Кошки могут хорошо драться, не так ли?
В среду днем, когда Ханна перевернулась на больничной койке, — очевидно, от неподвижного лежания появились пролежни, что звучало еще противнее, чем прыщи — она услышала стук в дверь.
Она почти не хотела отзываться.
Она была сыта по горло всеми своими любопытными посетителями, особенно Спенсер, Арией, и Эмили.
— Давай готовиться к ве-че-рин-ке! — завопил кто-то.
В палату зашли четыре парня: Ноэль Канн, Мэйсон Байерс, младший брат Арии, Майк, и, что удивительно, Шон Экард, бывший парень Ханны и, кажется, Арии.
— Привет, мальчики.
Ханна подняла кашемировое одеяло цвета овсянки, которое Мона принесла ей из дома, до половины лица, оставив одни глаза.
Секунду спустя пришёл Лукас Битти, неся большой букет цветов.
Ноэль посмотрел на Лукаса и закатил глаза.
— Что-то компенсируешь?
— Что? — лица Лукаса было почти не видно за букетом.
Ханна не понимала, почему Лукас всегда навещает ее.
Конечно, они были друзьями целую минуту на прошлой неделе, когда Лукас поднял ее в воздух на воздушном шаре своего отца и позволил ей забыть обо всех проблемах.
Ханна знала, как сильно она ему нравилась, — он практически вытащил свое сердце и вручил его ей во время полета на воздушном шаре, но после того, как она получила платье Моны для корта, Ханна отчетливо помнила, что послала Лукасу отвратительное сообщение, заявляющее, что она не в его лиге.
Она думала о том, чтобы напомнить ему об этом сейчас, вот только… Лукас было довольно полезен.
Он сходил в Sephora, чтобы купить Ханне целый набор новой косметики, читал ей Teen Vogue и упросил докторов разрешить ему пропитать комнату аромомаслом Bliss, как она его просила.
Ей даже немного нравилось, что он рядом.
Если бы она не была такой популярной и потрясающей, он, возможно, был бы замечательным бойфрендом.
Он определенно был достаточно мил, даже милее Шона.
Ханна взглянула на Шона.
Он потянулся на пластмассовом стуле для посетителей, разглядывая открытки с пожеланиями выздоровления.
Визит к Ханне в больнице был в его духе.
Она хотела спросить его, почему они с Арией расстались, но внезапно поняла, что ей все равно.
Ноэль с любопытством взглянул на Ханну.
— Что с покрывалом?
— Доктора сказали мне так сделать.
Ханна натянула одеяло на нос.
— Я могу заразить вас.
И кроме того, вы сосредоточитесь на моих прекрасных глазах.
— Ну и как это это, быть в коме?
Ноэль взгромоздился на кровать Ханны, сжимая мягкую черепаху, которую ее тетя и дядя принесли вчера.
— Это было как долгое психоделическое путешествие?
— А они дают тебе лечебную марихуану? — с надеждой спросил Майк, и его голубые глаза заблестели.
— Спорим, больничная заначка просто улет.
— А я уверен, что они дают ей болеутоляющие.
Родители Мэсона были докторами, поэтому он всегда красовался своими медицинскими знаниями.
— У пациентов есть такое миленькое приспособление.
— А медсестры сексуальны? — пробормотал Майк.
— Они раздевались для тебя?
— Ты под этим голая? — спросил Ноэль.
— Дай посмотреть!
— Народ! — сказал испуганным голосом Лукас.
Парни посмотрели на него и закатили глаза, все за исключением Шона, который выглядел столь же смущенно, как и Лукас.
Шон был, вероятно, все еще в Клубе Девственности, подумала Ханна с ухмылкой.
— Всё нормально, — прощебетала она, -
я это переживу.
Общение с парнями, которые делали непристойные замечания, на самом деле освежало.
Все остальные, кто ее навещал, были чертовски серьезны.
Когда парни собрались вокруг, чтобы расписаться на ее гипсе, Ханна кое-что вспомнила и села на кровати.
— Вы же придете в пятницу на мою вечеринку по случаю возвращения? Ее планируют Спенсер и Мона, уверена, что это будет полный улет.
— Мы ее не пропустим.
Ноэль поглядел на Мэйсона и Майка, которые смотрели в окно, болтая о том, какие конечности они бы сломали, если бы спрыгнули с балкона пятого этажа.
— Кстати, что у вас с Моной случилось? — спросил Ноэль.
— Ничего, — уклончиво ответила Ханна.
— А что?
Ноэль щелкнул ручкой.
— У вас была настоящая драка на ее вечеринке.
Мррряв!
— Драка? — безучастно спросила Ханна.
Лукас смущенно кашлянул.
— Ноэль, было вообще не мррряв! — в комнату влетела Мона.
Она отправила воздушный поцелуй Ноэлю, Мэйсону и Майку, кинула леденящую улыбку Шону и бросила огромный блокнот на кровать Ханны.
Она полностью проигнорировала Лукаса.
— Просто это было небольшое проявление стервозности лучших подруг.
Ноэль пожал плечами.
Он присоединился к другим парням, стоявшим у окна, и завязал драку на щелбаны с Мэйсоном.
Мона закатила глаза.
— Слушай, Хан, мы только что болтали со Спенсер и составили список самого необходимого для вечеринки.
Я хотела обсудить с тобой детали.
Она открыла свой голубой блокнот от Tiffany.
— За тобой, конечно, будет последнее слово прежде, чем я договорюсь о месте проведения.
Она облизнула палец и перевернула страницу.
— Хорошо.
Салфетки бисквитные или цвета слоновой кости?
Ханна попыталась сосредоточиться, но слова Ноэля в ее сознании все еще были свежи.
Мррряв?
— Из-за чего мы подрались? — выпалила Ханна.
Мона остановилась, опустив список на колени.
— Серьезно, Хан, не из-за чего.
Помнишь, мы поссорились неделей раньше? Из-за надписи в небе? Наоми и Райли?
Ханна кивнула.
Мона пригласила Наоми Зиглер и Райли Вульф, ее самых больших соперниц, быть частью корта на ее вечеринке по случаю семнадцатилетия.
Ханна подозревала, что то было возмездием за то, что Ханна пропустила Другодовщину.
— Что ж, ты была совершенно права, — продолжила Мона.
— Эти двое грандиозные сучки.
Я больше не хочу, чтобы мы с ними общались.
Прости, что ненадолго позволила им войти в наше окружение, Хан.
— Все в порядке, — тонким голосом произнесла Ханна, ощущая небольшое воодушевление.
— Так, о чем это мы?
— Мона подняла две журнальные вырезки.
На одной было длинное, белое плиссированное платье-пузырь с шелковой розой на спине, на другой платье с диким принтом и разрезом до бедра.
— Собранное платье от Phillip Lim или кокетливое мини от Nieves Lavi?
— Nieves Lavi, — ответила Ханна.
— У него вырез "лодочкой" и оно короткое, это подчеркнет мои ноги и отведет взгляд от лица и ключицы.
Она снова натянула простыню до глаз.
— Кстати об этом, — защебетала Мона, — посмотри, что у меня для тебя есть!
Она засунула руку в сумку от Cynthia Rowley цвета сливочного масла и достала тонкую фарфоровую маску.
Маска была в форме симпатичного девичьего лица с выступающими скулами, милыми надутыми губками и носом, который явно был лидером в списке самых востребованных в кабинете пластического хирурга.
Она была так прекрасна и изощренна, что выглядела почти живой.
— Именно такие маски участвовали в прошлогоднем показе высокой моды Dior, — выдохнула Мона.
— Моя мама знает кое-кого из пиар-отдела компании Dior в Нью-Йорке, и кое-кто привез нам одну из них сегодня утром из Нью-Йорка.
— О боже мой!
Ханна протянула руку и дотронулась до краешка маски.
На ощупь она была нечто средним между кожей младенца и атласом.
Мона поднесла маску к лицу Ханны, которое все еще было наполовину прикрыто.
— Она скроет все синяки.
Ты будешь самой потрясающей на этой вечеринке.
— Ханна и так великолепна, — вставил Лукас, кружась возле медицинских приборов.
— Даже без маски.
Моны наморщила нос, как если бы Лукас сказал, что собирается измерить ей температуру ректально.
— Ой, Лукас, — произнесла она холодно, -
я не заметила, что ты здесь.
— Я все время был здесь, — сухо заметил Лукас.
Они сердито переглянулись.
Ханна заметила в выражении лица Моны что-то похожее на тревогу.
Но не успела она моргнуть, как все прошло.
Мона положила маску возле вазы с цветами, расположив ее так, что она смотрела прямо на Ханну.
— Это будет вечеринка года, Хан.
Не могу дождаться.
С этими словами Мона отправила ей воздушный поцелуй и протанцевала к выходу.
Ноэль, Мэйсон, Шон и Майк последовали за ней, сказав, что они вернутся завтра и что лучше бы ей поделиться с ними своей лечебной марихуаной.
Только Лукас остался, прислонясь к дальней стене рядом с умиротворяющей репродукцией Моне, изображающей поле одуванчиков.
Его лицо выражало беспокойство.
— Так что этот коп, Уилден? Он задал мне несколько вопросов об аварии, пока мы ждали, когда ты выйдешь из комы дня два назад, — тихо сказал Лукас, присаживаясь на оранжевый стул возле кровати Ханны.
— Будто я видел тебя той ночью, когда все случилось.
Вела ли ты себя странно или обеспокоенно.
Это звучало так, будто он подозревает, что это был не несчастный случай.
Лукас с трудом сглотнул и поднял глаза на Ханну.
— Ты не думаешь, что это был тот же человек, который посылает странные смски?
Ханна поднялась.
Она забыла, что рассказала ему об Э, когда они вместе поднимались на воздушном шаре.
Ее сердце громко забилось.
— Скажи, что ты ничего не рассказал Уилдену.
— Конечно нет, — заверил ее Лукас.
— Просто… я беспокоюсь за тебя.
Ужасно, что кто-то сбил тебя, вот и все.
— Не переживай, — прервала Ханна, скрестив на груди руки.
— И пожалуйста, не говори ничего Уилдену об этом.
Хорошо?
— Хорошо, — сказал Лукас.
— Конечно.
— Хорошо, — сказала Ханна.
Она сделала большой глоток воды из стакана, стоявшего возле кровати.
Всякий раз, когда перед ней обнажалась страшная правда, — ее сбила Э, — разум отказывался верить.
— Правда, это мило, что Мона организует для меня вечеринку? — демонстративно спросила Ханна, желая сменить тему.
— Она такая замечательная подруга.
Так все говорят.
Лукас играл с кнопками на найковских часах.
— Сомневаюсь, можно ли ей доверять, — промямлил он.
Ханна удивленно подняла брови.
— О чем ты говоришь?
Лукас на секунду заколебался.
— Да брось, выкладывай, — раздраженно сказала Ханна.
— Что?
Лукас потянулся к ней и стянул простынь, открывая ее лицо.
Он положил руки ей на щеки и поцеловал.
Губы Лукаса были мягкими, теплыми и идеально подходили к ее губам.
Ханна ощутила резкое покалывание в спине.
Когда Лукас отстранился, они, тяжело дыша, смотрели друг на друга в течение семи долгих бипов машины ЭКГ.
Ханна была абсолютно уверена, что смотреть на ее лицо было чистейшим наказанием.
— Ты помнишь? — спросил Лукас, расширив глаза.
Ханна нахмурилась.
— Помню… что?
Лукас долго смотрел на нее, и его глаза бегали из стороны в сторону.
А затем он повернулся, чтобы уйти.
— Мне пора идти, — странно промямлил он и направился к выходу.
Ханна смотрела как он уходит, и ее побитые губы все еще горели от поцелуя.
Что только что случилось?
