… ты! – зло выкрикнула она. – Да я сейчас… вот!
И, развернувшись, метнула клинок в засохшее дерево в тридцати шагах от стоянки. Аканар пролетел мимо и с тихим свистом улетел в заросли бузины.
– Я же говорил, – протянул Данила.
И тут белой птицей над его головой пролетел кинжал и плавно вернулся в ладонь девушки. Ксеня ошарашенно подняла руку, рассматривая сталь.
– Ой, это как же? – совершенно по-девчоночьи пропищала она.
– Аканар признал тебя, значит, будет возвращаться из любого места, как бы далеко ты его ни забросила, – сказал Арххаррион, подняв глаза, созерцающие огонь. – Разве Дагамар тебе не сказал?
– Нет… – прошептала Ксеня.
На ее лице медленно разливалось блаженство.
– И руку ты держишь неправильно, – так же равнодушно произнес демон, – слишком заламываешь запястье, колени согнуты, кидаешь локтем. Ни силы в ударе нет, ни точности.
– А как надо? – Ксеня подняла умоляющие глаза и даже губу закусила.
Арххаррион подошел и, не глядя, метнул свой нож. Лезвие воткнулось точно в центр сухого ствола. Ксеня заулыбалась, словно увидела сладкую булку.
– Руку согни перед грудью. Ладонь расслабь. Упор на впереди стоящую ногу. Клинок – твое продолжение, часть тебя.
Он развернул Ксеню, встал сзади, направляя ее руку.
– Не зажимай рукоятку. Ноги расставь, так никакого упора. И на выдохе… бросай.
Аканар снова взлетел, чиркнул лезвием по дереву, скрылся в кустах. И вернулся в ладонь подруги.
Ксеня снова неверяще на него посмотрела, потом решительно расставила ноги и согнула руку, как учил Арххаррион.
– Ты напряжена. Не думай ни о чем. Только клинок и цель, которую нужно поразить.
И снова полет стальной птицы. Лезвие мягко вошло в ствол, задрожало, освобождаясь, и вернулось. Арххаррион придержал руку Ксени, готовую снова замахнуться.
– Попробуй кинуть, держа за лезвие. С твоей стойкой это может быть удобнее.
Ксеня переложила аканар сталью в руку, выдохнула и выкинула ладонь вперед. Белая оплетка задрожала в центре ствола, почти рядом со все еще торчащим там ножом Арххарриона.
– Хорошо, – спокойно сказал он, – давай еще раз.
Белая стальная птица снова и снова взлетала над поляной, все чаще попадая в цель, и Ксенька визжала, уже не скрывая восторга. Я тоже улыбалась, мне было радостно видеть ее счастливой. Только Данила хмурился, а после и вовсе ушел в лес и сидел там, пока все не успокоились и не улеглись спать.
* * *
Проснулась я под тот же звук, под который заснула: мягкий стук клинка, входящего в дерево. Солнечный луч, пробившись сквозь ветви деревьев, щекотал мне губы и настойчиво залезал под ресницы, так что я перевернулась и открыла глаза. Ксеня все так же стояла на поляне и метала аканар в цель. Сухой ствол уже весь был исчерчен тонкими зарубками, и я порадовалось, что дерево давно мертвое.
Я опустила глаза и тихо ахнула. У красивого темно-зеленого платья подруги был безжалостно отрезан подол до самых колен и открывал голенища высоких сапог. Даже не отрезан, а отхвачен неровным куском так, что с правого бока подол свисал длиннее, чем с левого.
Стоя спиной ко мне на широко расставленных ногах, Ксеня раз за разом швыряла аканар в ствол с таким ожесточением, словно целилась в смертельного врага.
– Ксеня, – тихо позвала я.
Она резко обернулась, и я опешила от темной злобы в лице подруги. Глаза прищурены, губы сжаты в одну тонкую линию. В какой-то момент даже показалось, что миг – и клинок полетит в меня…
Но нет. Ксеня выдохнула и даже улыбнулась, снова став прежней собой, а не страшной незнакомкой.
– Ты хоть спала? – спросила я, поднимаясь. – И что ты сделала с платьем?
– Мне было неудобно в длинном, – поморщилась девушка, – волочится по земле, мешает. Верно, это нарочно придумали – обряжать женщин в такие платья, чтобы нас легче ловить было!
Я хмыкнула. Как-то никогда об этом не задумывалась. Да уж, видели бы наши настоятельницы сейчас Ксеню… Такой не то что палкой по пальцам, к такой и подойти-то страшно!
Я осмотрелась. Лорд Даррелл и Данила еще спали, укутавшись в плащи и одеяла, Арххарриона нет.
– Схожу к роднику, умоюсь, – я потянулась, разминая тяжелое после сна тело.
Ксеня кивнула и снова повернулась к сухому стволу. Аканар разрезал воздух. Я еще миг постояла, глядя на тонкую напряженную спину, обтянутую зеленой тканью. И пошла потихоньку в лес, кусая губы и сглотнув комок в горле.
Эххо налетел порывом, растрепал мне волосы и взметнул подол. И снова умчался в чащу. Я рассеянно провела рукой по голове. Мой непоседливый воздушный зверь снова утянул из косы веревочку и закинул ее в чащу. Нужно будет нарезать кусок Ксениного подола на ленты, а то так и буду ходить растрепой.
Солнышко только-только встало и еще не грело, в лесу было зябко. Я дошла до родника и торопливо побрызгала в лицо ледяной водой, потом напилась, чувствуя, как сводит зубы. Коварный Эххо неслышно подкрался к самому бережку и сделал свое любимое: ударил по студеной воде воздушной лапой, издав звонкое «Плюх!» и окатив меня каплями! Я рассмеялась, настроение сразу улучшилось.
– Безобразник! – воскликнула я и тоже плюхнула водой.
Но что мои проказы для ветра? Фьють, и нет его! Несется уже по верхушкам деревьев, скидывая оттуда мне на голову сухие листья!
Ах так!
Я потянула невидимую петлю, притягивая Эххо к себе. Он уперся, завертелся вихрем вокруг березы. Я потянула сильнее. Эххо сдался, натянутая петля свернулась, воздушный зверь навалился на меня всеми лапами, и я не устояла, плюхнулась в воду!
Фьють! Эххо опять умчался. А я сижу в роднике и смеюсь, стараясь не клацать зубами от холода! Нет, ну вот и как с ним бороться? Вылезла из воды и задумалась. Платье мокрое и холодное, а нашкодивший Эххо затаился где-то в лесу и не выходит. Я вздохнула, осмотрелась и стянула с себя платье. Попыталась подсушить его магией, но ткань опасно задымилась, и я, испугавшись, окатила ее водой. Теперь оно стало мокрым, хоть выжимай. Я и выжала, потом развесила на ветку и уселась на камушек, натянув пониже рубашку.
Подожду, пока мой воздушный зверь вернется, у него просушка как-то лучше получается!
Возле моего камушка суетились трудолюбивые жуки, тащили куда-то сухую травинку, и я заинтересованно наблюдала за их возней. И привычно прислушивалась к лесу. Удивилась, снова наткнувшись на спокойную внимательность, с которой серый зверь рассматривал… меня!
Я вскинула голову, пытаясь определить направление. И на этот раз все же увидела зверя глазами, а не внутренним взором.
Да он и не прятался особо. Лежал себе за кустами лещины, спокойно сложив мощные черно-серые лапы и опустив на них длинную морду. Желтые глаза смотрели не мигая, но угрозы я почему-то не ощущала. Скорее… любопытство?
Я встала и неуверенно потянула на себя платье. Потом подумала и оставила его висеть на месте. И снова посмотрела на волка. Он все так же разглядывал меня, не вставая и даже не поднимая головы. Только ушами чуть водил, словно огромная серо-черная собака.
Я растерянно уселась обратно на камушек. Ну, и что теперь делать? Подумала, прислушалась и снова стала наблюдать за возней жуков.
Арххаррион тенью скользнул из леса и остановился, настороженно осматривая деревья, кусты, родник. Я в это время натягивала на себя платье, морщась от неприятно мокрой ткани. Хорошо хоть Эххо одумался, вернулся, закружил теплым ветром, выпрашивая прощение. Платье высохло и согрелось, а я улыбнулась.
– Что за привычка одной по лесу шататься? – хмуро спросил демон, не глядя на меня.
– А я и не шатаюсь, – я удивилась его недовольному тону. – Умываться пошла. Что-то случилось?
Он посмотрел на меня и снова отвернулся. Только в глазах мелькнула темнота.
– Ты уже не в Северном Королевстве, Ветряна, – уже спокойно сказал он, – здесь все другое. И лес другой.
– Не знаю. Лес как лес… Другой, да. Но не враждебный.
И покосилась на кусты лещины. Но серого зверя там уже не было. И я испытала облегчение. Почему-то казалось, что демону присутствие волка не понравится. Однако меня сейчас больше интересовали другие вопросы. Я помялась, рассматривая его жесткий профиль, но все же мне нужно было знать.
– Рион… В ту ночь, когда мы прибыли в Граам, ты ведь возвращался на обрыв? В точку перехлестья?
Такая моя прозорливость демону не понравилась, это показывало, насколько сильна связь крови. Внутри меня на миг вспыхнули злость и странная растерянность. И снова все стихло. Похоже, внутри Арххарриона была возведена стена еще прочнее моей.
Но он все же кивнул:
– Да. Мы с Дагамаром искали следы нападавших.
– Нашли что-нибудь?
– Все то же. Полог Сокрытия Сути, нити Силы и… все!
– Это… Селения?
Арххаррион снова кивнул.
– И она не одна. Видела, как летели стрелы? Там было не менее четырех стрелков. С клинками против невидимых лучников не слишком-то повоюешь. Повезло, что успели войти в перехлестье и все остались живы… Полог Сокрытия был слишком далеко, только благодаря этому в нас не попали. В перехлестье им не войти без ключа, и где Алира сейчас, одна Бездна знает.
– А может, ее стрелки были не слишком умелые? – раздумывала я. – Четыре стрелка… Странно. Из Риверстейна вместе с Селенией пропала ее воспитанница, Рогнеда. И наш старый привратник тоже исчез, его так и не нашли. Хотя зачем они жрице? А даже если так, кто четвертый? Зачем она идет за нами? Хочет отомстить за то, что сорвали ее планы?
Он пожал плечами, рассматривая меня. Я же напряженно думала, пытаясь понять.
– У тебя листья в волосах, – равнодушно произнес Арххаррион.
– Что? А, да… – я потрясла головой, пара листочков упало на землю.
– Там еще.
Он обошел меня, встал за спиной. Потянул меня за пряди, вытаскивая сухие веточки и листочки. Горячие пальцы задели щеку. Шею… Надо же, какой он горячий… Может, это оттого, что рожден с огнем Хаоса внутри? И, похоже, не мерзнет совсем. Какие теплые ладони… Осторожные, почти нежные… Разве демон может быть… нежным?
Он наклонился так, что губы оказались почти у моего уха.
– Ветряна, – и даже голос… горячий. И хриплый. – Иногда ты так громко думаешь, что это сводит меня с ума.
Я замерла, дыхания не осталось. Я боялась повернуться и посмотреть на него… Боялась и хотела этого. Так хотела, что вновь отчаянно воздвигла стену внутри себя, опасаясь, что сдамся, что не выдержу…
Но он, как всегда, все решил за двоих. Отошел, отвернулся.
– Иди к своим друзьям, – не глядя, приказал демон.
И я ушла.
За время моего отсутствия в лагере все проснулись и даже развели костер, чтобы нагреть воды для травника. Ксеня заплела волосы в несколько кос и переплела их между собой, грубо стянув веревками. Похоже, красота подругу волновать перестала, теперь она думала лишь об удобстве. Данила, как ни странно, на ее преображение никак не отреагировал. Молча собирал свои вещи, кусал засунутую в рот травинку и даже не смотрел в сторону девушки. Лорд Даррелл опять не в духе и, когда я вышла из леса, посмотрел так, что я почувствовала себя виноватой. Только сама не знаю в чем.
Я вздохнула. Как же все… сложно!
Я тоже свернула свое одеяло и плащ – солнышко уже поднялось и было достаточно тепло в одном платье.
Арххаррион вернулся с мокрыми волосами, с которых текло ему за воротник рубахи, но он, похоже, не замечал. Ни на кого не глядя, закинул свои вещи на жеребца, запрыгнул в седло и тронул поводья. И даже не оглянулся посмотреть, двинулись ли мы следом.
