Глава 7
Я нападаю. Или просто падаю?
Кто-то на небе благоволил к нам. Очень благоволил. День был пасмурный, солнце закрыто тучами, причем такими тяжелыми и хмурыми, что быстро их не разгонит никакой ветер. Даниэль посмотрел на небо – и кивнул.
– Я смогу передвигаться при такой погоде.
– Едем?
Мы сидели в домике вот уже пятый час. Часовая стрелка подходила к девяти утра, и я все больше нервничала. Потом попросила вампира набрать номер.
– Алло? – спросил знакомый мужской голос.
– Скажите, а Таня далеко? – Даниэль мастерски подделывал кавказский акцент.
– Здесь нет никакой Тани. Набирайте тщательнее номер.
Из трубки понеслись длинные гудки. Но мне этого было достаточно.
– Сейчас мы едем в город. Нам нужно в интернет-кафе.
– Как скажешь. Будем надеяться, ты знаешь, что делаешь.
Я бы тоже хотела на это надеяться. Но тебе, дорогой, знать о моих надеждах необязательно.
– Не я. Мечислав. Это его план.
Я говорила почти правду. Так что Даниэль кивнул и сосредоточился на дороге. Мужчину Даниэль загипнотизировал и внушил, что тот подцепил на дороге случайную попутчицу. И провел страстную ночь с ней на даче. Мог бы и убить, но не захотел. Даниэль не хотел еще одной невинной жертвы.
Впрочем, если бы обстоятельства повернулись по-другому, убил бы и глазом не моргнул. А сейчас – зачем? Все равно на дачу мы больше не вернемся. Крови он выпил достаточно, но не до смерти. И зачем оставлять за собой лишний труп? Даже если водителя найдут и разговорят, это уже ни на что не повлияет. Я была с ним полностью согласна. Хотя и убийство меня бы ничуть не тронуло. С каких пор я стала такой циничной?! Чужие смерти меня сейчас ни капельки не волновали! Может, потому что моя была не за горами? Не до милосердия. Как у Филатова: «Будешь в печали, коли смерть за плечами». И не только в печали будешь, но и сволочью!
Водителя мы отпустили за квартал до интернет-кафе и прошли это расстояние пешком. Я крепко держалась за руку своего самого любимого вампира на земле – и твердо знала: как бы ни сложился этот день – я навсегда это запомню. Серое небо, черные силуэты домов, ветви деревьев, прочертившие причудливую паутину на фоне облаков, сильная рука, поддерживающая меня и не дающая поскользнуться. И над всем этим – ласковые серые глаза. Самые дорогие в мире. Любимые.
В интернет-кафе было тихо и спокойно. С компьютером я почти не умела работать, но на то, чтобы запустить базу данных, меня хватило. Я легко нашла фамилию, имя и адрес по телефону.
– Даниэль, пиши: Ковальков Петр Сергеевич, Зеленая двенадцать, квартира тридцать шесть.
– Записал, – откликнулся вампир. – Это все?
Это было все. Это был тот самый оборотень, с которым я говорила по телефону. Забавно, но мне казалось, что моего собеседника звали Валентином. Но выбора у меня не было. Если этот тип – оборотень… Я решительно собиралась нанести ему визит дружбы и любви. И Даниэль будет моим главным аргументом. Вампир может одним движением свернуть шею человеку. И для оборотня это тоже будет аргументом.
– Едем! Нас ждут на Зеленой улице!
– А где это?
– Не знаю.
Пришлось задержаться еще ненадолго и вывести на экран карту города. А потом еще найти на карте Зеленую улицу и распечатать проезд к ней. Оказалось, что идти туда быстрее, чем ехать. По карте – минуть двадцать через переулки.
– Надеюсь, нас по дороге менты не остановят.
– Не бойся, я вполне могу загипнотизировать одного мента.
– Это хорошо. А двух?
– Даже трех.
– Тогда идем!
– Летим.
А по дороге купим еще пару необходимых вещей и что-нибудь поесть. Надо.
***
Зеленая улица не произвела на меня никакого впечатления. Миллионы таких улиц, миллионы однообразных домов, миллионы одинаковых судеб… Дом номер 12 оказался на редкость обшарпанной панельной девятиэтажкой. По счастью, дверь была без кодового замка. Подъезд соответствовал. Не знаю, чья светлая голова решила устроить у нас в подъездах мусоропроводы, но очевидно, что сам этот гений живет в других условиях. А у нас из-за него теперь в каждом третьем подъезде помойка. Вот как здесь. Воняло отвратительно. Вампир даже нос зажал. Я подошла к двери в квартиру номер 36 и поневоле скорчила рожу. Такой обшарпанной двери я давненько не видела. Кажется, об нее точили когти все помоечные кошки города. Даниэль осмотрел дверь и скорчил рожу.
– Юль, это стальная дверь. Но хорошо замаскированная.
– Отойди в сторонку, – шепнула я. И нажала на кнопку звонка. В глубине квартиры бухнул колокол.
Долго ждать реакции хозяина не пришлось.
– Кто там?
– Срочная телеграмма! – сварливо гавкнула я. – Получите и распишитесь!
Я махнула перед глазком листом бумаги. Сама печатала, сама вырезала! И писала сама. Очень срочное, на мой взгляд, известие. Дословно: «Поздравляю, Шарик, ты балбес!»
– Ковальков Петр Сергеевич?
– Да. Но я не жду…
– Да мне плевать, ждете вы там или нет! Получите и распишитесь, а потом разберетесь! У меня еще полдюжины телеграмм, а все такие умные! Я что вам – арабский террорист Сема Беня Ладан?! Зае…ли, мать вашу, своей гениальностью!!!
Я кожей чувствовала, как меня разглядывают из-за двери. Но я не вызывала недоверия. Хрупкая девчонка, в дубленке и шапочке горшком, каких три тысячи из пяти. А вампир прятался так, что его вообще не было видно ни под каким углом. Дверь открылась.
В следующую секунду мимо меня пронеслась темная размытая полоса. Ни оборотню, ни человеку с вампиром не тягаться. Особенно если вампир нападает без предупреждения. Даниэль буквально вписал хозяина квартиры в дверной косяк и внес в квартиру. Послышались звуки схватки. Я поспешно заскочила внутрь и прикрыла дверь. Вот так. Теперь нас никто не услышит и можно побеседовать. Даниэль уже справился со своим противником. Оглушенный Петр Сергеевич лежал на полу с заломленной рукой.
– Дернешься – и я тебе все кости переломаю, – на всякий случай предупредил Даниэль. – Ты, конечно, все залечишь, но представь, как будет больно!
Мужчина лежал на полу совершенно неподвижно. Еще бы, ему ли дергаться. Судя по глазам, смотревшим в разные стороны, он как раз пытался разогнать маленьких розовых слоников. Я молча протянула вампиру моток скотча.
– Замотай ему ноги, – распорядился Даниэль. – Руки потом.
Это я и сделала. Не прошло и десяти минут, как наш собеседник стал напоминать колбасу. Я обмотала его скотчем в несколько слоев. Бедра, колени, щиколотки, плечи, предплечья, запястья. Извела два мотка, но дело того стоило. Такое количество ленты не смог бы разорвать даже вампир, не то что оборотень. Или все-таки не оборотень? Потом Даниэль перекатил противника набок и залепил ему рот.
– В квартире больше никого?
Спрашивала я больше для проформы. Если бы кто-то был, он бы уже появился.
– Я никого не чувствую.
– Ну и отлично. Ты его не слишком сильно ударил?
– Что ты! Сейчас очнется!
При ближайшем рассмотрении оборотень оказался мужчиной среднего роста, но очень хорошего телосложения, средних лет, с правильными чертами лица и густыми каштановыми волосами. Серый свитер и черные джинсы красиво облегали спортивную сильную фигуру. Женщинам должно было нравиться. Хотя у меня другие вкусы. Получше. Я сходила в ванную, принесла ведерко воды и выплеснула ее на Петра Сергеевича.
– Даниэль, ты не чувствуешь? Он не оборотень?
– Это я могу ощущать. А ты нет? Ты же дотрагивалась до него!
– И что?
Вампир нахмурился.
– Дотронься еще раз. До голой кожи. Сейчас ты должна чувствовать его зверя.
Я пожала плечами, а потом нерешительно взяла оборотня (или все-таки не оборотня?) за руку.
– Закрой глаза. Сосредоточься, – приказал Даниэль.
Я повиновалась.
Что-то теплое коснулось моей кожи. На миг мне показалось, что я глажу мамину шубу, по самую кисть, погружая пальцы в густой ворс. В темноте, под закрытыми веками, блеснули желтые глаза и рыжий мех. Я поспешила открыть их.
– Лис! Лис-оборотень!
– Ты почувствовала?
– Несомненно! Как они решаются здороваться за руку с людьми?!
– Раньше ты ничего бы не поняла. Решила бы, что это – обычный человек.
– Это из-за Печати? – я намеренно говорила в единственном числе.
– Возможно.
– Или..?
Даниэль что-то недоговаривал. Что?!
– Или ты проснулась. Укус вампира иногда стимулирует экстрасенсорные способности.
– Хочешь сказать, что после твоего укуса процесс пошел?
– Более чем. Или не после моего укуса. Ты же понимаешь…
Вампир показал глазами на оборотня. Я понимала. И мне хотелось поговорить о моих способностях.
Но было не время и не место. Я посмотрела в глаза оборотню.
– Петр Сергеевич, мы с вами не знакомы. Но мой голос вы слышали. И дали мне этот телефон. Сейчас я отдеру пластырь. Постарайтесь не орать и отвечать мне четко и ясно. Не то я приклею его обратно и начну спрашивать другими методами.
Я резко рванула скотч с губ оборотня.
– Я?! – взвыл несчастный. – Да вы что —…!!..!!!..!!!
Я проигнорировала его высказывания о моей родне, моем происхождении и моих… сексуальных привычках. Я сегодня такая добрая!
– Вы – оборотень. Не стоит отрицать.
– Я и не буду, – чуть-чуть успокоился наш пленник. – Какой смысл лгать вампиру?!
– Никакого. Мое имя – Леоверенская Юлия Евгеньевна. Вы слышали обо мне?
– Да!
Теперь в голосе оборотня слышалась дикая ненависть. Я растерялась. Этому-то я чем успела насолить? Вроде бы даже увидеться не успели, а он уже так окрысился! Обычно я довожу людей до такого состояния дня за два, не меньше!
– Мы с вами не говорили раньше?
– Нет!
– Он не лжет, малыш.
Я удивленно смотрела на Даниэля.
– Но кто-то же дал нам его номер телефона?!
– Тебе. Не нам.
Я вздохнула. Нам, не нам, дам, не дам… Какая фиг разница! Есть у нас этот номер телефона – хорошо! Попали мы на оборотня – отлично! Будем использовать все возможности! Даже рядовой солдат противника может хоть что-то знать. Я, конечно, надеялась на добровольное сотрудничество, но тут мы хрен чего получим. Придется применять другие методы убеждения. К счастью, у вампира нет никаких предрассудков на этот счет. За триста лет все, что угодно, из головы выветрится. И гуманистом быть перестанешь. А что до меня – сейчас речь идет о моей жизни. Если я фамилиар одного зеленоглазого вампира, значит, могу и не пережить его смерти. И я еще буду с кем-то церемониться при таком раскладе?! Ага, счаз-з-з-з! Шнурки поглажу и реверанс отвешу!
– Посмотри за ним, – распорядилась я.
– А если он начнет перекидываться?
Этого я не предвидела, но нам ли бояться таких мелочей?
– А это теоретически возможно в светлое время суток?
– Это практически возможно в любое время суток.
Я сходила на кухню и взяла самый большой нож из имеющегося там набора. Даже не нож, а тесак. Широкий, с деревянной ручкой. Вернулась в гостиную и протянула его вампиру.
– Дернется – режь без сожаления.
– Как прикажешь, – отозвался Даниэль. И посмотрел на оборотня серыми недобрыми глазами.
– Я полагаю, что не стоит перекидываться и пытаться вырваться, – улыбнулась я пленнику. – И орать тоже не надо – рот заклею. Может, и вместе с носом.
Оборотень сверкал на меня глазами, но ничего не пытался предпринять. Жить ему еще не надоело.
Я поднялась и пошла по квартире. Во-первых, покажи мне твой дом, и я скажу, кто ты. А во-вторых, мне надо было подумать. Спокойно, в одиночестве. Оборотень жил один в трехкомнатной квартире, оборудовав в ней спальню, гостиную и тренажерный зал. Вкус у Петра Сергеевича, пусть Пети для краткости, был отличный. Красно-коричневые тона ковров и обивки кресел, оранжевый оттенок обоев… Немного мрачновато, но хозяину подходит. А вот и его фото на стене. И всюду он в гордом одиночестве. Ни жены, ни детей. В тренажерном зале я задержалась подольше. Большинство снарядов были мне абсолютно незнакомы. Но зал содержался в идеальном порядке. А огромное зеркало, вмурованное в стену, стоило бешеных денег. Наверняка. А чем таким у нас занимается хозяин? Я вернулась в гостиную и опять отодрала скотч. На этот раз оборотень не орал. Но глазами на меня сверкал так, что мне надо было самоиспепелиться. Ха! Наивное чукотское животное!
– Петр Сергеевич, а чем вы занимаетесь? Кто вы по жизни?
– У меня свое кафе, – процедил оборотень. – Что вам от меня надо?
Я присела рядом с ним и вытянула ноги.
– Действительно, а что мне от вас надо? Вот смотрите, откуда-то я узнала ваш телефон, так?
– Кстати, откуда?
– Мне его дали. И сказали, что вы – оборотень.
– И кто же вам его дал?
– Он не представился, – припомнила я тот разговор. И соврала. Имя всплыло в моей памяти почти моментально. Казачев Валентин Дмитриевич. Точно! Как хорошо иметь такую память, как моя. В ней ничего не задерживается на поверхности, а все отправляется на полку, откуда и извлекается по мере надобности.
– Вы мне врете, – уличил меня оборотень.
– Ну и вру, – легко согласилась я. – А кто сказал, что я обязана делиться с вами информацией?
– А кто сказал, что я что-то скажу вам?
– Скажете, – пообещала я, смотря на него нехорошим взглядом. – Еще как скажете! Вы что думаете, меня сейчас моральные принципы остановят?! Так у меня их нет! Для меня все обстоит просто. Вы – враг. А с врагом надо поступать решительно. Уничтожать. Можно – медленно и мучительно, можно – быстро. Я просто отволоку вас в ванну и буду пытать.
– Юля!
– Что?!
Два голоса слились в один. Я посмотрела в глаза Даниэлю.
– Ты же не думаешь, что я злая?! Я не злая, но Андре сейчас пытает Бориса и Вадима. А если я ничего не сделаю, он возьмется и за Мечислава! Я не могу этого допустить! Не могу!
– Он тебе так дорог?
Я сверкнула на вампира глазами. Нашел время!
– Мне моя жизнь дорога! Или ты уже забыл?! Сам знаешь, чем мне Мечислав дорог! Уж никак не его выдающимися способностями и достоинствами!
У Даниэля хватило совести опустить глаза.
– Извини. Но все же – пытка…
– Предложи другой способ.
– Можно поговорить по-хорошему.
– Можно. Петр Сергеевич, вы разрешите мне называть вас просто по имени?
– Первый раз вижу вежливого палача! – огрызнулся оборотень.
– А я по профессии – биолог. Вам ведь не придет в голову извиняться перед аскаридой? Или лягушкой? Или сердиться на них? Вы абсолютно спокойно выпотрошите и ту и ту.
Мне удалось удивить оборотня.
– Называйте, как хотите.
– Отлично. Петя, вы знакомы с вампиром по имени Андре? Князем Города.
– Нет.
– Врет, – тут же определил Даниэль.
Я укоризненно взглянула на оборотня.
– Петя, как вам не стыдно! Вы же знаете, что вампиры легко определяют, врете вы или говорите правду! Кстати, а как именно? Даниэль, ты мне не объяснишь?
– Все просто, Юленька. Вампиры, как и оборотни, очень чувствительны к запаху. Стоит человеку соврать, как у него повышается температура, учащается сердцебиение, в кровь выплескиваются гормоны, и меняется запах, идущий от кожи. Так я и определил, что наш друг лжет. Насколько мне известно, оборотни чуть менее чувствительны, но определить, когда им лгут, для сильного ликантропа несложно.
– А он – сильный ликантроп?
– То, что ты настолько легко почувствовала его зверя, говорит не в его пользу. Но ты вообще очень сильная. И твои способности для меня до сих пор загадка.
– А ты не можешь определить, на что я способна через Печать?
– Не могу. Для этого у меня самого сил не хватит.
– Понятно.
Я очаровательно улыбнулась оборотню.
– Давайте продолжим нашу игру в вопросы-ответы. Андре вы знаете. Хорошо. А как вы к нему относитесь? Вы лис-оборотень. Вы должны ему подчиняться?
– Должен.
– Не врет.
– И вам нравится ему подчиняться? Да или нет?
– Нет!
– Опять врет, – вздохнул Даниэль.
– Опять врете? Ну что нам с вами делать?! Даниэль, тащи его в ванну.
– Как прикажешь.
Вампир поудобнее перехватил связанного оборотня и поволок его в ванну, предупредив по дороге:
– Попробуешь дергаться или перекидываться, я тебе горло перерву. А потом до твоих друзей доберемся. Кто-нибудь из них в коммуниста играть не станет. И информацию мы получим. Так или иначе. Не один ты в городе в рыжем мехе бегаешь!
Телефон запищал неожиданно. Я дернулась.
– Взять трубку?
– Не стоит, – Даниэль пристально разглядывал телефон. – Здесь автоответчик. А твой голос многим известен.
В трубке что-то щелкнуло.
– Говорит Ковальков. Меня сейчас нет дома. Оставьте сообщение после сигнала.
Трубка пискнула, и я услышала мужской голос.
– Алло, Петя, шеф велел к восьми подрулить в «Карнавал». Какую-то девку брать будем. Говорят, крутая, как три вампира сразу! Так что собирайся как на войну.
Трубка щелкнула и отключилась. Я закинула голову и расхохоталась.
– Петя, представляете, какая несправедливость! Вы меня только брать собираетесь, а я вот уже пришла! И не уйду просто так!
– Что вам от меня надо?! – сорвался оборотень. Даниэль тут же грохнул им об пол и прижал к горлу лиса нож.
– Не дергайся, а то у меня рука не дрогнет. Я не Юля. Она еще молодая и добрая, а я уже избавился от иллюзий. За триста лет все проходит.
Ликантроп сверкал глазами, но дернуться не решался. И правильно.
– Андре вы знаете. А теперь заочно и со мной знакомы. Это меня должны около десяти вечера скрутить в «Карнавале». Хотя я туда не пойду. Итак, как вы относитесь к Андре?
– Он – мой хозяин.
– Понятно.
– Он брал у тебя кровь? – спросил Даниэль.
– Брал.
Вампир опустил ресницы, словно подтвердились его подозрения. Или так оно и было?
– Тогда понятно.
– Что – понятно? – не въехала я.
– Если вампир берет у кого-то кровь, это очень доверительные отношения, – объяснил мне Даниэль. – Почти как между любовниками.
– Да?!
Вот это новость. Значит, у меня один реальный любовник и два – почти? Знала бы я это заранее, черта бы лысого от меня кто-то еще, кроме Даниэля, получил кровь.
– Поверь на слово.
– То есть кровососание для вампиров равно сексу? – я решила уточнить еще раз.
– Практически. Хотя оргазм при этом испытывает тот, у кого пьют кровь, но и для вампира это очень близко к половому акту. При определенных условиях… Юля, давай я тебе все это потом объясню!
– Я не… – Я вспомнила один раз, когда Даниэль брал у меня кровь из шеи, и вспыхнула, но потом все-таки закончила фразу. – Я не испытывала оргазма тогда, в первый и второй раз, когда ты брал у меня кровь, да и с Мечиславом этого не было, и с Борисом.
– Я не подчинял себе твой разум ни в первый, ни во второй раз. А что до Мечислава – ты сама отказывалась и сопротивлялась. Иначе ты бы поняла, какие чувства испытывает человек при укусе.
– И хорошо, что отказывалась, – уши у меня горели. – Ты хочешь сказать…
– Ты угадала. Этот тип предан своему хозяину. И даст разрезать себя на кусочки, чтобы не повредить Андре.
– Зоя Космодемьянская-два? Это надо проверить, – решила я. – Тащи его в ванну.
Даниэль повиновался и свалил оборотня в розовую джакузи. Я наклонилась над ним.
– Так где содержат моих вампиров?
– Ты сдохнешь, – выплюнул мне в лицо пленник.
– Возможно. Но ты-то сдохнешь раньше. Спрашиваю последний раз – где Мечислав, Вадим и Борис?
Ответом мне стал поток густого мата. Я усмехнулась. Криво, недобро…
– Знаешь, сейчас я попрошу Даниэля держать тебя, а сама буду резать. Медленно и упорно. Сперва я выну тебе все кости из пальцев. Сперва только на руках. Потом кисти, предплечья, плечи… А потом примусь за ноги. Ты – оборотень, ты многое можешь выдержать и залечить. Но сможешь ли ты отрастить вновь вынутую из тебя кость? Сейчас Даниэль присмотрит за тобой, а я схожу на кухню и возьму там парочку удобных ножей. И займусь левым мизинцем. Я разрежу его вот так, – я провела по его руке пальцем, – сперва – вдоль по линии, потом опять вдоль, но уже так, чтобы разрез получился крест-накрест. А потом возьму молоток и сломаю тебе кость у самого основания, чтобы легче было ее вынуть. Конечно, у меня не сразу все получится. Я далеко не хирург. И резала только лягушек и рыбу. Но рано или поздно, даже рано… У человека всего-то двести с лишним костей. И я успею научиться.
– Ты не сможешь, – твердо сказал оборотень.
– Неужели? Даниэль, смотри за ним!
Я отправилась на кухню, но вместо того чтобы искать ножи, села на стул и уставилась в пространство. Ну да. Проще убить, чем пытать. Убить я могла бы. Уже смогла, но тогда я была в шоке, ненависть к палачам подействовала как наркотик. Смогу ли я убить сейчас? А еще пытать перед этим?
Что бы сказал дедушка? Хотя я и так знаю, что бы он сказал. Он сел бы напротив, поглядел мне в глаза и спросил: «Юля, это действительно необходимо? Нет другого выхода? И принесет желаемый результат? Если это так, не стоит сомневаться в своих действиях. Ты на войне, а не на балу».
А я в себе уверена не была. Мне надо было узнать, где держат моих вампиров. А оборотень мог это знать. Или мог знать, к кому мне обратиться с этим вопросом. Наверное, можно и как-то иначе. Но как?! Я не знала. Но знала, что бы мне ответил дедушка. «Юля, если ты приняла решение, то не надо мучиться сомнениями. Враги – всегда враги. Когда на кону стоит твоя жизнь, не стоит стесняться в средствах. Если бы стеснялся я, тебя бы на свете не было». То-то и оно! Но смогу ли я?! А вот сейчас и проверим. Выбора-то все равно нет! Кто-то из нас двоих должен пытать, а кто-то – держать нож у горла оборотня, чтобы тот не перекинулся. Роли распределились так. Можно и наоборот. Пытать будет Даниэль, а нож держать – я. Можно.
Но это я заговорила о пытке. Это я поклялась, что сделаю все для моих друзей. И если я откажусь теперь – сломаю в себе что-то такое, чему не срастись. Я потеряю уважение к своему слову. А если буду его пытать? Я стану совсем другой. Какой? Холодной, жестокой, злой – не знаю! Что пнем по сове, что сову об пень, а птичку все равно хоронить придется. Вот и я в себе что-то похороню. И в одном и в другом случае. Но выбора нет. И рядом никого нет. Нет со мной такого человека, большого, сильного, умного, чтобы положил мне руки на плечи и сказал: «Юленька, все твои проблемы гроша ломаного не стоят. Я их сейчас решу. А ты пока посиди в уголочке, отдохни немного…» Но его нет. И может, никогда и не будет.
Даниэль, хотя и вампир, но и ему не по себе, а за триста лет можно было еще и не к такому привыкнуть. Если тебя самого пытают, можно ли сохранить в себе доброту и мягкость? Я бы не смогла. Даниэль смог. И я не хочу заставлять его ломать что-то в себе. Я – никто. Он – гениальный художник. Его дело творить, а не громоздить трупы. Да и не сможет он. Не захочет. Проще самой взяться за нож, чем его уламывать. Никто за меня мою работу не сделает. Это как у Атланта. И держать тяжело, и плечи натирает, и надоело все до крайности, а только больше этот чертов небесный свод держать некому.
Я решительно сняла с подставки все имеющиеся там ножи. Шесть штук. И направилась в ванную комнату. Даниэль сидел на краю ванны и поигрывал ножом в опасной близости от горла ликантропа.
– Юля?
Я посмотрела на него. Бедный вампир.
– Ты поможешь мне?
У Даниэля глаза на лоб полезли.
– Юля, ты это всерьез?! Ты собираешься его пытать?!
– А что заставляет тебя думать, что я шучу? У них в руках три моих друга. И этот… О! Ты участвовал в налете на дачку Снегирева?!
– Не твое дело! – рявкнул оборотень.
Я и сама не поняла, как и что получилось. Руки сработали быстрее головы. Я полоснула оборотня ножом поперек груди.
– Не смей на меня орать, тварь! – прошипела я.
Даниэль смотрел на меня с ужасом. На красивом свитере оборотня набухала симпатичная красная полоса. А я была как под наркозом. Из всех чувств осталось только одно – ярость. ЭТО СУЩЕСТВО посмело повысить на меня голос?!
– Юля!
Я сверкала глазами не хуже вампира. Кажется, я вошла в настроение! Ну, теперь держитесь, фашисты!
– Никакая мохнатая тварь не посмеет поднять на меня хвост! Заклей ему рот и держи нож у горла! Если попробует перекинуться – режь!
– Как прикажешь, – Даниэль поспешно заклеил оборотню рот. – Юля, но ты…
– Молчать! – рыкнула я. – Поверни его так, чтобы я руки видела!
И сама себе удивилась. И откуда что взялось? Ведь была такой милой девочкой!
– Слушаюсь!
Вампир послушно повернул Петю на живот и руки оборотня оказались у меня прямо перед глазами. Большие, не слишком красивые, поросшие на сгибах рыжеватыми волосками. И сейчас я должна разрезать эти пальцы… Юля! Не смей расклеиваться! За тобой трое друзей, которым больше не на кого надеяться! Ты осталась! И подвести их ты не можешь! Не должна!
Я отделила от кисти мизинец – и полоснула по нему ножом. Разрез получился не с первого раза. Руки заскользили в крови.
– Даниэль, ты не знаешь, у него перчаток нет?
Я старательно говорила на самые обычные, ничего не значащие темы, чтобы отвлечься от своих действий, чтобы не думать и не ощущать. Любая человеческая эмоция мне была сейчас противопоказана. Если бы я хоть на минуту задумалась о том, что я делаю, со мной бы истерика случилась. Оставалось только прятаться за холодное спокойное любопытство. Понимал ли это вампир? Вряд ли. Голос его был спокоен и холоден, с нотками неодобрения.
– Не знаю.
– Надо было по дороге пару хирургических купить. Ну да ладно, так разберемся!
Мои пальцы были все в крови, и резать было жутко неудобно. Но я упорно кромсала палец вдоль, добираясь до кости. Главное было не думать, что это живой человек. Ну, пусть оборотень, но живой. И так же способный чувствовать боль. Так же, как и Борис, как Вадим, как Мечислав… Лучше думать, что это – курица. А мне надо приготовить филе. Вот так, вдоль, нащупывая кость…
Вырезать кость из живого человека оказалось только чуть посложнее, чем из мертвой курицы. Вампир крепко придерживал оборотня в ванной, чтобы тот не дергался. И наконец кость мизинца осталась торчать посреди ошметков плоти, голая и красная от крови. Я подумала и кивнула Даниэлю. Искать молоток не хотелось.
– Переверни его обратно.
Вампир повиновался. Лицо оборотня было искажено от боли, а на щеках – две дорожки от слез. Я рванула за ленту, сдирая ее с губ вместе с кожей. Оборотень взвыл, но я не обратила никакого внимания на его страдания.
– Будешь говорить?! Или мне молоток поискать?! Я сейчас тебе эту кость обломаю, а потом за остальные пальцы примусь. Буду мясо срезать по кусочку! А потом еще и прижигать! Богом клянусь! Ты мне все выложишь, но будешь в таком состоянии, что проще тебя убить! А мне этого очень хочется! Так задавать вопросы – или рот заклеить?! Я тебя буду медленно убивать! Обещаю!
Наверное, что-то было в моих глазах. Что-то правдивое, отчего он мне поверил. Да я и сама себе верила. Я бы сделала все, что обещала. Я такая. Оборотень сглотнул и кивнул.
– Спрашивай!
Я очаровательно улыбнулась. Даниэль смотрел на меня с тихим ужасом.
– Юля, ты…
– Я. Подожди, милый. Итак! Какое место ты занимаешь в стае?
– Я второй после вожака.
– ЧТО?!
Теперь опешила уже я.
– Второй после вожака стаи? Даниэль, он не врет?!
– Нет, – угрюмо отозвался вампир.
– Хорошо. Ты участвовал в налете на дом Снегирева?
– Да.
– Там вы взяли два гроба с двумя вампирами. Так?!
– Да.
– И куда вы их отвезли?
– Не знаю!
– Врет.
– Даниэль, заклей ему рот!
– Не надо! Я скажу! Гробы мы отвезли на Бодлера восемнадцать. Там частный дом.
– Они и сейчас там?
Я удивлялась сама себе, но допрос вела уверенно и спокойно.
– Не знаю!
– Опять врет!
– Даниэль, заклей ему рот!
– Не надо!
– Что значит – не надо?! Мужик, ты не ценишь моей доброты! Я тебе пока жизнь оставила!
– Пока? – уточнил вампир.
Я похлопала ресницами.
– Я не хочу убивать, но если он меня доведет, рука у меня не дрогнет.
– Юля, ты не должна…
– Разумеется.
– Ты потом сама себя не простишь…
Я прервала объяснения и прочую душевную чушь. Не до того. Нет у меня ни души, ни сердца, ни мозга. Я ничего не чувствую и ни о чем не думаю. Я – автомат, настроенный на победу. Терминатору никто не говорил, что есть какие-то моральные нормы. Ему просто было сказано спасти, вот он и спасал. И я спасаю. Собственную жизнь. И жизни еще четверых вампиров. Хотя на старичка Шварца я и не похожа. Мышечную массу не дотянула. А ч-черт!!! Я не могу позволить себе расклеиться! Потом, после победы (обязательно победы, мыслей о поражении я не допускала!) я опять стану нормальной и всласть намучаю себя угрызениями совести. Может, даже от кошмаров буду просыпаться. А пока мне не до того! Я на последнем рубеже, и за мной жизни моих друзей. И рука у меня не дрогнет. Я смерила вампира надменным взглядом.
– Ты заклеил ему рот?
– Слушаюсь.
Мне оставалось только вздохнуть. В душе. Но на лице я изобразила довольную улыбку садистки.
– Поверни его.
И опять взялась за нож. На этот раз я обкромсала половину безымянного пальца на той же руке. И распорядилась отодрать скотч со рта у оборотня.
– Ты…….!!!
Я могла его понять. Но не собиралась терпеть хамство.
– Я. Отвечай – ты знаешь, где сейчас мои вампиры?
– Двое из них.
– Не врет.
Я пристально смотрела в глаза оборотню – и понимала, что больше лжи не будет. Он ответит на все мои вопросы. Он сломался. Смесь надежды, боли и страха сделала свое дело. Мне оставалось только задать вопросы и выслушать ответы. А что потом? Вот потом и решу! Главное – не думать ни о чем, кроме дела. Только вопросы и ответы. Только информация.
– Отлично. Где?
– На Летной сто двадцать четыре. Там частный дом.
– Охрана есть?
– Да.
– Люди, вампиры, оборотни?
– Вампиры и оборотни. Всего двенадцать наших и трое вампов.
– Оружие?
– Огнестрельное, холодное… Точнее не знаю.
– Не врет, – доложил Даниэль.
– В каком состоянии мои вампиры?
– В плохом. Их пытали и пытают.
– Твою… рыбу… зебру… мать!
– Тебя это расстраивает? – уточнил Даниэль.
– Они мои друзья.
– Ты хочешь освободить их?
– Я похожа на Терминатора?
– Нет. Сейчас ты больше похожа на Фредди Крюгера.
– Ну спасибо, милый!
– Всегда пожалуйста.
Я опять повернулась к оборотню.
– Ты не знаешь, где могут держать Мечислава?
– Нет.
– И даже не догадываешься?
– Нет.
– А где будет происходить поединок?
– Нет.
– Опять врет.
– Да что ж это такое! – взвилась я. Неужели этот козел не понимает, через что мне приходится проходить?! Мне же тоже больно! Я не хочу становиться жестокой! Не хочу!!! Но выбора-то нет! Я перевела глаза на вампира. – Заклей ему рот!
– Не надо!!! – взвыл лисенок.
Четыре буквы сорвались четырьмя камнями.
– Надо.
К концу допроса у оборотня остались только три целых пальца на руках. Остальные семь были изрезанны мной до кости. Пять костей было сломано. Кровь была повсюду. На моем лице, на руках, на одежде. Хорошо, что я додумалась накинуть халат хозяина, не то испачкала бы единственный свитер. Я вспотела, и одежда неприятно липла к телу. Оборотень лежал в ванной и сверкал на нас злыми глазами. Я покачала головой.
– Последний вопрос. Оружие дома есть?
– На кой… оно мне сдалось?
– Не врет, – привычно отметил вампир. – Что дальше?
– А ничего, – устало отозвалась я. Душевно этот допрос вымотал меня гораздо больше, чем нашего пленника. – Ты кушать хочешь?
– ЮЛЯ?!
– А что? Вполне приличный оборотень. Или их кровь не подходит? Несоленая?
Я сама себе ужасалась, но ничего не чувствовала. Ни-че-го.
Даниэль сомневался несколько секунд, а потом наклонился, поудобнее подтянул оборотня – и впился несчастному в шею. Послышались тихие хлюпающие звуки. Оборотень сдавленно застонал. Я смотрела на все это безобразие с равнодушием биолога, наблюдающего за улитками в банке. В голове не было ни одной мысли. Но наконец Даниэль оторвался от шеи оборотня и посмотрел на меня.
– Я сыт и доволен. Что теперь?
– А теперь надо его убить, – просто сказала я. – Оборотни хорошо регенерируют?
– Да.
– До вечера он успеет к своему хозяину – и тот подготовит нам новую ловушку. Нельзя оставлять его в живых. Ты сможешь это сделать – или надо мне?
Даниэль покосился на нож, лежащий совсем рядом с ним.
– Не знаю.
– Тогда попробуй. Если не сможешь, тогда за дело возьмусь я.
Даниэль уставился на меня огромными глазами. Чуть ли не квадратными.
– Юля?!
– Перережь ему горло и отпили голову. Или я должна делать это сама?
Оборотень забился в ванне. Я вскрикнула. Кости щелкали и неприятно скрипели, изменяя форму. Если Даниэль и хотел со мной поспорить, то теперь выбора у него не осталось. Руки сработали быстрее головы. Он резко, с оттяжкой, полоснул оборотня ножом поперек шеи. Кровь фонтаном брызнула из рассеченной артерии. Часть ее попала и на меня. Прямо на лицо. Я провела по нему рукой и облизала пальцы. Вкус был такой, какой и положен крови. Солоноватый.
– Что ты делаешь? – вампир в изумлении воззрился на меня.
– Не знаю.
Мне понадобилось не меньше трех минут, чтобы прийти в себя. А правда, что я делаю?! Вместо того, чтобы орать дурниной и блевать в углу, слизываю с пальцев кровь убитого мной человека. И мне это нравится. Перед собой я душой не кривила. Я хотела именно этого. Крови.
– Я ничего не понимаю. Так бывает? Фамилиар может начать пить кровь?
– С тобой мне уже ничего не известно. Раньше таких случаев не было.
– Высшие Силы!
Я смотрела на оборотня, свернувшегося клубком в ванне. Даниэль уже успел отделить ему голову от тела – и теперь из перерезанных жил толчками выливалась кровь. Она была такой мягкой, такой теплой, такой… уютной… Я потянулась к ней всем телом. О, этот солоноватый вкус крови во рту, на губах, удивительное чувство наполнения и спокойствия. Если вампиров охватывает что-то подобное после еды, то я понимаю их. Еще-е-е-е крови…
Я облизывала пальцы, пила кровь из сложенных горстью ладоней – и никак не могла насытиться. Хотелось еще и еще… Кто-то тронул меня за плечо. Я зарычала, развернулась – и увидела Даниэля. Серые глаза мгновенно смыли кровавый туман с моего рассудка. Я подскочила и схватилась рукой за край ванны.
– Что со мной?!
– Ты пила его кровь.
Ответ вампира был так спокоен и так правилен, что я вскипела от ярости.
– Это я и сама знаю, черт подери! Ты мне объясни, с чего я вдруг решилась на такую смену рациона!
– А этого я и сам не знаю!
– Чер-р-р-р-рт!!!
Несколько секунд у меня ушли на оценку ситуации. Да, я пила кровь. И чувствую себя после этого превосходно. Не мутит, голова не кружится, мысли о бренности всего сущего не посещают. Блевать тоже не тянет. Вот. И простуда, кажется, отступила. Внутри меня словно какое-то тепло разливалось. Ну и достаточно! Более чем достаточно! Нельзя требовать от жизни всего и сразу! А насчет моих резко поменявшихся привычек я поговорю с Мечиславом. А пока…
– Даниэль, мне надо умыться. Помоги мне снять этот чертов халат так, чтобы не перепачкать всю одежду.
Вампир повиновался без разговоров. И очень меня этим порадовал. Мне сейчас было не до филосопльствования. Я смыла кровь с лица и рук, осмотрела себя в большом зеркале и удовлетворенно кивнула.
– И вовсе даже милая девушка. Прелесть!
Даниэль ждал меня в комнате.
– Теперь твоя очередь.
– Как скажешь, кудряшка.
– Скажу. Сделай одолжение, не называй меня так!
– Прости. Само вырвалось.
Вампир встал и прошел в ванную. Я подошла к большому зеркалу на стене. Зеркала в этой квартире вообще были на каждом шагу. Хозяин обожал себя любимого. Теперь будет обожать на том свете. И я об этом ни капельки не сожалею. Из зеркала на меня смотрело чужое лицо. В ванной я просто смотрела, нет ли пятен крови. Теперь оценивала свое состояние. И видела. Что-то изменилось. Или поднялось небо, или опустилась земля. Но что-то стало не так, как раньше. Лицо было тем же самым. Улыбка, глаза, волосы, губы. Но теперь я стала гораздо больше похожа на женщину с портрета, который нарисовал Даниэль. Что-то появилось новое то ли в повороте головы, то ли в выражении лица, глаз, в улыбке, в осанке… Не знаю, как это объяснить, но я начинала меняться. Как оборотень. Только вот в кого превращусь я? А еще оборотни после превращения всегда могут принять прежний вид. Смогу ли это сделать я? Смогу ли забыть об этой ванной и жить как раньше? Смогу забыть о том, как пила кровь и какое наслаждение при этом испытывала?! На эти вопросы ответа у меня не было. И у Даниэля тоже. А, ладно, подумаю об этом потом!
Даниэль вышел из ванной, на ходу вытираясь полотенцем.
– Ты как?
– Более-менее. Ну что, делаем уборку и едем?
– Куда?
– Что значит – куда?! На Летную сто двадцать четыре. Я хочу видеть дом, в котором держат моих друзей.
– Юля, это может быть опасно.
Глаза вампира были серьезными и грустными. Я пожала плечами.
– Даниэль, я очень хотела бы изменить происходящее. Но у нас нет выбора. И потом, что нам делать до вечера?
– Долог день до вечера, если выпить нечего?
– В твоем случае – некого, – не выдержала я. Тоже мне, нашелся единственный вампир, который сохранил совесть!
– И так тоже. Юля, может, поедем домой? На какую-нибудь дачу? Место, где состоится поединок, мы знаем. Чего еще надо? Купим продуктов, какие тебе нужны, и добавим по дороге пару книг. Посидишь в машине или в домике, почитаешь…
– Не смешно. Едем, Даниэль! Но сперва – уборка. До чего мы тут дотрагивались?
– Сиди, я протру.
– Гран мерси.
Я сидела в кресле, пока Даниэль проходился полотенцем по всем «запачканным» поверхностям. А что мне нужно от жизни? Если серьезно? Вот чего я прусь к этому дому? И изрядно рискую при этом! Зачем? А вот затем! Я еще не говорила, что моего внутреннего голоса надо слушаться? Так вот, этот голос мне просто дырку в печени проел, требуя, чтобы я съездила и «только посмотрела». Значит, надо ехать. Я могла бы объяснить это вампиру, но нарываться на недоверие и фразы типа «Юля, это у тебя от переутомления!» или «Это последствия транса. Выспишься – пройдет» мне вовсе не хотелось. Надо ехать. Даниэль на меня обидится, но я тоже могу обидеться. И поводов у меня гораздо больше! Вперед, девочка, вперед! И решения не обсуждаются!
– Смотри, это я нашел у оборотня.
Ключи от машины. Что ж, как победители мы имеем право на трофей.
Трофеем оказался здоровенный – хоть лося перевози – черный джип «Паджеро». Дедушка такие называет «дом на колесиках». Оно и понятно: стоя на каблуках, я все равно сантиметров на пятнадцать ниже крыши джипика. Но расположились мы с Даниэлем со всеми удобствами. Я – на заднем сиденье с книжечкой. Лисенок увлекался детективами, и я с удовольствием листала новый томик Корецкого. Вампир, уже одетый в одежду покойного лиса, – за рулем. Молча и печально переживает мое превращение? Но что я могу с собой поделать? Я ведь живая…
***
Даниэль молча вел машину. Водил он классно, как профессиональный автогонщик. Когда все это кончится, я сдам на права. Обязательно.
Летную улицу мы нашли довольно быстро. Купили на заправке карту города – и оказалось, что она всего в десяти минутах езды. Небольшой такой зеленый домик на отшибе. Ничего ни особенного, ни сверхъестественного. Невысокая оградка, толстые стены, домик наполовину врос в землю. В таком можно кричать с утра до ночи, и никто ничего не услышит. А если и услышит – ничего не будет делать. Я понимала, почему Дюшка выбрал этот домик. Или не он его выбирал? А, один хрен! Здесь ори не ори, а никто и не почешется. Трущобы. Даже и не поверишь, что в центре города бывают такие улицы. Маленькие домишки, без водопровода и канализации. Деревянные будочки в углу двора и колонки по всей улице. Хотя свет здесь есть. Что сказал этот дурак?! Двенадцать оборотней и три вампира? Да, так. И оружие. Да в любом случае я не смогу с ними справиться. А зачем я тогда приехала сюда?! Душу потерзать?! А то ей мало досталось! И Даниэль сидит как репка на грядке. Никакого от него проку в таких ситуациях! Вот был бы здесь Мечислав, он бы что-нибудь придумал! А днем я не могу с ним поговорить? Вампиры же днем спят? Так какая разница, в какой сон приходить? Я же ничего не потеряю, если сама попробую позвать Мечислава? Не он меня, а я его?
Я закрыла глаза.
– Не отвлекай меня, хорошо, Даниэль?
– Как скажешь, кудряшка.
Я наплевала на «кудряшку» и постаралась отрешиться от всего сущего. Тишина, покой, расслабление, умиротворение, темнота… Темнота?! Я вдруг поняла, что темноты-то и нет. Я сижу с закрытыми глазами, но вижу все как наяву. Я сплю и вижу все, что происходит рядом. Вот Даниэль наклонился надо мной и пристально смотрит мне в лицо. Потом откинулся на спинку сиденья и тоже прикрыл глаза. Откуда-то я знала, что он не использовал никакой магии. Не входил в транс и не пытался помочь мне. Просто решил отдохнуть. Глаза вампира очень устают от дневного света. Даже если он в солнечных очках. Я подумала – и решила выйти наружу. Как была – призраком. Или чем-то еще? Ладно, я потом проконсультируюсь, в чем тут фишка. Вот вытащу вампиров из застенков – и обязательно проконсультируюсь. Чем-нибудь тяжелым. А пока надо посмотреть, что здесь и как. Сейчас я в машине – ну так зайдем в дом! И на месте разберемся, кто, куды, чего и как. Только вот… Мечислав говорил мне, что в таком состоянии можно меня заметить. Но еще он говорил, что для этого мне надо что-то делать! А я вот ничего делать не буду! Даже говорить. И даже стенать, как приличные привидения. Просто слетаю и посмотрю. И больше ничего не буду делать! Честное свинское!
Я попробовала пройти сквозь стенку машины. Получилось! Отлично получилось! Если я так и сквозь все остальное проходить буду, то стены мне не страшны! Надо проверить! Немедленно! И я решительно направилась к зеленому домику. Идти было легко и просто. Снег под моими ногами не приминался, я не скользила, а посмотрев вниз, увидела, что даже не скольжу, а лечу сантиметрах в трех над землей. Забавно. Я попробовала пнуть камешек. Не получилось. Нога прошла сквозь него. Я попробовала еще раз. Ага, хрена вам! Значит, я могу пройти, но не двигать предметы. Не получится из меня барабашки. А жаль… А если поговорить с людьми? Меня услышат? Не услышат? И как отреагируют? А вот и какой-то алкаш навстречу чешет с бутылкой водки. Очень кстати! Сейчас я буду экспериментировать! Благо, после пятого литра этот тип и имя-то свое не вспомнит, не то что какие-то голоса!
– Эй, мужик!!! – заорала я со всей дури, становясь у него на пути.
Алкаш вздрогнул и заозирался по сторонам. Слышит? Или нет?
– Брось бутылку, козел! Рога поотшибаю нафиг!
Алкаш потер в ухе и направился дальше, покачивая головой. Ну да, нашла чего просить! Бросить бутылку! Конечно, он ничего не услышал. А если слышал – то не понял, если понял – то не так! Я догнала алконавта. Не упускать же единственного прохожего на улице! И потом – такой замечательный объект для опытов! Пусть потом попробует пожаловаться, что сквозь него привидение ходило! Его с огромным интересом выслушают соседи по палате… в местной психушке. Первое, что я сделала, – сунула в него руку. Ноль внимания! Толкнула! Опять ноль внимания! Я обнаглела настолько, что попросту залезла внутрь него и высунула наружу голову. Смотреть на несчастную полуокаменевшую печень и больные легкие (а я все это отлично видела, если засовывала в него голову) не было ну никакого желания. Ну хоть бы ухом повел, блин! Похоже, обыкновенные люди меня не видят, не слышат и не ощущают никаким местом. А вампиры? Я поспешно вернулась в машину.
– Даниэль!
Вампир даже ухом не повел. И что это значит? Что тот алконавт мне ближе по духу, чем вампир, поставивший на мне Печать? Алкаш хотя бы огляделся, а тут – ничего. Или ларчик открывается гораздо проще? У алкоголиков мозги так расслабленны, что воспримут любую потустороннюю дрянь? А вампир, естественно, ничего такого не ждет. И меня не слышит. Ну и прекрасно, если так! Лезть внутрь Даниэля я не решилась. Не стоит. Лучше буду располагаться так, чтобы меня никто не тронул даже случайно. В стенке, под потолком, на люстре… А летать я не научилась? Я попробовала приподняться над землей и вылететь через крышу машины. Получилось! Ур-р-р-ра-а-а!!! Ну все, держитесь, покемоны! Иду страшная и ужасная я! Сперва – на разведку, а там посмотрим. Очень хотелось бы выручить своих вампиров, но я ведь далеко не Лара Крофт! Если я попытаюсь провести какой-нибудь прием карате или дзюдо, противник обязательно умрет – но от смеха. А я искалечу сама себя. Моя неуклюжесть – это почти семейная легенда. Ну и ладно! Сейчас я – привидение, а привидения могут оставаться незаметными, даже сворачивая все на своем пути.
И я решительно зашлепала к домику номер 124. И для начала заглянула в окно. Да ничего особенного. Домик как домик. Как в той песенке. «Маленький домик, русская печка, пол деревянный, лавка и свечка…». Угу, «…и ребятишек в доме орава…». Но я это счастьем не считала. Ребятишки-то с оружием, с когтями, с клыками, и каждый ребятенок меня на фарш переработает за три минуты. А потом еще и сожрет без соли. Но идти надо. Я потом себя не прощу, если сейчас струшу. И я нагло пролезла внутрь прямо через стену. Идеальный диверсант! Если бы я еще и предметы двигать могла! Ножа мне с лихвой хватит! Всех пэрэрэжу и зарэжу! Но куда там! А ведь полтергейсты могут предметы двигать! Вот бы поучиться! Но где я тут найду полтергейст?! Да и времени на обучение нет. Я же не знаю, сколько я могу вот так пробыть. А то вернусь в свое тело, а оно уже или не мое, или вообще – труп. Сомнительное удовольствие.
За философскими размышлениями я бродила по комнатам. Никого. Пусто. Вообще никого? Бред! Я потрясла головой. Тот оборотень не лгал. Даниэль не позволил бы. И я была очень убедительна. В тот момент мне никто не соврал бы. Но пусто же! И что тогда? А ничего. «Волчья схватка» тоже со стороны милое место. А вот если под домиком…
Я решительно просунула голову вниз, через пол. И тут же едва не свалилась сама. Я угадала! Какая же я молодец! Умница и красавица! Надо же себя подбодрить перед тяжелым фронтовым путем? Надо! И вообще, сама себя не похвалишь – никто не похвалит!
Моя голова оказалась в маленькой комнатке. Там стояло несколько гробов. Шесть штук, если точно. И в трех из них лежали вампиры. Не мои. Я даже подлетела поближе, чтобы осмотреть. Эти вампиры были мне совершенно незнакомы. Ближе всего ко мне лежал высокий брюнет кавказского типа. Характерный нос с горбинкой, пухлые губки, резко очерченные скулы… Черная прядь падает на смуглый лоб. Я легко могла представить его в роли Мцыри. Сколько же ему было лет, когда он умер? Двадцать? Двадцать три? Белый халат подчеркивал смуглость его кожи. На груди халат распахнулся, и виднелись густые черные волоски. В следующем гробу лежал вампир… нет! Вампирша! Высокая и довольно симпатичная блондинка с длинными, до пояса, соломенно-желтыми волосами. Куклу Барби определенно с нее лепили. Та же смазливая мордашка без малейшей индивидуальности. Лежит себе, обнаженная… Хотя вампиры не мерзнут, когда спят. Я поневоле вспомнила Катьку. Та, по крайней мере, была оригинальна. Не кукла Барби, а скорее белокурая бестия. А была бы нормальной серой мышью вроде меня – жива бы осталась. Так, а кто третий к зубному?
Третьего вампира я тоже не знала. Но ничего особенного. Русые волосы уложены небрежными локонами, лицо не смазливое, но и не лишенное индивидуальности. И мускулатура, как у Шварценеггера. Коротенькая маечка и джинсовые шорты не скрывали сильного молодого (интересно, сто ему лет или больше?) тела. Этакий Добрыня Никитич. Я бы с него портрет богатыря нарисовала. Если бы рисовать умела. Но пока – ура? Ура, только тихо! На вампиров при защите особнячка рассчитывать не приходится. Они зад от гроба не оторвут, даже если на них потолок рухнет. Хотя мне от этого не теплее и не ярче. Что, двенадцати оборотней мало будет на нас двоих? Даниэль не боец по натуре, а что до меня – я не то что не боец, я кирпич на ногах! Разорвут, разотрут и не оглянутся. Я пожала плечами и полетела обследовать остальные комнаты.
Осторожно высунула голову сквозь правую стенку. Ничего особенного. Комнатка для охраны. Сидят шесть оборотней и режутся в преферанс. И еще один в углу дрыхнет. Готовы к труду и обороне. Я даже их разглядывать не стала. А без разговоров нырнула в другую стенку. И не ошиблась! Попала куда нужно! В комнатке, обитой пластиком, стояли четыре стола из листового железа. И к ним были привязаны два вампира. Те самые. Борис и Вадим. Каждым из них занимались по двое оборотней. Один держал крест в опасной близости от кожи вампира. Кресты сияли нестерпимым даже для меня светом. А каково моим бедным друзьям?! Высшие Силы! А второй оборотень занимался собственно вампиром. Из Бориса на данный момент вырезали кружево. Вадиму что-то выжигали на груди. Точнее я не рассмотрела. Бросила только один взгляд – и мне вдруг стало плохо. Не в физическом смысле, а в духовном. А призраки в обморок падают? Кажется, сейчас я это узнаю. Как-то раньше меня ничего не трогало. А вот сейчас, когда пытали близких мне вампиров… Меня скрутило так, что я всерьез испугалась. Не знаю, чувствуют ли нормальные призраки боль, а я ощущала себя так, словно мне в грудь влезли немытыми лапами и медленно, со вкусом, с толком и с расстановочкой выдирают из нее сердце. Очень хотелось вылететь из этой жуткой комнаты или хотя бы отвернуться, но тело временно не повиновалось мне. Я скорчилась у стены от невыносимой боли и ужаса – и в этот момент вошел еще один оборотень.
– Ну, как тут?
Я уставилась на вновь прибывшего вивисектора. Мужчина был высок, черноволос и довольно симпатичен. Лет сорока на вид. Таких изображают в роли порядочных бизнесменов (какой каламбур получился!) в мультиках. И этого стоило бы изобразить, если бы не жестокое и высокомерное выражение у него на морде. Оно очень подходило к его костюму, явно купленному не на рынке, и начищенным до зеркального блеска туфлям. Я такие в бутике недавно видела. И стоили они, дай черт памяти, около восьмисот евро. А значит, и костюмчик… Я готова была поклясться, что на ярлычке обнаружу скромную такую надпись «Версаче». И голову медузы. Или какую-нибудь другую пакость.
– Работаем, шеф, – отозвался один из оборотней.
– Ну работайте-работайте, – одобрил мужчина и вышел вон.
И вот теперь я взорвалась. Только что меня плющило и колбасило, как наркомана в ломке, а теперь я задыхалась от ярости. Что меня так взбесило – я и по сей день ответить не могу. То ли морда этого оборотня, то ли его тысячедолларовый костюм, в котором только людей пытать, эстет, блин, то ли этот барственно-высокомерный тон. Не знаю. Но я вдруг почувствовала, как внутри меня поднимается волна огненного бешенства. Боль изменяла свои очертания. Я опять могла двигаться, но теперь мне хотелось бить, хотелось хватать руками палачей, рвать, раздирать на части, ломать кости, пить их кровь…
Я поспешно вылетела из пыточной, чтобы не наворотить дел. Все равно даже если я в кого-то вцеплюсь, то убить не убью, побить не побью, а вот сама засвечусь, и качественно. Влетела я очень удачно – в пустую комнату, которая служила чем-то вроде кладовки. В ней был сложен всякий хлам, рассматривать который у меня желания не было. С собой бы справиться. Я уговаривала себя успокоиться, но куда там! Ярость нарастала, перехлестывая через край. Стоило только вспомнить начищенные ботинки или страдание на лице Бориса… Весь самоконтроль куда-то исчезал, и внутри опять начинал раскручиваться огненный смерч. Надо как-то было это выплеснуть наружу.
Но как?! А вот этого я и не знала! Будь я в своем теле, я бы сейчас или тарелки колотила, или с кем-нибудь ругалась… Очень хорошо помогали поездки в троллейбусе. Кто-то толкал меня, я огрызалась, начиналась перебранка – и на улицу из транспорта я выходила свеженькая, как огурчик. Раньше я ничего не знала о себе любимой, но теперь догадывалась, что происходило в этот момент. Во мне было слишком много энергии. И скандаля, я скидывала ее излишки на других, часто ни в чем не повинных людей. Не слишком хорошо, конечно, а куда деваться? Вот представьте, что в целлофановый пакет наливают воду. Литр, два, пять, десять, тридцать… Когда-то он разорвется – и все будет кончено. Если не выплескивать эту дурную силу через край. Но как же мне это сделать сейчас?! Злость росла, перехлестывая через мое сознание обжигающими волнами. Или я избавлюсь от этой ярости, направлю ее хоть на что-то, или она сожжет меня. Я изо всех сил старалась развернуть ее на другую цель. И пока проигрывала в сражении.
Что-то дернулось и запищало в углу. Я оглянулась. Крыса! Да какая здоровенная! Как кошка! Большая, жирная, с длинным голым хвостом… В другое время я бы заорала и помчалась прочь от отвратительного животного, но сейчас… Сейчас я наплевала бы на голову даже огнедышащему дракону! Почему бы не выплеснуть на крысу хотя бы часть своего зла? Жаль, что я не могу ударить. Очень хотелось что-то швырнуть или сломать, но в этом теле я могу только говорить. Не так много, но лучше, чем вообще ничего!
– Тварь! – громко произнесла я. – Мерзкая голохвостая тварь!
Крыса замерла и прислушалась. Слышит? Меня? Или что-то другое? Но что?
– Повинуйся мне, тварь! – заорала я так, что меня саму едва в противоположный угол не снесло. С чего мне это пришло в голову – сама не знаю. Но внезапно моя ярость стала чуть меньше! Нашелся выход?! Этого я не знала. Странное было чувство. Я глядела в крысиные глаза-бусинки и видела там не просто черноту, но РАЗУМ! Другой, чужой, отвратительный мне, но разум и волю, которые я сейчас могла сломать, могла подчинить, могла сделать с крысой все, что хочу, – и она не возразила бы мне. Я была в этом совершенно уверена. И медленно надавила своим разумом на крысиный, буквально чувствуя, как меняется что-то в маленьком мозгу. От свободы – к добровольному и радостному подчинению. Не так ли вампиры подчиняют себе животных? Или там другое? Крыса смотрела на то место, где находился мой призрак. И я рявкнула:
– Подойди ко мне, тварь!
Я и сама не знаю, что меня дернуло за язык. Проверить захотелось?! Или просто так? Но крыса вдруг подбежала к тому месту, где стояла я, и уставилась в воздух умильными глазами-бусинками. Усы у нее шевелились. Казалось, она нюхала воздух. Она меня чует? Чувствует, что я здесь? Идет на мой зов?
Юлия Леоверенская в роли Гамельнского Крыслова? Забавно. Забавно или…
– Иди туда, – приказала я крысе. И показала рукой на угол.
Ноль внимания. Или ноль понимания?
– Иди налево!
Опять ноль внимания.
Я отлетела влево и уже оттуда позвала крысу.
– Иди ко мне!
Крыса довольно пискнула и подбежала к моим ногам.
Ага, вот оно что! Они идут ко мне, но вовсе не по моим словам. Слова им непонятны. А сколько крыс мне может повиноваться? Одна? Или…
Ярость в груди горела ярким пламенем.
– Ко мне, ко мне, ко мне, ко мне, ко мне…
Я стояла в комнате, кружилась вокруг себя, широко раскинув руки в стороны, и повторяла эти слова как мантру. Но мантры – это просто монотонное повторение фраз. Я же вкладывала всю силу, всю ярость, всю злость и ненависть в каждую букву. Я ни на что не надеялась и ничего не боялась. Мной владело только одно желание – отомстить. Если нельзя убить самой, значит, надо собрать армию. И это – моя армия. Комната постепенно заполнялась крысами. Большие, жирные, откормленные, донельзя мерзкие… Совсем как тот оборотень в ботинках за восемьсот евро. И все они стояли и смотрели на меня. На то место в пространстве, которое я занимала. И в маленьких глазках, куда не повернись, я читала одно и то же. Повиновение, преклонение, обожание. Они готовы были выполнить мою волю, как свою собственную. И даже погибая, были бы счастливы. Теперь я была почти довольна. Ах, если бы мне удалось вывести их отсюда и натравить на тех подонков! Палачам пощады нет! Ни в каком виде! Но как их вывести? Мне стены не преграда, но натиск моего войска должен быть единым и неудержимым. Идея пришла внезапно. Должны же эти болваны среагировать на шум в подсобных помещениях?
– Пищите! – приказала я животным. – Голос! Голос, мать вашу!!!
Крысы запищали. Сперва робко, но потом все громче и громче.
– Сильнее, громче! – подбадривала я их. – Громче, дети мои!
От писка даже у меня уши закладывало. А у оборотней что – крыши посносило? Или не положено? Очень хотелось пролезть сквозь стену и посмотреть, что там и как, но я боялась оставить свое хвостатое войско даже на минуту. Я не знала, смогу ли контролировать их на расстоянии. И рисковать не могла. Если они разбегутся, все придется начинать сначала. А я не знаю, хватит ли у меня на это сил и злости! Я ничего ведь не знаю! Даже сколько времени мне отпущено на весь концерт! И сладчайшей музыкой мне показался скрежет ключа в замке. Проворачивался он с таким усилием, что я поняла – последний раз сюда лазили как раз при царе Горохе. И ключ нашли не сразу! Вот оно в чем дело… Вот почему они так долго не открывали.
– Убейте всех! – приказала я. – Всех, кто ходит и говорит! Всех живых!
Крысы внимательно прислушивались, но понимали? Или нет? Это я узнаю через несколько секунд! Дверь распахнулась.
– Убейте их!!! – заорала я, вкладывая в голос все остатки ярости, которые у меня были. – УБЕЙТЕ!!! УБЕЙТЕ!!!
И крысы ринулись вперед.
Когда-то я смеялась над рассказами Буссенара о муравьях, с пути которых бегут даже слоны. И еще над чьими-то рассказами о мигрирующих леммингах, на пути которых не остается ничего живого. Казалось бы, что может сделать такая мелочь?! Перебить их к известной матери! Зря смеялась. Крысы ринулись из комнаты неудержимым серым потоком. Я даже и не думала, что их так много! Они все текли и текли из комнаты, а я парила в воздухе и смотрела на все это растерянными глазами. Не знаю, как там были все остальные оборотни, но, по-моему, их смели в первые же три минуты. А те двое, которые открывали дверь, – я их даже и не видела. На них пировали крысы. Такие два больших серых шевелящихся кома. Время от времени одна из крыс отлетала в сторону, но ее место тут же занимала другая. Оборотни просто не успевали перекинуться и сражаться по-другому. Из куч доносились жуткие стоны и крики поедаемых заживо людей, но постепенно они затихали. И я наслаждалась ими, как сладчайшей музыкой. Мне так хотелось, чтобы они продолжались вечность! Только они утешали ярость, бушующую в моем сердце. Но вопли стихали. Жаль. Я рванулась по всем остальным комнатам.
Мое войско справлялось отлично! Лучшего способа мести я бы и не придумала, даже если бы неделю сидела над книгами. Оборотней сожрали всех. А вампиров? Борис и Вадим лежали на столах, скованные цепями, но кресты над ними уже не светились. Я увидела, как Вадим, которому досталось чуть меньше, приподнимает голову – и тут же роняет ее обратно. Бедный. Борис даже не шевелился. Ему было так плохо, как Даниэлю в первый час нашего знакомства. На полу шевелились четыре на редкость отвратительных серых кома.
Я рванулась в комнату со спящими вампирами. Трогать их? Или не стоит? Если Андре способен ощущать всех вампиров своей вертикали, то смерть этих троих он ощутит тем более. И пошлет сюда группу захвата. Нет, это не дело. С вампирами я и сама справлюсь. Крестом по лбу – и в отпад. Я рванулась обратно, в комнату отдыха. Семь уже не комков, но скелетов. А крысы шевелятся на полу сплошным ковриком и смотрят на меня. То ли они меня видят, то ли чувствуют? Крыса – то еще животное. Недаром они во всех легендах для зелий используются, а в русских сказках им почет и уважение. Мышка-мышка, вот тебе кашка, только спляши для мишки вместо меня…
В данном случае мы имеем дело с крысами, но разница-то невелика! Грызун – он и в Африке грызун! Я пролетела по всему подвалу, по пути пересчитывая комки и скелеты. Душа просто пела! Двенадцать штук! Девять уже сожрали, троих доедают. И у одного, которого пока доедают, на ноге мелькнул начищенный ботинок! В этот момент я и поняла, что такое рай на земле. Это когда всем твоим обидчикам, не важно, настоящим или мнимым, немедленно и со вкусом воздается по заслугам. Причем – твоими стараниями! А я постаралась! От всей широкой русской души!
Крысы доели и расползлись в стороны. Я с садистским удовольствием оглядела три скелета. Кое-где на них еще оставалось мясо, но очень, очень мало. В таком виде они могли храниться со времен египетских пирамид. Теперь надо было решить, что делать с крысами. Ведь если я появлюсь здесь в натуральном виде, где гарантия, что они меня узнают? Слопают за милую душу. И глазом не моргнут.
– Ко мне, – позвала я. – Ко мне! Ко мне!
Наваливалась усталость. Я хотела подняться над полом, чтобы не касаться крыс, но не смогла. Это что – первый звонок? А не пора ли нам пора?
Крысы окружали меня шевелящимся и попискивающим живым покрывалом. Что бы им такого хорошего приказать? В голову пришло только одно.
– Вы свободны. Вы свободны. Уходите! Уходите!! Уходите!!!
Я глазам своим не поверила, когда крысы начали расходиться. Постепенно они расползались одна за другой, в разные стороны. Тяжесть наваливалась все сильнее. Я застонала и сжала пальцами виски. С каждой минутой, с каждой секундой все больше наваливалась усталость. Ярость ушла, удовольствие от созерцания трупов врагов – тоже, и я чувствовала себя как с похмелья. Надо было выбираться отсюда. Я побрела в воздухе к стене дома. Казалось, тело весит миллион тонн и каждую его клеточку, как бы мало их ни было, прошивают электрическим током. Но я же упрямая! Сперва я летела, потом брела, а если и дальше буду так уставать – на коленях поползу! Но доползу! Обязательно! Я медленно шла к машине. Солнечный свет давил кирпичами на плечи. Казалось, что мне еще придется пройти не один километр. Но нет! С каждым шагом машина становилась все ближе и ближе. А мое тело? Я сидела совершенно неподвижно, даже почти не дышала. Или вообще не дышала? Даниэль озабоченно смотрел мне в лицо. Что он, интересно, будет делать, если я не смогу вернуться? Но ради себя самой я надеялась, что такой опыт останется за кадром. Жить очень хотелось. И не в виде призрака, а человеком. Как я одолевала последние шаги до машины – это отдельная история, полная слез и печалей. Мне казалось, что на меня навалили пресс в тысячу килотонн. И этот пресс давит мне на плечи. А еще к каждой ноге приковали по чугунной гире. А лед зачем-то заменили раскаленными углями. Высшие Силы, как же больно! Хотелось опуститься на землю и уснуть. Но я твердо знала, что нельзя поддаваться этому желанию! Нельзя! Ни-за-что! Борись, Юля! Борись! Вперед!!!
Я упала на колени и уже на четвереньках поползла к машине. Сквозь меня было уже видно всю землю.
В голове молотом стучала только одна мысль: «Только бы успеть, только бы успеть…». Что – успеть, я и сама не знала. Знала другое – нельзя останавливаться. И ползла к своему телу, чтобы протянуть руку и прямо сквозь дверцу машины схватить свои пальцы. И провалилась куда-то в темноту.
– Юля! Юля!!! Черт возьми, открой глаза! Юля! Хотя бы пошевелись! Дыши! Не смей умирать, черт тебя побери! Не смей!
Чей это голос? Такой знакомый? Я попробовала пошевелиться. Лучше бы не пробовала. Тело рвануло такой болью, что я невольно застонала.
– Юля!
Теперь в голосе слышалось облегчение. И все-таки – чей это голос?! Я попыталась поднять веки. Слабый дневной свет резанул по глазам – и я тут же закрыла их. Больно!
– Юля! Юленька! Ты жива!
Да жива я, жива, фиг ли так орать?! Художник, блин, тонкая чувствительная натура! Даниэль!!! Конечно же, Даниэль! Я попробовала говорить, не открывая глаз. Получилось! Отлично получилось!
– Не ори так! Уши болят!
– Юля, как меня зовут?!
– Ты – Даниэль. Ты не наваял мой портрет, пока я спала?
Вот теперь голос задохнулся от ярости.
– Ты… ты…
– Я, – перебила я, не открывая глаз. – Даниэль, что со мной было? Расскажи, а потом я расскажу тебе о своих видениях.
– Как прикажете, кудряшка!
В голосе вампира было столько яда, что я не выдержала.
– Даниэль!
– А чего ты ожидала?! – Даниэль легко взял вторую октаву и шел на повышение. Такой фальцет я слышала только один раз – когда соседскому коту хвост дверью прищемила, случайно. – Ты сидишь здесь битых два часа, не шевелишься, не говоришь, почти не дышишь, не реагируешь ни на что! Я чуть с ума не сошел!
– Но не сошел же!
А вот этого говорить не следовало. Даниэль тут же разразился возмущенной речью о моем свинском поведении. Кажется, это было надолго. А мне вовсе не хотелось такое выслушивать. Можно подумать, я сама не знаю, что свинья! Знаю! Все знаю! Только иначе не выживешь! И вообще, некоторые ученые считают, что человеку ближе всего именно хрюшки, а не мартышки. Это я как биолог говорю!
Вампир все продолжал свой монолог, и мне начало надоедать. В таком случае у каждой женщины есть два выхода. Первый – послать дорогого друга туда, всем известно куда, и заняться своими делами. С большой вероятностью, что милый друг оттуда не вернется. Второй – молча выслушать, дождаться, пока накал не спадет, и минут через пятнадцать (больше мужчины не выдерживают, народ незакаленный! То ли дело мы, бабы! Если заведемся, то часа на три!) заняться своими делами. По жизни я предпочитаю вариант номер один, но Даниэль был мне еще нужен. Оставалось ждать и пытаться справиться со зверским зудом во всем теле. Как будто руку отлежала, только гораздо сильнее. Гадство!
Хорошо хоть Даниэль оказался рекордсменом! Уложился в рекордный срок. Вулкан взорвался, и гнев вытек наружу ровно за шесть минут. Потом уже пошли нравоучения. Типа ты не знаешь, куда лезешь! Конечно, не знаю! Если бы знала, разве бы полезла в такое… такую приманку для мух! И отлично знаю, что я безалаберная, нахальная, безголовая и так далее… Но повторять мне это в такой момент?! Я перебила вампира.
– Слушай, тебе что – заняться нечем?!
Глаза уже открывались вполне свободно. Боль постепенно уходила – и я вдруг ощутила жуткий голод и такую же зверскую жажду.
– Даниэль, на заднем сиденье сумка с продуктами. Будь человеком и открой мне бутылку с минералкой. И «Сникерс» распечатай. Жуткая гадость, но калории восстанавливает на пять.
– А сама что – не можешь?!
– Не могу! Даниэль!!!
Больше вампир не спорил. Он молча достал из большой сумки литровую бутылку с минералкой, одним движением пальцев сорвал крышечку и поднес горлышко к моему рту. Очень мило с его стороны. Я сама не смогла бы удержать даже стебелек ромашки. Я жадно пила воду, проливая ее на свитер. Даниэль смотрел на меня с укоризной.
– Что ты еще натворила, девочка?!
Я протянула дрожащую руку, вцепилась в «Сникерс» и начала буквально пожирать его. Никогда еще никакая пища не приносила мне такого удовольствия, как эта полухимическая шоколадка. Вторую шоколадку я уже съела как человек. Потом запила их водой и откинулась на спинку сиденья.
– Теперь я могу говорить. Даниэль, как я выглядела?
– Отвратительно! Ты лежала как труп! Ты умирала! Ты явно была в трансе! Я трогал твою кожу – и она была огненной! Такую температуру не вынес бы ни один человек! А в последние несколько минут перед тем, как ты заговорила, я вообще готов был бежать хоть к Андре за помощью! Ты вся похолодела, у тебя даже сердце не билось! Ты почти умерла!
Я вспомнила пресс в тысячу тонн, вспомнила, как ползла к машине, вспомнила ярость, которая охватила меня в домике, – и кивнула.
– По времени совпадает.
– По какому времени?!
Я вздохнула.
– Даниэль, сперва ответь мне на один вопрос.
– Да, кудряшка?
– И не называй меня так!
– Как прикажешь, пушистик.
– Черт! Ладно! Скажи, кто-нибудь из вампиров может повелевать просто животными?! Я как-то упустила это из виду!
В глазах вампира была растерянность.
– Животными? Ну да! Многие! Если вампир, как тот же Андре, управляет лисами-оборотнями, то он может управлять и простыми лисами. Хотя просто лисы могут ему и не подчиняться. Они вообще лучше защищены, чем оборотни. У них недостаточно ума, чтобы выполнить иные приказы. Хотя если вампир может дать им ментальную картинку того, что они должны сделать…
Я поняла, что Даниэль сейчас упрется в чистую теорию, а для меня это было слишком. Мне бы с практикой разобраться. Пришлось перебить.
– А крысами?
– И крысами тоже можно управлять. Я мог бы управлять крысами. Как ты говоришь – теоретически.
– То есть?
– То самое. Я недостаточно силен, чтобы управлять ими. Когда-нибудь, лет через двести-триста, я вполне смогу и это.
– А бывало такое, чтобы животными управлял не вампир, а его фамилиар?
– Не бывало. Никогда.
У меня похолодели пальцы.
– Тогда нам придется обогатить науку новым материалом.
– Прости?
– Сейчас мы пойдем в этот дом. И найдем там двенадцать скелетов, объеденных крысами, трех спящих и двух искалеченных вампиров.
Глаза Даниэля медленно и уверенно лезли даже не на лоб – на затылок.
– ЧТО?!
Я вздохнула, а потом рассказала Даниэлю все, что со мной произошло в трансе. Как можно короче и проще, не углубляясь. Подробно и в красках я расскажу Мечиславу, когда мы вытащим и его. Он хотя и сволочь редкостная, но умница. Умница и интриган. Не стоит забывать об этом! И не стоит слишком доверять вампирам. А с другой стороны – кому довериться? Кому все это рассказывать?! Кто еще может мне объяснить, что за дрянь со мной происходит? Учитель ОБЖ? Священник? Шарлатан из серии «снимаю сглаз, вешаю на уши»?
Даниэль смотрел на меня ошалелыми глазами.
– Юля, ты говоришь – правду?!
Идиотский вопрос.
– Ты и сам чувствуешь, что я не лгу.
– Но ты понимаешь, ЧТО ты говоришь?!
Действительно, а ЧТО я говорю? Может, мне просто кошмар приснился?! Гамбургером отравилась?
– Не понимаю. А это так важно?
Даниэль посмотрел мне прямо в глаза. Не знаю, какого черта он там увидел и что хотел рассмотреть, но молча махнул рукой, отвернулся и начал вылезать из машины.
– Мне это расценивать как отказ от нотаций? – съязвила я.
Вампир вернулся на сиденье и прожег меня злым взглядом.
– Юля, когда все это закончится, я тебе так всыплю, что ты неделю на задницу не сядешь!
– Рискни здоровьем! – ощетинилась я.
– Рискну! Поверь на слово!
– Хорошо. Я поверила. А теперь будь умницей и помоги мне выбраться из машины!
– Зачем?!
– А вот за тем самым! Мы идем в дом! Там Борис и Вадим! Я их там не оставлю!
– Ты с ума сошла?!
– Даниэль, поверь мне на слово, там никого нет, кроме скелетов и вампиров. И с теми и с другими мы легко справимся!
– Ты сейчас с комаром-то не справишься! Ты же на ногах не стоишь!
– А ты мне поможешь дойти!
– Лучше я один схожу!
– Что бы ты там без меня нашел?! И потом, это МОЕ дело и МОИ вампиры. И Я должна лично сунуть нос в каждую дырку!
– Я всегда знал, что ты – чокнутая.
– А теперь узнал, насколько я чокнутая. Ты счастлив?
Вампир зашипел сквозь стиснутые зубы:
– Юля, ты невыносима!
Я вздохнула. Нужно погасить напряжение, пока мы не поссорились. Я протянула руку и погладила вампира по щеке.
– Даниэль, милый, ну пойми меня!
Вампир сидел как мраморная статуя.
– Даниэль, это ведь я виновата в том, что их схватили! Я и никто другой! Если бы я смогла разбудить их тогда, утром…
– Не смогла бы, – вампир повернулся и смотрел на меня в упор. Моя рука замерла у него на щеке, Даниэль перехватил меня за кисть и поднес пальцы к губам, целуя вену. – Не смогла бы. Ты разбудила Мечислава, потому что связана с ним Печатью. Теперь уже двумя. Поэтому ты его и дозвалась. А я еще не спал. Нам повезло. Но ты не виновата, что их схватили! Не виновата!
Я опустила глаза.
– Даниэль, говорить можно многое. Но я должна что-то сделать, чтобы избавиться от этого чувства! Я была там. Была – призраком. Но видела и слышала все! Их пытали – по моей вине. По моей и Мечислава. И кто-то из нас двоих должен исправить то, что произошло.
Упс! Недоработка! Вот про Мечислава говорить не стоило! Вампир тут же посмотрел на меня холодными серыми глазами.
– Ты собираешься исправлять все несправедливости, которые натворил твой хозяин? Тебе жизни не хватит, девочка!
– Благодаря тебе – уже не девочка, – отбила я мяч. – И потом, он мне не хозяин. Даниэль, Печати мне поставлены. Это так. Но я сделала это ради тебя. Мечислав сам по себе чертовски красив, обаятелен, привлекателен, и женщины падают в обморок при виде него, но мне он не нужен.
– Врешь.
– Ну и вру, – легко созналась я. – Немного. Совсем чуть-чуть. Но так же, как на него, я смотрела бы на произведение искусства. На любое произведение искусства. И это чистая правда. Я умею ценить красоту. Кстати, ты не пробовал его рисовать?
– У него есть пара портретов моей работы.
– Даниэль, а меня ты нарисуешь?
– Обязательно, – лицо его смягчилось, стало почти человеческим. – Я хочу нарисовать тебя лежащей на кровати, на алых шелковых простынях, совершенно обнаженной.
В голосе его было столько тепла и нежности, что я улыбнулась в ответ.
– И вывесить этот портрет в гостиной?! Или где вампиры вывешивают такое творчество?
– У себя дома, в гостиной. Или в клубе. Чтобы все смотрели, облизывались и безумно завидовали мне. Потому что ты – моя женщина, а не их.
– Докажи, – потребовала я.
Поцелуй вышел долгим и влажным. Клыки чуть кольнули губу, но не оцарапали. Но надолго это не затянулось. Даниэль отстранился.
– Как мне жаль, что у нас мало времени. И сейчас день. Лучше завершить все до того, как вампиры проснутся. Вот ближе к вечеру…
В его голосе было тако-ое обещание этого самого… Я покраснела. Вампир улыбнулся мне.
– Неужели гроза оборотней смущена? Смотрите-ка, у нее даже уши заалели!
Я ткнула его кулачком в грудь.
– Нахал!
Вампир как-то ловко перехватил меня за запястья и притянул к своему телу. Под моей ладонью глухо и отчетливо билось его сердце.
– А за распускание рук, госпожа, с вас штраф – еще два поцелуя!
Я не возражала. Действительно, что за пакость! На такое важное дело – времени не хватает. И хорошо бы еще машину с тонированными стеклами! Джип почему-то пока не был затонирован. Недавно куплен? Даниэль первый оторвался от моих губ и посмотрел на меня чуточку шальными глазами.
– Юля, или мы идем сейчас, или мне будет просто наплевать на все приличия.
– Идем, – решительно выбрала я.
– Тогда попробуй отлепиться от меня, – ехидно предложил этот кровопийца.
Ушам стало как-то подозрительно горячо. Я и не заметила, когда успела сомкнуть руки за спиной вампира. Пришлось отпрянуть и изобразить сплошную невинность. Хотя получилось плохо. Даниэль откровенно насмешливо разглядывал меня.
– Ну что, сможешь выбраться? Ты вообще-то двигаться сможешь?
– Пять минут назад ты у меня об этом не спрашивал, – не удержалась я. Вот язык чертов!
Даниэль тут же помрачнел и холодно посмотрел на меня.
– Идем, прелесть моя?
– Ой! – вспомнила я полезную вещь. – Подожди минутку, Даниэль! Отвернись!
– Что еще?!
– Я должна достать кресты!
– Что?
– Ну, кресты же! Там три вампира в гробах. И каждый из них меня на фарш для блинчиков переработает! Отвернись, чтобы я могла достать их и переложить без торжественной иллюминации!
– Как прикажешь, кудряшка!
Даниэль отвернулся. Я только головой покачала. Обиделся. Если Даниэль употребляет прозвище, данное мне Мечиславом, значит, точно обиделся. Черт бы побрал мой слишком ядовитый язык! Но не выдирать же! Да и вампир хорош! Мог бы и мимо ушей пропустить! А он словно без кожи – и не скажи при нем ничего такого, и не сделай – все сразу на нервы! Только вот сейчас мне некогда его самолюбие таблетками лечить. Перетопчется. В этом отношении с Мечиславом лучше. Тому что ни скажи – он просто посмеется. А у Даниэля все всерьез, все к душе! Ужас!
Я достала из бардачка пакетик с крестами. Двадцать штук. Лучше больше, чем меньше. Но видели бы вы, какая рожа была у попа в церкви! Да-да, я покупала крестики именно там, справедливо рассудив, что мне нужен освященный товар. Или хотя бы такой, при котором прошло не одно богослужение.
– Зачем вам столько? – поинтересовался несчастный.
Я дала дурацкий ответ на дурацкий вопрос.
– А я с ними огурцы солю. Оченно вкусовые качества улучшает! А если еще с чесночком да с хреном…
Этого хватило. Кресты мне продали, и я с удовольствием покинула церковь. У меня всегда от церковной вони… ну ладно, пусть – благовония… голова раскалывается. И нефиг на меня шипеть! Вы сами-то давно нюхали, чем в церкви пахнет?! Ладан – раз! Испарения плохо вымытых тел – два! Спиртное (непонятно откуда, но воняет же!) – три! Гарь от свечек – четыре! Мало? А в смеси это просто убойно. Я уж не говорю про бомжей и одеколоны прихожан. Для меня, с моим тонким обонянием – так вообще рвотная смесь!
– Ты убрала эту гадость?
– Кресты? Убрала.
Я поспешно засунула их в карман дубленки, Даниэль помог мне выйти из машины и мы отправились к домику. Вампир обнимал меня за талию, как самый пылкий влюбленный. Я не возражала. Ноги меня почти не держали, подкашивались и норовили подломиться в коленках. И в таком состоянии я куда-то иду?! Голова моя головушка садовая, жизнь моя – колода дубовая.
