Спенсер идет на гильотину
В пятницу утром Спенсер зашла в ресторан "Дэниэль" на Шестьдесят пятой улице между Мадисон авеню и Парк авеню в тихом, ухоженном квартале где-то между Мидтауном и Верхним Ист-Сайдом.
Она будто ступила на собственность Марии Антуанетты.
Стены ресторана были сделаны из резного мрамора, который напомнил Спенсер молочный шоколад.
Роскошные темно-красные занавески вздымались волнами, и маленькие, изящно вырезанные кусты росли обрамляли вход в главную столовую.
Спенсер решила, что, когда она заработает свои миллионы, она сделает свой дом в точности как этот.
Вся семья шла прямо за ней, в том числе Мелисса и Йен.
— Ты взяла свои заметки? — бормотала ее мать, играя с одной из пуговиц на своем розовом твидовом костюме от Chanel, — она была одета так, будто собиралась на интервью.
Спенсер кивнула.
Она не только их взяла, она расположила их в алфавитном порядке.
Спенсер попыталась подавить ноющее чувство в ее животе, хотя запах омлета и трюфельного масла, доносящийся из столовой, не помогал.
Над стойкой администратора висела табличка с надписью — "Регистрация участников "Золотой орхидеи".
— Спенсер Хастингс, — обратилась она к копии Паркер Поуси с блестящими волосами, которая регистрировала гостей.
Девушка нашла Спенсер в списке, улыбнулась и вручила ей бейдж.
— Вы за шестым столом, — сказала она, показывая в сторону входа в столовую.
Спенсер увидела суетливых официантов, гигантскую икебану и несколько слоняющихся человек, которые болтали и пили кофе.
— Мы вызовем Вас, когда мы будем готовы, — уверила ее девушка-регистратор.
Мелисса и Йэн исследовали мраморную статуэтку около бара.
Отец Спенсер вышел на улицу и говорил с кем-то по телефону.
Ее мать также болтала по сотовому, наполовину скрытая одной из кроваво-красных занавесок "Дэниэль".
Спенсер услышала, как она сказала:
— Все заказано? Ну, замечательно!.
Ей это понравится.
"Что мне понравится?" — хотела спросить Сперсер.
Но она подумала, не хотела ли ее мать сохранять это в тайне до того, как Спенсер победит.
Мелисса ускользнула в ванную, и Йэн шлепнулся на шезлонг рядом со Спенсер.
— Волнуешься? — усмехнулся он.
— И правильно.
Это колоссально.
Спенсер желала, чтобы хоть раз Йэн пах как гнилые овощи или собачья пасть, — ей стало бы намного проще находиться рядом с ним.
— Ты не сказал Мелиссе, что был вчера в моей комнате? — прошептала она.
Лицо Йэна стало деловитым.
— Нет конечно.
— И она ничего не подозревает?
Йэн надел темные пилотные очки, пряча глаза.
— Знаешь, Мелисса не такая страшная.
Она тебя не укусит.
Спенсер сжала рот.
В последнее время казалось, что Мелисса не просто собиралась укусить ее, — она собиралась заразить Спенсер бешенством.
— Не говори ей ничего, — проворчала она.
— Спенсер Хастинг, — позвала девушка-регистратор.
— Они готовы принять вас.
Когда Спенсер встала, ее родители собрались вокруг нее, как пчелы у улья.
— Вспомни, как ты играла играла Элизу Дулиттл в "Моей прекрасной леди" с ужасным расстройством желудка, — прошептала Миссис Хастинг.
— Не забудь упомянуть, что я знаком с Дональдом Трампом, — добавил ее отец.
Спенсер нахмурилась.
— А ты знаком?
Ее отец кивнул.
— Мы однажды сидели рядом в "Чиприани" и обменялись визитками.
Спенсер тайком сделала "дыхание огня" из йоги.
Шестой стол был маленьким, укромным уголком в задней части ресторана.
Трое взрослых уже собрались там, потягивая кофе и ковыряя круассаны.
Когда они земетили Спенсер, они все встали.
— Прошу, — казал лысый мужчина с детским лицом.
— Джефри Лав.
Золотая Орхидея восемьдесят седьмого года.
Я сейчас работаю на Нью-Йоркской фондовой бирже.
— Аманда Рид, -
высокая, тонкая женщина пожала Спенсер руку.
— Золотая Орхидея восемьдесят четвертого года.
Главный редактор в Барроне.
— Квентин Хьюс, -
темнокожий мужчина в костюме Turnbull & Asser кивнул ей.
— 1990.
Управляющий директор в Голдман Сакс.
— Спенсер Хастинг.
Спенсер попыталась сесть настолько изящно насколько возможно.
— Вы та, кто написал эссе "Невидимая Рука", -
Аманда Рид просияла, облокачиваясь на спинку стула.
— Мы все под впечатлением от твоей работы, — пробормотал Квентин Хьюз.
Спенсер сворачивала и разворачивала свою белую салфетку.
Естественно, все за этим столом работали в области финансов.
Если бы только они могли подкинуть ей какого-нибудь историка искусства, или биолога, или режиссера-документалиста, кого-то, с кем она могла бы поговорить о чем-нибудь другом.
Она попыталась представить своих интервьюеров в нижнем белье.
Она попыталась представить, как ее лабродудели Руфус и Беатрис насилуют их ноги.
Потом вдруг она представила, как говорит им правду, — что она не понимает экономику, что она на самом деле ненавидит ее и что она украла статью своей сестры, испугавшись, что испортит свой средний бал 4.0.
Сначала интервьюеры задавали Спенсер обычные вопросы, — в какую школу она ходила, что ей нравилось делать, каким был ее опыт волонтерской и управленческой работы.
Спенсер с легкостью ответила на вопросы, интервьюеры улыбались, кивая и делая записи в небольших кожаных блокнотах "Золотой Орхидеи".
Она рассказала им о своем участии в "Буре", о том, что была редактором ежегодника, и о том, как она организовала экологическую поездку в Коста-Рику на втором курсе.
Через какое-то время Спенсер расслабилась и подумала, что все в порядке.
Все казалось и вправду неплохо.
И тут зазвонил ее телефон.
Интервьюеры посмотрели на нее, замерев.
— Вы должны были выключить телефон перед тем, как войти сюда, — строго сказала Аманда.
— Извините, мне казалось, что я его выключала, -
Спенсер возилась в сумочке, пытаясь включить беззвучный режим.
А затем экран телефона привлек ее внимание.
Она получила сообщение от кого-то с именем ЭЭЭЭЭЭ.
"Добрый совет для не такой уж всезнайки. Ты никого не одурачишь.
Судьи видят, что ты фальшивее, чем подделка Vuitton.
P. S. Знаешь, она это сделала.
И она не будет долго думать, сделать ли это с тобой".
Спенсер быстро отключила телефон, прикусив губу.
Знаешь, она это сделала.
Говорила ли Э именно о том, о чем подумала Спенсер? Когда она снова посмотрела на своих интервьюеров, они казались абсолютно другими людьми, — съежившимися и серьезный, готовыми перейти к реальным вопросам.
Спенсер снова начала мять свою салфетку.
"Они не знают, что я жульничаю", — сказала она себе.
Квентин положил руки рядом с тарелкой.
— Вы всегда интересовались экономикой, мисс Хастингс?
— Эм, конечно, -
голос Спенсер прозвучал грубо и сухо.
— Я всегда считала… хм… экономику, деньги, все это, очень захватывающим.
— И кого Вы считаете своим философскими наставниками? — спросила Аманда.
Спенсер чувствовала, будто ей мозг выдолбили.
Философские наставники? Что, черт возьми, это означало? Только один человек приходил на ум.
— Дональд Трамп?
Интервьюеры на мгновение замерли.
Затем Квентин начал хохотать.
Его примеру последовали Джефри и Аманда.
Они все улыбались, так что Спенсер тоже решила улыбнуться.
Пока Джеффри не сказал:
— Вы шутите, да?
Спенсер мигнула.
— Разумеется шучу.
Интерьюеры снова засмеялись.
Спенсер смертельно хотелось перестроить круассаны в середине стола в более опрятную пирамиду.
Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, но все, что она видела, было изображение самолета, падающего с неба, с горящими носом и хвостом.
— Но вдохновителей… ну, у меня их так много.
Трудно кого-то выделить, — пробормотала она.
Интервьюеры не выглядели особенно впечатленными
— Какое у вас представление по поводу идеальной первой работы после колледжа? — спросил Джеффри.
Спенсер ответила, не задумываясь.
— Журналист в New York Times.
Интервьюеры выглядели озадаченными.
— Репортер в экономическом отделе, да? — уточнила Аманда.
Спенсер моргнула.
— Не знаю.
Возможно.
Она не чувствовала себя так неуклюже и взволнованно… ну, никогда.
Ее заметки для интервью остались нетронутыми в аккуратной стопке в ее руках.
Ее ум был подобен начисто вытертой классной доске.
С десятого столика донесся смех.
Спенсер просмотрела туда и увидела улыбающуюся брюнетку из Дабл Ю, а ее интервьюеры радостно улыбались в ответ.
За ее спиной были окна, и снаружи на улице Спенсер увидела девушку, заглядывающую внутрь.
Это была… Мелисса.
Она просто стояла там, безучастно смотря на нее.
"И она не будет долго думать, сделать ли это с тобой".
— Ну так, — Аманда добавила еще молока в кофе.
— Что был вы назвали самой значимой вещью, что случилась с вами за время вашей учебы в старшей школе?
— Ну… — Спенсер бросила взгляд обратно на окно, но Мелисса уже ушла.
Она нервно вздохнула и попыталась улыбнуться.
Rolex Квентина мерцал в свете люстры.
Кто-то использовал слишком много одеколона.
По-французски выглядящая официантка разливала новую порцию кофе за третьим столом.
Спенсер знала, какой был правильный ответ: победа в экономико-математической игре в девятом классе.
Летняя практика в отделе торговых операций в филадельфийском отделе J. P. Morgan.
Только вот это все были не ее достижения, они были Мелиссы, законной победительницы этой награды.
Слова вертелись у нее на кончике языка, но, внезапно, вместо этого что-то неожиданное вылетело из ее рта.
— Моя лучшая подруга пропала в седьмом классе, — выпалила Спенсер.
— Элисон ДиЛаурентис. Вы возможно об этом слышали.
Годами мне приходилось жить с вопросом, что с ней стало, когда она пропала.
В этом сентябре ее тело нашли.
Ее убили.
Думаю, мое самое большое достижение это то, что я это пережила.
Я не знаю, как кто-то из нас смог это сделать, как мы могли ходить в школу, продолжать жить и двигаться дальше.
Мы с ней, возможно, иногда ненавидели друг друга, но она значила для меня все.
Спенсер закрыла глаза, возвращаясь к ночи, когда Эли пропала, к тому моменту, когда она со всей силы толкнула Эли, и та упала назад.
Ужасный треск раздался в воздухе.
И внезапно ее память просветлела.
Она вспомнила кое-что еще… кое-что новое.
Сразу после того, как она толкнула Эли, она услышала тихий, девичий вздох.
Он прозвучал близко, будто кто-то стоял прямо за ней, дыша ей в спину.
Знаешь, она сделала это.
Спенсер распахнула глаза.
Ее судьи, казалось, были на паузе.
Квентин держал круассан в дюйме от лица.
Голова Аманды была наклонена под странным углом.
Джеффри держал свою салфетку возле рта.
Спенсер неожиданно подумала, а что если она только что высказала свои мысл вслух.
— Итак, — наконец сказал Джефри.
— Спасибо тебе, Спенсер.
Аманда встала, опуская салфетку на тарелку.
— Это было очень интересно.
Спенсер была вполне уверена, что это условная фраза для "У Вас нет никакого шанса на победу".
Другие интервьюеры ушли, как и большая часть кандидатов.
Квентин был единственным, кто еще сидел на своем месте.
Он тщательно ее изучал с гордой улыбкой на лице.
— Вы похожи на глоток свежего воздуха, давая нам такой честный ответ, — сказал он низким, доверительным голосом.
— Я следил за ситуацией с вашей подругой.
Это ужасно.
У полиции есть подозреваемые?
Кондиционкр над Спенсер подул на нее в полную силу, и образ Мелиссы, отрывающей голову кукле Барби, ворвался в ее сознание..
— Нет, у них нет подозреваемых, — прошептала она.
Но у меня могут быть.
