Глава 17
Конечно, уже к обеду мы решили исследовать туннели. Запаслись масляной лампой, куском мела, спичками и хлебом с сыром, оделись теплее и отправились к пролому в стене. Решили начать не с комнаты в заброшенном крыле, а с лаза за воротами. Во-первых, не хотелось привлекать к себе внимание. Во-вторых, падать в лаз не было ни малейшего желания.
Я даже прихватила чистый пергамент, на котором вознамерилась отмечать углем пройденный путь и все ответвления.
И каково же было наше удивление, когда возле стены со стороны ельника мы наткнулись на Данилу! Который с самым задумчивым видом эту стену рассматривал.
– Данила! – радостно воскликнула я. – Что ты тут делаешь?
– Девчонки! А я вот думаю, как бы вас увидеть! И маманю. Меня к вам не пускают, хмырь ваш, который привратник, обещал глазюки заглядущие повыковыривать, если я на ворота пялиться не перестану. Представляете? Злой, как цепной пес, еще и гнусным совратителем невинных душ меня обозвал, гад! А я всего-то попросил травницу позвать… Ну, или вас. Еще и комьями грязи мне вслед кидался!
Я улыбнулась, Ксеня откровенно рассмеялась.
– Так ты же не в харчевню решил наведаться, а в женский приют! Гнусный совратитель! – подначила она.
Данила залился совершенно бесподобным румянцем. Я, уже имевшая радость наблюдать это дивное явление, смотрела с улыбкой, а Ксеня – открыв рот. Правда, комментировать это моя прямолинейная забияка не стала, молодец.
– Так как ты здесь оказался? Ты ведь должен быть в Эллоаре?
– Ты там был? – жадно спросила Ксеня.
Глаза парня подернулись мечтательной дымкой, и на лице разлилось такое блаженное выражение, что захотелось дать ему пинка.
– Девчонки! Вы даже не представляете, как там здорово! Это что-то невероятное! Лорд Даррелл определил меня в школу управления Силой для новичков. Кстати, вы знаете, что он магистр? Один из сильнейших. Я буду жить в одной комнате с эльфом, он нормальный парень, только уши острые и одет по-дурацки, а так – ничего, не засранец. А я-то думал, что эльфы – это такие малявки с крылышками! Типа феечек! А никаких крыльев у них нет, я проверял, – Данила сконфуженно потер скулу с разлитым по ней от «проверки» синяком. Но сразу бодро встряхнулся. Переполнявшие его эмоции били фонтаном. – Но самые крутые, конечно, выходцы из Хаоса. Вы бы видели, как они на мечах бьются! И всякие штуки огненные делают, даже без всякого обучения. Это у них в крови, сила огня.
– А я думала, в Эллоаре только светлые обучаются и люди, – удивилась я.
– Не-а. Ну, в основном да, конечно. Но и темные есть, это у них такая любезность Империи, укрепление дружественных отношений. Но только темные все равно особняком держатся и сильные… нереально! А еще я подсмотрел, как они в боевую форму обращаются… А-а-а-а-а!!! Это нечто! Рога, когти, крылья – сдуреть можно! Я, правда, перепугался жутко, как увидал! Думал, вот она, смертушка за мной пришла, а потом ничего, пообвык. Даже обидно как-то, что человеком родился.
– Вот глупый, – неожиданно рассердилась Ксеня. – Родился без рогов и когтей и жалеет об этом! Видела я этих демонов на картинке, страхолюдные! Я б от такого бежала без оглядки, только пятки бы сверкали! А он туда же! Крылья и рога захотел!
– Зато знаешь, какие они сильные? А что страшные… Ну, это как посмотреть, некоторые и ничего вроде. Когда присмотришься. А в человечьем облике так и вовсе… Девчонки знаешь как на них заглядываются? Даже эти, как их, древесные!
– Дриады, деревня!
– Ксеня! – удивилась я. – А ты откуда знаешь?
– А что я, по-твоему, читать не умею? Уж чему-чему, а буквам наставницы научили! В книжках прочла! Которые лорд принес.
Я изумленно похлопала глазами. Ксеня? Прочла? В книжках?
Кажется, я что-то пропустила.
– Ничего я не деревня, – обиделся парень. – У меня, между прочим, это… как его… поте… потенциал, вот! То бишь сил много! Мне сам главный магистр сказал! А то, что умных слов не знаю, так невелика беда, выучу! Мне уже и книжки дали. Некоторые интересные, с картинками, а другие – заумные, жуть! Ни словечка не понимаю. Там все слова такие… Ну вот как вы иногда говорите. Ничегошеньки не понятно и хочется в глаз дать!
– Я тебе сейчас сама в глаз дам! – пообещала Ксеня и насупилась.
Я постаралась не рассмеяться.
– А у Ксени способности к боевым искусствам, – заступилась я за подружку. – Ей лорд Даррелл сказал. Да и вообще она у нас боевая!
– Да уж я заметил! Боевая! Как коза у бабки Хлавы. Та тоже чуть что – рога опустит, хвост торчком и бодаться! А чего бодаться без дела-то?
– Я – коза? – задохнулась от возмущения Ксеня. – Да ты… ты! – И, недолго думая, треснула парня по белобрысой голове платком с завернутыми в него запасами.
– Ай, ой! Я же говорю – коза! Бодливая! – заржал Данила, прикрываясь руками.
– Сам баран!
Платок развернулся, и из него на снег вывалился кусок хлеба. Данила бесцеремонно его подобрал и откусил сразу половину.
– Еще и провиант наш жрет! – опешила от такой наглости Ксеня.
– Так я со вчерашнего не жравши, – радостно сообщил с набитым ртом Данила. – А вы чего, в поход собрались?
– В подземные тоннели, – серьезно сказала я. – Искать пропавших детей.
Все сразу посерьезнели. Данила даже жевать перестал. Правда, лишь на мгновение. Но стоило Ксене потянуться за остатком ржаного, тут же запихнул краюху в рот и развел руками.
– Да перестаньте вы! – нахмурилась я. – Драчуны. Где-то дети умирают, а вы собачитесь!
– Прости, ты права, – вздохнула Ксеня. Но зыркнула на парня недовольно.
– Данила, ты прошел посвящение? Может, что-то новое увидел?
– Почти ничего… Посвящение только через три дня, в пору Красной луны, а раньше – никак.
– А твои сны?
– Прекратились. Лорд Даррелл потому меня сюда и вернул, говорит, в Эллоаре этот, как его… магический фон сильный, потому я видеть перестал. Это вроде как мешает мне… того, заслонка там вроде! Такая, как в печи у мамани, чтобы дым не выходил… только то для Силы, а не для дыма!
– Да поняли мы! – досадливо сказала Ксеня.
– Вот, я же говорю… ко…
– Что? Ты опять? – сдвинула брови девушка.
– Ко… косы!
– Не поняла?
– Косы, говорю, у тебя… того… красивые!
Ксеня подозрительно осмотрела ухмыляющегося парня, фыркнула и, гордо вздернув подбородок, принялась закручивать платок с провиантом.
Я рассказала Даниле все, что мы узнали за время его отсутствия.
– Да, жидковата похлебка, – отозвался он.
– Жидковата, – согласилась я. – Поэтому мы и решили исследовать тоннели. Может, повезет – и что-нибудь найдем. Все же это лучше, чем сидеть и ждать.
– Тогда я с вами, – вызвался Данила. – К мамане все равно не пущают, так хоть здесь помогу. Эх, жаль, что хлеба мало взяли, – и жалобно посмотрел на котомку.
– Больше не дам, – хмуро сказала Ксеня.
– Да отдай ты ему, – рассмеялась я, – пусть ест. Голодный же. Хочешь, мы тебе потом еще еды у кухарки попросим? Она добрая, разрешит. Тем более что с приездом лорда в Риверстейне не голодают.
Ксеня недовольно достала остатки хлеба с сыром, и Данила жадно запихнул их в рот почти целиком, смачно жуя и причмокивая.
– Деревня! – фыркнула подружка. Но беззлобно и даже, не удержавшись, хихикнула.
– Я холодный, – с набитым ртом прошамкал парень.
Мы засмеялись:
– Идем! Холодный! А то и правда льдом тут покроемся, глупости твои слушая!
И мы полезли в орешник. Ворон на стене укоризненно покачал горбатым клювом.
* * *
Все-таки хорошо, что мы встретили Данилу. Парень вырос в деревне и мальчишкой облазил все окрестности, в том числе и пещеры над речкой Глинкой, около Пустоши. И этот его опыт очень нам сегодня пригодился.
К тому же он моментально почувствовал себя главным в нашей компании и на правах лидера принялся раздавать указания.
– Ветряна, доставай свои писульки, будешь отмечать направление. Что ты тут нарисовала? Это что? Нет, вот так рисуй! Крестики – это будут тупики, кружочек – вход. Ага, так сойдет. Только поровнее давай, чего так криво? Ксенька, не стой столбом! Бери лампу и свети мне! И уголь возьми, будешь на стене стрелочки рисовать, чтобы не заблудиться. А сыр тоже закончился? Фу, жадина! Да лампу держи! Ничего не видно же! Ой! Куда прешь? На ногу мне наступила!
– Ветряна, – страшным шепотом позвала Ксеня, – я его сейчас того… Тьфу, набралась словечек! Убью его сейчас! И тут в уголочке спрячу, как раз никто не найдет!
– Но-но! Придержи кобыл-то! Я, между прочим, того самого… редкий дар! И потом, силенок у тебя маловато будет, козочка!
– Всё! – взревела Ксеня. – Я больше не могу! И зачем ты вообще с нами увязался?
– Как зачем? – искренне изумился Данила. – Вы же без меня ни бельмеса не смыслите! Потерялись бы через лучину! Вы же приютские, да еще и девчонки, значит, вообще безмозглые…
– А-а-а-а! Вот тебе, гад!
– Дура! Я же пошутил! Зачем сразу драться?
– Сам дурак!
– Тихо вы! – шикнула я. – Проход расширяется. Видите?
Драчуны притихли и осмотрелись. Узкий земляной тоннель стал шире, стены из земляных – каменными, с кольцами для факела.
– Смотри, на камне копоть, – прошептала Ксеня, – недавняя.
Каменная нора расходилась на три стороны, мы растерянно застыли на «перекрестке».
– Куда теперь? Данила?
– Мне кажется, я тут уже был, – глухо сказал парень. Все его дурачество как рукой сняло. – Во сне… На этом самом месте стоял. Только тогда здесь горели факелы и было так жутко… Рядом кто-то шел. Страшный.
– Помнишь, куда именно ушли? В какую сторону? – спросила я.
Данила закрыл глаза, вспоминая, нахмурился.
– Сюда, кажись. Да… Оно тут постояло и пошло туда… А потом здесь свернуть… И еще шагов тридцать. Здесь налево, там должна быть дверь. Тяжелая такая, ржавым железом обитая.
– Идем, – скомандовала Ксеня и решительно потянула замешкавшегося парня за рукав. Я отметила на пергаменте направление, и мы двинулись в левый проход. Каменный пол ощутимо уходил вниз. Я старалась не думать, как глубоко мы под землей, чтобы не паниковать. И все равно казалось, что груды земли над нами давят на ненадежный тоннель, грозя обвалиться и похоронить нас в своих недрах.
Я встряхнулась, запрещая себе об этом думать.
Через три десятка шагов была дверь, как и сказал Данила. Массивная, из дуба, черного от пропитавших его смол.
Не раздумывая, мы кинулись к ней и ворвались в маленькое сырое подземелье. В нос ударили запахи гнили и человеческих испражнений, и мы застыли на пороге. Помещение было пустым.
– Дети были здесь, – сипло сказал Данила.
Я кивнула. Да, еще недавно здесь кто-то был. Угол загажен фекалиями, на гнилой соломе валяется маленький детский кожух, в другом углу – грязные рукавички и разбитый глиняный кувшин для воды.
– Смотрите, – прошептала Ксеня. Она присела на корточки, развела рукой рассыпанную труху. На утоптанном земляном полу осколком кувшина было криво нацарапано «помогите». Ксеня сжала зубы, Данила опустил голову.
– Это дочка старосты, – прошептал он, – она одна знала грамоту.
Я почувствовала, как подкатывает к горлу комок, и судорожно сглотнула.
– Надо искать, – торопливо сказала я. – Может, она еще что-то написала? Оставила подсказку?
И ожесточенно принялась убирать труху и солому, ища надписи. Данила с Ксеней молча присоединились. Мы осмотрели всю тюрьму, а это помещение, несомненно, было тюрьмой, ища надписи, но больше ничего не находили. Только…
Я подняла лампу выше, удивленно разглядывая дверь.
– Что там? – спросила Ксеня. Лампа была одна, так что без света они все равно ничего не видели и подошли ко мне.
– Рисунки, – поразилась она.
На темном дубе двери изнутри были начертаны три странных символа, которые при первом взгляде казались причудливым узором.
– Это не рисунок, – задумчиво протянула я. – Читала о таком… Это руны. Древний язык, мертвый.
– Но откуда он здесь?
– Это нацарапал один из мальчиков, – сказал Данила. – Он тоже был магом, только без Силы Источника. Неици… тьфу, типа спящий.
– Неинициированный, – подсказала я. – Как мы с тобой, Данила. Без посвящения Источнику у нас тоже почти нет Сил, только отголоски. Этот мальчик знал руны?
– Он их видел во сне, как я. Но не понимал значения. Только зарисовывал.
– Надо показать их лорду. Он наверняка знает, что они означают!
Я осторожно прикоснулась пальцами к изрезанному дереву и вздрогнула. Древние символы кольнули пальцы Силой, и они словно заледенели.
– Данила, дотронься! Чувствуешь?
– Да, неприятное ощущение.
Ксеня тоже провела ладонью и посмотрела удивленно.
– Я тоже это чувствую, пальцы словно льдинками колет.
– Может, руны все чувствуют, даже те, у кого нет Силы? – предположила я. – Подержи лампу, я постараюсь зарисовать.
Ксеня подняла свет выше, и он заплясал на двери, отбрасывая на пол шевелящиеся тени. Данила заметно поежился. Нам всем здесь было неуютно.
– Долго еще? – нетерпеливо прошептала Ксеня и оглянулась. – Так и кажется, что за нами кто-то наблюдает. Брр…
Я внимательно сверила последний знак с образцом и свернула пергамент.
– Всё уже, закончила. Давайте выбираться отсюда, здесь так холодно.
– Ага, я закоченел весь, как мертвяк в упокойной яме, вот те свят!
– Можно не упоминать здесь мертвяков? – прошипела Ксеня и толкнула Данилу локтем. – Еще накличешь.
– Да не боись, мертвяки смирные, – успокоил ее парень. – Ну, только если не поднятые Тьмой. Те да, и сожрать могут. Или голову оторвать голыми руками. Им же не больно и не страшно, их даже огонь не берет. Один палец останется – и тот будет к тебе ползти, в рот залезет, поперек горла станет, и все – вот она, смертушка! Это нам в школе рассказывали.
Ксеня смотрела на него открыв рот. Потом скривилась.
– Ты что, нарочно? Фу, дурак! И как тебя только в эту вашу школу взяли!
– Сама такая. Я тебе про козу бабки Хлавы уже рассказывал? Так вот, еще у нее была гусыня. Так та вообще без понятий, повадилась собачьи какашки есть, дурна-ая…
– Да я тебя сейчас!!!
Ксеня ухватила Данилу за ухо и пыталась его оторвать, парень отбрыкивался и пихался локтями. Я тихонечко отступила из круга света во тьму и повернулась к стене. Я не видела его глазами, скорее почувствовала нутром, кровью. Просто тьма там была гуще, плотнее и живее, чем в остальном помещении.
– Я не звала тебя, – прошептала я.
«Мне не нужно приглашение», – прозвучало в моей голове. Я охнула и прижала ладони к вискам. То, что слова не были произнесены, а эхом отозвались внутри меня, ошеломило и испугало. Тьма разошлась, Арххаррион шагнул ко мне. Неожиданно стало тихо. Я обернулась. Данила и Ксеня размахивали руками, их рты открывались, но до меня не доносилось ни звука.
– Завеса тишины, – сказал демон. – Ты не услышишь их, а они – нас. И твои друзья не увидят меня.
– Как ты сделал это? – я коснулась своей головы. – Ты читаешь мои мысли?
– Нет, но я могу ответить, если твои мысли обращены ко мне. Это сила слияния крови.
Я кивнула на дверь. Смотреть на него было… больно. И я старалась не смотреть. И не думать о нашей последней встрече.
– Мы нашли здесь какие-то символы, это ведь руны?
Арххаррион кивнул.
– Ты знаешь, что они означают?
– Первый символ значит смерть. Второй – путь. А третий… двойственность целого.
Я нахмурилась:
– Ничего не понимаю. Это какая-то бессмыслица! Зачем мальчик нарисовал их? И Солмея что-то говорила про путь…
– Солмея? Сирена?
– Да, она приходила ко мне.
– Что ей от тебя нужно? – резко спросил Арххаррион.
– Ничего, – смутилась я, – просто поболтать, она совсем ребенок!
– Она – не ребенок, Ветряна. Сирены лишены чувств, у них нет эмоций, их суть – вода, холодная и безжалостная. Сирены не испытывают боли, грусти или радости, человеческие ощущения им недоступны. Не заблуждайся на их счет. Когда Солмея достигнет поры вступления в права Им, она вызовет Майиру на поединок и убьет ее, если сможет победить. И станет новой Хозяйкой. Или Майира убьет Солмею.
– Это чудовищно! – воскликнула я.
– Нет, Ветряна. Просто для тебя это непонятно, вот и все. В Им не может быть двух Хозяек, их поединок – лишь дело времени. Таков порядок вещей, а Бездна живет в каждом из нас.
– Это чудовищно! – упрямо повторила я. – В Подлунном мире всё не то, чем кажется. И все. Но ты ошибаешься, Солмея просто маленькая девочка, которой одиноко, я чувствую это. И ей грустно в озере Им.
Арххаррион пожал плечами.
– Что она сказала тебе?
– Ничего особенного. Мы просто болтали, а лишь напоследок Солмея обмолвилась, что пройденный путь можно пройти заново. Как-то так.
Демон опустил голову. На лице его застыла бесстрастная, ничего не выражающая маска.
– Это что-то значит? – встревоженно спросила я и дотронулась до его руки. – Рион?
Он чуть вздрогнул, в глазах мелькнула звериная желтизна. И мне показалось, что сейчас он меня снова поцелует… Но нет. Лишь чуть отстранился от моей руки. Мне стало стыдно за мой порыв, и я отвернулась. Ксеня пыталась стянуть с ноги ботинок, чтобы ударить Данилу.
Арххаррион, чуть склонив голову, внимательно посмотрел на Ксеню, и, похоже, увиденное ему не понравилось. Мне стало неуютно от этого холодного оценивающего взгляда, захотелось заслонить от него подругу.
– Кто эта девушка? – спросил демон.
– Моя подруга, – с вызовом ответила я, – лучшая и единственная подруга!
Ксенька словно что-то почувствовала, вздрогнула, застыла с занесенной над головой рукой. И неуверенно посмотрела на меня. Губы ее шевельнулись, она что-то сказала. Я вопросительно посмотрела на Арххарриона, и звуки вернулись.
– Ветряна, – неуверенно позвала она, – ты чего там застряла? Пойдемте отсюда, здесь так холодно…
Весь ее боевой азарт как ветром сдуло, она растерянно озиралась, поеживаясь.
Я нахмурилась, пытаясь подавить смутное беспокойство. Теперь демон так же внимательно рассматривал меня. Но мне от его взгляда холодно не было, скорее я ощущала его как прикосновение. Словно он трогал меня длинными смуглыми пальцами, и внутри загорался огонь Хаоса.
Я смутилась и посмотрела хмуро. Арххаррион улыбнулся.
– Ветряна! – это снова Ксеня. Обхватила себя руками, дрожит.
– Нам надо… идти, – сказала я с трудом. И даже хотела добавить «Отпусти меня», хотя он вроде не держал. Или держал?
Я резко отвернулась, взметнув подол платья, и пошла к двери.
* * *
Мне казалось, что с каждым днем вопросов становится больше, а ответов – меньше. Точнее, их совсем не было.
Выбравшись из подземелья, мы распрощались с Данилой, пообещав попозже его навестить, забежали к Данине сказать, что сын ждет ее у ворот, а после прямиком бросились на верхний этаж, где располагалась комната лорда Даррелла. Он ничуть не удивился нашему появлению, словно ждал нас.
– Лорд Даррелл! Посмотрите! Мы нашли это в подземном тоннеле!
Пока Шайдер рассматривал нарисованные мною знаки, Ксеня торопливо рассказывала, что мы обнаружили.
– Что это означает?
Я не стала говорить, что уже в курсе, промолчала. Лорд озвучил значения рун, которые мне уже открыл Арххаррион. Ксеня ахнула.
– Кровь и смерть – это нехорошо, я думаю!
– Да уж! Знаки утренней зари и полевых лютиков меня бы больше порадовали, – усмехнулся Шайдер.
– А что, и такие есть? – изумилась Ксеня.
– Нет. Я пошутил, – серьезно ответил лорд.
Девушка смутилась.
– Как вы думаете, почему мальчик их нарисовал? – спросила я.
– Это похоже на древнюю магию крови. Такие ритуалы – прерогатива темных, да и у них запрещены, насколько я знаю! – покачал он головой. – Даже сами руны относятся к древнему знанию и обладают собственной силой. Но я не понимаю, что хотел сказать мальчик! Может, он не дописал?
– А вот эта руна похожа на Аргард, – задумчиво сказала я. – Змея, кусающая собственный хвост.
– Да, она означает «возвращение». Еще одно ее значение – петля бесконечности… Не понимаю!
– Петля? Это как удавка, что ли? – Ксеня сунула нос в пергамент. – Может, это означает висельника?
– Петля в метафизическом смысле, – протянул лорд.
Мы почувствовали себя так, как Данила чувствует себя с нами. Когда мы заумности говорим. Непонятно и хочется в глаз дать.
– Ну, то есть в переносном, – пояснил Шайдер.
– Мне кажется, это как-то связано – руны и Аргард, – сказала я. – Ведь не зря они так похожи. А что именно делает артефакт? Я, честно говоря, так до конца и не поняла.
Шайдер посмотрел на меня и вдруг резко побледнел.
– Аргард создает петлю времени, Ветряна! Бесконечную петлю времени! Разрывает временнумю ткань, образует временной переход! О, соо ден ша хрым! Я думал, это всё легенды Подлунного мира! Невозможно!
– Ага. Мы тоже думали, что драконы только в сказках бывают, – серьезно сказала Ксеня. – А колдунами и демонами детей пугали.
– Мне нужно в Эллоар! Срочно! Ждите здесь! Стойте на месте!
Лорд Даррелл выхватил из кармана тонкий блестящий диск, сжал его в ладонях, пробормотал заклинание перехода, и на наших глазах возле него образовалась дыра в пространстве, затянутая серым туманом.
– Ждите!
И исчез.
Мы помялись, переглянулись и пошли по комнате, рассматривая обстановку. Рассматривать особо было нечего: кровать с тюфяком, стол, небрежно забросанный бумагами, деревянный сундук в углу. Из примечательного – камин, от которого тянуло живым согревающим теплом. Окошко, как и во всем Риверстейне, – маленькое, слюдяное, мутное.
Но не успели мы как следует все осмотреть, как пространство снова разорвалось и лорд, с тяжелой книгой в руках, шагнул в комнату и наткнулся на Ксеню, которая как раз стояла на этом месте! Книга полетела на пол, а лорд подхватил девушку, полетевшую в другую сторону.
– Ой!
– Ты сдурела – стоять в точке перехода? – возмутился Шайдер, отпуская Ксеню и гневно на нее взирая. – Хочешь, чтобы тебя отдачей куда-нибудь в Черту затянуло?
– Святые старцы… – прошептала Ксеня испуганно и добавила жалобно: – Да откуда я знаю, где эти ваши переходы?
– А я кому сказал стоять на месте? Вот кошки любопытные!
Ксеня насупилась, ее губы дрогнули.
– Лорд Даррелл, вы что-то узнали? – поспешила я отвлечь Шайдера. – Ой, какая старая книга…
Я наклонилась, подобрала фолиант и потянула обложку. И меня так ощутимо ударило Силой, что я вскрикнула, зубы клацнули и, отлетев к сундуку, я свалилась на пол. Платье позорно задралось до самых бедер.
– Ветряна! Тар ма шех! Ты цела?
– Хорошая книжечка, добрая такая, – огорошенно пролепетала я, пытаясь сесть и одергивая подол. Шайдер озабочено ощупал мои руки, ноги, ребра, положил ладонь на грудь, слушая сердце…
– Все кости целы? Ты зачем к ней полезла, глупая? Такие книги нельзя просто так открыть, в них древняя магия! Заговоренные они! И убить могут, не то что покалечить.
Я осознала, что лорд делает, покраснела и отвела его руки.
– Со мной все в порядке, – неуверенно пробормотала я. – Да перестаньте же! Я не знала, что нельзя открывать, у нас книги не лягаются, как дикие лошади!
– А я не знала, где ваши точки перехода находятся! – пискнула с другой стороны Ксеня.
Лорд помог мне подняться и посмотрел на нас возмущенно. Потом хмыкнул:
– Ладно, идите сюда. Посмотрим.
Он замер над книгой.
– Надо сказать заклинание, – подсказала Ксеня.
– Да ладно? Может, еще и какое именно расскажешь? – прищурился лорд.
– Ой! Простите, лорд Даррелл! Я просто подумала…
– Так. Вы обе! Стойте молча! Молча, понятно? Разговаривать – нельзя! Думать – нельзя! Шевелиться – нельзя! Дышать… дышать можно, так уж и быть. Всё поняли?
Мы испуганно кивнули.
Лорд очень осторожно поднял книгу с пола, сдул пыль и положил на стол, небрежно смахнув с него все лежавшие там бумаги. Мы замерли, почти не дыша. Лорд покосился на нас, выдохнул, протянул руку и торжественно сказал:
– О Великая книга древнего знания! Прошу доверить нам свои тайны! Клянемся чтить их и оберегать, а также использовать только для блага!
Потом небрежно подвинул табурет, уселся и, открыв книгу, уткнулся в текст. Мы шумно выдохнули. Все-таки дышать мы тоже перестали!
– И это все? – изумилась я. – Вот так просто: прошу доверить нам… и она открылась? И никаких заклинаний, волшебных амулетов и выплесков Силы?
– Ну да, – усмехнулся лорд, – вообще, конечно, существуют открывающие заклинания, но зачем они мне? Я ведь хозяин и сам зачаровал эту книгу, так что меня она ударить не посмеет!
– Так вы нас обманули? – возмутилась я.
– В чем это? – искренне удивился Шайдер.
Я задумалась. И правда – вроде как и ни в чем… Книга ведь зачарованная, а кем, мы не спрашивали! Но ощущение подвоха все равно осталось. Ну и ладно! Я склонилась к плечу лорда. С другой стороны сунула нос Ксеня.
– Так непонятно ничего, – разочарованно протянула она.
– Потому что это древний язык, – пояснил лорд.
– Это на нем вы постоянно ругаетесь? – невинно поинтересовалась я и подмигнула подруге.
И надо же – лорд смутился!
– Я не ругаюсь, – сконфуженно буркнул он. – Это вполне приличные выражения!
– Правда? – обрадовалась Ксеня. – А вот это «тар ма шех» что означает? – и подмигнула мне.
– Ксеня! Никогда больше это не повторяй! И вообще… вам интересно или нет? Вот же… тар ма… фух!
Мы старательно скрыли улыбки.
– Интересно, лорд Даррелл! Простите нас! Что это за книга?
И чинно уселись на лавку, приготовившись слушать.
– Это сборник Арта, составленный эльфийским летописцем и магом тысячу лет назад. Он занимался изучением обрядов и древних ритуалов. Очень редкая книга. Насколько я знаю, сохранилось всего два экземпляра, этот и еще один в Сумрачной Обители Погруженных во Тьму. Но с ними нет связи уже три столетия. Здесь отсутствуют точные указания, да и многие руны имеют двойной, а то и тройной смысл, но суть понять можно.
Я приподнялась, рассматривая страницы. Книга была очень старой. Древней. Это ощущалось не только на вид, но и на каком-то другом уровне. Кожаная обложка протерта по углам, желто-серый пергамент и черные символы на нем. И еще: когда лорд открыл ее, я ощутимо почуяла запах мертвечины, словно рядом открыли не книгу, а вспороли кожу на трупе.
Меня затошнило, и я зажала нос.
– Чувствуешь запах? – удивился Шайдер. – Надо же! А по твоему потенциалу и не скажешь, что ты на это способна!
– Почему она так ужасно воняет?
– Почему ужасно? – не поняла Ксеня и принюхалась, сунув нос в разворот книги. – Очень приятно пахнет, цветами какими-то…
Мы с лордом уставились на нее.
– Цветами? – глухо спросил он.
– Ну да! – Ксеня смутилась. – А что – нет?
– Мне пахнет разложением, – честно сказала я. – Ужасный запах… трупный… и кровью. Даже во рту привкус появился, соленый… Отвратительно!
Шайдер кивнул. Он вполне понимал, о чем я говорю. Посмотрел с подозрением на Ксеню, сощурился.
– Ладно, Ксеня, с тобой потом разберемся. Все верно, Ветряна. Ты почувствовала Силу, заключенную в этой книге. Это сила жертв и крови, которой она написана. Обложка из кожи дракона сохраняет эту силу, не дает ей утечь, а души жертв защищают и хранят ее. Запах разложения всегда присутствует в предмете, хранящем силу убийства, запомни это. Правда, не все могут его и почувствовать. И не всегда.
Я поморщилась, стараясь не вдыхать глубоко. Но пересилила себя и снова склонилась к страницам. Дотронуться не решилась, правда.
Лорд осторожно переворачивал листы, всматриваясь в руны. И замер над изображением: пятиконечная звезда, заключенная в двойной круг.
– Что это? О, здесь такие же руны, как в подземелье! Лорд Даррелл?
Но лорд молчал. Уткнулся в непонятные закорючки в книге, нахмурил брови и молчал. Я явственно почуяла недоброе. Даже как будто сквозняком потянуло.
– Лорд Даррелл? – робко позвала я. – Там написано что-то плохое?
Шайдер закрыл глаза, потер переносицу и снова открыл. Посмотрел на нас серьезно, в ореховых глазах не осталось ни капли веселья.
– Тут описан один древний ритуал, Ветряна. Очень древний, даже я до конца не понимаю его суть. Этот кровавый обряд дошел к нам из глубин Бездны, когда жрецы поклонялись луне и приносили ей жертвы. Человеческие жертвы. А точнее – человеческих детей. Сила неинициированных в их крови, и в соединении с Пентаграммой эта сила высвобождалась, создавая воронку и наделяя ее создателя мощью убитых.
– Но при чем тут Аргард?
– Есть и более сложный вариант заклятия. Но тут все сложнее. Вот эту руну можно трактовать как «двойственность целого» или как две грани одного. Мне не совсем понятно, что это означает. Если дословно, то сила артефакта забирает силу двойственного целого, но взамен может открыть путь уже пройденного. То есть создает петлю времени. Но что это за две грани? Не понимаю…
Мы с Ксеней озадаченно переглянулись.
– Ерунда какая-то эти ваши руны, – фыркнула подруга. – Нет бы написать подробно и обстоятельно, куда идти и что делать! Так нет же! Намудрили, ничегошеньки не понять!
– А что такое Красная луна? – вспомнила я. – И Данила что-то такое говорил… что посвящение Источнику происходит в ночь Красной луны.
– Это ночь, которую у вас называют Ночью Исхода, – протянул лорд Даррелл. – Последняя ночь осени. Одна из девяти ночей, когда Источники предельно наполнены Силой.
Я замолчала, раздумывая над его словами.
В Северном Королевстве люди боятся этой ночи. Считается, что все зло выходит в полночь из Бездны и гуляет среди живых, стучится в жилища и смотрит в оконца. И если удастся ему заглянуть в глаза живому, поселится в том несчастном Зло и будет этот страдалец проклят до седьмого колена. Потому уже с вечера все в королевстве запирали наглухо двери, закрывали ставни, спускались в погреб, обвешивались охранками и священными полусолнцами и молили Пресветлую Матерь оградить их от взгляда Бездны.
А в Подлунном мире в этот день происходит посвящение магов. Не здесь ли корни наших суеверий?
– Я попробую разобрать непонятные руны, – сказал лорд. – А вы пока сходите в трапезную, поешьте.
Мы послушно встали и шагнули к двери.
– Ветряна, подожди, – лорд догнал нас у двери и взял меня за руку, – покажи Аргард.
– Арххаррион наложил заклятие невидимости, – пояснила я, протягивая «пустую» ладонь.
– Это я понял, но я все же маг. Подержи руку вот так.
Я застыла, растопырив пальцы. Шайдер посыпал на руку какого-то порошка, прошептал что-то, сдул, и там, где я ощущала кольцо, тонкая серая пыль скрутилась в спираль и завертелась вокруг пальца. Четко прорисовалась голова змеи, проступили символы-руны. И тут же лорд отшатнулся, словно от боли. И сквозь зубы выругался. Серая пыль взметнулась и вспыхнула, не причинив мне вреда.
– Ладно, иди, – разочарованно сказал лорд Даррелл.
Я кивнула и выскочила в коридор, где Ксеня подпирала стену.
– Есть охота, сил нет, – преувеличенно весело воскликнула я. – Я такая голодная! Идем, Ксенька, мы еще Даниле обещали какой-нибудь еды принести вечером. Так что придется к Авдотье подлизываться.
– Да она не откажет! – улыбнулась Ксеня. – Авдотья у нас добрая! Давай скорее, на обед пироги обещали с требухой! Идем, а то разберут все!
– Иду! Только я хотела еще к травнице забежать, – кивнула я. – Иди, я быстро.
– Хорошо, тогда я в трапезную, а ты не задерживайся.
Я кивнула подруге, и мы разошлись. Она по винтовой лестнице – вниз, а я дальше по коридору в каморку Данины. Мне не хотелось говорить Ксене, что меня одолевает слабость и я хочу попросить у травницы каких-нибудь укрепляющих травок или настоек. Хотя кого я пытаюсь обмануть? Вряд ли мне помогут настойки.
И все же…
Я забежала в комнату травницы, но ее там не было. В ее каморке так приятно пахло корешками и травами, я улыбнулась, принюхиваясь.
Все же во всем Риверстейне эта комната мне нравилась больше всего. Хоть и маленькая, а только здесь я чувствовала себя уютно и спокойно. Может, из-за ее вечного запаха леса.
Дверь тихо стукнула.
– Данина! – обернулась я.
Но на пороге стояла не травница, а Гарпия. Бледное лицо перекошено, рука до белизны костяшек сжимает хлыст.
– Мистрис Карислава! – я испуганно присела, приветствуя наставницу.
– Паршивка! – прошипела она, приближаясь ко мне. – Мерзкая тварь!
– Мистрис Карислава! Я не понимаю…
– Ах, ты не понимаешь! Грязная, греховная девка! Ты променяла свет Ордена на постель лорда! Паршивка! И это за то, что мы столько лет кормили и наставляли тебя!
Я прижала руки к груди, с ужасом смотря на наставницу. Белое перекошенное лицо светилось такой фанатичной ненавистью, что мне стало по-настоящему страшно. Она нетерпеливо пощелкивала плетью по голенищу сапога, руки сжимались, словно когти хищной птицы.
Я попятилась.
– Мистрис Карислава, вы ошибаетесь, клянусь Пречистой Ма…
– Как ты смеешь! – плеть тоненько просвистела в воздухе и сбила со стола склянку. Она разбилась, по комнате потек тягучий сладковатый запах какой-то настойки. – Не смей! – зашипела мистрис, изо рта ее неприятно вылетала слюна. – Не смей клясться чистотой Матери, блудница! Мерзкая грязная тварь! Греховное отродье! Давно надо было выкинуть тебя за ворота, тешилась бы там с диким зверьем, там тебе самое место!
Хлыст сбил еще одну склянку. Я попятилась еще и уперлась спиной в стену. Больше отступать было некуда.
Мистрис трясло. Я видела в ее глазах желание увидеть мою боль, предвкушение садистского удовольствия. Но я еще надеялась.
– Мистрис Карислава, послушайте, я ни в чем не виновата, поверьте мне…
– Беспутная потаскуха! Продажная девка! Думаешь, если греешь постель лорду, то тебе все можно? Шляться где угодно, вести себя как тебе вздумается? Нет, мерзавка! Ты за все ответишь…
Ее рука взметнулась в воздух, я только и успела, что вскинуть свою, прикрывая лицо. И локоть до плеча обожгло болью, хлыст разорвал ткань платья и нижней рубашки, разодрал кожу до длинного кровавого рубца. Лицо мистрис вспыхнуло от удовольствия, она даже почти улыбалась, занося руку для следующего удара.
Я закрыла глаза.
Разрыв пространства я не увидела, скорее почувствовала. И запах. В нос ударил запах пепла, и жар опалил кожу. Придушенный хрип наставницы вывел меня из ступора, я распахнула глаза.
Арххаррион в своем истинном облике. Демон с распахнутыми черными крыльями, которым тесно в узком пространстве каморки, витыми черными рогами и вздыбленной шерстью вдоль спины. И с обнаженным клинком в левой руке. Правой он держал за шею мою наставницу, приподняв ее так, что ноги Гарпии в тяжелых ботинках лишь кончиками носков доставали до пола.
Хлыст вывалился из ее рук, Гарпия хрипела, ее вытаращенные глаза, казалось, сейчас вывалятся из глазниц.
– Арххаррион, – вскрикнула я, – не надо, прошу.
Демон спокойно посмотрел на меня. Темные глаза скользнули по кровавой полосе на моем плече и наполнились тьмой.
– Арххаррион! – я подскочила к нему. – Пожалуйста! Не надо!
Он повернул голову.
– Ты просишь за нее? – удивился он. – Просишь пощадить ту, что ударила тебя? Когда мы встретились в Черных Землях, твое тело было обезображено шрамами и обагрено кровью. И ты просишь пощадить ее? Ту, которая сделала это? Зачем?
Я сглотнула, рассматривая его лицо. Лицо демона, страшное и притягательное непонятной и дикой красотой.
– Я не знаю, как объяснить… – прошептала я. – Но я не могу ответить на зло убийством. Пойми!
– Не понимаю. Врагов нельзя жалеть, Ветряна. Их надо уничтожать.
– Мистрис не враг… она…
Ну как ему объяснить? Просто я не могу так – убивать и уничтожать! Гарпия хрипела уже совсем сипло.
– Отпусти ее, Рион. Пожалуйста!
Он чуть пожал плечами и разжал ладонь. Мистрис кулем свалилась на пол, хватаясь за горло и с надсадным булькающим звуком глотая воздух. Я подбежала к ней, помогая подняться.
– Демон, – сипло выдавила она, на коленях пытаясь отползти. – Демон! О Святая Матерь, прародительница всего сущего, защити меня, твое порождение, и огради от…
Она чуть выпрямилась, наставив на меня кривой палец с длинным ногтем.
– Демоница! Подстилка! Отродье! Это все ты, ненавижу! Да покарает тебя Матерь! Да я тебя уничтожу…
Арххаррион молча подошел, сгреб Гарпию за шиворот, открыл переход и выкинул мистрис в разорванное пространство. Оттуда снова пахнуло жаром и пеплом, и переход закрылся. Эхом в каморке отозвался отчаянный, полный ужаса последний вопль мистрис Кариславы.
Я ошарашенно уставилась на него.
– Ты просила сохранить ей жизнь. Я не убил.
– Но ты выкинул ее… куда, кстати?
– Душа этой женщины принадлежит Тьме, я ускорил их свидание. Не переживай, Ветряна, она будет жить. Какое-то время.
Я схватилась за голову.
– Это немыслимо! Пойми, люди так не поступают, это жестоко!
Его крылья сложились за спиной, он склонил рогатую голову.
– Я – не человек. И то, что ты говоришь, глупо. Жестоко – это бить беззащитного. А ответить на удар – это справедливо.
– Но наша вера учит милосердию… – прошептала я.
Он подошел ближе, глядя на меня сверху вниз.
– Тогда почему эта тварь не была с тобой милосердна? – холодно спросил он.
Я оцепенела. Жестокая его позиция была… логична, и это сбивало с толку. Всю жизнь нас учили смирению и терпимости, учили не отвечать злом на зло и прощать, учили подчиняться, но разве наш Орден не жесток с нами? Постулаты терпимости разве не нарушаются такими, как мистрис Карислава? Или Божена? Или другими наставницами?
Ох… я совсем запуталась. И посмотрела на демона жалобно. Он покачал головой.
– Если бы не зов крови, я бы не пришел, никто бы не пришел. И она убила бы тебя, Ветряна. Рожденные в Хаосе чувствуют желание смерти, как запах. Эта женщина пахла твоей смертью. Ты считаешь, что так было бы правильно? Умереть от ее хлыста?
Я сморгнула набежавшие слезы и обхватила себя руками. И поняла, что он прав. Нет, умирать я не хотела. Хотела жить. Да еще как! Демон, внимательно смотревший на меня, кивнул, словно мысли мои прочитал, и отодвинулся. Тьма облепила его тело, меняя облик.
Арххаррион, уже человек, заглянул мне в лицо.
– Твои мысли так чужды мне, – тихо сказал он. – Поступки непонятны. В твоей голове столь странные для меня убеждения о добре и зле, иллюзии вашего мира. Или твои собственные? Почему ты такая?
– Какая? – так же тихо спросила я.
Он стоял слишком близко.
– Непонятная. Другая. Чужая. И в то же время такая…
Он осекся и протянул руку, касаясь моего плеча. Я поморщилась, когда его пальцы дотронулись до рубца. Арххаррион поднял клинок, равнодушно разрезал себе ладонь и прижал к моей ране. Я закусила губу. Уже знакомая теплая волна прошлась по телу, от плеча до кончиков ступней. И еще в ней было что-то новое… тянущее, чуть болезненное ощущение в животе и груди, от которого у меня перехватило дыхание. И демон тоже чувствовал это. Я видела, как темнеет его взгляд, как подрагивают пальцы на моем плече. Соединение крови мы оба ощущали как близость.
Я смотрела в его глаза, в бесконечную бездну, на дне которой горел огонь Хаоса, и падала, падала туда словно в пропасть…
Притяжение. Бесконечное чудовищное притяжение… Он придвинулся ближе, почти вжимаясь бедрами в мое тело. Такой сильный, злой, могущественный… Голодный… В его глазах снова горел этот голод – лютый, сжигающий его, заставляющий прикасаться ко мне. И самое ужасное – мне хотелось этих прикосновений. Он смотрел мне в глаза не отрываясь, тяжело втягивая воздух. И лаская пальцем мою кожу на плече. Медленное, длинное касание, почти невинная ласка, но такая… обжигающая. Такая сладкая. В голове возник образ – меня без одежды и его руки на моем теле. Смуглые ладони на белой коже. Сильное тело, накрывающее меня…
Он отдернул руку, словно обжегся. Хотя разве может обжечься тот, кто рожден в огне? Сжал зубы и поднял голову, прислушиваясь.
– Шайдер. Уже близко, возле лестницы. Торопится, – усмехнулся демон.
Я постаралась выровнять дыхание, хоть получалось это с трудом. Пресветлая Матерь, ну почему я не могу дышать рядом с ним?
– Возле лестницы? И ты его отсюда слышишь? – спросила, лишь бы отвлечься от дурманящих образов и чувств.
Арххаррион с усмешкой кивнул:
– Он почуял всплеск Силы. Молодец, не зря Шайдер – магистр.
Демон задвинул меня к себе за спину, и в следующее мгновение дверь каморки слетела с петель и в проеме возник лорд Даррелл. У его вскинутой над головой руки шипя заворачивалась в смертельный кокон Сила.
Мгновение он стоял на пороге.
– Рион! Ты! Шаа дхар беем! Гхра! Какого лешего тут творится? – зримая Сила в ладони лорда медленно угасла, втянулась в пальцы. Шайдер выдохнул.
– И я тебя приветствую, Шайдер, – невозмутимо отозвался Арххаррион.
– Ветряна, с тобой все в порядке? – сквозь зубы спросил лорд.
Я робко вышла из-за спины демона и кивнула. От крови и Силы Арххарриона рана бесследно затянулась, только разорванное и испачканное платье напоминало о произошедшем.
Лорд сощурился, осмотрелся, повел рукой, и я с изумлением увидела призрачную, мерцающую дымку, а в ней сначала возникла мистрис Карислава, замахивающаяся на меня хлыстом, а потом тень демона, выкидывающего Гарпию в портал.
Арххаррион одобрительно склонил голову.
– Дым истины! Растешь, Шайдер.
Лорд Даррелл сощурился и пожал плечами.
– Далеко ты ее отправил? – поинтересовался он. Я виновато вскинулась.
– Внешний круг Хаоса.
– О, жестоко! – восхитился лорд Даррелл. – И почему я сам не открыл для нее портал по-тихому? Редкостная хаа чмыр… была!
И мужчины довольно переглянулись. Я изумилась. Нет, ну вот как их понять?!
– Разве можно отправлять людей неведомо куда? – рассердилась я.
– Магам нельзя, – улыбнулся Арххаррион. – По крайней мере тем, кто чтит кодекс и подчиняется Кругу Света.
– Демоны не подчиняются, – я скорее утверждала, чем спрашивала.
– Упаси тьма, – серьезно ответил Арххаррион.
– Но ведь мистрис будут искать! – в отчаянии воскликнула я. – И если не найдут, пошлют вестника в Старовер!
– Не думаю, что тебе стоит переживать об этом, Ветряна, – нахмурился Шайдер. – Ваша настоятельница – не проблема. У нас есть вопросы посущественнее. Рион, – повернулся он к демону, – надо поговорить. Мне кажется, я знаю, для какого ритуала нужна Ветряна и Аргард. Кто-то хочет разорвать петлю времени и создать переход в прошлое. Кто и зачем – не знаю…
Мужчины переглянулись.
– А почему ты не в трапезной? – нахмурился лорд Даррелл. – Иди ешь, тебе нужны силы.
– Но я…
– Иди!
Я посмотрела на Арххарриона, но он кивнул. Я обиженно развернулась, придерживая разорванную ткань рукава. Прежде чем появляться на людях, придется привести себя в порядок. Мрачно поминая мужчин недобрым словом, я отправилась в свою комнату.
