Глава 9
Те же и ИПФ

К бару я подошла через десять минут. Константин Сергеевич был уже там. Сидел лицом ко входу и потягивал что-то из высокого стакана. Я подавила в себе желание оглянуться. Очень хотелось еще раз увидеть клыкастую ухмылку. Но Вадима здесь быть не могло. Не доходя ста метров до бара, он поцеловал меня в щеку и, шепнув: «Я буду рядом», растворился в подступающих сумерках так легко, как это умеют только вампиры. Ладно. Прорвемся. Я скинула куртку на руки гардеробщику, взяла номерок и пошла к столику.

– Добрый вечер, Константин Сергеевич.

– Добрый, Юлия Евгеньевна.

– Просто Юля. Мы же с вами договаривались.

– Да, но тогда у вас не было этого, – он кивком показал на мою ключицу.

– Этого бы и не было, если бы я послушалась вас с самого начала.

– Очень интересно, – заметил ИПФовец. – Вот с этого места подробнее, пожалуйста.

Я послушно кивнула.

– История эта началась три дня назад. Тогда я спокойно сидела дома и даже не подозревала, что на свете существуют вампиры. И вообще, я полагала, что «Дракула» – выдумка для девиц восемнадцатого века.

– В двадцатом веке девицы тоже легко ловятся на клыки и черные плащи. Ближе к делу, Юля, – осадил меня Костик.

Я смерила его уничижительным взглядом.

– Не давите на меня. Думаете, легко признаться в своей глупости?!

Вот теперь я добралась до чего-то человеческого в его душе. В глазах ИПФовца заиграла искорка смеха. Он виртуозно управлял своим лицом, но он не был вампиром и не мог так управлять глазами, как тот же Даниэль. Хотя у вампиров больше времени для практики.

– Думаю, что очень нелегко. Но рано или поздно придется. Так лучше рано, чем поздно.

– Лучше, – согласилась я. – Кстати, разрешите своему экстрасенсу подсесть за наш столик. Ему сложно прощупывать меня издали.

Костик впился в меня холодным и напряженным взглядом.

– Как вы его почувствовали?!

Теперь настала моя очередь смеяться.

– Никак, – призналась я. – Просто я была уверена, что без экстрасекса вы ко мне не придете. Ну, так разрешите ему присесть, и я начну выкладывать карты на стол.

Константин Сергеевич махнул кому-то за моей спиной. Я слышала шаги и старалась не обернуться. Я ждала, что к нам подсядет кто-нибудь из мужчин, которых было полно в баре, но за столик присела девушка. Несколько секунд мы оценивали друг друга и мерились взглядами. Она была высока, стройна, даже тоща. Черная кожа облегала костлявую фигуру как презерватив. Ключицы выпирали так, что ни один вампир не смог бы укусить ее в вену под ключицей. Бедный кровосос просто увяз бы в кости зубами. Груди у нее практически не было, два прыща – выдавить и прижечь зеленкой. Хотя талия впечатляла. Самое то для любителя костей. Мечта дворового пса. Суповой набор. Черные прямые волосы рассыпались вокруг ее лица. Определенно, раньше они были темно-каштановыми, но потом, с помощью краски, стали черными. Да и одета она была в крутой комбинезон из черного винила наподобие того, в котором выступала Женщина-кошка из фильма про Бэтмена. Кожа ее от этого казалась совсем белой и безжизненной. Она что – стремилась достичь вампирской красоты? Или хотя бы вампирского стиля? Но вампиры, наоборот, придавали себе сходство с людьми. Эта же дамочка старалась вытравить из себя все человеческое. И я вдруг поняла, что именно с ней произошло. То ли Печати сработали, то ли жизненный опыт решил поднять голову. Она была такой же, как и я. Дурочкой, у которой в неурочный час проснулась Сила. Проснулась – и рядом оказались ИПФовцы. Дальше все было просто, как два пальца об асфальт. «Дорогая, да у вас талант! Вы невероятно сильны! Вы знаете, что этот талант невероятно редок?! Вы должны использовать его на благо обществу и его лучших представителей (список представителей прилагается)! Мы поможем вам! Мы дадим вам возможность учиться (список учебных заведений и нужных дисциплин прилагается)! Вы будете развивать свой дар и совершенствовать! И употреблять для борьбы с мерзкими кровожадными монстрами (список монстров прилагается)! Нет, мы не настаиваем, чтобы вы трудились в рядах нашей организации! Но где еще смогут по достоинству оценить вашу уникальность, вашу гениальность, ваш дар (список достоинств прилагается)?!» Скажите женщине, что она – единственная в мире, не важно, к чему это относится – к магическим способностям или к засолке огурцов, и она будет обожать вас в любую погоду. Эту же девицу закормили восхвалениями ее талантов. Она и правда настолько сильна? Я с интересом уставилась ей в лицо.

Ну что тут сказать? Оладья непропеченная. Невыразительные, словно стертые ластиком черты лица, не слишком чистая кожа, ничем не выдающийся нос, тонкие губы, скрытый челкой (под Клеопатру?) лоб, какие-то размазанные жидковатые и светловатые для ее лица брови и ресницы, сейчас густо уляпанные (другого слова не подберу) косметикой. Единственное, что бросалось в глаза, – это, простите за каламбур, ее глаза. Они были большие, темно-серые, такие темные, что казались черными на бледном лице. Как две изюмины в оладье. В них хотелось смотреть и смотреть, без отрыва на сон, еду и прочие прелести жизни. Даже мне хотелось. Но я ожидала чего-то подобного и подсознательно держала себя в напряжении. А что творится с неподготовленными людьми? Небось, плывут только так. В мягкой серой воде, текущей по прохладной серой долине теней… Я тряхнула головой. А ведь затягивает, стервочка! Ну погоди, сейчас я тебе объясню, кто есть Ху и где он живет.

– Неплохо для начала, – сказала я. – Она одна или вы кого-нибудь еще привели?

Константин Сергеевич удивленно воззрился сперва на меня, потом на девицу, потом опять на меня. Девица выпучила глаза и смотрела на меня. Ей что – плохо стало от правды?

– Что с вами? Надеюсь, вас не стошнит?

Печати проделывали со мной что-то странное. На одно мгновение весь мир расплылся в облаке чистой силы, а потом я ощутила металлический привкус во рту. Ну да, я ведь прикусила себе нижнюю губу. И сейчас невольно содрала корочку с пореза. Но одновременно с этим стало происходить нечто странное. Я чувствовала, как никогда прежде. Напротив меня сидели двое людей – и я чувствовала, как бешено мчится кровь по их жилам. И одновременно смогла видеть. Мужчина не представлял для меня метафизической опасности: вокруг него не было даже самой тоненькой ауры Силы. Он был жесток, честолюбив, расчетлив, но он не мог подчинить меня себе. Женщина же… Я перевела взгляд на экстрасексоршу – и едва не рассмеялась. Сила текла вокруг нее тонкой аурой, где-то в три-четыре сантиметра шириной. И этим вы собрались меня подчинять?! Я обернулась и обвела взглядом зал. Самые обычные люди. Аура есть у всех, но той полоски Силы, которая есть и у экстрасекса, и у меня, – ее нет ни у кого из присутствующих. А она может видеть мою ауру? Я опять посмотрела на экстрасенса. Девица, определенно, боялась. Или что-то чувствовала, или что-то даже видела. Не знаю.

– Вы боитесь меня? – задала я ей вопрос.

– Нет! – ответила она.

И солгала. Я увидела это по желтой вспышке в ее ауре. И погрозила ей пальцем.

– Нехорошо врать большой сильной тете.

– Вы можете определить, когда она говорит вам правду?

Константин Сергеевич голосом словно ножом полоснул по моему обострившемуся восприятию. Я моргнула, сбивая картинку, – и повернулась к нему. Теперь я смотрела, как и все люди. Теперь я уже не смогу определить, врут мне или нет. Но кто меня просит об этом говорить? Скажем правду!

– Когда ваша девочка врет, у нее в ауре появляются такие некрасивые желтые искры. Очень заметно. А Силы у нее совсем мало. – Я наклонилась через стол и провела пальцем рядом с ее телом. – Вот на столько. Разве она может меня «прощупать»?

– И давно у вас эта способность, Юля? – вот теперь голос ИПФовца звучал напряженно. В его глазах плескался страх. Он боялся меня. И это радовало. Если боишься – ты должен убежать или ударить. Или получить свой страх к себе в союзники. Но бежать некуда, а ударить? Да кто сказал, что я рассвет увижу?! Мне ли бояться?

Я не кривила душой.

– Несколько минут.

Девушка уставилась на меня.

– Она не лжет. Это точно.

– Я не лгу, – согласилась я. – Ты видишь мою Силу?

– Вижу, – отозвалась девушка.

– А я ее не могу видеть. Где ее границы?

Экстрасекс послушно встала из-за столика и подошла ко мне. Вытянула руки, словно что-то ощупывая, – и стала отступать. Она отошла на пять шагов от меня.

– Здесь.

Я подняла брови. Это много. Очень много. Судя по выпученным Костиковым глазам, я даже не до конца осознаю, сколько это. Но если у них эти пять сантиметров считаются сильными, то я вообще вне конкуренции. По моим скромным прикидкам, экстрасексорша сейчас отмерила шагами два-два с половиной метра.

– Забавно.

Константин Сергеевич прокашлялся, прочищая горло.

– Забавно? Отличное слово! Юля, вы хотели что-то рассказать мне…

– Я и сейчас хочу, – я потерла виски, собираясь с мыслями. – Короче, в тот день мне позвонила подруга. И очень попросила поговорить с ней. Домой мне почему-то тащить ее не захотелось. Я попыталась от нее отделаться, поняла, что не удастся, – и предложила ей приехать к нам на дачу. Вы наверняка знаете, где это.

– Знаем, – подтвердил Костик.

Я не смогла удержаться.

– Вы что – досье на меня собирали?

– Как и на каждую женщину, которая едва не вывернула мозги нашему экстрасенсу. Одному из лучших экстрасенсов.

Мне показалось, что он хотел сказать – лучшему, но потом бросил взгляд на женщину за столом и передумал. Правильно. Таланты – они такие: хрупкие, нервные, тонкие… Их надо постоянно гладить по шерстке и кормить восхвалениями.

– Спасибо за комплимент.

– Это не комплимент.

– Тогда мы потом с вами об этом поговорим, – решила я. – Подруга была в истерике. Я решила съездить и вправить ей мозги. С этого все и началось. Если бы я тогда отказалась… Но я была глупа и ничего не знала. А на даче Катька мне заявила, что ее укусил и изнасиловал вампир.

Лицо Костика стало сосредоточенным и каким-то собачьим. Если бы он был гончей – я бы сказала, что он встал на след. Появилось что-то такое в его светлых глазах…

– Ну вы понимаете, тогда для меня это звучало бредятиной. Мало ли какие у людей примочки? Кто-то с трупами, кто-то с обезьянами и собаками, а кто-то надевает искусственные клыки и кусается. Невелик вред. Много идиотов на планете. С подругой я не спорила, но на ночь мы остались на даче. Я не спала. Я вообще плохо засыпаю. Типичная сова. И вот я услышала, как Катька разговаривает во сне. Она кому-то рассказывала, с кем она сейчас, где мы и как до нас добраться. Это меня не вдохновило. Я собрала в кучку все свои знания о вампирах – и сделала две вещи. Первая – связала подругу, а вторая – заткнула ей рот. Я пыталась ее разбудить, но все было напрасно. Она явно была в трансе.

– Она не лжет, – вставила экстрасекс. Я фыркнула в ее сторону.

– Когда я захочу врать, я пойду на телевидение или буду писать статьи в газеты. И мне будут деньги платить за мою брехню. А сейчас я стараюсь найти помощь.

– Это тоже правда, – согласилась экстрасекс.

– Как тебя зовут? – спросила я.

Вопрос застал тетку врасплох.

– Татьяна Алексеевна, – удивленно ответила она. – А что?

– Лучше думать о ком-то известном, – объяснила я. – Ладно. Не в этом дело. Через какое-то время я получила возможность познакомиться с Князем Города.

– ЧТО?!

Лицо у Костика было совершенно ошалелым. Даже трогательным.

– Ну да. Он явился за своей добычей один и без охраны. Подумал, наверное, что я не смогу оказать никакого сопротивления.

– А вы? – спросила Таня.

– А я смогла. Для начала я перебрала все, что слышала о вампирах. Попробовала разбудить подругу, как-то привести ее в чувство, но ничего не получилось. Она была в трансе, я вам это уже говорила. Я рассудила, что ей хуже не будет, а мне жизнь дорога, и обезопасила ее. Теперь она не напала бы на меня и не пригласила вампира внутрь. Потом явился и сам вампир. Так получилось. Мы разговаривали, я ему наговорила дерзостей, он попытался загипнотизировать меня и приказал, чтобы открыла дверь и впустила его. Я поддалась на гипноз, бросилась искать ключ, чтобы скорее открыть ему, – и наткнулась рукой на иголки. Боль привела бы в чувство трех меня.

– Понятно, – с глубокомысленным видом протянула Татьяна.

Эта дамочка начинала меня раздражать. Строит тут из себя. Силы с ноготь, а гонору с локоть. Еще раз она тявкнет – и я точно ей нахамлю. Зараза крашеная.

– Я за вас рада. В общем, мы обменялись любезностями, я нахамила ему и предложила убираться ко всем чертям собачьим.

– И он пошел? – уточнила Татьяна.

Я бросила на нее неприязненный взгляд. Ну все. Достала. Больше я тебе ничего не спущу.

– Это вы острить пытаетесь?

– Уж как получается, – отбила она подачу.

– Тренироваться надо, – посоветовала я. – На кошках. Или на вампирах. Вот мы с Князем поговорили – и он пригрозил мне, что если я не явлюсь вместе с подругой к нему на встречу, он найдет способ напакостить мне и моим родным. Я не могла рисковать. Теперь можете посмеяться над моей глупостью – я даже надеялась договориться с вампиром! Наивняк!

Татьяна рассмеялась. Костик молча смотрел на меня. Я тоже классически держала паузу.

– Я так полагаю, что это было до нашей встречи? – уточнил ИПФовец.

– Где-то за сутки до. Я имею в виду встречу.

– И что же было дальше?

– Как обычно – ничего хорошего. Мы пришли на встречу, нас усыпили, как котят, и связали. Князь объявил нам, что собирается сперва изнасиловать нас друг у друга на глазах, а потом сделать вампиршами. Меня такая перспектива не вдохновила. Во всяком случае – сделаться вампиром. А насчет изнасилования… Если бы он решил меня соблазнить, а не изнасиловать, я бы не устояла. Надо отдать Князю должное – он весьма привлекателен. Мне повезло. Князя отвлекли. – Почему-то я старательно не называла Андре по имени. И по данному ему прозвищу – тоже. Почему? Не знаю. Но так хотелось. Князь – и Князь. Так было проще. – Я не знаю, что именно спасло мне жизнь, но он вышел из комнаты. И увел с собой мою подругу. Оставшись в одиночестве, я смогла освободиться. И решила попробовать удрать. Но перед этим найти подругу. Не получилось. Катьку я не нашла. Я нашла другого вампира. Он был в отвратительном состоянии. Ранен, не мог передвигаться… Я и решила помочь хотя бы ему. Так вышло, что мы помогли друг другу.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я узнала много нового о расстановке сил в нашем городе, – пожала я плечами. – Когда вы приходили, он спал в подвале дома. Я не могла пропустить вас.

Костик медленно положил руки на стол. Звякнула посуда. Лицо его стянуло в маску.

– Вампиры – это зло. Их надо уничтожать.

– Не в моих правилах одной рукой давать жизнь, а другой – отнимать ее, – отрезала я.

– Вы поступили неправильно.

– Ошибаетесь. Но я не стану с вами спорить. Сейчас мой друг в безопасности. И я могу заняться кое-чем другим. – А вот теперь – осторожнее. Ни слова неправды, ни слова вранья – но и правду сказать тоже нельзя. – Это, – я провела пальцами над укусом на руке, – сотворил один из подчиненных Князя Города. Я не убила его. Не смогла. Но хочу отплатить Князю за любезность.

– И как же?

– Мне сделали еще одно приглашение, от которого я не могу отказаться. На вечеринку с вампирами и оборотнями. Хотите пойти сюрпризом? Типа девушки в торте?

– Она не врет, – заметила Татьяна.

– Не вру. Хотите?

Константин Сергеевич смотрел на меня.

– Какой вам от этого прок?

– Месть.

– Она не говорит всей правды.

Мне искренне захотелось придушить экстрасексоршу.

– Я не обязана вываливать вам все.

– Если хотите, чтобы вам помогли, вы должны сказать правду.

Я звонко расхохоталась.

– Я – хочу?! О нет! Давайте поставим вопрос так. Хотите ли вы? Хотите получить еще парочку клыков на стенку? Если да – я дам вам адрес. Если нет, тогда я просто уйду. Я не отомщу за себя. Но и вы ничего не получите.

– А вы уверены, что уйдете? – Константин Сергеевич смотрел на меня нехорошими глазами.

Я улыбнулась.

– Абсолютно. Вы сами видели мою ауру. Вампир сказал мне, что моя Сила пробуждается. И она вырвется наружу, когда мне будет грозить опасность. Я просто смету вас! Прикажу вашим людям повернуть оружие против вас, вам – отдать приказ, чтобы ваши сотрудники перестреляли всех в этом баре или что-нибудь еще в том же духе. Мне на это нужно немного времени. Было бы желание.

Моя рука нависла на пластырем, и я взялась пальцами за его кончик.

– Сейчас я рвану его. Это свежая рана – и моя Сила пробудится со свежей кровью.

– Она говорит правду, – медленно произнесла Татьяна.

Я оскалилась на нее, взяв за пример милую улыбку Мечислава.

– А тебя, смертная, я превращу в самую обыкновенную женщину! Ты не будешь владеть никакой силой! Я сотру твою ауру и выпью магию, как чашку воды!

Это был не мой голос и не мои слова. Сила Печатей опять захлестнула меня – и я была уверена, что если погляжусь в зеркало – то увижу в глазах зеленые огни. Мечислав отлично знал, чего боятся экстрасенсы. Знал, как использовать этот страх и как угрожать. И в тот миг я была уверена, что смогу выполнить свое обещание. Татьяна почувствовала это – и отшатнулась от меня, едва не упав на пол. Стул жалобно скрежетнул ножками.

– Не надо, – поспешно сказал ИПФовец.

– Значит, пока не буду, – отозвалась я. Сила не угасала, но зеленые огоньки потухли. Это я точно знала. – Вы не хотите что-нибудь еще сказать о праве входа-выхода?

– Нет.

– Отлично. Мне давать вам информацию?

– Говорите, – просто сказал Константин Сергеевич.

Печати играли со мной плохую шутку. Мечислав проснулся – и Печати пробудились вместе с ним. Я чувствовала, как где-то далеко он открыл глаза. Ощущала голод вампира. Чувствовала его жажду крови. Огненную. Раскаленный ком ворочался у меня где-то в желудке. И передо мной сидели не двое людей, а два живых кувшина с алой, теплой, солоноватой кровью. Я облизнулась. Я видела, как бьется пульс на шее у Костика, я почти ощущала его у себя на языке, я чувствовала запах его кожи и дешевого мыла – и готова была впиться в него зубами. Сил едва хватило, чтобы выдавить сквозь зубы:

– Вы отправитесь туда?

– Да, – ответил Константин Сергеевич.

Он не солгал. Теперь я понимала, как вампиры различают ложь и правду. Пульс на его шее бился так же часто, как птица в клетке, но не прыгал. Не менял ритма. Человек боялся меня, но не лгал мне. Черт, если это не прекратится… Я с трудом подавила в себе желание броситься через стол и впиться ему зубами в горло. Но что-то, наверное, отразилось в моих глазах, потому что Константин Сергеевич странно посмотрел на меня.

– Юля, с вами все в порядке?

В порядке?! Как бы не так! Вслух я этого сказать не рискнула. Боялась, что не выдержу, если разожму зубы. Печати Мечислава и не думали успокаиваться в моем сознании. И я знала, ЧТО может их утихомирить. Хотя бы временно. Я резко сорвала бинт с многострадального запястья. Из руки закапала кровь. То есть она закапала бы, если бы успела. Но я не хотела потерять ни одной драгоценной капли. Я впилась губами в рану, высасывая кровь из вены. Солоноватый вкус во рту немного успокоил меня – и я смогла поднять голову. Теперь люди оставались для меня людьми. И кусать мне никого не хотелось. Приятная неожиданность.

– Простите. Это… своего рода побочный эффект.

– Интересный эффект, – заметила экстрасексорша чертова.

Ну все, она меня достала! Сейчас я поставлю ее на место раз и навсегда. Я медленно, нарочито медленно, лизнула рану на руке, потом облизала губы – и улыбнулась.

– Твое счастье, что мне удается его контролировать. Для получения эффекта глубоко безразлично, у кого должна быть взята кровь – у меня или у тебя. Даже лучше, если это кровь другого человека, одаренного кое-какой Силой. Даже если его Силу не разглядишь без микроскопа.

– Да как ты смеешь! – взвилась Татьяна.

– Не провоцируй меня, девочка. – Это из меня опять выглянули Печати. – Или я разорву тебе горло!

Татьяна смотрела мне прямо в глаза. Что было сейчас в их глубине? Кто смотрел из моих зрачков? Не знаю. Но у нее даже не было сил отшатнуться. И серые глаза полнились слепым ужасом. Так смотрят дети из темноты. Я медленно давила на ее сознание. И знала: еще чуть-чуть – и я сломаю ее. Она будет подчиняться мне. И наслаждение от этого чувства было гораздо больше жажды крови.

– Полегче, Юля, – вмешался Константин Сергеевич.

Я тряхнула головой и отвела взгляд.

Его голос разорвал связь между нами. Татьяна глухо вскрикнула и закрыла руками лицо, чтобы не дай бог не поймать снова мои глаза. Теперь она боялась меня. И мне это нравилось. Я перевела взгляд на ИПФовца.

– Дом молодежи «Карнавал». Постучать два-три-два. Если загримировать вашу женщину под меня, вас тут же впустят. Не знаю, кто там будет внутри, но скорее всего несколько вампиров и оборотней. Постарайтесь явиться туда до девяти вечера. Иначе будет неубедительно.

– Но уже семь вечера! – возмутился Константин Сергеевич. – Мы можем не успеть!

– Это ваше дело. Но в отчете они будут выглядеть круто. В ходе оперативных мероприятий обнаружено и уничтожено несколько противоестественных созданий, как-то: вампиров – икс, оборотней – игрек. Ну и все в том же духе.

– Она не врет, – доложила немного оклемавшаяся Татьяна.

– Я действительно не вру, – вздохнула я. – У вас ко мне все?

– Почти. Юля, вы уделите нам еще десять минут?

Я начала было выползать из-за стола, но после этих слов опять плюхнулась на место.

– Ладно. Только уберите из-за стола эту дуру. Она меня раздражает.

– И чем же я вас так нервирую? – поинтересовалась Татьяна.

Тон у нее был неожиданно кокетливым. Быстро она оправилась. Ну, самоуверенность в ней воспитывали годами. Я же напугала ее на несколько минут. И теперь она будет давить на меня, чтобы вернуть утраченную высокую самооценку. Я ухмыльнулась. Ну, ты сама подставилась!

– Не люблю женщин с плохим вкусом – во всех смыслах этого слова.

Девица пошла красными пятнами и вылетела из-за стола, не попрощавшись.

– Зря вы так, – Костик смотрел на меня с неодобрением. – Она дура, но она полезна.

Я пожала плечами. Эту стадию обработки я примерно знала. «Она дура, но она полезна. А вы – гений! Чудо! Ангел во плоти!» Верилось с трудом, но женщины же падки на комплименты. Тем более от такого обаятельного мужчины. Это у меня после Мечислава иммунитет ко всем остальным мужчинам. А кто-то другой и поддался бы. Костик не разочаровал меня.

– Вы сами видели, насколько она слаба и глупа. Но вы вовсе не такая. Вы гораздо сильнее нее. И…

– Константин Сергеевич, – перебила его я. – Мне немного не до того. Вы не хотите перейти сразу к делу? Если без излишеств – чего вы хотите?

ИПФовец нахмурился, но спорить не стал.

– Юля, я понимаю, что о какой-то совместной работе говорить пока еще рано, но может быть, вы согласитесь пройти несколько безобидных тестов? Мы предоставим вам все условия, создадим все удобства… Мое руководство заранее согласно выполнить все ваши пожелания. От вас может быть получен бесценный научный материал.

Я задумалась. Заманчиво. Очень заманчиво согласиться. И при другом раскладе я так и поступила бы. Но у меня есть три причины воздержаться. Первая – самая простая и практическая. Знают ли они о фамилиарах? Не думаю. Но если знают – то что говорит их долбаный кодекс? Тоже уничтожать? Меня почему-то не тянуло на костер. Вот не питаю я любви к аутодафе. Почему? Ну-у-у-у-у, не знаю. Как-то жить хочется! А во время обследования они запросто могут догадаться о Печатях. Мое поведение даже сейчас очень странное, чтобы не сказать хуже. Таким образом я подставлю и себя, и Мечислава.

Вторая причина гораздо менее метафизическая. Говорят, коготок увяз – всей птичке пропасть. Я уже увязла по самые уши в болоте с вампирами. Дальше увязать просто некуда. И удастся ли мне выбраться – бабушка надвое сказала. И это еще из одного болота. А из двух – диаметрально противоположных?! Не знаю, что мне сделает ИПФ за связь с вампирами, а вот что вампиры сделают со мной за контакт с ИПФ? Ни Даниэль, ни Мечислав не давали мне никаких гарантий типа «Вот все закончится – и ты меня больше не увидишь». Хотя я и сама не знала, будет ли это кстати. Дани эля я терять не хотела. Даже если он и поступил со мной как скотина. А что до Мечислава – вряд ли он выпустит из клыков то, что уже ухватил. Тем более такую бешеную Силу, как моя. Не отвяжутся они от меня. Не отвяжутся. И теперь мне надо лезть еще в одно болото? Что-то подсказывало мне, что ИПФ ничем не лучше вампиров. Особенно когда речь идет об их интересах. Шкура родной организации – она ближе к телу и дорога хозяину. И потом, с вампирами меня хоть что-то связывает. Не уверена, конечно, что оно того стоит, но я получу определенное удовольствие от общения с тем же Даниэлем. Я невольно вспомнила наше единственное утро – и едва не облизнулась. Очень хотелось бы повторить. И чем чаще, тем лучше. Да и общение с Мечиславом доставляет мне радость. Я отлично знаю, что он так может смотреть даже на уборщицу тетю Клаву весом в три центнера, но приятно же чувствовать себя красивой и желанной женщиной! Приятно, черт возьми! Стоят ли эти сомнительные удовольствия того, что попросят от меня вампиры, – вопрос другой. Но я хотя бы что-то получу взамен. А вот если связаться с ИПФ, то там я огребу кучу комплиментов, разовью в себе жуткое самодовольство и у меня будет сомнительное чувство морального удовлетворения от борьбы с нечистью. Вот честно – оно того стоит, чтобы влипать в крутые разборки? На мой взгляд – нет! Вампиров за глаза хватит!

Третья же причина… Мои родные. Они в это быть замешаны не должны. А зная церковь… они и мать втянут, и деда, а торговаться с ними… нельзя бороться с системой. Можно спорить с одиночками и индивидуалистами, которыми являются клыкастики, но машина церковников – подомнет и раздавит всех.

Я посмотрела прямо в глаза Константину Сергеевичу.

– Я всегда придерживаюсь поговорки «Коготок увяз – всей птичке пропасть». Поверьте, я серьезно обдумала ваше предложение, но принять его не могу. Свои причины – а есть еще несколько весомых аргументов против вас – я перечислять не буду. Если у меня будет какая-то важная для вас информация – я помогу вам. Но использовать свои экстрасенсорные способности, чтобы охотиться на паранормальные формы жизни, я не стану. Простите – не люблю инквизицию. Засим разрешите откланяться.

Я хотела встать из-за стола, но Константин Сергеевич протянул ко мне руку. Не удерживая, а просто прося задержаться. Я на секунду остановилась. Он достал из-под стола большую черную папку и открыл ее. Мне в глаза бросились цветные фотографии.

– Что это? Подборка с мест разборки?

– Юля, вы не понимаете, что говорите!

– Зато я отлично понимаю, что Контора гораздо опаснее гильотины.

– Это глупое предубеждение, Юля. А вот ЭТО – правда. Посмотрите, что творят с людьми ваши так называемые паранормальные формы.

На стол передо мной легли несколько фотографий веером. Я взяла их в руки, перелистнула. Гм, хорошо, что я сегодня ничего не ела. А может, и не хорошо. Стошнило бы меня или нет – это еще бабушка надвое сказала, а вот что я на ногах с трудом держусь – это точно. Но Вадим должен что-нибудь купить пожрать. Фотографии были подобраны великолепно. И на всех были изображены тела. Человеческие тела. Какие-то из них были полностью голыми, иные с минимумом одежды. Часть тел была со следами укусов. Фотограф постарался, запечатлевая следы от клыков. Они на фотографиях получались лучше всего. Яркие, алые, пугающе живые на мертвой белой коже… Я машинально отметила, что укусы приходились в основном на месте артерий. Сонная артерия, потом вена под ключицей, вена в локтевом сгибе, на сгибе бедра, ближе к паху… Может, были и еще укусы, но я не старалась смотреть и запоминать. Мне на сегодня и без того гадостей хватит. Но одну деталь я отметила. Общую для всех фотографий. Ее не смог смазать даже фотограф.

– И что дальше?

Я спокойно передала фотографии обратно. Не бросила, не оттолкнула. И рука у меня не дрожала. Пять баллов мне за выдержку и хладнокровие, которых никто не ожидал. И меньше всего – ИПФовец.

Константин Сергеевич удивленно смотрел на меня.

– Юля, вы совершенно спокойны.

– Я действительно спокойна. Как и эти люди. Если вы не заметили, у всех на фотографиях одно и то же выражение лица. Спокойное и, простите, как во время оргазма. Они умерли, ей-же-ей, не худшей смертью. Если бы мне предоставили выбирать – я бы и сама выбрала что-то подобное. Уйти – улыбаясь и не заметить смерти.

– Это вампирский гипноз! – сорвался Костик. – Эти твари подчиняют ваше сознание… Юля, вас едва не подчинил Князь Города! Это…

– И это, и то самое. Меня он потом подчинить уже не смог. Простите за циничную истину, но кто может выжить – тот должен жить. А кто не может выжить – пусть умрет и не засоряет генетику. С тех пор, как медицина научилась сохранять жизнь нежизнеспособным людям, мы получили огромную популяцию болезненных людей. Больных физически, что не так страшно, и больных психически, что смертельно для любого общества. Вы не такой. Я не такая. И все имеют право на жизнь. – Я сознательно опустила слово «люди». Все – это действительно все, начиная с амеб и кончая вампирами. Мой голос был спокоен и холоден, как никогда. На секунду мне даже показалось, что у меня на губах намерзли мелкие кристаллики льда, – и я провела по ним рукой, чтобы стереть лед. Ничего не было. Но ощущение сохранялось. – Каждый живущий на земле может и умереть. Эти люди умерли от укуса вампира, но что если бы на них кирпичи упали? Вы бы так же злились? И так же показывали бы мне эти фотографии? Я устояла перед гипнозом. Если бы они устояли – остались бы живы. Я проверила это на себе. И, поверьте, обошлась бы без подобных проверок. И меня не тянет никому сочувствовать. Что еще?

– Простите, Юля, но вы меня поражаете!

– Я всех поражаю. А что?

Я уже устала изображать из себя милую девочку.

– Юля, вы должны понять – ваши силы могут и обязаны использоваться во благо людям!

Лозунг был искренним, убежденным, ИПФовец действительно верил сказанному. Жаль.

– Я никому ничего не должна, – отрезала я. – Вы едете на вечеринку?

– Еду.

– Отлично. Тогда – до свидания.

– До свидания.

Я решительно встала из-за стола.

– Юля…

Я раздраженно повернула голову.

– Ну что еще?!

– Не хотите взять с собой фотографии? Вам стоит посмотреть, что делают с людьми эти существа. Они только похожи на нас, Юля, но они – злобные твари! И их нужно уничтожать!

Я закатила глаза. Он говорил вполне убежденно, честно, от души. И что-то шевельнулось внутри меня. Но не откликом, а предупреждением. Этот человек опасен. Я посмотрела на него внимательнее и бросила последнюю карту.

– Гитлер, без всяких вампиров, погубил столько, что ни одному клыкастому и не снилось. А революции? Войны? Хиросима и Нагасаки? Не-ет, Константин Сергеевич, вы бьете не в ту мишень. Прежде чем защищать людей, сделайте их людьми. Чтобы никому и в голову не пришло то, что я вам сказала. Про жизнь и генетику. Вот когда люди станут такими, тогда я употреблю все силы, чтобы служить и защищать. А до тех пор – извините.

Я резко повернулась и вышла. Наскоро накинула куртку и выскочила на улицу. Мы с Вадимом договорились встретиться за двести метров от бара. Я надеялась пробежать их за пару минут и не замерзнуть, но ледяной ветер ударил мне в грудь – и я поняла, что погорячилась. Попыталась запахнуть куртку, но замок заело. Я бросилась через улицу.

Взвизгнули тормоза, огромный серебристый джип остановился рядом со мной, и дверца распахнулась, едва не треснув меня по организму. Я нацелилась было выругаться, но…

– Прыгай! Ну!

Голос Вадима я узнала бы из тысячи других.

Я кошкой прянула к машине и взлетела на сиденье.

Машина рванула с места так, что я едва не вылетела обратно, и пришлось двумя руками вцепиться в сидевшего за рулем вампира.

– Полегче, – бросил мне Вадим, заворачивая джип в крутое пике так, что моя дверца захлопнулась без посторонней помощи.

– Ой! – я отлетела от него в противоположную сторону и пребольно треснулась локтем. – Ты что – одурел?!

– Нет. Я хвост рублю!

Я тут же успокоилась, заткнулась и стала искать ремень безопасности. Если Вадим говорит, что за нами хвост, – значит, за нами действительно кто-то увязался. Вампир далеко не самоубийца и умереть второй раз не захочет. Пусть спасает наши шкуры, а я не буду ему мешать. В конце концов, не все же мне стараться! Должны мне отплатить добром за добро или нет?!

Машина виляла и петляла как бешеная. Меня едва не размазало по стенкам, пока я пристегнулась. Пару раз чувствительно бросило на вампира, но Вадим сидел как скала. Мы пролетали на красный свет, подрезали другие машины, едва не сбили двух женщин. Правда, они переходили дорогу в неположенном месте. Вампиру удалось оставить их целыми и невредимыми, но наш джип на несколько минут выехал на встречную полосу. Хорошо хоть на ней никого не было! Иначе размазало бы нас по асфальту – и никакая Сила не помогла бы.

Наконец вампир свернул в какой-то переулок, проехал несколько метров и припарковался в небольшом дворике, среди дюжины других машин. Вампир выключил фары и повернулся ко мне.

– Свет я включать не буду. Сейчас джип заметет снегом – и нас уже никто не найдет. Даже если и проедут мимо – нас не отличат от других машин.

Я кивнула.

– Делай, как знаешь. Кстати, а откуда дровишки?

– С дороги, вестимо, – отозвался Вадим, откидываясь на подголовник. Светлые волосы блестели в полумраке. Я тоже устроилась поудобнее и расслабилась.

– А если подробнее?

– Да ничего особенного не было! Я шел, смотрю – какой-то вдребадан пьяный мужик в машину залезает. Я не мог выпустить его на улицу в таком виде! Он мог кого-нибудь сбить!

– А ты сейчас – не мог? – не удержалась я.

– Я? Девяносто процентов на то, что не сбил бы. У вампиров реакция чуть получше, чем у людей.

– Да знаю уж. А что хозяин джипа?

– А он там, на заднем сиденье.

Вадим так спокойно отвечал на мои вопросы, что последняя дура бы заподозрила неладное.

– Ты его уже попробовал?

– Там еще осталось Даниэлю. Ты сердишься?

Я подумала. Секунды три. А я сержусь? Да нет. Я не могу сердиться на Вадима. Он убил по необходимости. Убил, чтобы спасти себе жизнь. Не для развлечения и не для удовольствия. И потом… Я же видела, в каком он был состоянии еще три часа назад! Какая там вина! Какое там «сердишься»?! И все же…

– Тебя это волнует?

Вадим повернулся ко мне. Голубые глаза светились в полумраке.

– Ты – фамилиар моего протектора и креатора. Твое слово так же ценно, как и его слово. Я обязан повиноваться тебе, как ему, – пока Мечислав не отдаст другой приказ. Твоя воля – его воля. Говоря сейчас с тобой, я говорю со своим протектором.

Я почесала бровь.

– Вадим, у нас еще есть время до встречи с Даниэлем?

– Еще около часа, потом надо выезжать, чтобы не опоздать. А что?

– Мне хотелось бы поговорить с тобой, – я не знала, как лучше начать разговор. Вампир помог мне. Он улыбнулся, и клыки отчетливо блеснули в неясном свете окон. Но это зрелище не испугало меня. Наоборот, успокоило. Оно не несло угрозы. Вадим положил мне руку на предплечье. Пальцы у него были приятно теплыми. Это потому что он пил сегодня кровь? Или я так замерзла?

– У тебя очень холодные руки. Сейчас я включу печку.

Он щелкнул каким-то рычажком. Машина начала нагреваться.

– Так лучше? Ты все равно очень хрупкая. Даже не смотря на все Печати. Юля, ты должна больше беречь себя.

Выслушивать лекции о состоянии здоровья от вампира? Ходячего мертвеца? Забавно! Но в моей жизни все наперекосяк!

– Я и сама знаю. Вот сегодня все закончится – и я отправлюсь домой. Буду долго отмокать в горячей ванне, потом выпью вина, а лучше – водки, и отправлюсь спать в родную кроватку. Как мне этого хочется! До безумия!

Вампир дружески сжал мои пальцы. Прикосновение не несло желания. Это было просто так – как гладят любимую кошку. Успокоить, показать свое одобрение происходящего, расслабиться. В этом прикосновении не было даже намека на секс – и я не стала сопротивляться.

– Я надеюсь, что так все и будет. Ты любишь своих родных?

– Да.

Меня и саму поразило, как много эмоций я смогла вложить в эти два звука. Но так всегда. Настоящие чувства или укладываются в два-три затасканных до дыр слова, либо растягиваются на листы и тома. Люблю ли я свою маму? Своего дедушку? Как описать то чувство, которое у меня есть? Те, кто любят, знают, что это такое. Это – когда для любимых людей готов пойти на пытки и мучительную смерть. Или мучительную жизнь. Когда не жалко даже пройти босиком по огню, лишь бы люди, которых ты любишь, – жили! Пусть даже без тебя. Вадим это понял.

– Мои родители умерли очень давно. Мне их не хватает. Очень не хватает человека, который принял бы тебя таким, какой ты на самом деле. Если бы моя мать узнала, что я стал вампиром, она бы решила, что я проклят. А мой отец попытался бы убить меня. Я ничего не сказал им. Они считали, что их сын пропал без вести.

Я ничего не сказала. А что тут можно сказать? Что мне очень жаль? А толку от моей жалости! Ноль целых, ноль десятых! Единственное, что мне пришло в голову:

– Я принимаю тебя таким, какой ты есть. Мне безразлично – вампир ты или человек. Мне хотелось бы считать тебя своим другом.

– Фамилиар моего протектора оказывает мне честь, – Вадим улыбнулся в полумраке.

Слова были официальными, а голос – с вопросительной интонацией.

– Просто Юля. Мы же друзья?

– Мы друзья настолько, насколько нам позволят.

Я сверкнула глазами.

– Никто не запретит мне общаться с другом!

– Но могут запретить мне, – заметил вампир.

– Мечислав?

– Он мой протектор и господин.

– Вадим, я хотела бы поговорить с тобой именно об этом.

– Я слушаю?

Я поразилась – как легко от личного мы перешли к деловому. И еще раз напомнила себе не расслабляться. Даже если Вадим не желает мне зла, он все равно вампир. И старше меня на несколько столетий. Это накладывает свой отпечаток на характер.

– Ты не мог бы рассказать мне – что такое фамилиар?

Изумление на его лице было вполне человеческим.

– Тебе этого не объяснили? Ты согласилась на Печати – ничего о них не зная?!

Я сдвинула брови.

– Мне объясняли, но каждый – по-своему. Я не жду правды от тех, кто заинтересован в моей Силе.

– Но ждешь ее от меня? Я только подчиненный!

– И ты сам говорил, что разговаривая со мной, ты разговариваешь с Мечиславом. Пока он не отдаст другой приказ. Я права? Вот и отлично. Сейчас я вполне официально приказываю спокойно и без утайки рассказать все, что ты знаешь о фамилиарах. Печати, методы наложения, последствия их установки, причем как положительные, так и отрицательные. Я все перечислила?

– Все. Но это надолго.

– А ты в самых общих чертах. Чтобы я знала, на каком стуле кнопки лежат.

Клыки блеснули в усмешке.

– Как знаешь. Фамилиар – это название человека, на котором стоят четыре Печати вампира. Всего их три, по числу составляющих. Печать тела, разума, духа. Это ты уже, похоже, знаешь. Четвертая Печать скрепляет данные вами клятвы навеки. Но разорвать связь даже одной Печати еще никому не удавалось. Тебя порядок их постановки интересует?

– Я его знаю. А почему именно такой порядок?

– Потому что тело легче затронуть, чем разум, а разум – легче, чем душу. Это как ступеньки. Взошел на одну – поднимешься и на вторую, а со второй проще подняться на третью.

– Более или менее понятно.

– Когда поставлены все четыре Печати – фамилиар начинает изменяться. Чем дольше он проживет, тем больше изменится. Станет больше похож на своего хозяина и господина.

– Начнет прятаться от света и пить кровь?

– Имеется в виду чисто духовное единение. И изменения, происходящие в душе и разуме. Скажем, если хозяин – жестокий подонок, то фамилиар вряд ли будет светлым ангелом.

– Угу. А если я проживу лет двести с таким господином, как Мечислав, – я начну соблазнять всех подряд?

Вадим улыбнулся самой очаровательной улыбкой. Показались кончики клыков.

– Скорее всего. Сколько шефа знаю – вечно вокруг него какие-то бабы крутились как пчелы у меда. Да и он от них не бегал. Моногамия ему не свойственна.

– А гомосексуализм? – уточнила я. Зачем – черт его знает. Любопытство кошек губит!

Вампир и бровью не повел.

– Иногда, в зависимости от настроения. У вас это называется бисексуал?

– Примерно так.

Почему-то меня это покоробило. Хотя коню понятно, что прожив даже двести лет, утратишь невинность во всех смыслах этого слова. А Мечислав прожил немного больше. Раза в три-четыре больше. И черт меня опять дернул за язык.

– А у тебя с ним ничего не было?

– А моя личная жизнь тебя не должна касаться, – отбрил вампир.

– Ладно, прости засранку. Я не должна была спрашивать.

– Извинения приняты, оставим моего протектора, вернемся к Печатям.

– Угу, – согласилась я. – Вадим, а ты купить поесть ничего не догадался? А то я голодная…

– На заднем сиденье пакет.

Я перегнулась через сиденье и взяла его. М-да, чувствовалось, что вампир давно не ел по-человечески. Куча фруктов – бананы, апельсины, мандарины, яблоки. А еще хлеб, сыр, палка колбасы, коробка конфет… И в дополнение всего – бутылка красного вина. Воды вообще не было. Я подумала и решила начать с яблока.

– Я могу продолжать? – осведомился вампир.

Я с трудом проглотила почти пол-яблока. Есть хотелось так, словно я час как с голодного края приехала.

– Угу. Чавк… Ам… Ням…

И к хренам все хорошие манеры! Только ощутив вкус пищи, я поняла, насколько я голодна. Как будто у меня не один, а пять желудков. И все пустые.

– Прежде всего, изменяется тело человека. Ты станешь более сильной, ловкой, быстрой, научишься регенерировать почти как мы, прекратишь болеть, сможешь быстро восстановить силы. С помощью чьей-то крови или без нее – вопрос отдельный. У каждого это происходит по-разному. Я знал одного фамилиара, который поглощал шоколад буквально килограммами. Для восстановления сил. Что потребуется тебе – не знаю.

– По закону подлости, – оторвалась я на минутку от колбасы, – чеснок!

– А это вряд ли, – тут же парировал Вадим. – У нас на чеснок аллергия. Кстати, твой господин может восстанавливать силы через твое тело. Ты питаешься, как питаются люди, – и отдаешь часть своей жизненной силы ему. Что сейчас и происходит, как мне кажется.

Я оглядела уничтоженные мной за рекордно короткое время запасы продуктов. М-да, в обычном состоянии мне бы их на два дня хватило.

– А я так не растолстею до безобразия?

– При твоем образе жизни? Скорее наоборот.

Я вспомнила, сколько сил потратила сегодня на крыс, – и голова закружилась. Если я вернусь домой… Нет! Когда я вернусь домой, большинство брюк окажутся мне велики в поясе. Ладно, не суть важно.

– А чем грозит мне это объединение в смысле разума? Мечислав сможет мной командовать? И я должна буду ему подчиняться?

Вадим передернул плечами.

– Союз вампира и фамилиара – в идеале союз двух равных. Мечислав отлично понимает, что свободный человек может дать больше, чем раб. И не станет гнуть тебя в дугу.

– Если не будет необходимости, – продолжила я. – То есть чисто теоретически он может это сделать?

В животе словно поселился колючий холодный осьминог. Рабство не телом, но духом. Да и телом тоже. Вечное рабство – и даже более того. Когда были рабы – они могли мечтать о свободе. Их могли выкупить, могли просто освободить, могли отбить у врага. Меня может освободить только смерть. Я сама загнала себя в ловушку. И на этот раз мне выбраться не удастся. Если бы я не согласилась на Вторую Печать, если бы Даниэль и я были осторожнее, занимаясь любовью, если бы, если бы, если бы… Кажется, Вадим почувствовал мое состояние.

– Чисто теоретически – и я могу.

Я повернулась, чтобы посмотреть в глаза вампира. Они были спокойными и ясными. И еще – за ними была скрытая до поры до времени Сила. Но сейчас я могла оценить размеры его могущества.

– Ты – не можешь. Пороха не хватит.

Вадим пожал плечами.

– Я признаю это. Но должен предостеречь тебя. Не стоит говорить это другим вампирам без… Без весомых аргументов.

– Типа серебряной сковородки?

– Типа того, – улыбнулся вампир. – Когда живешь долго, очень долго, утрачивается страх перед смертью. Становится интересна игра. Что-то вроде «Смогу ли я покорить ее?». Будь осторожнее.

– Я вооружусь, – решила я. – Что еще ты можешь рассказать?

Вампир чуть пожал плечами.

– Мало чего. Я сам никогда не был ни с кем связан. И не очень интересовался этим. Да! Вот что еще! Ваши жизни связаны, и ваша смерть теперь зависит друг от друга.

– Это как?

– Если умирает фамилиар, вампир может выжить. Редко, но может. Если умирает вампир – фамилиар еще никогда не выживал. Почти никогда. А выжившие завидовали умершим! Иногда фамилиаров просто добивали из милосердия. Они сходили с ума. И о боли. Если Мечиславу причинят достаточно сильную боль – ты будешь чувствовать то же, что и он. И он будет чувствовать то же, что и ты. Если не сможете закрыться друг от друга. Есть определенные границы у боли. Если бы с ним произошло то же, что и со мной или с Борисом, ты бы почувствовала.

– А заблокировать эту связь никак нельзя?

– Никак. Это невозможно.

Я вздохнула. Придется временно смириться с происходящим. А потом мы посмотрим, как развернуть все в свою пользу. Кстати говоря…

– Слушай, а откуда вообще взялись фамилиары? Откуда пошел этот обычай?

Я выразилась не слишком внятно, но Вадим меня понял – и блеснул клыками в полумраке.

– Юля, а ты читала интересную сказочку про рака-отшельника и актинию?

Я читала. Хотя и не могла припомнить автора.

– Ну, вот и здесь так же, – пожал плечами вампир. – Симбиоз, понимаешь?! Взаимопомощь и взаимовыгода. Откуда это дело пошло, до сих пор никто не знает. И куда все это придет – тоже. А суть-то проста. Люди слабы и уязвимы. Вампиры могут жить вечно. Но люди отлично передвигаются днем, а вампиры днем обязаны спать.

– Что-то вы с Борисом не спали, – заметила я.

– А ты сама могла бы уснуть, если тебя пытают? Да еще и с крестом… ну для человека – с раскаленным железом на коже?

Я аж передернулась от такого сравнения. Рука сама поползла к ожогу. Уснешь тут, как же!

– А разве дневной сон у вампиров не похож на смерть?

– В каком-то смысле это и есть смерть, – не стал спорить Вадим. – Мы сможем выжить даже под водой, нам не нужен воздух, нам ничего не нужно, кроме темноты – и нескольких секунд покоя. А вот этих секунд нам и не давали. Превратили нас в два комка боли, которые неспособны даже думать, не то что умереть по собственному желанию. Да и кресты гасят нашу магию быстрее, чем ты «мяу» скажешь.

– Более-менее понятно. Извини, что перебила. Продолжай о фамилиарах, пожалуйста.

– А чего тут еще добавить? – удивился вампир. – Вроде бы я все сказал. Симбиоз – он и в Африке симбиоз! А Печати – просто средство привязать к себе нужного человека. Дальше все просто. Человек, который решился стать фамилиаром, получает столько всего хорошего, что все остальные люди смотрятся рядом с ним как недоразвитые. Я тебе уже, кажется, перечислил, что именно получаешь ты? Да, если человек обладает какими-нибудь экстрасенсорными способностями, они тоже обострятся. Так что ты стала гораздо сильнее еще и благодаря двум вампирам. Ну а вампир получает слугу, который верно и преданно заботится о нем, пока сам вампир беспомощен. Заботится даже больше, чем иной слуга. Ведь от вампира зависит все для такого человека. Одновременно обостряются и экстрасенсорные, как вы их называете теперь, способности вампира. Он обретает гораздо большую силу, не только физическую, но и ментальную. Знаешь, ужасно интересно будет посмотреть, на что теперь способен Мечислав.

– Увидишь еще, – проворчала я. – Слушай, а вот то, что Борис и этот клыкастик Фродо вытворяли, – это как, норма для вампиров?

Вадим пожал плечами.

– Юля, для нас многое – норма. Мы – вампиры! И при всем желании не станем людьми. И не думай о нас как о людях, даже если тебе очень хочется. Это в плане доброго совета. А так… Если бы не тупая и мерзкая охота инквизиции за людьми с паранормальными способностями, для вас бы сейчас многое было нормой. Левитация, телекинез, то, чем люди овладевают только после длительных тренировок. ИПФ – омерзительное порождение собак господа, и мы всегда будем пытаться их уничтожить. Но об этом лучше поговорить потом. Просто поверь на слово, что веке в десятом до нашей эры твои способности никого бы не насторожили.

– К сожалению, я не могу переместиться в прошлое. Вадим, а бывало такое, чтобы фамилиар пытался освободиться от Печатей?

– Нет.

– То есть они могут и сниматься?

– Чисто теоретически? Если ты себя при этом не угробишь. А оно тебе надо?

– Мне много чего надо, – я решила, что пора заканчивать разговор. Времени оставалось все меньше и меньше. – Ладно. Не могу сказать, что ты меня обрадовал, но, за неимением лучшего…

– Юля, прости, но куда ты сама-то смотрела? Если тебе не хотелось ставить эти Печати, так не ставила бы? Вряд ли шеф стал бы тебя насиловать. Это вообще не в его вкусе.

Я вздохнула как кашалот, вынырнувший с глубины.

– Вадим, ты же сам сказал, что вокруг твоего шефа вечно дамы роились?

– Ну да. Ты тоже…

Вопрос он не озвучил до конца, но мне и так было понятно.

– Знаешь, со мной немного другой случай. Я готова была пообещать что угодно, чтобы твой босс оставил меня в покое. Меня слишком к нему тянуло, и мне это решительно не нравилось.

– Забавно, – согласился Вадим. – Кто-то готов пообещать ему все, что угодно, за одну ночь, а ты готова пообещать что угодно, лишь бы этой ночи не было. Бедный шеф. Нелегко ему придется с таким своеобразным фамилиаром.

– Я его об этом не просила! – взвилась я. – Я даже и не знала, что…

– Да ладно, теперь поздно спорить, – отмахнулся вампир. – Что теперь делать будем?

Я мгновенно взяла себя в руки и пожала плечами.

– А что делать? Я сейчас попробую войти в транс. А ты сиди, потом, как решишь, что пора, – заводи машину и дуй к точке рандеву. Я, будем надеяться, к тому времени уже очнусь.

– Как знаешь. Но транс…

Вадим смотрел на меня с недоверием. Я и сама знала, что такая сила доступна даже не всем настоящим фамилиарам, с четырьмя Печатями, но меня уже ничего не пугало. Выжить бы! Потом поищем, откуда ноги растут! Хотя вряд ли мне понравится найденное место! Я закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. Какое-то время я еще чувствовала мягкость подушки, отблески фонарей под веками, присутствие рядом вампира, тугой ремень безопасности, перехватывающий мне грудь, боль от ожога под ключицей… Потом все исчезло. Осталась только чернота ночи.